Милый, несчастный Бориска

На Москву спустилась холодная зимняя ночь.  

Кудрявый человек шёл по мосту.  

Рядом с ним сменила холеная, ухоженная шалашовка.  

Кудрявого человека кокнули на Мосту, словно предателя в спину.  

Шалашовка осталась стоять одна, как нос на лице.  

Кудрявый человек свалился на мост, потёк кровью и затих.  

Однако не успела его душа ещё вылезти из тела, как два красных чертеняки схватили её за руки (или что там у души за отростки) и потащили вниз под землю.  

Последнее что кудрявый человек услышал в мире людей был отчаянный вопль шокированной и сбитой с толку шалашовки.  

Летели они значит летели, а чертята промеж себя такую беседу завели:  

–Поймали Сладострастника наконец... Ууу вражина! Я из-за него уж столько в отпуску не был, аж жуть!  

– Успокойся, он не последний. Нам ещё двоих изловить треба.  

–Двоих, двоих. Мы одни что ль во всем свете и тьме проводники!?  

–Заткнись ты! Кабы Кнеже не услышал твоих вольных речей и не сделал с тобой дураком того, чего ты по правде говоря заслуживаешь  

–Чего это я такого заслуживаю?  

–Ха. А я вот тебе щас скажу, только не напруди в штаниши потом. Перво-наперво тебя закопа... о... Вот мы уже и прибыли!  

Приземлилися они в пещере, да такой темной-темной, что и не видать ничего.  

Вдруг – "клац-клац", вспыхивает огонь.  

Появляется трон, а на нем чёрт – огромный, что твой слон!  

–Ну, говорит, подать-ка его сюда!  

Два тех первоначальных чертенка так и затряслись от страха.  

Толкнули значит человечка к трону, а сами в сторону, в сторонку от него отходят.  

–По вашему, человечьи я губернатор здесь, – заговорил чёрт могильным таким голосищем. – Жду вашу шайку-лейку уже очень долго. Кроме тебя гаденыша ещё двое вас таких осталось; один на ладан дышит, другой крепок сучонок... ну ничего, у нас времени до конца света есть, так что не миновать им встречи со мной будь покоен!... Эй вы! – чертенята уж тут как тут по обе стороны от человечка возникли. – Отведите-ка его к остальным. Устал я на эту мерзкую рожу глядеть.  

Свет погас.  

Опять тьма поглотила все пространство вокруг.  

Бывшего человека схватили за подмышки и куда-то стремительно поволокли.  

–Сейчас встретишься со своими старыми знакомыми; правда ты их и не вспомнить как и они тебя, но это и не важно, вся ваша банда скоро будет в сборе, – чертенок, тот который в отпуске не был, прошипел это на одном дыхании (или что там у чертей вместо него) и глумливо осклабился.  

Второй же молчал, видимо он и был меж них старшой.  

Они парили, или бежали с огромной скоростью в сплошной темноте.  

Коридор лишь изредка освещался зеленоватым свечением готических лампад, в остальном же было сплошное заунылье, тоска и скука.  

Внезапно, в отдалении забрезжил яркий огонёк; показалась дверь.  

Когда они уперлись в неё – она скрипуче отварилась.  

Чертята втолкнули Сладострастника внутрь и встали в проходе.  

Он споткнулся о выступ, но не упал, а лишь сумбурно протопал несколько шагов вперед.  

Черти засмеялись и ушли захлопнув за собой дверь.  

Комната была освещена красным, как от углей погребального костра огнём.  

Потолка видно не было, но серые стены хорошо просматривались.  

Тут то Сладострастник и заметил, как из правого угла к нему приближается некое существо.  

–Привет, я Алкаш.  

Это был высокий седой старик с раскосыми глазами, голым обрюзгшим пузом и в широких ржавых штанах.  

Из его правого кармана торчала наполовину пустая бутылка с какой то мутной жидкостью, а из левого хвост гнилой, протухшей рыбы.  

– Здравствуйте. Я не знаю своего имени, но черти сказали что Сладострастник, хотя я и не помню, чтоб меня так звали. Последнее что я помню – это мост, женские крики и красные дьяволята, которые меня тащили вниз.  

–Да-да. Ты Сладострастник это точно. Мы ещё ждём Рыжего и Пятнистого.  

Алкаш взял его под руку (или что там у него было ) и повёл вглубь комнаты.  

Сладострастник огляделся.  

Помещение представляло собой большой правильный прямоугольник, где имелись три дверцы.  

Первая, с табличкой "Входная" – это та в которую его впихнули.  

Вторая, находилась в правой стене – "Выходная"; она светилась синим и была опечатана замком пентаграммой.  

Третья, располагалась в левой стене – тёмная, неказистая и, видимо, не запертая.  

Помимо него и Алкаша внутри комнаты мерцали и видимо присутствовали ещё четверо.  

–Ну что, давай знакомиться, – сказал Алкаш. – Меня ты уже знаешь. Вот это Идеолог, – он указал на маленького, лысого мужичка в очках, который сидел у дальней стены в правом углу недалеко от двери со свечением и тихо смеялся, что-то бормоча себе под нос. – Рядом с ним Газовик, – Алкаш показал на крупного, плешивого человека неподвижно сидевшего с закрытыми глазами.  

– Он спит? – спросил Сладострастник.  

–Нет, мечтает о газе, он всегда мечтает о нем, а когда очнется начинает нести какую-то чушь и ахинею... Ладно, хер с ним до поры, вон видишь кучу, – Сладострастник повернулся и увидел в противоположном углу, у третьей двери, ворох шуб, платьев, юбок и прочих женских тряпок. На ней восседала хрупкая женщина и без перерыва перебирала какие-то побрякушки, цепочки, кулончики и прочую ерунду. – Это Жена Пятнистого. Ни с кем не говорит, а знай себе копошится в этом барахле.  

–Приветствую вас на нашем Титанике!  

Алкаш и Сладострастник одновременно повернулись.  

Позади них стоял щупленький, похожий мордочкой на крысу индивид.  

–Профессор! извините забыл про вас совсем! – воскликнул Алкаш  

–Ну бывает дорогой мой, бывает, однако почему вы запамятовали ещё одного нашего матроса?  

–Ах да! – Алкаш хлопнул себя ладошкой по лбу – Ещё же Хрюша-Нюша! Профессор, вы не против перехватить у меня этого молодого персонажа и просветить его по этому поводу?  

–Охотно, – Профессор схватился за Сладострастника и повёл его к третьей двери мимо тряпичной кучи с Женой.  

–Очень интересный субъект этот Хрюша-Нюша, – залепетал профессор скороговоркой. – Жил в том же углу, где сейчас обитают Идеолог с Газовиком, но однажды пришли два черта, открыли третью дверь и впихнули его в другую комнату. Мы сначала испугались, не подходили к этой двери ( хоть черти уходя и не заперли ее), но вскоре любопытство взяло верх и мы с Алкашом сначала через щелку, а потом и через полностью открытую дверь разглядели это.  

–Что это?  

–Сейчас сам увидишь, – Профессор толкнул дверь, она бесшумно открылась и они вдвоём вошли внутрь.  

Это была не комната, а полянка усеянная кустами и кустарниками.  

На небе светило солнышко. Вдалеке виднелся лесок.  

Вдруг, из этого леса не спеша выехал всадник на вороном коне.  

Он был в кожаной косоворотке и в кепке с маленькой красной звёздочкой.  

–Смотрите, сейчас начнётся, – шепнул Профессор на ухо Сладострастнику.  

Они неподвижно стояли у открытой двери готовые в любой момент дать стрекача.  

Тут в кустах неподалёку возникло шевеление.  

Из них выбежал голый, толстый гражданин и рванул в противоположную сторону от всадника.  

Всадник пустил свою лошадь в галоп наперерез толстяку.  

В руках у него показалась нагайка.  

–Ах ты сучий сын! Крысиный выкормыш! Опозорил фамилию!  

Всадник наскоку хлестанул голыша нагайкой по жирной спине.  

Толстяк взвыл и упал уткнувшись лицом в землю.  

Всадник слез с коня и чётко чеканя шаг подошёл к нему вплотную.  

–У-У Шельмец! Какую ряху наел, поглядите на него! А я знай себе вожу полки по скошенным полям с Луганским слесарем Ворошиловым. И тут два чертеняки с боков лошади возникают и ехидно так приговаривают мне: "Аркашка-Аркашка, внучек твой какашка! " Я взбеленился, и как давай их нагайкой охаживать: "Дьявольское отродье! – кричу я им. – Пошли вон отсюда! " А они не отстают: "Аркашка-Аркашка, иди глянь на внучка не брезгуй кровинушкой то". Я слез с коня, спустился на облако и взглянул вниз. А там эта Хрюша-Нюша вещает причмокивает. Я от злости затрясся весь и говорю этим двум :"Как будет эта свинья у вас, за мной пошлите, уж я ему покажу как имя позорить".  

Всадник ткнул толстяка сапогом  

– На карачки контра! Сейчас тебе терроризировать будем... Буян!  

Конь мерзко заржал услышав зов хозяина  

–Очередь за тобой.  

Толстяк закряхтел, задрожал и встал оперевшись локтями и коленями в землю.  

Конь не теряя временем с развратным видом стал пристраиваться к нему сзади.  

Всадник расположился в стороне и зловеще ухмылялся своей мерзкой затее.  

–Пойдемте скорей отсюда, – прохрипел Сладострастник и потянул Профессора в открытую дверь.  

–Да что вы в самом деле за неженка? Сейчас же акт, а потом песня от хрюши как они по полю с конем пойдут, – Профессор был удивлён но все же нехотя поддавался на настойчивую просьбу Слаострастника.  

–Уйдемте, это гадко!  

–Как хотите.  

Они отвернулись от жестокой зоофилии и зашли обратно в комнату.  

–Ну и где вас черти носят в прямом и переносном смысле! – Алкаш не терпеливо схватил каждого из них за руки (или что там у душ имеется) и широко шагая направился вперед. – Газовик вещать начал!  

–Что вещать? – спросил еле поспевая за Алкашом Сладострастник.  

–Ооо! Это интереснейшая доложу вам история. Диалог Идеолога и Газовика! – неприятно хихикнул Профессор.  

Приблизившись к углу Алкаш отпустил их.  

Теперь они стояли втроём плечом к плечу.  

Алкаш посередке, Профессор справа, Сладострастник слева.  

Газовик сидел уставившись на Идеолога, который был к нему лицом и смотрел тому прямо в глаза (или что там у них было вместо глаз)  

–Хотели как лучше, а получилось как всегда, – говорил Газовик.  

–Да да да... Материализм! А что собственно это за фрукт такой Материализм? Вот говорят – Бога нет и все можно; но позвольте, а разве диалектика не Богиня? – отвечал ему Идеолог  

"Слушайте, слушайте ; может здесь скрыта какая-то тайна. Может вы что вспомните слушая этот бред", – шепнул Профессор Сладострастнику.  

–Мы конечно эт самое и крутили и вертели, но три доллара за барель вовсе не норма... И газ твою мать! как в таком случае газу быть? А есть что народу? Народ газом не накормишь; ему икры дай, водки дай – вынь да положь!  

– Это все кухонные сплетни и плачь так называемой творческой интеллигенции, – махнул Идеолог. – Вот сказали: "Ударь ты Лениным по Сталину, потом колбасой по Ленину"... А что получилось? Ударили Лениным по Ленину, а Ленин все живее всех живых! И надо ли было спрашиваю я вас затевать эту битву титанов?  

–Надо, не надо – это вопрос к Украине, к Узбекистану а не к нам. Наше дело маленькое: жри, воруй, ври, разрушай.  

–Прекратите эти разговоры в пользу бедных и слабых, и безвольных. Большевики совершили две фатальные ошибки. Первая, распустили красную гвардию, тем самым отняв у партии вооруженное крыло, и вторая, не изъяли из семей детей, которые родились после Революции, и таким образом позволили пошлости быта развратить их.  

– Но что же было делать!? С одной стороны американцы держат за яйца, с другой бандиты грозят семьям порядочных людей. Как в такой ситуации не стрелять из танков по парламенту!? Ответе!!? Как!!!?  

–Я сказал ему – выведи ты это мерзкое пятно с лысины, люди испытывают суеверный страх при виде этого чудовищного пятна; но он ни в какую, уперся что твой бык и всё тут.  

–Чёрные пятна конечно расползались по стране, но почему дети? Зачем детям раздавать было клей и бензин! Вот этого я до сих пор не понимаю... Уж лучше бы газа им дали... Да, Газа! – сказав это Газовик закрыл глаза, (или что там у него) и снова погрузился в свои мечтания. Идеолог тоже перестал смотреть на Газовика. Он уставился в пол и начал что то бормотать себе под нос.  

В соседнем углу послышалось копошение.  

Никто не обратил внимание на то, что как только начался диалог Жена замерла и стала прислушиваться к бредовой болтовне Идеолога и Газовика. Теперь же, по его завершении, она снова приступила к нетерпеливому перебиранию своего барахлишка и шептанию каких-то неестественных звуков, словно шипящая пустынная змеюка развалившаяся на вещевом кургане исторгает из себя какие-то заклинания, да наговоры с заговорами.  

–Ну что, есть какие мысли? – Профессор с интересом уставился на Сладострастника.  

–Нет, ничего. Какая то муть по моему, – ответил тот.  

–Э-Эх. Бесполезно... Видимо пока все не прибудут сюда, ничего мы не поймем, – понуро промолвил Алкаш и отошёл от них в противоположный конец помещения.  

Профессор и Сладострастник постояли ещё немного подождав, не возобновится ли диалог, но вскоре это им наскучило и они разошлись в разные стороны.  

Профессор подошёл к Алкашу и уселся рядом с ним, Сладострастник же устроился неподалёку от кучи барахла Жены; та сначала подозрительно посмотрела на него, но потом перестала обращать внимание и продолжила свое неадекватное, безумное дело.  

Оставалось только ждать.  

Сколько – никто не сможет ответить; но рано или поздно это произойдёт; и тогда, эти потерянные души поймут, (или что там делают души) смысл своих страданий и мытарств. Аминь!