Всё то что нас связывало III

6 февраля 2020  

Хидден-Лейк, Пенсильвания  

В комнате было тихо, лишь тик часов её неторопливо нарушал. Мэрилайн оттянула от ресниц кисточку туши и глянула на часы, что стояли на шкафу с книгами и разными предметами. 8:05. Она с каменным лицом отвернулась и закрутила тушь, убрав её в косметичку. Она также беспристрастно, даже механически, натянула джинсовую дублёнку с белым меховым воротником, затем надела чёрную шапку, обула высокие чёрные ботинки на среднем каблуке и только она хотела застегнуть дублёнку, как дверь резко открылась.  

– Мэри, я не раз говорила: Дверь. Угол тридцать градусов максимум, – серьёзно заявила Джессика.  

– Я одевалась, – холодно огрызнувшись, ответила она. – Может, ты ещё в ванную ко мне будешь вламываться?.. Ах, да. Ты и так это делаешь.  

– Интересно почему? – риторически кинула Джесс. Мэри с болью в сердце, взглянула на фоторамку на тумбочке у кровати. Там изображены две девушки. Две лучшие подруги. Одна с белокурыми длинными волосами, бледной кожей и зелёными глазами, а другая с золотыми на уровне груди, не такой бледной кожей и с карими испанскими газами. Мэри находилась позади приложив ладони к щекам и надув губы уточкой. А Элизабет впереди с широкой улыбкой и выкинутыми двумя пальцами обеих рук в жесте "мир". Как только на глазах Мэри навернулись слёзы, Джессика ринулась к ней, собираясь утешить. – Прости, детка. Я не хотела...  

– Всё нормально, – ответила она, отпрянув от матери и накинув чёрный рюкзак с вишенками на плечо, покинула комнату, где спустившись вниз почти бегом, выскочила на улицу. Дверь захлопнулась с оглушительным хлопком.  

Мэт торопливо, отстукивая низким каблуком поношенных тёмно-коричневых ботинок, вышагивал по коридору школы. Он держа руки в карманах расстёгнутой вельветовой куртки болотного цвета, не глядел ни на кого, словно никого тут и не было, но его сразу замечали. Девушки прижимались к стенам, парни отводили взгляд, а один так вообще развернулся и влетел в первый попавшийся кабинет, лишь бы Мэт его не заметил. Он же зашёл в нужный для него закуток, где находился его шкафчик. Не так давно трое из его друзей попросили новые, которые теперь ещё сильнее отдалены от его. Парень уже собрался ударить по дверце, чтобы открыть, как тут его привлёк шум, раздававшийся где-то в коридоре. Он огляделся по сторонам и поняв, что шум исходит за углом, ринулся туда, где не так давно располагались шкафчики Мэри, Стеф и Кевина. Вдалеке он заметил девушку, что зло, изо всех сил била по дверце шкафчика... И всё бы ничего, но это был шкафчик Лиз.  

– Эй! – юноша ринулся к ней, резко её оттащив за предплечье. – Какого хуя ты творишь?!  

– Это что ты творишь? Я новенькая, а этот дурацкий шкафчик не открывается.  

Мэт растерялся, но хватку не ослабил.  

– Коннел, ты что в край уже охренел? – нервно, немного презренно спросила Лили, внезапно оказавшись тут вместе со своей низкорослой темнокожей подругой Шерри Кейн.  

– Ох, я не... Прости, – он отпустил новенькую и отстранился. Стукнул по шкафчику предплечьем, а затем кулаком прямо над колёсиком и тот послушно отворился. Мэт неловко махнул рукой, поправил задрипанный тряпичный светло-коричневый рюкзак, наспех накинутый на плечо и собрался уйти. Лили тут же показала Шерри, что пойдёт с ним и мотнула головой на новенькую. Она взяв Мэта за воротник, повела его куда-то. Парень возмутился, ухватив отбросил её руку, но продолжая идти с ней.  

– У вас тут нормальные вообще бывают или их на въезде в город разворачивают? – спросила девушка шокированная поведением обоих ребят, начав складывать в шкафчик свои вещи из рюкзака.  

– Извини его, – сказала Шерри нежно. – Просто этот шкафчик принадлежал его другу... Честно, даже мне неловко, ещё на прошлой неделе здесь висел мемориал, сделанный всем нашим классом...  

– А что случилось?  

Шерри ничего не ответила. Она завела за ухо прядь непослушных тёмных кудрей и взглянула на один из плакатов, висящих по всей школе, отговаривающий от самоубийства. Новенькая тут же всё поняла.  

Дверь пустого кабинета отворилась и Лилиан втолкнула в него Мэта. Она только закрыла за собой дверь, как он тут же взяв её за локоть, развернул и прижал к себе, уперев в дверь другую руку, и поцеловал. Лили не была против, а совсем наоборот. Она скинула с плеча Мэта, мешающийся рюкзак, поставила на пол свою чёрную брендовую сумку и привычно прижалась ближе, углубляя их поцелуй, замыкая руки на его плечах. Он тут же взяв её под бёдра, вынудил запрыгнуть на него и вместе с ней подошёл к парте, усадив на неё девушку и их поцелуй стал ещё более раскрепощённым.  

Через минутку другую они наконец отстранились. Лили ухватив его за щёки, чмокнула в губы ещё раз, а Мэт нежно потёрся носом о кончик её носика. Интересно, что с момента их отношений девушка почти не появлялась со своей любимой красной помадой, предпочитая прозрачный блеск.  

– Что это было там в коридоре, mon amour? (франц. любовь моя) – спросила девушка осторожно, даже мягко. Но Мэт резко отпрянул и холодно процедил:  

– Ничего.  

– Правда? Ты просто так накинулся на бедную девку? – спросила она риторически, даже саркастично, он же ответил грубо:  

– Ну да, блять, это же так на меня не похоже. А чему ты ещё удивляешься?  

– Да уж... – хмыкнула Лили, явно растерявшись, ведь обычно Мэт ей не хамил, ну или пытался этого не делать. – Если ты так реагируешь, боюсь представить, что будет с моим братом.  

Снова скрестив руки на груди, Мэт глядя куда-то в сторону, наплевательским тоном поинтересовался:  

– Он там возвращаться вообще планирует или как?  

– Да. Сегодня у него вылет из Парижа и к вечеру он приедет.  

– Как он? Всё ещё твердит, что справляется?  

– Да. Но вот бабушка с дедушкой понимают, что смена обстановки была бесполезной.  

– Ты ему о нас не говорила?  

– А что, должна была?  

– Мы же ещё тогда всё решили. Никто не должен знать. Мало того, что это может подпортить твою репетицию, так ещё мы были на свидании, когда убивали Лиз. А я даже не удосужился взять трубку нахуй...  

– Что тебя бесит сильнее? То, что я против, чтобы все знали о нас или то, что ты позволил себе чуток насладиться отдыхом, не ведая о случившемся? – Мэт промолчал, отвернувшись. Лили спрыгнула с парты со звонким стуком её каблуков о пол, следом она опустив ладонь на щёку, убедила поднять хмурые глаза на неё. – Ты позволил себе побыть со мной, забыть про убийства, про всё проблемы и про расследования... Но мы понятия не имели, в этом нет твоей вины.  

– Ты за этим меня сюда притащила? Колупаться у меня в голове?  

– Это заведомо гиблое дело, – усмехнулась Лили и опустила руку, сложив их на груди. – Я хотела попросить тебя о помощи.  

– Малыш Дэни?  

– Да. Я знаю, что ему плохо, помню каким он был, потеряв Томми... Но потеряв Лиз, думаю, он больше не станет прежним.  

– Не уверен, что я тот, кто ему нужен.  

– Ему нужны мы все, как и он нам. Он должен осознавать, что мы рядом и мы тоже скорбим.  

– Ему это не поможет.  

– А что ему поможет? Агрессия? Грубость? Сарказм? Драки?  

– Время, – спокойным тоном прервал её Мэт и Лили понимающе сжала губы, отведя взгляд. – Оно лечит.  

Обыденная болтовня одноклассников и шум из коридора сильно разбавляли печальный разговор Стефани с Кевином. Первым уроком у неё была история, а у него литература, но это не мешало, учащимся в разных классах лучшим друзьям проводить время вместе. После смерти Лиз они стали ещё ближе друг к другу, ведь Мэт, Мэри и Дэниэль отдалились. Что ж, их нельзя за это винить...  

Стефани сидела на стуле за третьей партой первого ряда, а Кевин расположился боком на краю её парты. Несколько минут назад они получили сообщение от Лили, где она пригласила их в особняк Адамсов на приезд её брата.  

– Я волнуюсь, – заявила Стефани, опрокинув за спину длинные тёмные волосы, заплетённые в африканские косички, выпущенные из-под шапки.  

– Из-за возвращения Дэниэля? – спросил Кевин, поправив душку чёрных очков в пластиковой оправе, на что его подруга детства кивнула. – Думаешь, ему отдых у родни не пошёл на пользу?  

– Не знаю. Помнишь, я попыталась с ним немного пообщаться? Но он игнорировал мои сообщения пару дней точно, а потом немного поотвечал, но сухо. Конечно, сейчас прошло больше времени, но его рана всё равно ещё очень свежая.  

– Да не только его, Лиз была нашим другом и мы тоже переживаем эту беду. А от этих сраных плакатов никакой поддержки, одно мрачное напоминание.  

– "Сраных"? Ух-ты, какие мы словечки знаем.  

– Могу сказать и хуже, но не хочу отнимать у Мэта пост главного матершиника компании.  

– Как думаешь, почему они с Мэри не занялись расследованием? Помниться мне, в тот день они были готовы повязать Бена и его отчима, а сейчас вообще про это позабыли.  

– Думаешь, они уверены в без надобности этим заниматься, считая смерть Лиз суицидом?  

– Кев, не говори это слово... – подавленно попросила девушка и Кевин мягко взял её за руку.  

– Извини, Стефи... Но – это бред. Она бы не стала. И Мэт в этом уверен, а с его интуицией лучше не спорить.  

– А мне кажется, что всё возможно... Она ведь была беременна и они поругались с Дэниэлем прямо накануне...  

– Всё равно тут что-то не складывается...  

Прозвенел звонок, оповестивший о начале урока, заставивший парня замолчать. Кевин поднялся с парты и обняв подругу, прошептал:  

– Всё будет хорошо.  

– Надеюсь, – она проведя рукой по его жидким каштановым волосам, подметила с лёгкой улыбкой, словно отгоняя всю печаль. – Тебе бы подстричься.  

– Не начинай.  

Они улыбнулись на непродолжительное прощание и Кевин направился к выходу. Там он наткнулся на загадочного юношу, что был выше его лишь на восемь сантиметров. Бенджамин многозначительно улыбнулся ему и присев, отклонив руки в сторону, пропустил.  

– Прошу, сэр.  

Кевин бросив на Стеф немного обеспокоенный, но подбадривающий короткий взгляд всё же вышел, словно не заметив его. Бен недовольно фыркнув, направился к партам. Не так давно он сидел рядом со Стеф и не так давно они были друзьями, но теперь всё изменилось. Казалось, что её это совсем не заботило, в отличии от Бена. Он прошёл между первым и вторым рядом, приближаясь к девушке, будто собираясь сесть рядом с ней. Она не подала виду, но её глаза испуганно округлились, продолжая смотреть прямо. И всё же Бен сел за соседнюю справа от неё.  

– Всё ещё делаете вид, будто меня не существует? – спросил он, явно выражая раздражение. Стефани уткнулась в телефон. – Как вам угодно, я найду с кем поиграть.  

Мэрилайн беспристрастно выкинула нетронутое содержимое подноса в мусорный бак и только задумала уйти из забитого учениками кафетерия, как задержалась, подняв голову на услышанный разговор двух преподавателей.  

– Вчера вечером я проверяла эссе, которые задала старшеклассникам на каникулы... И там её работа... – вертя в руках дольку апельсина, печальным голосом сообщила мисс Сертори, весьма молодая учительница английского. – Клянусь Богом, я едва не закричала.  

– Да... Думаю, я бы отреагировал также, – заявил мистер Брукс, симпатичный учитель истории, среднего возраста. – Просто никто ещё не оправился.  

– Я почти не сплю, Ник... Лиз ко мне ходила с шестого по одиннадцатый класс. А ведь я здесь работаю всего восемь лет.  

– Хелен, сколько у тебя учеников? – мисс Сертори хотела ответить что-то поперёк, но мистер Брукс её опередил, завершив высказывание. – Более трёхсот, это почти в два раза больше, чем у меня. Мы не можем уследить за каждым...  

– Причём тут?.. – женщина осеклась, заметив пристальный взгляд Мэрилайн. Николас Брукс тоже поднял голову и тогда девушка случайно бросив поднос в бак, поспешно направилась к выходу.  

Мэри достала очередной учебник из шкафчика, который стал принадлежать ей недавно, и убрала его в рюкзак. Она накинула его на плечо и захлопнув дверцу, развернулась на девяносто градусов. И замерла, парализованная. Руки ослабли, губы приоткрылись, а глаза в неверии и какой-то болезненной радости округлились. Там стояла Элизабет... Она взмахнула волосами резко, но естественно отворачиваясь от Мэри и пошла по коридору. Мэри поддавшись импульсу ринулась следом, попутно ускоряя шаг. Она хоть и осознавала, что этого не может быть, но ничего не могла с собой поделать, ноги сами вели к ней, а взгляд направленный на цель, покрыло пеленой воспоминаний.  

– Лиз! – бросила она, развернув девушку за плечо. Но стоило ей увидеть её лицо, как она тут же убрала руку. – Боже... Извини, Рози.  

– С тобой всё нормально? – спросила дружелюбным тоном Рози, заметив бегающий, скорбный взгляд знакомой по группе поддержки.  

– Да... Да... Просто мне показалось, будто я... – Мэри замолчала, закусив губу, чтобы не оправдываться. – А когда ты успела, ты же была брюнеткой?  

– Нравиться? Вот на выходных, – девушка, имеющая тот же рост, что и Лиз потрясла светлыми волосами тёплого блонда, которые были длиннее и не такими волнистыми, но всё равно одинаковыми с теми, что были у Лиз, если бы не удлинённая чёлка Рози.  

– Да, тебе очень идёт...  

Рози улыбнулась и взмахнув расслабленной рукой, ушла дальше по коридору. Мэри смотрела ей в след, коря себя за то, что поддалась галлюцинации, забыв про здравый смысл. Забыв, что Лиз больше нет...  

– С тобой раньше такого не случалось? – спросил мягко Бен с всё ещё заметным британским акцентом, оторвав её от мыслей. Мэри обернулась вправо, увидев высокого парня, умудряющегося быть невидимкой. Он стоял сложив руки на животе, облокотившись плечом на ряд шкафчиков. – Я первое время видел Гвен везде... даже в мужском интернате. А особенно во снах.  

Он отклонился и опустив руки, сделал шаг ближе.  

– Думаю, и ты видишь подругу не впервые?  

– Да, на самом деле. Но одно дело, когда я видела её среди горожан, проезжая мимо, или случайно глядя на пустое позади меня место в классе. Но всего миг, а не вот так...  

– Ты потеряла близкого тебе человека, причём так... неожиданно. Твой мозг уже давно всё осознал, но сердце ещё не смирилось. Это нормально. Нормально, что она мерещиться тебе, так ты чувствуешь, что её дух рядом. И одновременно привыкаешь, что её больше нет.  

– Мне станет лучше?  

– Это зависит от тебя. Мне было тяжело после смерти отца, а потом и после смерти Гвен. И я тоже их вечно видел, но с годами это сошло на нет, да и боль тоже... прошла.  

Мэри подняла на него потерянный взгляд. В его ледяных глазах она видела скорбь, чем-то скрытую, его губы расплывались в едва ощутимой улыбке, словно он надел маску, а его спина и руки были напряжены. Всё это заставляло Мэри думать... Думать о том, что такого Бен Шорт может скрывать и кто он на самом деле. Какое-то время назад он являлся главным, вернее, даже единственным подозреваемым, но сейчас Мэри сомневалась. Она не знала точно являлась ли гибель Лиз самоубийством или же убийством и был ли Бен виновником... она не знала. К расследованию они не прикасались целый месяц, ей было слишком больно трезво смотреть на это дело, продумывать версии и вообще вспоминать тот вечер, когда она увидела тело лучшей подруги в ванной полной крови.  

– Какие люди! По-моему, ты перепутал школу с тюрьмой Феникс, – бросил Мэт пассивно-агрессивным тоном, подошедший к ним. Он стоял позади Бена, скрестив руки и подняв из-за низкого роста на него гневный взгляд.  

– Ворчун... – протянул Бен, расплывшись в улыбке, разворачиваясь, следом делая шаг влево, чтобы стоять чётко между Мэри и Мэтом. – Давно не виделись. Это ты вчера кинул кирпич мне в окно?  

– Поверь мне, сучья ты блядина, будь это я – ты бы сдох, потому что это была бы граната.  

Мэт с самого начала твёрдо был уверен в виновности Бена. И порой его выпады были крайне необдуманными и даже отчаянными... Как и пару недель назад.  

– Верю, я ведь помню, как охрана вышвыривала тебя из нашего дома, – подметил Бен и продолжил с сарказмом. – Обидно, что ты не нашёл то, что искал...  

– Не успел.  

– Что ты вообще собирался найти? Моё нижнее белье, личный дневник, волосы, зубы, ногти или орудие убийства?  

– Не притворяйся, долбан, мы оба знаем, что с тел ты не брал ничего и орудие никогда не забирал!  

– Какие мы грозные, – Бен усмехнулся, будто он нарочно хотел позлить Мэта. – Но хочу тебя разочаровать. У тебя нет доказательств, ворчун. Боже, храни Дядю Сэма за презумпцию невиновности, верно?  

Бен бросил взгляд на Мэри, но теперь уже не насмехающийся, а дружелюбный и честный. Мэту это ещё больше пришлось не по душе, он подался ему на встречу, засучивая рукава потрёпанной куртки и сжимая кулаки со следами заживших ранок на костяшках.  

– Мисс Эйри, – раздался голос директора Уоррена Скотта, что стоял в десятке метров, за спиной Мэри. – Миссис Престон желает вас видеть у себя.  

– Сейчас?  

– Ей хочется провести приём на большой перемене. Идёмте, – мистер Скотт заметил Мэта, а следом его сердитое лицо, сжатые кулаки и засученные рукава, от чего его выражение лица тут же стало недовольным. – Мистер Коннел, в вашем шатком положении советую прекратить то, что вы задумали. А также хочу напомнить, что миссис Престон и вас ждёт на приём. Уже не первый год.  

– Передавайте ей привет, – процедил Мэт, сунув руки в карманы и грозно шепнул Бену. – Улики у меня будут. Не сомневайся.  

Парнишка плюнув ему под ноги, поспешил уйти подальше в противоположном направлении от мистера Скотта.  

– Мисс Эйри, – позвал директор ещё раз и Мэри пошла к нему, не жалея, что оставляет Бенджамина одного.  

– Почему она попросила вас меня привести? – спросила девушка, начав идти рядом с директором, что держа руки за спиной, неторопливо плёлся в нужную сторону.  

– Случайно получилось. Но мне и самому хотелось поговорить с тобой, Мэри.  

– В чём дело? Это по поводу моих оценок?  

– Нет. Хотя, как говорят учителя, ты потеряла всякий интерес к учёбе... Но я хотел поговорить с тобой о другом. На нашу школу так много свалилось, а особенно на вас с друзьями, мне бы очень не хотелось, чтобы те события хоть как-то с кем-либо повторились.  

– Понимаю, но при чём тут я?  

– Вы и мистер Коннел раскрыли происшествие с Томом Рикеттсом. Оправдали ложное обвинение мистера Марча. Поверь, об этом всё ещё помнят. А теперь когда... Я надеюсь, что вы останетесь в стороне. Для вашего же блага.  

Мэри посмотрела на мистера Скотта с недовольством, но заметив взгляд заботливого отца, напомнивший её родного родителя, её мать и отца Мэта, смутилась.  

– Вы думаете, что Лиз не покончила с собой и считаете, что убийца может взяться за нас? – тихо спросила она, сама удивляясь этой решительности, ведь она столько времени боялась даже думать об этом. Но Уоррен всё равно ничего не ответил, словно отметая все эти мысли. Он тяжело вздохнул, подведя ученицу к двери кабинета с табличкой: "Школьный психолог Диана Престон". Мэрилайн бросив короткий взгляд на директора, потянулась к ручке, открыв дверь.  

– Добрый день, миссис Престон, – бросила девушка весьма сухо.  

– Добрый, Мэри.  

– Вы хотели меня видеть?  

Диана Престон довольно молодая, симпатичная женщина, имеющая чёрные волосы, завязанные в пучок, носящая очки и только классическую одежду, словно бизнесвумен. Она сидела за письменным столом и поставив кружку с чаем, указала на два кресла напротив.  

– Да... Как твоё настроение сегодня?  

Мэри скинула рюкзак на пол и плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу. Она проведя руками по шее, захватила длинные белокурые волосы и спускаясь по ним, перекинула их вперёд.  

– Как обычно.  

– Ты так говоришь каждый четверг на наших встречах и ни разу так и не призналась, что ты чувствуешь.  

– Если я скажу вам, что чувствую от этого разве что-то измениться?  

– Да. Я буду знать от чего мне отталкиваться и как мне тебе помочь.  

Мэри закусила губу и отвернулась к окну. Там светило солнце, лениво пробиваясь через плотные зимние облака, осторожно попадая в кабинет; капали капли воды с крыши, которые только оттаяли и к ночи снова замерзнут; и выл несильный ветер, колыхая голые ветки деревьев. Миссис Престон не сводила с ученицы доброго, внимательного и настойчивого взгляда. Мэри прокусила губу до крови и резко, разжав челюсть, обернулась на психолога.  

– Моя лучшая подруга мертва. И мне её очень сильно не хватает.  

– Когда близкий человек умирает так бывает всегда. Это естественно.  

– Но мне больнее от того, что она умерла, когда не должна была. Умерла не от болезни... а вот так.  

– Когда умерла мама моего бывшего парня я ничего не чувствовала. Я знала его лишь несколько месяцев, а её видела лишь на Рождество и на день рождения, вроде. Но я прониклась его болью от того, что любила его. И всеми силами пыталась поддержать. Он это чувствовал и ему было проще справиться с этой потерей.  

– Но вы оставили его?  

– Да. Через два года. Он изменил мне в колледже, уже когда мы разъехались после окончания школы, а я тогда решила сделать перерыв перед поступлением. И уже потом поступила на психологический факультет в... Опять забалтываюсь... Просто я хотела сказать, что и тебе в первую очередь нужна поддержка от близких, какая-то цель на ближайшее время, что-то новые или очень любимое старое. А зарывание в себе, чувство вины от мыслей, что ты могла что-то изменить и отрицание боли не поможет никогда. Люди умирают, как бы мы сильно их не любили.  

– Я понимаю... Но легче-то от этого не становиться.  

– Станет. Возможно, не сейчас и, возможно, не от того, что ты просто смогла смириться и пережить это. Я ведь говорила тебе когда-то, что если тебе ничего не помогает справиться с болью, найди то, что будет занимать все твои мысли и однажды боль, хоть и не пройдёт совсем, но уменьшиться.  

Девушка задумчиво отвела взгляд, быстро вспомнив о том, что всегда занимало все её мысли, помогало справляться со всем, что на неё сваливалось, и даже помогло найти то, с чем она когда-то хотела навсегда связать свою жизнь.  

Мэт нагло отварил дверь бывшего кабинета автомеханики, что сейчас принадлежал "клубу по мотоспорту". Находившиеся внутри несколько человек из Молодых Грифонов, явно не одобрили его поведение, но Мэт фыркнув, прошёл дальше к первой парте, стоявшей у окна, к компании из шестерых подростков. Состоящей из трёх парней и трёх девушек, четверых учеников одиннадцатого и двух выпускного класса. Одного спортсмена, двух "отличников", одного панка, одного аутсайдера и явного лидера. Удивительно, но они были такими же, как их компания, до недавнего времени.  

– Привет, – бросил он, осмотрев ребят, которых давно уже не замечал, даже находясь на совместном уроке. На парте расселась, закинув ногу на ногу, синеволосая панк-дива, Венди Сильвер, пытаясь накрасить чёрной помадой губы не задев серьгу в центре нижней. Райогбхардан Лиам Фитцпатрик, медноволосый ирландец-гей, сидел рядом за партой, что-то заучивая перед уроком. После него расположилась Долорес Хуана Санчес на подхвате у него, проверяя и свои знания. А заплетая на её тёмных волосах косичку, стоял Артур Деверо, высокий, стриженный под ноль, байкер. На подоконнике играли в карты похожая на парня одиночка Шелби Пирс и длинноволосый метис Джей-Джей Марч, теперь носящий под кожаной курткой свитер хоккейной команды школы, чему многие до сих не верили. Стоило Мэттью оказаться рядом, как Пирс недоверительно покосилась на него, промолчав. Венди нейтрально махнула рукой, державшей зеркальце. Долорес дружелюбно улыбнулась, сказав:  

– Ух-ты...  

– Привет, – бросил, улыбнувшись Джей-Джей.  

– Не ждали, – заявил Артур, выгнув в удивлении брови.  

– Какими судьбами? – спросил Рэй.  

– Да вот, есть вопрос один: Это вы засандалили кирпичом в окошко комнаты Бена Шорта?  

– А что, Джульетте не понравилось? – ухмыльнулся Артур, сложив руки на животе.  

– Значит вы...  

– Ну разуметься! – улыбнулся Джей-Джей, спрыгнув с подоконника, оказавшись рядом с Мэтом. – Как догадался?  

– Просто. Я этого не делал... А с чего вдруг?  

– Вчера мы узнали, что автокинотеатр закрыли, – ответила Шелби, уставившись в окно.  

– Да не пизди.  

– Его и впрямь закрыли! – рыкнула Шелби, обернувшись и тогда Райогбхардан выставив перед ней руку, мягко заявил:  

– А для нас это место было особенным.  

Мэт скептично выгнул бровь, и проговорил:  

– Все знают, что его закрыли – это не новость. Там будет гольф-клуб. Но будь мотив в этом, вы бы уж точно придумали что-то поинтересней.  

Молодые Грифоны переглянулись, но никто даже не удивился находчивости парня.  

– Ну? – требовательно бросил он.  

– Мы видели как Бен... – начала рассказывать Долорес, немного презренно. – Запихивал в мусорку из рюкзака газетные листы со статьями... о Лиз. Какие-то из городской газеты её отца, а какие-то из школьной. А потом он ещё и стоял пялясь на плакат отговаривающий о...  

Её успел прервать Джей-Джей:  

– Мы помним, что она была вашим другом, а вы нам помогали. Вы с Мэри вытащили меня из каталажки. Мы не могли проигнорировать то, что он проявляет такое неуважение к её памяти.  

– На кирпиче было что-то?  

– А-то, иначе нельзя! – воодушевлённо ответила Венди. – Там была статья об его отчиме и небольшой намёк, что мы знаем с кем он работает. Сказать?  

– С Псами. Знаю.  

– Давно? – спросил Артур.  

– Да... Слушайте, вы не против, если я попрошу об услуге? – спросил Мэт и ребята на этот раз удивившись, переглянулись между собой.  

Мэри уже покинувшая миссис Престон, постучалась в дверь кабинета географии. Миссис Мальдонадо сидя за учительским столом, недовольно покосилась на дверь.  

– Могу войти?  

– Мисс Эйри, где вы пропадали? – спросила женщина, глянув на наручные часы на тучной руке. – Прошла половина урока.  

– Я была у школьного психолога.  

Женщина чуть сконфуженно опустила голову, следом указала рукой на парты.  

– Прошу, присаживайтесь.  

Мэри направилась ко второй парте последнего ряда и уселась на левый стул. Мэт зашуршал тетрадью и подался к ней, шёпотом спросив:  

– О чём вы говорили?  

– Ни о чём новом и как всегда мы ни к чему новому не пришли. Она пыталась меня поддержать и вывести на эмоции, чтобы я больше открылась ей, чтобы мне, возможно, стало легче, ещё она рассказала и о своей жизни.  

– Типичная миссис Престон, много воды и ничего по делу... Так все психологини делают или только она?  

– И таким, как ты это больше всего не нравиться. Поэтому ты не хочешь к ней заглянуть даже разочек?  

– Не вижу проблем в этом, – ответил Мэт, не подтвердив и не опровергнув.  

– Ну да, какие проблемы, если мальчик одиннадцати лет лишается матери, а потом вырастает в агрессивную занозу в одном месте?  

– Еб твою ж... – недовольно процедил он, закатив глаза и вновь скрещивая руки на груди. – Вы сегодня сговорились, я не пойму?  

– "Вы"? – уточнила Мэри, от чего её друг растерялся, хоть и постарался этого не показать. – Мэт, я просто волнуюсь.  

– Нет нужды. Я в полном порядке.  

– Ну-ну...  

– Да. Абсолютно.  

– Слабо вериться, учитывая всё дерьмо, что ты пережил за восемнадцать лет! – заявила девушка, наращивая уверенность в голосе.  

– Не еби мне мозги, Мэри. Я не ребёнок-долбаёб, сам прекрасно со всем справляюсь и чья-либо жалость мне не впёрлась.  

Белый кадиллак, чуть запачканный грязью, сопровождаемый дождём ехал по сумеречной Рю де Стерлинг, а подъехав к особняку с номером 36, он припарковался у широкого гаража. Из салона вышли двое, Дэниэль в сопровождении взрослого мужчины. Обычно всегда уложенные на бок волосы юноши теперь были взлохмачены и спадали на лоб. Поверх привычной всем его одежды, хоть и весьма мятой, на него надето чёрное пальто, которое ему купили в Париже, несколько лет назад переехавшие туда родители матери. Он испачкав в крови свое серое пальто, доставая Лиз из ванной не мог на него даже смотреть, как и на прочую одежду, надетую в тот день. Выражение его лица приобрело угрюмый вид. Мужчина, привёзший его – это младший тридцативосьмилетний брат его пятидесятилетнего отца. Данте ниже, чем Роберт и следовательно Дэниэль, весьма худой с семейными рыжими волосами и прямым длинным носом, одетый, мягко говоря, по-пижонски, он когда-то был лучшим другом и бывшим одноклассником его матери Матильды Фокс-Адамс.  

– Идём, приятель, – мягко произнёс Данте, легонько положив руку на плечо племяннику, ведя его по выложенной камнем тропинке к крыльцу в особняк. Парень ничего не ответил, но пошёл с ним. Только они поднялись, как сразу немолодой, седеющий чёрнокожий дворецкий отварил перед ними дверь.  

– Мистер Адамс, – кивнул он, обращаясь к ним обоим.  

– Добрый вечер, Уильям, – сказал Данте, принявшись снимать свой коричневый плащ и шляпу. Дэниэль лениво прошмыгнул в главное фойе, промолчав. Уильям приняв его пальто, добавил:  

– Рад вас видеть, Дэниэль.  

Он снова промолчал и направился в первую гостиную на первом этаже, что находилась справа. Только он вошёл, Матильда, Лили и его друзья подорвались с мест. Но его отец остался сидеть в кресле, стоявшем к нему спиной, как и Мэт остался на подлокотнике дивана.  

– Сынок! Милый мальчик мой! – бросила Матильда, широко раскинув руки, обнимая и целуя его, а следом пристроилась Лили.  

– Bonjour, frère! (франц. Привет, братик)  

Дэниэль вновь ничего не ответил и выражение лица не изменил, но по его засиявшим серым глазам и жилистым рукам, крепко прижимавшим к себе мать, а следом и сестру-близнеца заметно, что он искренне рад их видеть. Затем подтянулись Логан и Закари. Вначале здоровенный спортсмен протянул ему руку, но следом обнял крепко, казалось, что у Адамса даже захрустели рёбра.  

– Рад тебя видеть, братан.  

– И я, дружище, – улыбнулся моднявый мулат, на котором точно такая же, как и у Дэниэля потеря в лице Одри не сильно сказалась. Он пожал руку и похлопал его по спине. Стоило им отступить в сторону, Дэниэля принялись обнимать Мэри и Стефани.  

– Привет.  

– Мы скучали, – заявила Стеф, отпустив его. Следом Кевин пожал руку и как Закари похлопал его по спине, но это вышло немного неловко. Зак усмехнулся, пытаясь это скрыть. Дэниэль огляделся по неизменной гостиной дома, и игнорируя пирог с легкими закусками на кофейном столике, уселся на диван, напротив того, где уместился Мэт.  

– Привет, – улыбнулся ему он. Ребята принялись садится на места, а Матильда стала искать приготовленную чашку для сына. Роберт отложил книгу, поднялся с кресла у горящего камина и вырос над сыном.  

– Здравствуй, Дэниэль, – проговорил он, похлопав его по плечу, и направился прочь из гостиной, а следом послышалось. – Данте!.. А-ну, брысь, шакал, от моего бара! В мой кабинет! Живо!  

Дэниэль ничуть не удивился "радушному" приёму отца, а коротко хмыкнул. Он глянул на Мэри, подсевшую к нему и на мать, подавшую ему чашку с ароматным чаем.  

– Ну как ты? – спросила Мэрилайн, запустив в рот тарталетку с клубникой и взбитыми сливками. Это первое, что она съела за целый день.  

– Как Франция? – подхватил Логан, усевшись на этот же диван, по правую сторону от него.  

– Нормально. Хоть февральская погода Парижа – полное дерьмо.  

Мэт удивлённо покосился на друга, как обычно на него косятся другие.  

– Дэни, не выражайся, – попросила Матильда довольно понимающе и лояльно, оттянув от губ чашку, сидя на диване ровно напротив сына, фыркнувшему на её слова. Лилиан сидевшая слева от неё, подняла обеспокоенные глаза на брата, заметив черты одного знакомого в его поведении. Мэт, что сидел рядом вальяжно раскинув ноги на подлокотнике, заметил её взгляд. Он чуть улыбнулся краем губ и осторожно, не поворачивая головы, следя за другими, провёл указательным пальцем по опущенному на диван запястью девушки, поддерживая её.  

– В хоккей играли? – спросил Дэниэль и ему ответил Закари, уже вовсю нежась в одном из кресел, между параллельными диванами:  

– Да. Морозы были не прям что сильными, но озеро нормас так замёрзло. Последний матч был в ту пятницу, и мы выиграли.  

– Но Логан был просто Годзиллой на игре, – парадируя широкоплечего парня, поджав к шее плечи и начав вилять руками, подхватила за Заком Стефани, впервые не выражая презренности к этим двум мажорам. Логан громко засмеялся:  

– Папа меня даже посадил на скамейку запасных, прикинь. Меня? Капитана? Где это видано ваще?  

– Просто тебя некому было сдерживать, – подметила Лили, глянув на брата, Логан тут же щёлкнул пальцами, выставив на неё указательный.  

– Плюс.  

– Тут, на самом деле, не сильно всё изменилось, – мягко сообщила Мэри Дэниэлю, заведя тему о том, что всё в городе налаживается.  

За беседой, в которой слово брали все кроме Дэниэля пролетели добрых полчаса.  

– Говорят торговый центр откроют в этом месяце, – заявила Матильда. – Церемонию проведёт мэр Фрейзер.  

– Мой батя хорошенько так в него вложился, надеюсь, он этого стоит, – недовольно бросил Закари, запустив в рот кусочек пирога. А заметив выгнутую бровь миссис Адамс, положил ложку на блюдце и изобразил поклон. – Но, конечно, меньше, чем ваш муж, миссис А.  

Ребята засмеялись, наигранному, но беззлобному поклону парня, и даже Матильда улыбнулась. Тут в гостиную вошла миссис Хатрик, она немолодая, слегка полноватая женщина с короткими светло-русыми волосами. Домработница подозвала Матильду, не торопясь подходить ближе, что-то пряча. Та поднялась с дивана, отойдя с ней подальше. Мэрилайн, Мэт и Лили оказались единственными из собравшихся, что пытаясь в слушаться в их тихий разговор. И вдруг Лили не выдержав, вскочила с места, недовольно нахмурившись. Мэт попытался ухватить её за руку, но та вывернулась.  

– Неугомонная, – шёпотом процедил он, когда девушка уже подошла к матери и бывшей няне.  

– Что это? – спросила она, увидев бумагу, выглядывающую из жёлтого пакета.  

– Пожалуйста, Лилиан, сядь на место, – попросила Матильда, весьма мягко, словно она говорит совсем не с дочерью.  

– Нет! Говори сейчас же или я пойду к папе!  

Гости смолчали, удивлённо переглядываясь и ничего не понимая. Больше всех был удивлён Дэниэль, но он так же и больше всех пытался это скрыть.  

– Это... – Матильда печально взглянула на Дэниэля, а следом на сердитую Лили. Миссис Хатрик по-матерински погладила её по спине и та набралась смелости. – Это повестка... Мендесы подали на Дэниэля в суд...  

– Но...  

Пробормотали Лили, оступившись и обернувшись на брата. Тот встал с дивана, потерянно смотря на мать и сестру, потеряв весь свой наплевательский апломб.  

– За что?.. – вымолвил он, поникшим голосом и Матильда ответила таким же:  

– Тебя обвиняют в доведении Лиз до самоубийства...  

Все шокировано, с замиранием сердца, посмотрели на юношу, у которого, будто только что земля ушла из-под ног, а мир, собранный по крупицам, вновь раскололся.