Pacta sunt servanda

-Мне очень жаль, но до Луги, связи не будет, – сказала миловидная проводница.  

Вот именно сейчас, когда мне, во что бы то ни стало, надо связаться с ней, сказать ей о том, что этот брак будет ошибкой, что он не принесет ей ничего кроме страданий, а ее избранник, никчемный мужлан, не достоин и кончика ее ногтя, даже мобильная связь против меня. Так думал огорченный Арсений. Это был высокий, хорошо сложенный, молодой человек с вьющимися русыми волосами. Я обязан открыть ей глаза на то, что тот, кого она достойна – это я, рассуждал он. Только со мной она обретет счастье. Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.  

–Один мой знакомый композитор утверждает, что la donna a mobile, – сказал кто-то справа.  

Арсения бросило в жар от осознания того, что его чувственная эскапада была, случайно, произнесена им вслух, а не как ему казалось про себя.  

Он открыл глаза и увидел, что рядом с ним, у окна, расположился худощавый, коротко стриженый мужчина средних лет. В руках он держал черный, кожаный саквояж.  

–Она совершит, фатальную ошибку связав свою жизнь с ним, – сказал Арсений, – и я должен этому помешать, чего бы мне это не стоило.  

–А почему вы считаете что вы, тот, кто ей предназначен, – спросил его сосед.  

–Ну, – начал Арсений, – она идеально мне подходит и как говорят, многие, наши общие знакомые, наш союз предопределен небесами.  

–Очень любопытно, – задумался мужчина, – было бы интересно узнать, кто этим промышляет.  

–Мужчина! – их разговор прервала молоденькая проводница, неожиданно появившаяся в проходе.  

–В соседнем вагоне, – сказала она, – есть два свободных места, вам, верно, будет удобнее ехать одному. Вот и ваш багаж, будет куда поставить, – сказала она, указывая на саквояж.  

Мужчина улыбнулся.  

–Я предпочел бы остаться здесь, на месте, согласно купленному мною билету.  

Проводница скривила недовольную гримасу и молча, удалилась.  

–Очень часто, – сказал незнакомец, – руководствуясь исключительно нашими предрассудками, мы можем совершить непростительную ошибку, за которую придется расплачиваться не только нам одним.  

–Что вы имеете в виду, – поинтересовался Арсений.  

–Возможно отсрочка, в принятии вами решения, случившаяся по причине отсутствия связи, дает вам возможность еще раз все хорошенько обдумать, взвесить. Смею вас заверить, такой шанс, дается далеко не каждому. Например, у меня его не было.  

–Лично я уже все решил, – уверенно сказал Арсений. – Я приезжаю, и любыми путями заполучив ее согласие, увожу с собой.  

Незнакомец вздохнул и посмотрел в окно.  

–Позвольте мне, кое-что вам рассказать, если конечно вас не обременяет моя компания.  

Арсений утвердительно кивнул.  

–В молодости, – начал свой рассказ незнакомец, – я никогда не испытывал недостатка в женском внимании. И хотя я редко бравировал своими любовными похождениями, я замечал, как многие мои знакомые завидовали моей способности вовлечь в любовную интрижку любую понравившуюся мне девушку. Однажды, я до беспамятства влюбился, но моя избранница оставалась холодна и безразлична к моим ухаживаниям. Спустя месяц, проведенный в постоянных любовных терзаниях, я с ней объяснился и сделал предложение, но получил отказ.  

В тот вечер я страшно напился и бесцельно слонялся по городу. Во мне все рвалось и кипело. Слезы градом катились из глаз. Сама мысль о том, что она может принадлежать другому, неустанно пыла у меня внутри, причиняя неимоверные страдания. Не знаю, сколько времени я провел в этом дурмане.  

Неожиданно я почувствовал сильный удар в плечо, от которого я потерял равновесие и упал. Отчаяние, подогретое алкоголем, еще сильнее вскипело во мне, вскочив на ноги, я бросился на обидчика. Моим ривалем оказался тополь. От удара я немного пришел в себя, и оглядевшись, обнаружил что нахожусь в незнакомой для меня части города. Вокруг не было ни души. Откуда-то сзади, доносился шум проезжающих машин. Все вокруг окутал липкий туман, который вместе со сгустившейся тьмой, предавал черным остовам, выпиравших со всех сторон домов, зловещий вид. Я почувствовал сильную усталость, и кое-как добредя до автобусной остановки, обессиленный рухнул на скамейку. Вдруг, у меня возникло жгучее желание услышать ее голос, рассказать ей о том, как я ее люблю, мучаюсь. Я был уверен в том, что телефонный звонок может все изменить. Я взывал, нет, требовал сочувствия, эмпатии. Я начал лихорадочно рыться в карманах ища телефон. По всей вероятности, он стал жертвой моих недавних приключений и обнаружив его отсутствие, и придя в еще большее уныние, я уронил голову на грудь и закрыл лицо руками. Внезапно я услышал легкие шаги, и в следующую секунду, почувствовал как кто-то, поскуливая, тщательно обнюхивает мои ботинки. Подняв голову, я увидел перед собой черного мопса, который пытался встать на задние лапы и заглянуть мне в глаза.  

–Рики, фу! Оставь мужчину в покое. Пойдем.  

Я обернулся и увидел, за своей спиной, невысокого, пожилого мужчину с белой тростью. Он приветливо улыбнулся, извинился за назойливость своего пса, подозвал его, и они двинулись дальше.  

–Простите, – вскочив со скамейки, сказал я. – У вас не будет телефона. Мне надо, очень срочно, позвонить.  

–Конечно молодой человек, – ответил старик и протянул мне свой телефон.  

Забыв поблагодарить его, я схватил телефон и начал лихорадочно щелкать по черным кнопкам. Цифры расплывались перед глазами, несколько раз я выругался и, наверное, с десятой попытки, мне все-таки удалось набрать вожделенный номер. Сначала трубку никто не брал, а потом и вовсе мой вызов сбросили. Я позвонил еще раз, но телефон был выключен. Глубоко вздохнув, я протянул телефон обратно старику.  

Прихрамывая, он подошел к скамейке и сел со мной рядом.  

–Я вижу этот звонок, был очень важен для вас, – сказал он.  

Злость заклокотала у меня в груди. Мне почему-то захотелось, что бы он хлебнул моего отчаяния, моей безысходности, и я презрительно выдавил из себя:  

–Какая вам разница.  

Несколько минут мы провели в тишине.  

–А что если бы тот, кому вы так настойчиво старались позвонить, ответил вам, – неожиданно спросил старик.  

От ночного холода я начал постепенно приходить в себя и мне даже стало немного стыдно, что я так ответил на его доброту.  

–Я отдал бы все, что бы услышать ее голос, – сказал я.  

–Тогда вам следует попробовать еще раз, – улыбнулся старик, протягивая мне телефон. – Порой, один телефонный звонок может перевернуть всю жизнь.  

Я никогда не слышал от нее таких ласковых и нежных слов. Она словно читала мои мысли, предугадывала желания, говорила то, что я так долго жаждал от нее услышать. Спустя три месяца мы обручились. Медовый месяц мы провели в Венеции и нашим неизменным гидом по этому, фантастическому, городу был «Духовидец» Шиллера.  

По возвращении домой, меня ждала приятная новость. Глава фирмы назначил меня начальником отдела, в котором я работал, в связи с тем, что прежний руководитель, попал в автомобильную аварию и в ближайшие полгода вряд ли сможет исполнять свои должностные обязанности.  

Еще недавно я был мелким, офисным клерком, а теперь под моим началом был целый штат сотрудников.  

За три месяца, мой отдел разработал новую, уникальную программу, повысив тем самым рейтинг и благосостояние фирмы. К новому году меня назначили руководителем филиала.  

Не буду лукавить, мне были очень даже по душе изменения, которые, как вихрь, ворвались в мою жизнь и изменили ее до неузнаваемости. Все мои желания сбылись в одночасье. У меня была интересная, высокооплачиваемая работа и любимая женщина. Мы переехали в шикарные апартаменты в центре города, обзавелись новыми, полезными знакомствами, и старались не вспоминать нашу прошлую жизнь. Я настоял, что бы жена уволилась и занималась собой и домой, к тому же, мы стали всерьез подумывать о прибавлении в нашем семействе.  

Наш первый ребенок, девочка, родился мертвым. Причиной смерти была внутриутробная асфиксия. Мы не отчаялись и спустя год, моя жена снова сообщила мне радостную весть.  

Розовощекий мальчуган с пухленькими пальчиками и румяными кругленькими щечками, прожил три недели и умер от сердечной недостаточности. После двух неудач, желание стать родителями в нас отнюдь не угасло, и мы взяли ребенка из приюта.  

С появлением Миши, в нашей жизни, появился какой-то новый смысл. Нерастраченное, доселе, родительское тепло, нашло свой выход, и мы просто парили от счастья.  

Когда сыну исполнилось четыре года, мы отдали его на плавание. В шестнадцать лет он стал чемпионом города и его пригласили в сборную страны.  

Тем дождливым, июньским утром, когда мы провожали его на сборы, меня не покидало тоскливое, щемящее чувство что я как будто с ним прощаюсь. Через неделю нам сообщили, что он утонул.  

Жена замкнулась в себе и по целым дням не вставала с постели. Она угасала прямо на глазах. Что я только не предпринимал. Лучшие врачи, подарки, я был готов отправиться хоть на край света, чтобы ей стало лучше, но, к сожалению, ничего не помогало.  

Я взял отпуск и увез ее в кругосветное путешествие. На концерте Мирей Матье, в Париже, уговорить ее, пойти на который мне стоило большого труда, она стала жаловаться на режущие боли в животе. К ночи боли только усилились.  

Как гром среди ясного неба, стал для нас страшный диагноз – рак поджелудочной железы. Врачи отводили ей не более двух месяцев.  

Врагу не пожелаешь, что мне пришлось увидеть и пережить. Под конец, когда обезболивающие уже не помогали, а терпеть боль больше не было сил, она во весь голос выла, металась по кровати, рвала на себе волосы, ногтями раздирала себе лицо и тело.  

Ее гроб был устлан только живыми цветами.  

Мне была ненавистна сама мысль о ее смерти, поэтому я старался не смотреть на нее в гробу. Священник закончил службу, и прежде чем закрыть гроб, предложил, всем собравшимся, попрощаться с усопшей. Когда подошла моя очередь, я все же пересилил себя и подошел к ней. Возможно, это прозвучит кощунственно, но вместо искаженного многомесячной мукой лица я увидел лицо молодой, цветущей женщины. Весь ее образ излучал умиротворение и обретенный после стольких страданий покой. Мне даже показалось, что она улыбается.  

Неожиданно до меня донесся скрип открывающейся двери, за которым последовал шорох шагов и мерное постукивание. Я обернулся и увидел что от входа в храм, по центральному проходу, немного раскачиваясь, ковыляет старик, опираясь на белоснежную трость. Во всем его виде было что-то очень знакомое, но как я не силился, я не мог вспомнить, где именно я мог его видеть.  

Он, молча, подошел к изголовью гроба и положил свою ладонь на лоб покойницы. В следующую секунду она вздрогнула, кисея на которой она лежала, натянулась и начала трещать, лицо исказила страшная гримаса, и откуда-то изнутри усопшего чрева исторгся душу раздирающий стон. У меня закружилась голова. Объятый невообразимым ужасом, я отпрянул назад и схватился за стоявшее рядом распятие. Вдруг я почувствовал, как что-то липкое стекает по моей ладони. Я поднял глаза и замер. С ног Спасителя стекали огромные, багряные капли.  

–Проснитесь, стоянка – двадцать минут.  

Арсений открыл глаза. Рядом с ним стояла проводница и кончиками пальцев поглаживала его предплечье. Он резко повернулся к окну.  

–А, где мой сосед? – испуганно выпалил он.  

Проводница выпрямилась и, расправив, слегка, задравшуюся блузку ответила:  

–Не понимаю, о ком вы. Но если вы сейчас же не поторопитесь, то не успеете позвонить, а как я поняла, это было очень важно для вас.  

От ее последних слов, по его спине, пролетел легкий холодок.  

–Скажите, а когда будет встречный?  

–Печорский прибудет через полчаса после нашего отправления. А вы что, сходите? – удивилась она.  

Арсений, молча, собрал свои вещи и двинулся к выходу.  

–Молодой человек!  

Он обернулся. Проводница протягивала ему оставленные перчатки.  

Он поблагодарил ее и сошел на перрон.  

Арсений был здесь сотню раз, но почему-то, именно, сегодня ему все здесь казалось каким-то другим, не таким как раньше. Из-за туч выскользнуло оранжевое, январское солнце. Мгновенно, полуразвалившееся, серое здание вокзала стало ярко желтого цвета. Ветви голых, покрытых инеем ветвей излучали ярко-розовое свечение, а тянувшаяся по соседним путям дрезина издавала не привычный скрип, а насвистывала, какой-то, веселый мотивчик. Арсению даже показалось, что он чем-то похож на Марш Мендельсона.  

–Посторонись!  

Арсений отскочил в сторону и обернулся.  

Его едва не сшиб чумазый носильщик, обвешанный со всех сторон разноцветными коробками. Рядом с носильщиком семенила полная дама и пыталась разговаривать по телефону.  

–Поняла, поняла, – задыхаясь, тараторила дама, – но у нас еще есть время.  

Раздался резкий, протяжный гудок. Громко зашипев, поезд словно выдохнул и медленно покатился вперед.  

–Предостаточно, – ухмыльнулся Арсений и запрыгнул на подножку проезжающего мимо вагона.