Боря против вируса - 2

Боря проснулся от настойчивого стука в дверь. Сквозь похмельный туман, застилавший его разум, он слышал голоса, судя по всему детские, и первые пару минут пытался понять где он находится и что происходит. Пока Боря приходил в себя, стук прекратился и те, кто его производил, удалились. Борис вышел на улицу, лучики тепла доверчиво глядели в его окно. Снега не было, трава уверенно всходила наружу, почки на деревьях набухали. Отсутствие снега озадачило Бориса, но на помощь пришла старая ванная, стоявшая за забором в соседском огороде. В ней хранилась вода, которую использовали для поливки грядок. Борис с надеждой глядел на этот сосуд и отправился к нему подобно тому, как странник в пустыне идёт навстречу оазису. Боря плюхнулся в ванную, вытеснив не меньше половины объема воды-таков был его немалых размеров организм. Холод охватил его тело и ясность ума на 70 процентов к нему вернулась. О ста процентах не было речи, для этого всегда необходимо было опохмелиться, но и этот результат можно считать успехом. Пролежав в живительном водоеме три минуты, Боря причалил на свое крыльцо, присел на ступеньку и решил закурить. Момент, когда он поднес зажженную спичку ко рту, совпал с моментом, когда он выдохнул свой перегар. Концентрация спирта в его дыхании была столь велика, что возникло пламя и образовалась ситуация, при которой Боря стал огнеметом и как змей Горыныч изверг из себя огонь, подпалив при этом усы, бороду и частично ресницы с бровями. Могут ли представить себе посетители барбершопов и посетительницы салонов красоты, что существует такой экстравагантный способ подрехтовать волосяной покров на лице?  

"Охуеть можно", -подумал Борис и твердо решил, что его запой зашёл слишком далеко и пора прекращать это затянувшееся самоуничтожение. Он отправился на родник с десятилитровым бидоном, набрал чистейшей воды и полдня пил ее в попытках очистить организм от яда.  

К вечеру его состояние можно было назвать почти оптимальным, но самое главное-к нему вернулась способность адекватно оценивать и воспринимать происходящее.  

Теперь нужно было понять какой на дворе год, месяц, число и день недели. Боря полез в карман за телефоном, но через мгновение вспомнил, что отправил гаджет на дно океана. По ощущениям с тех пор прошло не более месяца, но нужны были точные данные. Тут-то он и вспомнил, что у него в избе есть телевизор с цифровым телевидением, а это целых десять каналов.  

Вскоре выяснилось, что прошло двадцать два дня с той поры, когда Борис посетил город. В его голове стала складываться картина происходящего и все встало на свои места: сегодня был день Пасхи, а в дверь к нему стучали дети других дачников, пришедшие собирать яйца. Кроме того, Боря вспомнил какая картина предстала перед ним в городе, он решил подробнее узнать что творится в мире и был полон надежд, что вирусное мракобесие закончилось и жизнь стала прежней. Но ничего подобного. Увы, по всем каналам вещали на одну и ту же тему. Через полчаса просмотра зомбоящика Борис был настолько взбешён происходящим, что энергично выбежал из дома, схватил кувалду в сарае и, забежав в дом, запустил ее в экран телевизора. Это случилось ровно в тот момент, когда показывали Елену Малышеву. Раздался хлопок, искры с осколками рассыпались по полу и телевизор заглох навсегда.  

От пережитого стресса Борису захотелось выпить, но на его счастье алкоголя в доме уже не было, а через полчаса его отпустило.  

В сущности, никакой катастрофы не произошло, рассуждал Борис. В конце апреля-начале мая он традиционно передислоцировался с дачного дома в деревенский, что находился в ещё более глухом селе, нежели поселок, в котором он проводил алкогольные марафоны. Дача не слишком подходила для земледелия, участок был малой площади, а сорт земли не лучших плодородных свойств. В деревне же было где разгуляться его многочисленным посевам. Боря засобирался в путь, взяв все самое необходимое, то есть-ничего. Потому что деньги он хранил на банковской карте, а все атрибуты привычной жизнедеятельности в деревенском доме имелись. Он вытащил из сарая мопед, завел его с двадцатого раза после танцев с бубнами и помчался подгоняемый дувшим в спину ветром так, что волосы развевались на ветру, наполовину опаленные после утренней попытки закурить.  

Через час Боря ехал по деревне, населенной немногочисленными жителями в количестве не более тридцати человек, многие из которых прильнули к окнам, услышав звук мотора, потому что появление кого-либо было всегда событием. Кое-где у своих домов стояли аборигены и Боря сигналил им, приветствуя.  

На следующий день Борис проснулся полным сил и желания трудиться, не покладая рук. Впервые за долгое время его организм не был накануне изувечен спиртным, он вышел в огород, вдохнул свежий весенний воздух и сказал: как охуенно жить!  

Да, это и впрямь была другая планета. Насмотревшись телевизионных сюжетов, повествующих о происходящем в городах, Боря был несказанно рад, что обладает пристанищем в виде дома в глуши. На этом островке стабильности можно было свободно перемещаться, выходить из дома, когда заблагорассудится и вообще жить обычной жизнью без идиотских запретов.  

Неделя ушла у Бориса на приведение огорода в состояние готовности: уборка прошлогодней травы и веток, рыхление почвы и прочее. Ещё неделю он потратил на текущий ремонт дома, потому что любой дом требует систематического латания.  

Наступили майские праздники, и немногочисленные жители деревни, возраст которых ещё позволял сохранять им трудоспособность, копошились в огородах, свято следуя принципу "Весенний день год кормит". Поместив все семена в землю и все картофелины в лунки, Боря, довольный проделанной работой сидел на лавке возле покосившейся бани и предавался размышлениям на философские темы. Внезапно он услышал, как автомобиль подъехал к его дому, и приехавшие на нем люди (судя по голосам-мужчины), вышли из него.  

Борис вышел из огорода и направился к дому. Его взору предстала машина с московскими номерами, а двое приехавших на ней мужчин оказались его одноклассниками, всю взрослую жизнь проведшие в Москве. Последний раз он виделся с ними лет десять назад в рамках встречи одноклассников и в пьяном угаре поделился с ними адресами своих домов-дачного и деревенского, приглашая в гости. Но он и подумать не мог, что эти люди не просто сохранят его визитку, но наберутся то ли смелости, то ли наглости посетить его, ведь любой человек знает, что все сказанное по пьяни в трезвой жизни автоматически аннулируется.  

Звали этих парней Глеб и Гарри, увидев Борю, они оба расплылись в широченных улыбках и стали горячо его приветствовать.  

– Еле тебя нашли, Борян! Ну и забурился ты, даже по навигатору не найдешь, хорошо, что местные жители дорогу показали.  

– Здоро́во, мужики.  

Боря попытался изобразить гостеприимность, но настолько был шокирован незваными гостями, что не мог вполне естественно играть роль обрадовавшегося человека.  

– Ну, проходите в дом, чего на крыльце то стоять.  

Все трое вошли, Борис поставил на плиту чайник и, обменявшись парой дежурных фраз, решительно не знал как продолжить разговор. Должно быть, серьезное влияние на его коммуникабельность оказали ещё и алкоголь и отсутствие постоянного общения.  

Глеб и Гарри поняли, что Борис слегка растерян и взяли инициативу в свои руки.  

– Послушай, Борик, заговорил Гарри, тут такое дело. Ты, верно, знаешь, что в мире происходит. А у нас в Москве вообще концлагерь, без спроса и мусор вынести нельзя. Нам бы отсидеться в местечке, где поспокойнее, вот мы и вспомнили о тебе. Надеемся, ты не откажешь приютить нас, пока все не устаканится. Деньги у нас есть, все расходы по проживанию оплатим.  

Борис слушал это заявление, разливая чай и расставляя печенье на столе, сел на стул, хлебнул, закусив печеньем.  

Конечно, все это было как снег на голову. Будучи интровертом и социопатом, его не слишком радовала перспектива соседства в одном доме с двумя посторонними людьми. С женой он развелся пятнадцать лет назад и уже забыл что такое совместное проживание с человеком. Но вместе с этим, милосердие и благодетель были не чужды Борису. Кроме того, вообразив, сколько полезных дел два здоровых мужика способны переделать в огороде, он твердо решил ответить на просьбу своих одноклассников положительно.  

– Ну что же, раз такое дело, живите сколько надо.  

Так немногословен был Боря.  

Глеб и Гарри снова заулыбались и похлопав по плечу Бориса, рассыпались в благодарностях.  

Чаепитие было в разгаре, и тут у Бориса возникла логичная мысль, породившая логичный вопрос.  

– Мужики, а семьи ваши где, в Москве что ли остались? Ну жёны там, дети. Или вы как и я развелись?  

Глеб и Гарри переглянулись.  

–Лол, мы же геи, -сказал Глеб.  

Боря поперхнулся печеньем и закашлял так, что чуть не задохнулся.  

– Мы вроде говорили это уже на встрече одноклассников.  

Боря стал вспоминать и в памяти его всплыл фрагмент с того памятного мероприятия. Действительно, Глеб и Гарри, изрядно выпив в тот раз, шокировали всех сначала поцелуем, а затем камингаутом, после которого все присутствующие шокировали их нетерпимостью к другой ориентации и набросились на них с кулаками, прогнав прочь и не желая больше знать их.  

–Извини, Борис, мы думали ты помнишь.  

Боря сначала не знал как ему относиться к этой информации. С одной стороны, он понимал, что ненавидеть людей за одно только это – средневековье. С другой, положение дел приняло такой оборот, что стало не по себе. Почесав затылок Борис сказал:  

– Ладно, это дело ваше. Вы только в деревне никому об этом не говорите и при мне свои чувства не выражайте.  

Глеб и Гарри с облегчением выдохнули. В какой-то момент им показалось, что после услышанного хозяин дома прогонит их так же, как одноклассники прогнали с пикника, но все обошлось и они были рады.  

– Разумеется, Борис, все будет как ты скажешь.  

В Последующие шесть дней Борис настолько привык к новым жильцам своего дома, что стал находить все больше плюсов от их пребывания на своей земле. Глеб и Гарри оказались образованными и эрудированными людьми, с ними было о чем побеседовать, а в огороде они демонстрировали прилежность и трудолюбие, так, что починили забор, спилили высохшие деревья и много ещё пользы принесли Борису за это время.  

Но этой идиллии не суждено было продлиться долго.  

Слухами земля полнится, а причудами свет. Немногочисленные жители деревни прознали о том, что в их населенном пункте находятся москвичи. Их воображение, воспалённое просмотром телевидения, способного стереть камень здравомыслия, а не то что неверный песок малообразованного сознания, -спровоцировало панические настроения и беспокойство. Все они как один были уверены, что от непрошеных гостей кроме бед ждать нечего. У всех сложилось четкое суждение о москвичах как о главной угрозе человечеству. Все твердо были убеждены, что москвич и заражённый вирусом-это тождественные понятия.  

Стоял погожий майский день, Глеб и Гарри обрабатывали яблони от шелкопряда, пока Борис в сарае, что был расположен поодаль от огорода, ремонтировал тачанку для перевозки будущего урожая. Он вышел перекурить на свежем воздухе и следующая картина предстала его взору.  

У входа в огород стояло пятеро мужиков с топорами и вилами, а по периметру огорода расположилось остальное население деревни, большую часть которого составляли люди пожилого возраста. Они были вооружены граблями, лопатами, мотыгами; огнестрельного оружия на счастье ни у кого не было, что не удивительно, это же были земледельцы, а не отряд армии.  

– Убирайтесь прочь восвояси, нечего тут разводить заразу! – таков был лейтмотив визитёров.  

Гарри и Глеб испуганно смотрели на происходящую оккупацию и не знали куда им деваться. Они попытались объяснить, что не представляют угрозы для сельчан, но им и слова не давали сказать.  

Поняв, что ситуация накаляется и выходит из под контроля, Борис взял ружье и пошел к огороду. Приблизившись к толпе, Боря выстрелил воздух, люди содрогнулись и взгляды устремились на Борю.  

– Леди и джентльмены, дамы и господа. Двое этих мужчин уже две недели находятся здесь, а это равняется сроку инкубационного периода вируса. Оно не больны, поэтому я прошу вас убраться отсюда и впредь не допускать подобных вторжений.  

Сельчане не поняли и половины сказанного, но отступили и разошлись. Уходя, они будто молниями сверкали взглядами в направлении Бориса и его друзей.  

Глеб и Гарри выдохнули, присев на скамейку у бани, где сидел Борис, когда они подъехали к его дому. Лбы их были покрыты испариной и ещё несколько минут они не смогли и слова вымолвить.  

– Плохо дело, мужики. Вряд ли до них дошло то, что я пытался им внушить.  

Гарри и Глеб молчали и до вечера ни слова не вымолвили. Но шли дни и неприятный инцидент забывался. Никто не приходил к дому Бориса, Гарри и Глеб успокоились и перестали панически реагировать на каждый шорох. Жизнь, казалось, стала прежней.  

Лишь только Борю терзало предчувствие, что аборигены не оставят так это дело и что воцарившееся спокойствие ни что иное, как затишье перед бурей. Так и случилось.  

Спустя две недели все трое одноклассников решили отметить месяц пребывания в доме Бориса, нажарили шашлыка, и после обильной трапезы провалились в сон. Борис не пил спиртное после запоя, не стал пить и в этот раз, дабы не ступать на скользкую дорожку алкоголизма. Пока Гарри и Глеб храпели, Боря тоже спал, но сон его был чутким и в два часа ночи он проснулся он запаха дыма. Борис выскочил на улицу и увидел, что пристрой к его дому вовсю полыхает и пламя начинает охватывать остальную часть дома. Он вбежал, разбудил Гарри и Глеба, втроём они вооружились ведрами и стали поливать дом, но дом был деревянный, а сильный ветер сводил на нет их усилия. Не прошло и десяти минут, как весь дом был охвачен огнем. На горизонте показались пятеро мужиков с топорами. Видно было, что на ногах они держались не слишком уверенно, но употребленный самогон придавал им сил.  

– Мы предупреждали, Борис! Надо было слушать!  

–Бегом в машину! -крикнул Глеб, и они с Гарри тотчас оказались в автомобиле, завели его и поехали прочь из деревни.  

Мужики с топорами успели дважды ударить по заднему стеклу и багажнику, они погнались за машиной, но один из них споткнулся, а остальные споткнулись о него и попадали друг на друга.  

Борис смотрел на полыхающий дом, треск стоял на всю округу, ветер питал огонь, придавая ему ещё большую силу. Пламя отражалось в глазах Бориса, увлажненных слезами.  

Мужики поднялись с земли и направились к Борису, намереваясь выместить на нем злобу, адресованную Глебу и Гарри. Борис неподвижно стоял, глядя как дом, доставшийся ему ещё от деда и бабушки, превращается в гору углей. На мужиков он не обращал внимания, да в этом и необходимости не было. Усиливающийся ветер перекинул огонь на соседний дом, в котором жил один из мужиков. Ни топоры, ни ведра, которые пришли на смену топорам, не помогли мужикам, пытавшимся потушить пожар, который они сами развели. Огонь перекидывался с одного дома на другой из-за сильного ветра; половина деревни была охвачена адским костром, жители бегали по улице, раздавались вопли и крики отчаяния, но никто ничего не мог поделать с происходящим.  

"Дикое племя", -проговорил Борис, глядя на суматоху. Едва рассвело, он вытащил из сарая, уцелевшего благодаря удаленности от дома, мопед, и отправился в путь.  

Всю дорогу в голове его крутились известные стихи:  

По несчастью или к счастью, Истина проста:  

Никогда не возвращайся  

В прежние места.  

Даже если пепелище  

Выглядит вполне,  

Не найти того, что ищем,  

Ни тебе, ни мне.  

Через час он был в городе у магазина разливного пива. Прочие магазины были ещё закрыты и он пошел туда в надежде, что ему удастся выпить хоть немного, чтобы частично восстановить психику после ночной шоковой терапии.  

– У вас открыто? – спросил Борис мужчину, который перебирал кеги.  

– Закрыто. Все магазины разливного пива закрыты в связи с пандемией вируса.  

– А чем аргументировали их закрытие?  

– Точно не знаю, отвечал хозяин магазина, видимо поддержкой малого бизнеса, или вредительством.  

Борис задумался над этим противоречием, но не стал допекать вопросами на эту тему пивовара, лишь только спросив, не найдется ли у него немного пива для него.  

Пивовар любезно предоставил Боре трехлитровую банку с пивом и Борис залпом выпил половину содержимого. Через пару минут дурман и слабость окутали его тело и жизнь мгновенно стала налаживаться. Остальное он допил, сидя на скамейке и наблюдая за тем, как начинается новый день.  

Когда магазины открылись, он купил сто ящиков пива и поехал на дачу. Об огороде можно было забыть, но теперь это не имело значения: впереди был очередной алкогольный марафон, поэтому любые неприятности отходили на второй план. По пути Боря отправил свой мопед на дно пруда, чтобы ничто не могло вернуть его в этот сошедший с ума мир.  

"Мне угнать пепелац бы,  

Улететь и не видать всего блядства..", -вспоминал строчки классика Боря.  

Конец.