Приказ о переходе на зимнюю форму одежды

Ленинградская область. Разгар осени 1979 года. Я служу в армии. До «дембеля» ещё больше полгода. Надо было ещё пережить зиму. Минувшая зима била рекорды. Старожилы говорили, что последняя холодная зима в Ленинградской области была во время войны, в 1942 году. Правда, уральцев суровостью зимы не испугать.  

Я не задумывался ещё о возвращении домой. Служил там, куда направили. Привык уже к армейскому режиму. Мозг за полтора года частично атрофировался. О многом том, о чём «болит голова» на гражданке, в армии вообще можешь не задумываться. О многих твоих житейских проблемах думает специальный «мозг». В армии он называется служба тыла. А службой этой командовал подполковник Деев. Тебя накормят и напоят, помоют в бане, постельное и нижнее бельё поменяют. Пообносишься — новую одёжку и обувь выдадут. И, конечно, одеждой обеспечат с учётом времени года.  

Приказ о переходе на зимнюю форму одежды огласили ещё в конце октября. Но погода стояла ещё тёплая, а потому нужды в дополнительной одежде не было. Вот подумайте: зачем мне нужна раньше времени проблема — носить с собой рукавицы, когда они ещё не нужны? Рукавицы специальные: трёхпалые — солдатские. Смотрятся они крайне смешно. У большого и указательного пальца свои отдельные «каюты». А остальные пальцы живут в одном «кубрике». Этакая тройная клешня. Указательный палец — он жмёт на курок.  

Трёхпалая перчатка  

Зимняя шапка. С ней тоже не просто. Когда заканчивается зима, шапки собирают в мешки, и старшина роты увозит их в химчистку. На вторую зиму ты уже свою первую шапку вряд ли увидишь, хоть она и подписана — придётся перерыть гору в полторы тысячи шапок, и не факт, что найдёшь свою.  

Шапки после химчистки садятся на несколько размеров и, в большинстве случаев, полученная шапка просто прикрывает макушку головы, и всё время норовит слететь в самом не подходящем месте. А потому берёшь то, что подаёт тебе каптёрщик, на глаз измерив твоё «хранилище ума». Шапку потом ждёт процедура растяжки. В солдатском КБО была такая машинка. Описывать её устройство охоты у меня нет.  

Прибор для растяжки шапок  

После того, как распрощаешься с летним головным убором и водружаешь на себя зимнюю шапочку-недомерок, начинается в роте ржачка. Я правильно написал — не во рту, а именно в роте — в смысле воинского подразделения.  

Шапка-недомерок  

Привыкнув, что на голове сослуживцев фуражка, тут, вдруг, да простит меня читатель за намёк на словечко из ненормативной лексики, видишь на нем шапочку, в названии которой чётко прописалось число ПИ. Разбирает смех, ибо голова кажется непропорционально маленькой. Дистрофик наоборот.  

Зимних атрибутов в повседневной одежде солдата 80-х годов было не так уж и много. Я имею в виду обмундирование стрелка комендантской роты.  

К рукавицам и шапке добавляется дополнительная пара фланелевых онуч, второй комплект кальсон с начёсом.  

Шинель и бушлат к зимней одежде не относятся, ибо носить их можно в любое время года и надевать при необходимости. Да ещё разве ватник — телогрейка и штаны. Их обычно поддевали под шинель те, кто стоял в карауле в сильные морозы. И валенки.  

Самым исполнительным в части перехода на зимнюю форму одежды был наш командир полка. Я, конечно, не знаю, поддевал ли он вторые кальсоны. Я ни разу не видел, что он носил с сапогами: портянки или носки тёплые.  

Но зато со дня оглашения приказа наш «батя», тут же менял головной убор. Почему? Да всё очень просто. Среди старших офицеров он сразу становился самым заметным. Замечу, что эта заметность — хороший шанс быть убитым во время боевых действий.  

Летом у офицеров на головах фуражки. Я точно не знаю, есть ли различие в фуражках майора и подполковника. Если есть, то я не замечал. И не замечал различий в фуражках подполковника и полковника.  

Зимой другое дело: офицеры в звании от подполковника и ниже носили зимние шапки. У полковника на голове зимой красовалась папаха. Я точно не знаю, может, папаха не за три больших звёздочки положена, а за должность.  

В один из ноябрьских вторников, в очередной банный день нам выдали зимние комплекты. И, как я говорил выше, дополнительные кальсоны с начёсом. Очень своевременной оказалась дополнительная поддёвка под повседневку.  

Весь день того банного вторника моросил мелкий дождь и к вечеру подсыпал снежок. А ночью подул ветер с северов. За ночь воздух остыл до минус пятнадцати. А в сочетании с пронизывающим резким ветром ощущение под все минус двадцать пять градусов.  

Утром следующего дня всё вокруг блестело: страшный гололёд и гололедица ударили по городу. Всю минувшую ночь дневальные пытались соскоблить образовавшуюся наледь у подъездов казармы и на плацу. Получалось плохо. Сапоги скользили, ноги разъезжались, а сильный ветер грозил сбить с ног. Утреннюю зарядку отменили во избежание травм.  

На беду нашу, в Сосновый Бор собирался прибыть Первый секретарь Ленинградского обкома партии товарищ Романов Г. В.  

Утром того дня, минут через сорок после развода, меня вызвал зам. командира полка по тылу. Здоровенный и высоченный, как трёхстворчатый шифоньер с антресолями, подполковник Деев. А по душе добряк. Глядя на него, всегда вспоминал строчки из стихотворения из школьной программы:  

«…Был у майора Деева  

Товарищ — майор Петров,  

Дружили ещё с гражданской,  

Ещё с двадцатых годов».  

— Слушай, сержант, сынок, — начал басом подполковник, — всё согласовано с твоим начальством. Через пятнадцать минут на плацу будет стоять взвод солдатиков. Они в твоём распоряжении. Берёте в КЭЧ лопаты и ледорубы, и ты ведёшь их к ресторану «Дюны». И чтобы, кровь из носа, к 14 часам был очищен тротуар и крыльцо перед входом. Да песком присыпьте. Зайдёшь в ресторан со двора, там вас уже будут ждать. Сделаете что надо, сдадите работу и сразу в полк. Вернётесь, мне лично доложишь. Сынок, тебе ясно?  

— Так точно, товарищ подполковник. Ясно! Разрешите идти! — рявкнул я басом, слегка подражая его манерам. «Отход и подход к начальнику» я был намерен выполнить строго в соответствии со «Строевым уставом вооружённых сил СССР».  

А Деев махнул рукой. Иди, мол, давай не демонстрируй мне свою вымуштрованность. Не любил он всю эту «строевуху». Гражданским от него веяло. Другое дело начальник штаба. Из его кабинета я как-то еле вышел. Но это другая история.  

Ресторан «Дюны» в г. Сосновый Бор.  

Я перестраховался и выяснил у своего начальника, точно ли меня отправляют в город. От своего шефа я и узнал, что едет Романов. Обед у него в ресторане "Дюны".  

Вышел на плац. Там уже построение: из казармы из разных подъездов подбегают солдатики, некоторые с повязкой на рукаве шинели «ДНЕВАЛЬНЫЙ», и становятся в строй. Построились в три шеренги, рассчитались: двадцать два и я двадцать третий. В голове мелькнуло:  

— Где я им двадцать два ледоруба и лопат столько возьму?  

Конечно, на всех инструмента не хватило.  

Командую. Только вышли за КПП, бежит посыльный из штаба. Пришлось мне вернуться. У порога в штаб стоит подполковник Деев.  

— Сынок, ты по дороге людей не веди. Ненароком кто с тормозами на дороге не справится. Ну, беги, сынок.  

Я понял наставление. Был годом назад несчастный случай. Во взвод, идущий по дороге, на гололедице въехал «Урал». Были погибшие. Ребята осеннего призыва, ещё не принявшие присягу.  

Идти не далеко, меньше километра. Но ветер, как говорится, в харю. Веду взвод по городу. Тротуар не очень широкий, потому перестроил взвод в колонну по два.  

Взяло зло. Накатила обида. Нашли командира взвода дворников! От строевой службы отлучили, загнали в штаб. Оружие «отобрали», взамен АКаэМа теперь вот ледорубами вооружили. Звание очередное задержали. Так и не получу я старшего сержанта.  

Идём, сопротивляемся ветру. Дал команду опустить клапаны шапок, сам опустил. Как вовремя Деев нас всех под одел!  

Впереди нас по тротуару идут две девушки. Ёжатся от мороза. Юбчонки короткие-короткие, аж попки при порывах ветра видно. Колготочки синюшного цвета от того, что будто они примёрзли к посиневшей коже стройных ножек.  

Стало весело. Настроение поднялось. Решил приколоться. Чуть оторвался вперёд от строя, повернулся лицом к взводу и, когда строй поравнялся с девочками, скомандовал:  

— Взвод!!! … Смирррр-но, равнение напрррра–во!!!  

Ясно, что парни поняли мой прикол. Взвод строевым шагом обгонял девчонок, а те, чуток приняв вправо, ёжась от холода, освободили нам дорогу.  

— Взвод! Смирно! Равнение направо!  

И тут один солдатик из строя кричит им:  

— Девочки, замёрзли, наверно? Нам вчера старшина вторые кальсоны выдал. Можем поделиться!  

Взвод под строевой шаг грохнул мощным раскатистым смехом. Мне бы приструнить: «Разговорчики в строю». А я хохотал вместе с ребятами.  

И вроде тут же ветер поутих, и солнышко засияло в ледяных хрустальных ветках, морозец отпустил. На душе, нахлынувшая было обида, сменилась на душевный подъём. Чему радовался и сам не понимал.  

В мозгу нарисовался образ этих девочек в катастрофически коротких юбчонках, в кальсонах синюшного цвета и завязками на щиколотках стройных ножек.  

Много ли солдату надо!  

октябрь-ноябрь 2017,  

Екатеринбург