Очкарик - в жопе шарик

Заканчивалась первая четверть шестого класса.  

Последним уроком была физкультура. Мы все – Димка, Стас и я, – расположились на брусьях и вполголоса обсуждали планы боевых действий на ближайшие выходные.  

Штаб располагался на чердаке старого игрового домика, который стоял на территории детских яслей. Это было очень удобное место, потому что территория находилась за забором, и взрослые появлялись там редко. Ведь ясельных малышей обычно не выводили на прогулку, потому что некому было их одевать и раздевать, и всю осень, зиму и весну большой участок был в нашем распоряжении.  

Противник – ребята с соседнего двора – устроил себе штаб на чердаке своего же дома, в подъезде, где жил их командир Влад. Это давало им стратегическое и тактическое преимущество, так как они посылали сигналы с крыши с помощью бумажных самолетиков; нам же приходилось посылать связного.  

Впрочем, в самом скором времени противник рисковал утратить это преимущество, потому что соседка с верхнего этажа взяла моду ругаться, прогоняла их оттуда и вообще грозила нажаловаться родителям.  

А если у врагов нет штаба – не будет и войны. Более того, мы все должны помочь противнику найти другое место для штаба, перенести туда оружие и карты, свято хранить тайну этого места, никогда не выдавая ее посторонним и особенно взрослым. Таковы были четкие правила нашего мальчишеского Кодекса Чести.  

– И вот соседке нужно! Старая ведь бабка. Отдыхала бы лучше, гулять ходила, – возмущался Димка, – Обязательно надо вмешиваться не в свое дело!  

– Точно, – поддержал Стас, – «Опасно, опасно, дети с крыши упадут! » – передразнил он соседку, – Что мы, дураки, что ли – падать! А теперь вот… извольте радоваться…  

– Тихо! – прервал разговор я.  

Нас увидела старшая вожатая Оленька.  

– Вот вы где! – подбежала она к нам, слегка задыхаясь, – А я вас везде ищу. Возвращайтесь в класс. Сегодня общий пионерский сбор!  

Мы невольно глубоко вздохнули.  

– Пожалуйста, без недовольства! – всполошилась Оленька, – Много времени наше собрание не займет, и я сделаю интересное объявление. Уверена – вам всем понравится!  

– Так скажите здесь, – предложил Стас.  

– Ну, нет! Я же не попугай – каждому повторять лично. Вас много, а я одна. И так не полагается, порядок один для всех. Ступайте в пионерскую комнату.  

Она в принципе была не вредная, старшая вожатая Оленька. Молодая и веселая. Студентка вечернего факультета педагогического института. Она придумывала интересные мероприятия, ходила с нами не только в театры и в кино, но и в походы. Огорчать Оленьку нам не хотелось.  

*** *** ***  

Оленька не подвела – объявила, что нашему отряду надо участвовать в конкурсе на лучшую стенгазету, что победа – это большая честь, подарок Родине и отличная общественная нагрузка, и попросила нашу компанию и еще двух девчонок остаться.  

В принципе, мы ожидали этого и были не против.  

Стас не так давно выиграл школьную спартакиаду в средних классах, я считался лучшим художником в школе, а Димка – это просто наш друг, он участвовал во всех наших делах, и это просто не обсуждалось.  

Маринка – одна из отличниц и к тому же самая красивая девчонка в классе, без нее точно не обойтись ни в одном пионерском деле. Да и почерк у нее что надо, как говорит русичка – каллиграфический. И Алька тоже была с нами, потому что так было всегда, и еще потому, что у нее была мама. Если Альку не привлекали к общественной работе – мама обязательно приходила к учителям поговорить, и в результате этих разговоров Алька или читала стихи на линейке, или вручала почетному гостю цветы, или играла роль в школьном спектакле. К этому давно все привыкли.  

Все вместе мы – пионерский актив, а Оленька – комсомолка и старший наставник.  

– В нашем распоряжении два листа ватмана, коробка гуаши, цветные карандаши, – сразу перешла к делу старшая вожатая, – Может быть, у кого-то есть фломастеры?  

– У меня, – пискнула Алька.  

– Отлично. Будешь обводить заголовки, – сразу отдала поручение Оленька, – Значит, сразу же под шапкой – обращение к Родине нашего отряда и пионерские социалистические обязательства. Их все помнят?  

– Торжественно клянемся жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять законы пионеров Советского Союза, – тихо и торжественно провозгласил Димка.  

Оленька не уловила иронии в его выступлении.  

– Молодец, что помнишь наизусть Торжественное Обещание, – кивнула она, – Но только тут надо своими словами. Справитесь? Вы ведь уже не в третьем классе.  

Девочки заверили, что, конечно же, справятся.  

– Справа будет большой обзор мероприятий школы, рядом –репортаж об участниках, – руководила старшая вожатая, – Потом фотографии лучших в рубрике «Мы ими гордимся»…  

– Все как в прошлом году, – вдруг перебил ее Стас, – Надоело!  

– Каждый год одно и то же! – неожиданно поддержала его Маринка, – Сколько ж можно уже.  

Старшая вожатая растерялась.  

– А что ты предлагаешь?  

– Не знаю, разнообразие какое-то, – смутился Стас, – Может быть, кто увлекается чем-то необычным. Моделирует там, рисует…  

Оленька задумалась.  

– Я поговорю с вашим классным руководителем. Может быть, она разрешит опубликовать лучшие произведения на тему «Как я провел лето»…  

Тут я подумал, что никто никогда не писал в сочинении на заданную тему о своих настоящих летних приключениях, чтобы не волновать учителей и родителей, но благоразумно оставил эту мысль при себе.  

Видимо, об этом подумал не только я, потому что Алька вдруг подала голос…  

– Можно побольше картинок сделать,. Красивых и ярких…  

– «Веселые картинки», что ли? – перебил Димка, – Вроде мы уже не в детском садике.  

Тут-то я и придумал:  

– Эврика! – почти закричал я, – Нарисуем карикатуры!  

– Точно! –образовалась Оленька, – Пропесочим тех, кто плохо учится и нарушает дисциплину. Фамилии, к сожалению, давно известны… Впрочем, я уточню у учителей – вдруг кто-то решил исправиться в этой четверти. А сейчас все свободны до вторника. Жду вас после уроков в пионерской комнате.  

*** *** ***  

До вторника надо было еще дожить, а пока нас ждало два дня свободы. Утром в субботу мы собрались на пустыне за гаражами.  

Это было наше мальчишеское место, которое исправно служило то поверхностью Луны, то индейской прерией, то Тихим Океаном. Разумеется, пустыри регулярно становились полем боя наших армий.  

Сейчас было не до игры – надо было выбрать новое место для штаба.  

– Я знаю, где старый грузовик лежит, – предложил Стас, – Его давно должны на металлолом сдать, да вот руки не доходят…  

– Там же стекол нет, Все отсыреет, – рассудительно возразил Димка, – Да и вывезут его в любой момент…  

– Да уж, ищи-свищи потом.  

– В овраге разве землянку вырыть?  

– Взрослые заметят. Да и где лопаты взять?  

– А на стройке? Там если брезент протянуть…  

– Поймают.  

– Не поймают. Она заброшенная…  

Мы задумались и слегка приуныли, но тут заметили бредущего через пустыри редкого гостя – нашего одноклассника Игорька.  

Почему Игорек, а не Игорь? В двенадцать-то лет? Ну как вам объяснить – так его все звали, даже учителя. Потому что Игорек был… не совсем шестиклассником. То есть нашим одноклассником, конечно, и пионером, но он был позором класса. Игорек нас тянул назад.  

Сейчас он шел еще медленнее и неувереннее, чем обычно, не только из-за огромных, как у инопланетянина, очков и слабых тонких ножек. Глаза застилали слезы.  

– Эй, Игорек, – ласково позвали мы, – Иго-рёёё-чек!  

Мальчишка замер, словно наткнулся на невидимую стену. Встал ровно, по стойке смирно, опустил руки. Обреченно отозвался:  

– Кто здесь?  

– Да мы, твои одноклассники. Не здеся – тута, – заржали мы хором, – А ты что делаешь?  

– Ключи ищу. От квартиры. Я потерял.  

– Как же такой хороший мальчик – и потерял, – изумился Влад, – Как же тебя мамочка одного отпустила?  

– Вот так. Я дорогу хотел срезать, – доверчиво признался Игорек, – Меня в магазин послали. А вот ключи раз – и выпали. Я и не заметил. Вы не видели?  

– Не видели – так увидим. Пошли искать, – поднялся Влад и взял Игорька под локоть.  

Влад вел Игорька через весь пустырь, и мы, как заколдованные, следовали за ним. Позже я не мог понять, почему мы шли и шли. Ясно, что никто не искал никакие ключи, потому что никто и не думал смотреть под ноги.  

Влад привел Игорька к оврагу, где на склоне еще летом старшие ребята сделали тарзанку.  

– Вот садись сюда, садись, – легко, как пушинку, поднял Игорька, – Вот катайся и смотри, где твои ключи. Потерял ты их не здесь, но ведь отсюда лучше видно, правда?  

И тут мы все заржали, как кони, и начали раскачивать тарзанку, как ненормальные, а после, когда она уже чуть ли не сделала солнце – бросились бежать…  

*** *** ***  

В понедельник Игорек пришел на первый урок, как ни в чем не бывало. Он вообще никогда не жаловался. И сейчас он просто сидел за партой, не поднимая головы, и так же тихо сидел на скамейке на физкультуре.  

Когда мы играли в мини-футбол, он иногда следил за мячом, но на перемене физрук Михаил Николаевич попросил Игорька вымыть пол.  

– Хоть какая нагрузка, все равно ничего не делаешь, – усмехнулся он.  

Игорек покорно отправился в подсобку за шваброй и ведром. Из девчоночьей раздевалки высунулась кудрявая голова и громко пропела:  

Очкарик –в жопе шарик,  

Поехал на футбол.  

Ему очки разбили,  

Сказали – это гол!  

Игорь по привычке поправил очки. Дверь с грохотом захлопнулась.  

*** *** ***  

Во вторник последний урок отменили – заболела историчка. К нам пришли настоящие лекторы и провели собрание о религиозных предрассудках. Они хотели раз и навсегда объяснить нам, детям, что Бога не существует. Верить в него недостойно советского человека, строителя коммунизма, потому что Бог – это предрассудки, которым подвержен только человек, никогда не ходивший в школу.  

– Может быть, у кого-то есть бабушки или дедушки, которые верят, – улыбнулась молодая лекторша, – Не осуждайте их. Главное – не слушайте их, не вообще, я имею в виду, а именно в этом вопросе. Ведь старые люди не виноваты, что они родились при старом режиме и никогда не учились…  

Честно – я почти не слушал, потому что сразу же меня осенила идея – как сделать забавную карикатуру. Все время я думал только об этом.  

*** *** ***  

По географии на дом было задано отметить на контурной карте месторождения полезных ископаемых в Советском Союзе. Оценки выставляли после проверки, но обязательно кого-то вызывали к доске – показать на огромной карте, которая висела на доске. Чаще всего так доставалось тем, кто дома бездельничал.  

– Открыли тетради, – сказала географичка, проходя по рядам, – Решим, кто сегодня герой дня…  

Игорек всегда, с первого класса, сидел на первой парте в среднем ряду. Учителя как-то проговорились, что у него есть справка, и его не имеют права пересаживать. Рядом с ней сидела Алька.  

Обычно мама следила, чтобы дочка делала домашнее задание. Но почему-то сегодня Алька была без карты. Раз – и она подменила контурную карту соседа на листок, где карта была нарисована от руки… Учительница ничего и не заметила…  

– Так, Игорек, – строго сказала географичка, беря в руки работу Игорька, – Я смотрю, ты у нас шутник – недоучка… Бери указку.  

Указка в руках Игорька выглядела странно – как шпага, направленная на неприятеля. Казалось, он старается проткнуть толстую прорезиненную ткань.  

– Где у нас нефть? Где газ? Где уголь? – надрывалась географичка, – Садись – два.  

*** *** ***  

Стенгазету выпускали на продленке. Обычно мы уже старались убежать из школы сразу после уроков, но учителя настаивали, что группа продленного дня «крайне желательна», и отвертеться нам не удалось.  

Через день ее сняли и куда-то унесли. Мы все и забыли о ней за делами. Жизнь шла своим чередом.  

Штаб мы устроили прямо за школьным забором, в бывшем заброшенном погребе, который остался от деревни, бывшей на месте нашего микрорайона. Конечно, зимой там было холодно, но сырость исключили прежние хозяева, обложив стены кирпичом и навесив тяжелую дубовую дверь. Взрослым там точно нечего было делать.  

Однажды, уже перед самыми зимними каникулами, я опаздывал на уроки. Вбежав в школу, я заметил у раздевалки хохочущую толпу.  

– Ну ты даешь! – хлопнул меня по плечу Щелчок из восьмого Б, – Придумал!  

Растолкав спины и плечи, я с радостью увидел свою карикатуру: в адском котле варились наши двоечники. Кузнецов, Сидоров, Завьялов получились как живые, это все признавали. Особенно нравился Игорек, с которого в адском котле черти сорвали очки.  

– Поздравляем, поздравляем победителей! – подбежала к нам классуха.  

На другой день на линейке мне как юному художнику – карикатуристу вручили приз – настоящие взрослые шахматы. Я так давно мечтал о них!  

*** *** ***  

Когда человек очень счастлив – ему надо побыть одному.  

Прижимая к груди тяжелую деревянную коробку, я забрался в штаб противника. Я знал, что все ребята на огоньке, и никто сюда не придет. Но я ошибся – в углу скорчилась маленькая хрупкая фигурка. Я не сразу узнал Игорька.  

Игорек плакал. Плакал тихо, почти не всхлипывая, уткнувшись головой в колени.  

– Ты что? – растерялся я, – Что с тобой… Игорь?  

Игорек долго молчал. Я не знал, что делать, и уже собрался уходить, когда он ответил:  

– А то ты не знаешь! Сам рисовал!  

В руке у него была зажата вырванная из стенгазеты карикатура.  

С тех пор у меня появился надежный друг Игорь.  

*** *** ***  

Мы не заметили, как прошло тридцать лет. Когда мы с Игорем встречаемся – всегда играем в те самые шахматы. Они сохранились замечательно – как новые.