Снежная крепость и снежная мать

Вожатая Оленька всегда нам говорит, что мы и на каникулах должны вести себя как пионеры: слушаться старших и помогать младшим. Наши родители проявляли удивительное согласие со школой и считали, что, раз у детей появилось шесть часов свободных – в каникулы они должны принести семье пользу.  

Моя мама достала три билета на взрослый спектакль в Детский Музыкальный театр, который недавно построили недалеко от нашего дома. Билеты предназначались мне, Наташе и Ивану. Но дядя Петя и тетя Марина неожиданно уехали в деревню, и мама велела нам с Наташкой взять с собой в театр сына ее подруги и коллеги. Его звали Васей, и он был на два года моложе нас. До сих пор Вася ходил в театр только с родителями.  

– Заодно и познакомитесь, – говорила мама, – Присмотрите за Васей в театре, вы же старшие. Вам это совсем необременительно и несложно, и все же постарайтесь не ударить в грязь лицом. Ведь Вася – очень воспитанный мальчик из хорошей, культурной семьи, его родители – научные работники.  

Иногда мама сильно переживала, что я расту без отца, а семьи рабочих она не считала интеллигентными. Впрочем, мы с Наташкой и не возражали. Что нам, трудно, что ли?  

Вечером в пятницу мама отпарила утюгом мое шерстяное платье в клеточку, то самое, праздничное. Поменяла уже слегка пожелтевшие воротничок и манжеты на новые, белоснежные. Посокрушалась, что из платья я уже немного выросла, но ничего страшного. Не слишком-то и заметно. Зато кипенно-белые колготки и черные лаковые туфли-лодочки оказались в самый раз.  

– Постарайся платье ничем не залить и не посадить пятно, – строго велела мне мама, – Оно еще после тебя другим девочкам послужит.  

И еще мама дала мне поносить настоящую взрослую театральную сумочку, а в маленький изящный кошелек положила целых три рубля – на буфет. Целое состояние!  

*** *** ***  

Утром в субботу мы с Наташкой у выхода с эскалатора забрали у его мамы Васю, в комплекте с кучей наставлений, как избежать опасности в театре и потерять друг друга. Взрослые так любят паниковать!  

– Ну пошли! – заявил Вася, когда мы остались одни.  

Вася оказался крепким, светловолосым и голубоглазым восьмилетним человеком. Он старался не отставать от нас, но пресекал все попытки взять его за руку, даже на опасном переходе улицы.  

В нас с Наташкой впервые в жизни проснулось педагогическое рвение. Мы все время старались показать своему подопечному все достопримечательности наших родных мест.  

– Смотри, вот это бронзовый памятник. Пушкину, – показывала я рукой, хотя вовсе не была уверена, что это Пушкин. Мужчина в парике и костюме восемнадцатого века больше напоминал Ломоносова.  

– А вот это фонтаны. Они летом работают. Наливается целый бассейн. Там иногда в жару даже взрослые купаются.  

– А это Новый Цирк, его совсем недавно построили. Мы сразу после этого родились.  

– Смотри: а это бронзовый трубач!  

– А это Ассоль, она бежит по волнам?  

– А вот тут, смотри, Буратино!  

– Да что я – слепой, по-вашему! – разозлился Вася, – Я и сам все прекрасно вижу!  

Наши места оказались на балконе. Мы стояли, ели бутерброды с красной икрой и смотрели, как постепенно заполняется зал. Прямо под нами сел крупный лысый мужчина с женой и двумя дочками.  

– Во лысина у мужика! – восхитился Вася, – Слушайте, а давайте я не нее плюну!  

Мир и дружба с Васей были установлены раз и навсегда! Мы поняли, что Васька – нормальный мальчик, а не завоспитанное дитя из хорошей семьи!  

И все же мы были старшие. Мы уже понимали, что плевать на голову чужому человеку смешно только нам, а не ему. Поэтому мы взяли Васю под белы руки и силой усадили в кресло.  

*** *** ***  

Мы впервые слушали оперу, и никогда еще спектакль так не захватывал так сильно: маленький японский домик из тростника, где Чио-Чио-Сан вышла замуж, казался совершенно настоящим. Как и ее ребенок, ее любовь и последняя, такая горькая встреча с человеком, которого она считала своим мужем…  

Когда все закончилось, мы, оглушенные впечатлениями, сидели на лавочке в сквере и смотрели, как высоко в небе кружатся снежинки. На крыше Детского Музыкального театра Синяя птица покрывалась снегом…  

И тут я вспомнила вслух, как когда-то давно, когда я была еще очень маленькой и еще не ходила в детский садик, когда еще были живы дедушка и бабушка… Мы с дедушкой ходили гулять именно сюда, на территорию Нового цирка и на пустырь, где шла большая стройка – только еще возводили огромное, как плывущий в океане корабль, здание из белого камня.  

Летним майским днем прямо на зеленой траве стояла бронзовая синяя птица – символ мечты о счастье, которая прилетает к самым упорным, добрым и честным. Птица ждала, когда ее водрузят на крышу театра, который появился на свет благодаря упорству талантливой и смелой женщины…  

Вокруг раскинувшей крылья птицы тут же собрались родители с детьми. Нас всех по очереди сажали на спину Синей Птице и велели загадать желание… Самое крепкое и заветное желание. И никому об этом не рассказывать, чтобы никто это желание не украл.  

*** *** ***  

Мы договорились с Васькой, что он завтра снова погуляет с нами, но его мама его так и не привезла. Взрослые все и всегда решают по-своему.  

Утром прибежал Иван и позвал нас гулять на школьный двор, где мальчишки уже начали строить снежную крепость. Если совсем честно все рассказывать, дело было так: на школьный стадион приехал экскаватор и сгреб весь снег в самый центр стадиона.  

Мальчишки, не будь дураки, тут же вырыли ходы и проходы в этом сугробе. И теперь мы все играли в Царя Горы.  

Первым на гору взобрался Димка Сачин.  

– Я Царь Горы! – закричал он. Но тут к нему подскочили со спины Андрей и Лешка, и под общий хохот Димка слетел к нам под ноги прямо по ледяной горке.  

Мы все заорали и снова бросились на штурм. Теперь Царем оказался Стас. Он быстро лепил снежки и метко их кидал, поэтому мы долго не могли его свергнуть. Не помогали никакие революционные лозунги красных матросов. Кто же знал, что скидывать царя так сложно!  

Все получилось только с четвертого раза. Иван, очевидно, в самом деле разозлился. Он разбежался и на одном дыхании взлетел на самый верх. Стас растерялся от неожиданности и пропустил подножку, упал и скатился вниз на животе, едва не сбив маленькую Аллочку.  

Иван держался в царях хорошо. Он ловко уклонялся от снежков, и, когда противники подбирались слишком близко, приседал и пускал в лицо снежную пыль. В конце концов, Ваньку удалось окружить, но он сделал неожиданный ход: сам, по своей воле, скатился вниз и гордо встал у подножия горы.  

– Вы меня не свергли! Вы меня не свергли! – закричал он.  

Мы все немного растерялись, как играть дальше. Но тут пришли октябрята и устроили свой собственный штурм. А затем мы все вместе, большие и маленькие, играли в «Санки – место».  

Пять санок поставили в круг. Мы водили вокруг них хоровод и пели:  

– А вокруг белым-бело  

И снегу намело.  

Лишь у меня за пазухой  

Все равно тепло.  

Когда все уже расслабились, Димка Сачин неожиданно крикнул: «Санки – место». Все бросились и уселись на санки, кроме Ивана – он не успел и стал водой.  

– Вот это тебе за то, что тебя так и свалили! – съехидничала Наташка.  

– Отыграюсь! – не обиделся Иван.  

Зимой темнеет рано. Фонарей на школьном дворе уже не было. И тут мы увидели, что за нами пришел дядя Петя.  

– Сами же должны понимать, когда надо возвращаться домой, – проворчал он, – На сегодня все – по домам. Матери с ума сходят.  

*** *** ***  

Разумеется, на другой день мы с самого утра уже были на школьном стадионе. Мальчишки притащили большие картонные коробки, которые очень укрепили туннели – подходы к крепости. Мы составили коробки в ряд, облепили их снегом, а потом сбегали домой и принесли воду в ведрах. Этой водой мы залили подходы. Теперь оставалось только дождаться, когда они застынут.  

Ночью потеплело, повалил хлопьями мокрый снег, и малыши принялись лепить из него снеговиков. Мы, конечно, присоединились. Снеговики у нас у всех выходили большие и маленькие, очень толстые, почти круглые, и в виде треугольника, когда самый нижний снежный шар намного больше остальных двух. Так получается, потому что мокрый снег – он же тяжелый, и не всегда большой шар удавалось поднять и поставить на первый.  

Получились целые семейки снеговиков, с папами, мамами, бабушками и малыми детьми. Каждый из нас старался украсить и нарядить своего. Мы обыскали все окрестные свалки. В результате снеговик – дедушка получил сломанные очки на нос из палки. Снеговик – большуха, самая старшая женщина семьи, получила шляпу из облупленного эмалированного тазика и старую сковороду в подмышку. Маме – снеговику досталось в качестве головного убора кастрюля, папе дали в руки портфель, а юным снеговичкам – уж кому как повезло, какая под руку попалась мелочь, все для них. У кого на шее висели старые тусклые бусы, у кого – шарф, который кто-то прожег утюгом…  

И все же снеговики – они всегда немного одинаковые. Трудно отличить мальчика от девочки, взрослого от школьника. Нас это немного огорчало.  

– Давайте сбегаем домой и возьмем гуашь, – предложила Наташка, – Разведем в стаканчике и раскрасим снежных людей.  

Мы бы так и сделали, но тут на школьном стадионе появился мой двоюродный брат Витька. Увидев почти застывшую крепость и снеговиков, он очень обрадовался.  

– Тряхну стариной! – засмеялся Витька и тоже стал лепить снежную бабу.  

– Это тетенька или дядянька? – спросила Аллочка.  

– Пожалуй, пусть будет тетка, – решил Витька, – Огромная и крепкая, вроде продавщицы из овощного магазина.  

– Надо только что-то придумать, чтобы все понимали, что это именно тетка, – озадачилась я.  

– Вот это не проблема! – усмехнулся брат и вылепил снежной бабе две большие мощные груди.  

Мы удивились. Мы никогда не видели снеговика с бюстом, как у манекена в магазине женской одежды.  

– Зато уж ни у кого не будет никаких сомнений, – отмер Иван и нецепил на бабу густые брови – палочки.  

Мы уже собирались домой, когда на школьном стадионе появилась вожатая Оленька. Она спешила в школу, ну то есть – на работу, по каким-то очень важным делам.  

– Здравствуйте, ребята, – вожатая улыбалась нам, – Рада, что вы и в каникулы не скучаете. Надо же, какая большая и крепкая крепость! И снеговиков налепили каких славных!  

Оленька продолжала восхищаться, разглядывая одну фигуру за другой. Она вообще была очень чувствительная и всегда бурно выражала свои эмоции.  

– Как жаль, что здесь нет фотографа! Какие великолепные образцы детского творчества! Как бы они пригодились нашей пионерской дружине для годового отчета!  

Поток слов не иссякал, пока не произошло неизбежное: Оленька заметила Витькиного снеговика. Вожатая замолчала и несколько секунд внимательно его разглядывала.  

– Это… это что такое? – выдавила она слова.  

– Это продавщица. Только из снега, – вежливо объяснила маленькая Аллочка.  

– А почему у нее… груди? Кто слепил!  

– Я, – спокойно признался Витька. Вожатую он не боялся, ведь они были почти ровесниками.  

– А зачем у нее… вот тут… грудь?  

– Потому что она баба.  

– Как же ты додумался слепить? – дрожащим от возмущения голосом продолжала вожатая.  

Витька был галантен, как учитель танцев, и слегка поклонился.  

– Милая девушка, а что, по Вашему мнению, я должен был ей слепить? Это же не мужчина – снеговик?  

Оленька чуть не заплакала, но так и не нашла, что можно на это ответить. Все-таки она же была еще студенткой, у нее накопилось совсем мало педагогического опыта.  

И тут мы не выдержали. Мы всей компанией побежали домой, да так, что только снег летел из-под наших валенок. Дома мы очень быстро переоделись, без напоминаний повесили рейтузы сушиться на батарею и затаились в комнате с книжками в руках.  

*** *** ***  

Ночью какие-то хулиганы развалили наших снеговиков. А вот снежная крепость простояла до самой весны.