Качели..

-Ты такая добрая, я смотрю – с усмешкой на лице, а в душе с насмешкой сказал он ей.  

– Нет, я обычная.. Просто с детства научилась смотреть на ситуации с разных сторон, -ответила она мужчине, с которым когда то играла в одной песочнице, училась в одной школе, но потом их пути разошлись… Он поступил в престижный и дорогой институт. А она на заочное в другой, с трудом оплачивая его с небольшой зарплаты простой санитарки в больнице.  

–Это больные люди, посмотри... Они не красивы, у них страшные лица, они даже идти не могут нормально! А женщина? Да на неё смотреть невозможно, она только таким же и нравится. Он махнул рукой в сторону пары, которая шла, не обращая внимания ни на кого. Они были совсем другие. Счастливые, и такие не похожие на остальных. Он громко продолжил ей говорить.  

– Хотел бы я сказать какие они, но ведь обижу своими словами твою тонкую ранимую душу... Он засмеялся, и его усмешка превратилась в громкий и рваный смех.  

–Знаешь, – начала она говорить с серьезным, но грустным лицом. Вот ты закончил хороший институт, у тебя свой успешный бизнес, шикарная женщина рядом, ты приехал сюда в наш двор продавать свою квартиру. В итоге? Все есть, а вот души то нет. Пусто там. Она вздохнула. Как обидно и неприятно все это говорить тому, кто когда то писал ей любовные письма, оставляя в почтовом ящике, носил ее тяжелые сумки, и даже не мечтал о том, что когда то будет летать каждый месяц с новой девушкой покорять дорогие курорты и пляжи.  

Лицо его стало жестким. Быть может не ей, а кому то другому он ответил бы даже не матерными словами, не криком, а просто ударом за такие слова. Но она… Она его первая любовь, его мечты и сокровенные желания. Та, кого он защищал в школе и гулял под дождем на улице, когда она не хотела идти домой из-за пьяных скандалов родителей.  

– Не надо меня обижать, только потому что ты у нас такая святая! –начинал злиться еще больше он. Чего ты добилась из-за своей доброты? Носишься в поликлинике с детишками, а сама то так и не смогла выйти замуж. Но зато умиленно смотришь на каких то уродов! -почти кричал он.  

– Кто тебе дал право так говорить о людях, обзывать их? -начала нервничать она.  

–Это люди? Как ты там их называла? Синдром кого? Короче какие то не особо умные? Да? – опять с усмешкой сказал, а точнее спрашивал он.  

–Люди с синдромом Дауна, – ответила она. У них лишняя хромосома, поэтому они не такие как мы. И внешне и в развитии. И в этом нет ничего смешного.  

– Значит их родители не следили за своим здоровьем, или им вообще было наплевать кто родится, мы то с тобой не такие?  

–Тут это не причем. Это происходит в организме матери не зависимо от того, какой она вела образ жизни, даже если была здорова и постоянно обследовалась. Так получается и все. Единственно, считается, что с возрастом больше риска родить ребенка с таким диагнозом. Она вздохнула, стало грустно. Она смотрела вслед той паре людей с синдромом Дауна, которые уже дошли до конца длинного дома. Они смеялись, что то говорили друг другу. Но внутренне у нее что-то сжималось, это не жалость. Нет. Это скорее какое то непонимание, какое то чувство беспокойства за тех людей.  

–Я не знал. Он опустил глаза. Я думал всегда, что не таких как мы должны где-то лечить. Куда-то отправлять. Ну вроде как не показывать что ли.  

– Почему? А чем они хуже нас с тобой? Ответь? – она пристально посмотрела на него. Ждала ответа, а может и не ждала. Все равно уже понятно, как он стал относиться к людям со временем, тем более не таким как он сам.  

–Сложно вот так сразу сказать. Просто они не умны, они не могут учиться или работать на хороших местах. Они никогда не смогут наверное быть счастливы, потому что не похожи на других, – он так и не мог смотреть ей в глаза пока говорил. Что это стыд? Ее это удивляло.  

– Многое они могут, ты ошибаешься. Она погладила его по плечу. Дотронулась до руки этого большого, крепкого и оказывается такого не уверенного в себе человека. Нет уверенного, но только в своих деньгах, быть может возможностях, но такого слабого внутри.  

Она продолжила.  

–Им просто нужно больше времени, чтобы чему то научиться, у них плохая память, но со временем ее можно развить, улучшить. Да, им сложнее научиться чему то, не так как нам с тобой, но зато какую-то повторяющуюся, скучную работу они смогут выполнять лучше нас с тобой. Они добрые, не обидчивые, открытые и улыбчивые. Они «солнечные».  

–Что значит «солнечные»? -спросил он и посмотрел на нее.  

–Теплые и хорошие, вот что значит это. Ты же любишь солнце, оно греет, а это уже о многом говорит. Они не умеют злиться, и даже если обижаются, то это буквально на минуты. Знаешь, ведь есть уже в мире и те, кто смог получить высшее образование. Их единицы, но это уже прогресс. Значит с ними занимались, их поддерживали, любили. Это и нужно всем, не только людям с ограниченными возможностями. Это нужно всем. Она посмотрела на него сквозь слезы. Грустная тема. Почему то именно с ним она могла говорить обо всем. Даже если их разделяло время и место, желания и возможности. Он все равно был где-то рядом.  

– Мы не такие, -вздохнул он. Мы жестокие. Ненавидим друг друга, готовы предать и унизить.  

–Ты прав. Поэтому на таких людей как они я смотрю с удовольствием, понимая, что они не думают о плохом, не думают о жестокости. Они добры ко всем. А мы?! Иногда мы имея все, ведем себя намного хуже, сквернее, глупее. Она отошла от него на шаг. Хотела попрощаться. Но он взял ее за руку и остановил.  

– Ты извини меня за то, что наговорил. Ты замечательная. Я с удовольствием вспоминаю о тех днях когда мы вместе шли со школы, когда гуляли тут во дворе, когда я катал тебя на первой своей машине. Помнишь? – он искренне улыбнулся ей. Так тепло и легко.  

–Я все помню, -ответила она. И ты не злись на меня, если сказала что то не так. Ты ведь по сути тоже прав. Я много чего не добилась, не смогла, или поленилась. Но видимо каждый может или хочет жить как получается. Вот и все.  

В этот момент у него зазвонил телефон. Он ответил. Это был агент по недвижимости. Мужчина сказал, что уже на месте и через 5 минут можно будет лично все обсудить и посмотреть квартиру.  

–Мне пора идти, -сказал он ей, убрав телефон в карман пиджака. Я был рад тебя видеть. Можно я тебя обниму? И не дождавшись ответа, он прижал ее к себе.  

Пусть это было немного грубо, но ей понравилось. Когда то, когда им не было еще 18 лет, они иногда обнимались, и эти моменты она запомнила на всю жизнь. Сейчас у каждого из них своя жизнь. У него бизнес, женщины и путешествия. У нее работа, родительская квартира, ожидающая не первый год ремонта и мечты о своей большой семье…  

–Удачи тебе, -высвободившись из его объятий, сказала она. Девушка повернулась и пошла к своей парадной. Она уже забыла о чем она с ним спорила. У нее появился какой то другой, смелый настрой. Зайдя в свою квартиру, она достала из кармана телефон и позвонила подруге.  

–Помнишь, ты говорила, что у тебя есть знакомый бизнесмен? Разведенный вроде? Ищет себе кого-нибудь? Или желает познакомиться?, -неуверенно начала задавать она вопросы в трубку.  

Ее подруга игривым голосом что-то ей отвечала. Смеялась. Опять что-то говорила. И обещала не тянуть время с их знакомством.  

Она отключила вызов, подошла к окну. Дождь кажется начинается.  

Когда она пожелала ему удачи и пошла домой, он не успел ничего сказать ей на прощание. Только смотрел вслед. Не хотелось совсем идти к агенту по недвижимости. Не хотелось продавать квартиру, все же тут прошло его детство, его юность. Первая любовь. И прошла ли она –эта первая любовь?!  

Он повернулся и пошел. Его ждали. Мужчина достал телефон из кармана пиджака, набрал номер. Там ответили.  

–Помнишь, ты говорил, что можно заняться благотворительностью. Ну или что то такое? Мужской голос в трубке что-то ответил, потом продолжил. Он перебил его.  

–Да, я понял, еще тут подумал у нас же есть фонды помощи детям с физическими и психическими отклонениями. Знаешь, есть синдром Дауна? Слышал!? Отлично, – он выдохнул и пока шел к агенту по продаже недвижимости, который стоял у другого конца дома говорил по телефону о помощи и возможности перевода денег от его имени таким детям.  

Он еще раз повернулся и посмотрел на то место, где была детская площадка, и он разговаривал с ней. Было уже не так грустно на душе, но тоска по детству, по школе, по тем качелям, где он ее качал была еще сильна. Тоска по ней…