Овраг

Все началось с того, что я обозвал тестя старым ослом и расколотил его любимую хрустальную пепельницу. Подрался с кем-то из гостей и меня попросили уйти. Черта с два, вышвырнули взашей. Да, я и не сопротивлялся. Никогда не любил эти рождественские ужины. Я вообще не люблю Рождество. В этот праздник я острее всего ощущаю свое одиночество, особенно если приходится отмечать его среди людей которые тебя презирают. Папаша жены весь вечер доставал меня своими вопросами и нравоучениями. Когда я наконец-то устроюсь на работу? Почему я не появляюсь на даче? Что это за мужчина без машины. Возвращаться домой мне не хотелось и я забрался в детский сад. Сторож, вероятно, ушел отмечать праздник домой, поэтому я был совершенно один.  

До шести лет я жил на улице Тимуровской. Детский сад был прямо во дворе моего дома. Утренние сборы были тяжелым испытанием для моей матери. На мои истошные крики сбегались все соседи. Мама не могла смотреть на мое зареванное лицо и слушать мои вопли поэтому, когда отец был на сутках, она брала меня с собой на работу. Когда все были дома, в сад меня отводил отец. Я никогда не любил ни детский сад ни школу. У меня не было друзей (студенческие и случайные собутыльники не в счет) да и сейчас их тоже нет. Всегда вел себя как хотел. Любые увещевания, безобидные просьбы нянечек и воспитательниц я умышленно саботировал. И сразу же после прихода я незамедлительно пытался бежать. За одну из таких неудавшихся попыток воспитательница напихала в карманы моего пальто пшенной каши, а рот заклеила пластырем. В таком виде я провел всю утреннюю прогулку. Однажды, мне все-таки удалось свалить за территорию детского сада, и даже похитить из чулана один единственный на всю группу не сломанный велосипед. К сожалению эта попытка, как и предыдущая, была пресечена. На этот раз наказание было более изощренным. Вероятно воспитательница с кем-то посоветовалась, в предыдущий раз ее куриных мозгов хватило только на кашу с пластырем, на весь тихий час она поставила меня перед группой без трусов. Одна девочка, мотивы ее поступка для меня до сих пор остаются загадкой, хотя возможно я уже и тогда обладал исключительным обаянием и харизмой, подошла ко мне, сняла свои трусы, взяла меня за руку и встала рядом. Через какое-то время она заскучала и начала вертеться в разные стороны. Что бы как-то развеселить свою даму я предложил ей прогуляться и почитать стихи. Перед сном, вместо сказок, мама рассказывала мне стихи. Я засыпал под Юнну Мориц, Твардовского, Лермонтова. И вот когда на шум прибежала воспитательница, перед ней предстала следующая картина. Между цветными раскладушками, хаотично расставленными в помещение группы, взявшись за руки ходят два голых ребенка, и один из них плохо выговаривая букву «р» декламирует:  

– Был у майола Деева товалищь майол Петлов.  

Суфыли еще с гажданской еще с двататых годов.  

Матери посоветовали показать меня психиатру и по уже укоренившейся традиции, мне влетело от отца.  

От отца мне доставалось часто. Помню один раз на прогулке, я вывалялся в снегу. Воспитательница испугалась что я простужусь и позвонила моим родителям. Дома оказался отец. Он пришел меня забирать и при всех выпорол меня ремнем. Как я тогда орал. Прибежала даже директор. У меня была истерика, и отцу сказали поскорее меня увести. Мы пришли домой. Он кое-как меня успокоил и уложил спать. Я не спал. Мне было так страшно, что я боялся даже сходить в туалет. Я надул в постель.  

Пускай отец иногда обходился со мною жестко, но я был уверен в том, что мы с ним одна команда. Он много работал. Иногда, когда у него все-таки случался выходной, мы на целый день уезжали в Вартемяги – место где он провел свое детство.  

Поселок Вартемяги расположен в тридцати километрах от Санкт-Петербурга на берегу озера Кристальное. Стоит вам только покинуть, раскаленный под беспощадным, июльским солнцем, душный вагон электрички как вы тут же окунаетесь в чарующее благоухание жасмина. На тропинке, бегущей от станции вглубь поселка, вы можете столкнуться со спящей хозяйкой Медной горы, свернувшейся клубочком где-нибудь под старой корягой. Но чуткий сон ее, я все-таки не советовал бы вам беспокоить. В тени вязов, похожих на сказочных великанов, окаймляющих центральную площадь, вы без сомнения захотите перевести дух и насладится обжигающе ледяным квасом купленным у проворного старикашки, чей хитрый взгляд скрывает надвинутая на глаза кепка. Похожее на творог сливочное мороженое, неотъемлемой частью которого является липкий бумажный стаканчик и добродушная улыбка толстушки продавщицы со съехавшим на затылок кружевным чепчиком, поднимет ваше настроение.  

Излюбленными местами наших неспешных прогулок были развалины старого католического костела, чьи разрушенные временем стены все еще хранили на себе следы былого великолепие пламенеющей готики и берег безымянной речки, бурные потоки которой обступали серые валуны. В хорошую погоду мы весь день проводили на озере, посреди которого возвышался двухмачтовый фрегат, брошенный на растерзание деревенским шалопаям каким-нибудь легкомысленным капитаном Ахавой. И ни одна поездка не обходилась без посещения Зубровника.  

Однажды, когда мы возвращались на станцию, мы решили срезать и пошли не по шоссе, а через лес. Я бегал вокруг отца и стегал сорванной веткой лопухи. Увлеченный истреблением разросшейся по краям тропинки растительности, я не заметил скрывающегося в ней глубокого оврага. Все произошло внезапно – я даже не успел испугаться.  

Я очнулся лежа на животе, около небольшого ручья. Правое бедро саднило. Отец поинтересовался как у меня дела и сказал, что сейчас спустится. Потом я услышал, как рядом кто-то глубоко вздохнул. Дыхание было неровное, перемежающееся с еле слышным хрипом. В нос ударил запах давно немытого тела. Подняв голову, в метрах десяти перед собой, я увидел человека. Его тело было покрыто жесткой, черной шерстью. Он был высокого роста. При дыхании его широкая грудь степенно вздымалась. Руки практически доставали до колен. Он стоял неподвижно. Его близко посаженные красные глаза прожигали меня насквозь. Меня пронзил страх. В голове зашумело. Онемев от нахлынувшего ужаса, и не сводя с незнакомца глаз, я стал медленно отползать назад. Он стоял, как и прежде, не шелохнувшись, и пристально глядя на меня прошептал:  

–Тооль, тооль.  

За спиной раздался треск веток и быстрые, приближающиеся шаги. Это был отец. Я обернулся и увидел, что отец замер всего в нескольких шагах от меня. Потом выронив из рук сумку, он стал пятиться назад. Он медленно отступал, оставляя меня одного. В следующую секунду я резко вскочил и что было мочи рванул сквозь кусты в сторону. Я бежал не разбирая дороги, наугад, пока не выскочил на шоссе где чуть не угодил под колеса грузовика.  

Родители никогда не вспоминали о случившемся. Несмотря на то, что уже прошло много лет, я иногда просыпаюсь среди ночи, слыша во сне сдавленное, прерывистое дыхание незнакомца из оврага, вскакиваю задыхаясь от исходящего от него удушливого смрада.  

Последнее время я очень часто вспоминаю этот случай. Если бы у меня был сын, смог бы я его защитить?  

Прогремела петарда. Я поднял голову. Сквозь хрустальный узор заклеенного окна на меня смотрела звездочка. Я был не один. У меня осталось полбутылки коньяка и на кухне я отыскал горбушку белого хлеба. Я лег на стол, закрыл глаза и всю ночь рассказывал ему о себе.