William T. Spears

Холодный взгляд и строгий вид.  

Взмахнув косой, он обрубает пленку.  

И смерть здесь никого не пощадит:  

Ни юношу, ни мать и ни ребенка.  

Вздохнув с какой-то равнодушной скорбью,  

Он вынесет итог, поправив вновь очки.  

Все люди расстаются с болью,  

Когда прощально их блеснут зрачки.  

Уильям слыл всегда примером для других.  

И став Жнецом, не изменял своим законам.  

Средь суеты и всех неразберих  

Внимал он лишь начальства эталонам.  

Теперь он статный, благородный вид  

Навек закрыл ту серость прежних дней.  

И скверну человеческих обид –  

Излишней хладнокровностью своей.  

А в Департаменте никто и не поверит,  

Что сам Т. Спирс когда-то был ничтожным,  

Идущим вопреки той самой веры,  

Что оказалась знаком ложным.  

Он был отчаянным при жизни,  

Он обожал гулять по крышам и мечтать.  

Доколь судьба, подобно укоризне,  

Смогла его существованье оборвать.  

И будучи прославленным Жнецом  

После тяжелых будней он смотрит на закат,  

И вспоминая вдруг себя перед концом,  

Он будто шепчет: «Прости, я виноват…»