Сказка на ночь

– Тетя, расскажи сказку! – маленькая смешная девчушка с двумя тоненькими, словно проволока светлыми косичками подбежала и будто прищепка уцепилась за увесистый подол женщины средних лет, хотя ей дать и сорока. Она всегда выглядела прекрасно, даже ее скудная одежда, которую она не меняла из-за привычки, никогда не была мятой и уж тем более неаккуратной. Даже наоборот, все платья, уже давно вышедшие из моды все равно смотрелись на ней, как будто она была создана для этих нарядов. Ее часто сравнивали с той самой "леди совершенство", которая вновь прилетела сюда на своем голубом, чуть потрепавшемся от ветра зонтике.  

Но все почему-то называли ее тетей, что ей совершенно не нравилось, но положение обязывало, и для детей ее сестры она была действительно тетей и никак иначе.  

– Моя милая Элен, я совершенно не умею рассказывать сказки, – женщина усадила племянницу на колени и начала расплетать ее веселые косички, таким образом, успокаивая и готовя ко сну.  

– Тетушка Анн, как же так? Даже в вашей жизни никогда не было сказки? – вопросила старшая дочь, попутно присоединяясь к беседе.  

– Сказки... – вопрос явно ввел женщину в раздумья и она начала копаться в своей памяти в поисках чего-нибудь интересненького для своих любимых девочек.  

– Да – да, именно сказки, – подтвердила малышка, посмотрев на нее своими широкими голубыми глазками.  

– Ну, хорошо, – после недолгой паузы подтвердила тетя, вставая с кресла-качалки, чтобы уложить сестер в их миниатюрные кроватки. – Я расскажу только с тем условием, что вы сразу же уснете после моего повествования.  

Племянницы одновременно кивнули и удобно устроились в своих постелях. Тетушка миловидно улыбнулась им в ответ, от чего на лбу проскочила мимолетная морщинка, и, вздохнув с облегчением, на свое излюбленное место возле камина.  

– Нам было тогда с вашей мамой чуть больше 16 лет. Мы были неразлучны и везде ездили вместе, даже на каникулах, когда нам представлялся весь спектр городов и стран для отдыха и уединения, мы выбирали понравившийся и в начале июня, после окончания учебы, вместе отправлялись туда.  

В очередной раз жребий пал на Париж – город любви и больших возможностей. До этого я уже была в Париже. Признаюсь, этот город с каждым разом все больше околдовывал меня, и мне было все тяжелее уезжать оттуда.  

День поездки был давно запланирован, а вещи упакованы еще за неделю до главного события лета. В этот раз мы поехали не с родителями, а с нашей дальней родственницей, которая, по ее словам знала город "вдоль и поперек". Мы не были против, даже наоборот, это давало нам больше свободы, так как отсутствие родительского контроля понижало шансы быть пойманной где-нибудь в кафе за разговором с миловидным официантом-французом, который очень много знал о городе и о его жизни, хотя сам, скорее всего, приехал сюда несколько недель назад. Да, нам запрещалось разговаривать с незнакомцами, а уж тем более ходить с ними на встречи, – тетушка Анн специально выделила последнюю фразу, подозрительно посмотрев на старшую племянницу.  

Она уже успела покрыться лёгким румянцем, вспоминая момент, когда тетя увидела ее в саду с мальчиком. Ей повезло остаться безнаказанной. Анн была не из таких, кто сдает своих любимых, пусть даже во благо. В отличие от своей сестры женщина понимала девочку и ни в коем случае не надоедала ей своими гнусными разговорами о богатом женихе и роскошной свадьбе.  

– Итак, – немного откашлявшись в сторону, она продолжила свой рассказ, для удобства отвернувшись на спинку кресла. – Мы отправились в Париж. У нас была насыщенная программа. По словам сопровождающей, мы должны были посетить немереное количество музеев и столько же старинных дворцов. Все же у нас выпадали кое-какие дни, которые были даны нам для передышки, хотя на самом деле наш "экскурсовод" в это время вспоминал, куда мы забыли сходить. В эти дни ваша мама обычно ходила по магазинам или каталась на аттракционах со своими старыми друзьями по переписке. Что касается меня, то я любила гулять, ведь только неспешно шагая по этим узеньким парижским улочкам и вдыхая аромат душистых клумб или различных лавок с выпечкой можно почувствовать настоящий город, его сущность, скрытую от посторонних глаз.  

Впрочем, с этого и начинается моя настоящая история. Однажды, гуляя на одной из таких маленьких улиц, я повстречала молодого человека. На самом деле, он практически ничем не отличался от других рабочих этого города – такая же однообразная одежда, такая же работа и такие же чаевые. Но что-то в нем меня явно зацепило. Может это были его манящие карие глаза, может аромат его парфюма, перебитый запахом еды, которую он постоянно разносил, а может и вовсе его манера общения, хотя, скорее всего, мне понравилось ты нем все эти черты, собранные воедино. Я быстро вычислила, где он работает и с тех пор мы обедали только в этом ресторанчике.  

– Это была твоя первая любовь? – нетерпеливо перебила рассказ тети старшая племянница, от чего младшая сестра погрозила ей кулаком.  

– Да... возможно... Скорее всего... Хотя я не могу точно сказать. Это было так давно... – неуверенно ответила женщина, потеплее укутавшись в лежащий на ее коленях шерстяной плед. – Так о чем я? Ах вот, – восстанавливая хронологию событий у себя в голове она поспешила продолжить, – Как и было сказано ранее, я теперь каждый день приходила в это заведение, чтобы только одним глазком взглянуть на этого молодого паренька, который настолько быстро обслуживал заказы, что не проходило и пяти минут, как посетители уже наслаждались своим кушаньем.  

Я практически не ела там. Да, мы много заказывали, но обычно я отдавала всю еду сестре, а вот посуду относила сама, чтобы только услышать его мимолётное "Merci" и нечаянно прикоснуться к слегка загорелой коже его пальцев. Действительно, этого было достаточно для счастья. После обеда ваша мама с родственницей играли в карты и другие азартные игры, а я садилась за дневник и записывала каждое мгновение, проведенное вблизи с этим официантом, – женщина расплылась в мечтательной улыбке и остановилась, предаваясь ностальгии.  

– А что же было дальше? – тоненький детский голосок прорезал восторженную тишину и вывел тётушку из ее воспоминаний.  

– Однажды мы просто встретились взглядами, – томно вздохнула рассказчица. – И потом больше не расставались... Это были самые счастливые дни в моей жизни. После долгого трудового дня я с нетерпением ждала его около Собора Парижской Богоматери, а затем мы, взявшись за руки, бродили по улицам вдали от людских глаз. Мне всегда нравилось его общество. Только с ним я ощущала себя любимой и нужной. Мое сердце принадлежало лишь ему, и, наверное, сейчас он до сих пор хранит его в каком-нибудь укромном уголке. А когда он подарил мне свой первый поцелуй, я совсем потеряла голову. Я хорошо помню тот вечер, когда не хотелось прощаться с ним, но ноги сильно боли с непривычки наших прогулок. Он тогда что-то сказал мне, что-то на французском, но я не слушала его, хотя прекрасно поняла смысл, – женщина выдержала паузу.  

Ей было сложно говорить дальше, так как именно этот момент "сказки" она оттягивала до самого конца.  

– Тем вечером я совершила самую страшную ошибку. На радостях рассказала о новом знакомом своей семье. Новость быстро дошла до родителей, и мы были вынуждены покинуть Париж. Помню, как я уезжала со слезами на глазах. Он тогда опоздал на прощальную встречу и уже потом, поняв цену своей потери, еще долго бежал за уезжающей вдаль каретой. Я видела, как он плакал, я видела, как он упал от бессилия и бил землю руками, крича что-то о несправедливости... но я ничего не могла сделать, – она тяжело вздохнула и опустила голову. По щеке пробежала горячая слеза.  

– Тетушка Анн, вы больше не виделись? – осмелилась спросить старшая девочка.  

– Больше никогда, – устало покачала она головой.  

Проникшаяся рассказом племянница проронила несколько сочувственных слезинок и, повернувшись к стене, вскоре уснула, как и ее младшая сестра.  

Тетушка Анн еще немного посидела в спальне девочек, а затем покинула поместье своей сестры. По дороге домой она долго размышляла о том, как самый близкий ей человек мог по собственной глупости вот так просто решить ее судьбу, не задумавшись ни на секунду, насколько глубокую рану она оставит в ее сердце.