КЛУБ ГРЕШНЫХ ИНТЕРЕСОВ

"Счастливого пути, любимая, – небрежно бросила Белла, произнося последнее слово по слогам, словно с издевкой. "  

Еще долго после этих скомканных как ненужная бумага слов на том конце трубки раздавались лишь длинные гудки. Прошло около пяти минут, когда Адель очнулась от оцепенения и задумчиво положила зелёную трубку телефона. Холодно. Девушка поёжилась и оглянулась в поисках теплой одежды. Вся и без того небольшая комната была до потолка завалена вещами, часть из которых уже давно было пора выбросить. А толстый и липкий слой пыли на шкафу, столе и полках напоминал о давно умершей тут жизни. Наконец Адель откопала теплую кофту в самой глубине заваленного одеждой кресла, еще раз окинула грустным взглядом жалкое помещение и удалилась на кухню. Вскипел чайник. Девушка заварила кружку противного кофе, который, казалось, утратил свой срок годности по меньшей мере уже лет десять назад, и села на подоконник, подобрав под себя ноги. "Лю-би-ма-я". Это слово пульсирует в голове уже в течение десяти минут, всё набирая обороты. "Никогда не слышала ничего омерзительнее. Как можно было такое нежное слово очернить своей противной интонацией? " Адель дернулась, словно пытаясь сбросить грязь, прилипшую к ней из-за услышанных слов Беллы. "Ах, как мерзко". Девушка ухватила ускальзывающую нить своих воспоминаний, разматывая этот Клубок Грехов, которые возрождались в памяти словно старинная плёнка фотоаппарата.  

А всё казалось таким безобидным и даже милым.  

Happy New Year, Happy, my darling! Всё началось девять месяцев назад, когда Белла явилась ко мне в квартиру под Рождество, заявив, что проводит соц. опрос на тему "Семейные ценности". Я нехотя пустила её в квартиру: состояние было неважное, все тело ломило, насморк и лёгкий кашель. "Да еще в добавок ко всему припёрлась эта девушка". Я провела её в кухню и из вежливости предложила чаю (в силу своего воспитания я была слишком гостеприимной, чтобы не согреть пришедшую с холода девушку). А она, видя, как мне, откровенно говоря, хреново, согласилась без капли сомнения. Я налила ей черного ароматного чая, подвинула вазочку с печеньем и стала слушать, подперев рукой щеку и изредка кивая. Оказалось, что к социальному опросу прилагалась лекция минут на 40, в которой я должна была принимать участие: отвечать на вопросы и даже задавать свои. К концу нашей беседы я словила себя на мысли, что эта странная девушка нагловатой наружности подняла мне настроение. Мы радушно попрощались словно старые друзья, и я закрыла за Беллой дверь, прислоняясь к ней спиной. Сказать, что всё было странно – не сказать ничего. Вот знаете это ощущение, когда ты начал делать то, чем никогда не занимался? Вот тогда было оно. Как будто меня что-то поджидало за углом, но я никак не могла словить за хвост крутящуюся в голове мысль и во всём разобраться. Это чувство преследовало меня уже в течение недели, и как я ни пыталась избавиться, ровным счетом ничего не выходило. Из мыслей меня выдернул звонок в дверь. Я тотчас открыла дверь, успев удивиться своей неосторожности – обычно я всегда смотрю в дверной глазок и спрашиваю, кто там. Угадайте, кто? Конечно, это была Белла. У меня промелькнула мысль, что я не знаю даже фамилии этой девушки, но уже рада её видеть у себя на пороге. То ли мне было настолько одиноко, то ли Белла была мастером по обвораживанию девушек вроде меня – не знаю, но я впустила её к себе, даже не спросив, зачем та вернулась.