Память сердца

В нашей памяти, как в огромной библиотеке, хранятся воспоминания о каждом пережитом событии. Если представить их книгами, то это будут целые тома с рассказами, повестями, романами, детективами, стихами. А иногда со сказками, ведь чудесные происшествия тоже случаются в жизни. В каждой книге есть картинки: цветные или черно-белые. Некоторые истории очень интересные. Мы часто перелистываем их и всегда наслаждаемся чтением. Другие же забыты и пылятся на полках до тех пор, пока не приходит время генеральной уборки.  

Каждый год накануне своего дня рождения, перед сном, я усаживаюсь в удобное кресло, закрываю глаза и мысленно вхожу в свою библиотеку. Сегодня как раз такой день. Близкие уже спят. Тишина. Слышно только, как урчит кошка, свернувшись клубочком на мягком пледе у теплой батареи. Все готово к очередному путешествию…  

… Я иду между рядами полок, уставленных книгами, с любовью провожу по ним пальцами, но не останавливаюсь. Цель моего пути – небольшой томик, скорее даже тетрадка, исписанная синими школьными чернилами, совершенно не побледневшими от времени. Эта книга – мои самые сокровенные воспоминания из далекого детства о жизни в белорусской деревне, на родине. Всей семьей мы приезжали туда в разное время года – в зависимости от даты отпуска отца-военнослужащего.  

Я открываю первую страницу и… попадаю в раннее летнее утро. Слышу приятное потрескивание дров в печи и смотрю, как бабушка ловко управляется с ухватом: ставит вариться суп. Потом начинает печь пышные блины к завтраку. Блины у нее разных размеров – большие, средние и совсем маленькие, потому что сковородок много.  

Всходит солнце, проникает в окошко и заливает чисто выбеленную кухню. Оно светит так ярко, что кажется, будто платок на голове у бабушки превратился в золотую корону. Но вот подает голос кукушка в ходиках, висящих на стене над большим столом. Гирьки у часов небольшие, но тяжелые. Они отлиты в форме еловых шишек.  

Все проснулись, и большая семья собралась за столом. В центре на лавке – дедушка в белой домотканой рубахе. Мы пьем еще теплое парное молоко и едим блины с домашним маслом, творогом, сметаной. Объедение!..  

Я переворачиваю лист – … и оказываюсь на речке. Сквозь прозрачную воду видны маленькие рыбки на светлом песке. Речка бежит за выгоном, где много гусей и желтеньких цветочков. Мы называем их “куриная слепота” и свято верим, что куры от них могут действительно ослепнуть. Братья ловят коту рыбешек и покрикивают на нас, девочек, чтобы не мешали. Потом гурьбой идем домой мимо страшных гусей. Большие птицы вытягивают шеи и шипят на нас, хлопая крыльями…  

Следующая открытая страница ведет меня в бабушкин сад. Здесь много яблонь с разными плодами и одна высокая груша. Если слегка потрясти ее ветки, то сладкие грушки упадут прямо к ногам, нам на радость. А еще мы, дети, любим тут устраивать бой гнилыми яблоками, которые бабушка не успела прибрать. Наш смех раздается так громко, что из хаты выходит дедушка и в шутку грозится наказать нас, непослушных, пугой. Пуга – это кожаная плеть, которой погоняют животных. Мы не боимся, но смеемся уже тише.  

Сразу за садовой калиткой стоит старый колодец с “журавлем”. Рядом с ним – пышный куст душистых розовых пионов. Чуть подальше – настоящий погреб с небольшой дверцей. Картошка тут хранится врассыпную. Есть даже кадушка с мочеными яблоками, прохладными и терпкими, вкуснота!..  

Я медленно листаю рукопись и вижу, как вечереет, с пастбища возвращаются коровы. Удивительно, но они всегда узнают свой дом и свои ворота. Бабушка встречает нашу буренку и ведет ее в хлев. Потом с целым ведром молока направляется в кладовую. Здесь, на столе, она процеживает его через несколько слоев марли в ковшик. А потом еще раз в банку. Маленькая сестричка наблюдает за действиями бабушки с кружкой в руке. Любит молоко и кот. Он тоже ждёт, сидя у своей мисочки.  

Кладовая большая, запасливая. Наверху висят круги домашней колбасы, наполненный мясом и салом бычий желудок. Пахнет очень ароматно. Сладкий запах парного молока смешивается с пряным запахом вяленого мяса и специй, которые бабушка к нему добавляет. Вдоль стен рядами расположены полки, уставленные соленьями.  

Лето, поэтому темнеет поздно. Мы, дети, бегаем по улице с кусками хлеба. Иногда это целая половина сайки с бабушкиным яблочно-сливовым вареньем или с маслом и сахаром. Зависит от того, что даст мама…  

Следующая перевернутая страница – и снова вечер, но только уже субботний. Все собрались на лавочке у ворот. Смотрим, как разодетые девушки идут в клуб на танцы. Мамы комментируют наряды, ну а мы мечтаем вырасти такими же красивыми. После ужинаем и садимся на полу у телевизора, смотрим фильм “Четыре танкиста и собака”, грызём семечки.  

После фильма все укладываются спать, но мы еще долго слышим, как бабушка тихонько читает молитву, стоя перед иконой. После она гасит свечу и наступает тишина.  

В непогоду мы проводим время на печке. Она всегда теплая, так как бабушка постоянно в хлопотах и что-то готовит. Причем не только нам. В большой, двадцатилитровой выварке готовится брага для коровы и лошади, в чугунах мелкая картошка для свиней.  

На печке всегда есть чем заняться. Мы перебираем мешочки с сухофруктами и тыквенными семечками, смотрим детские книжки с картинками и слушаем, о чем говорят взрослые. Белорусский язык смешивается с русскими словами, и мы угадываем значения слов "хустка”, “ляснул“, “до побачення”…  

Воспоминания уносят меня дальше и отправляют прямо в лес. Мы идем за грибами и черникой. Еще рано и, не смотря на лето, по-утреннему прохладно. Поднимаю голову вверх и вижу, как солнце проглядывает сквозь верхушки высоких сосен, золотит их смолистые стволы. Пахнет хвоей. По пути встречаются паучки в покрытой капельками росы паутине, полянки желтых лисичек. К звукам леса добавляются звонкие женские голоса и стук бидончиков, обернутых платком. Заполнив все емкости ягодой, направляемся домой с синими от черники руками и ртами – поход был удачным…  

Но вот мое путешествие в детство подходит к концу. Я бережно возвращаю рукопись на место и открываю глаза.  

Уже давно за полночь, но спать не хочется. Тихонько устраиваюсь в постели, пытаясь не разбудить мужа, а сама раздумываю о том, что эти картины-воспоминания всегда со мной, всю жизнь. Когда стою в православной московской церкви и вижу, как солнце светит в окно алтаря и блестит позолота иконостаса, я снова там, в детстве. Щемит сердце от тоски и радости одновременно. Я варю варенье, как бабушка. Как она, пеку блины. И тихо читаю Отче наш перед иконой – как бабушка.  

Любуюсь ли осенними, поросшими дубами сопками в Приморье под моросящим дождем, брожу ли по колено в морской воде у острова Сахалин (много где довелось побывать с военным-отцом), собираю ли подосиновики и грузди под Комсомольском-на-Амуре – снова и снова вижу высокие сосны, маленькую речушку и бабушкин дом в Беларуси…