Там, за вершинами холмов...

Холодный мелкий дождь чуть слышно моросил, каплями разбиваясь о цирковые палатки, расставленные точно по порядку — от новичков до основного состава. Уже стемнело, и на улице не было ни души. Никому не хотелось выходить в столь мерзкую погоду, чтобы ненароком не промочить ноги и тем более не простудиться. Скоро наступит весна, а значит, солнце станет дольше радовать всех своим присутствием. Скоро будет легче, ведь приближается цветущая пора.  

Свет во всех палатках был давно погашен и, прислушавшись, можно было почувствовать, как бормочет сквозь сладкий сон милая Долл, как близняшки Питер и Венди, прижавшись друг к другу, чтобы было теплее, какой уже раз грезят о счастливом будущем.  

Еле заметный огонек одинокой свечи освещал закуток, вручную сделанный из большого лоскута ткани. Это была палатка Джокера. Изнутри можно было разглядеть изящную фигуру коротковолосой девушки, а рядом с ней молодого человека с забавной прической и небольшим плащом, накинутым на плечи.  

— Братик Джокер, — миловидная особа со слезами на глазах в который раз обняла парня, — давай убежим, пожалуйста. Уверяю, у нас есть все, чтобы выжить. Мы сможем спрятаться там, где Отец нас не найдет.  

Она заглянула в его стеклянные глаза, не выдающие ответа.  

— За вершины холмов... — он вдруг вспомнил их давнюю мечту, которую совсем позабыл, окружив себя обязанностями управляющего цирком и выполнениями приказов их благодетеля. — Бист, ты же знаешь, что это невозможно. Мы обязаны Отцу за наше спасение. Мы не можем так поступить.  

Он нежно улыбнулся на прощание, как улыбался, впрочем, всегда при виде ее, и, укутав в свой плед, отправил спать в палатку.  

Бист знала: она ничего не добьётся этим разговором, — и в который раз корила себя за то, что влюбилась в холодное сердце Джокера. Она шла и плакала, так как не могла больше терпеть его бесчувственные ответы, которые каждый раз ранили ее до глубины души.  

— Сестрёнка! — до боли знакомый голос пронзил ночную тишину, и Бист обернулась, вглядываясь заплаканными глазами в нагромождение разноцветных сырых от дождя палаток. К ней бежал взволнованный Даггер.  

— Сестрёнка, ты плакала? — обеспокоенный ее видом, Даггер взял ее обеими руками за предплечья.  

Бист не могла рассказать историю о побеге, чтобы не обнадёживать никого, но Даггер и не требовал этого. Он лишь подошёл ближе и, прижав к себе, обнял свою безответную любовь. Бист всхлипнула и уткнулась в украшенное полосатыми оборками плечо. Они стояли так, обнявшись, под проливным дождем достаточно, чтобы Бист поняла, как она дорога ему.  

— Я люблю тебя, — не отпуская ее из объятий робко прошептал Даггер. — Поэтому я хочу, чтобы ты была счастлива...  

Эти простые слова врезались ей в голову. Бист впервые смогла почувствовать то самое тепло, которое она так ждала от Джокера и получила теперь от другого — того, кто любит ее не смотря ни на что.  

— Пойдем, я отведу тебя в твою палатку, — он снял свою красную шляпку, обрамленную черным пушком по краям, и стал прикрывать голову Бист от сильного ливня.  

Когда они пришли, Бист уже сама обняла Даггера с самыми искренними словами благодарности. На том они и попрощались. Даггер, плененный мечтами о своей возлюбленной, ушел спать, а Бист, сидя на своей скудной постели, ещё долго размышляла о том, как было бы хорошо попасть в те места, за вершины холмов...