Хроники Пандоры

Пандора – малюсенькая страна на востоке Казахстана, граничащая с Россией на севере и на востоке с Монголией и Китаем. Она простирается до самых берегов Индийского океана, утопая в нем бесчисленными островами. Но вы не встретите Пандору ни на одной карте мира, как бы упорно не пытались искать. Ее попросту не существует. Для большей части человеческого мира. Нет, конечно, правители многих стран лично знакомы с правителями Пандоры и осведомлены о присутствии такой маленькой страны, но официально никто и никогда не запечатлял ее на картах. А все потому, что о границах Пандоры никому неизвестно – границами служат мистически-бесконечных реки и озера, горы и холмы. Преодолеть их невозможно: хоть исплавай и изойди все вдоль и поперек, а городов Пандоры не увидишь.  

Так вот история эта началась с того самого дня, как мне в руки попало письмо с примерно таким содержанием: «Уважаемая и всеми любимая миледи Алисия! Спешим сообщить вам трагичное известие, которое, возможно, повергнет вас в шок. Поэтому присядьте, прежде чем продолжать чтение. <…> Ваши родители скончались … августа … года. Вы срочно нужны нам в столице Пандоры, как наследница страны и всех ее жителей. С уважением, совет Пандоры».  

В этот день я узнала, что, оказывается, являюсь прямой наследницей не просто огромного состояния, а целой страны. Притом той, о которой я ничего не знаю. Или не помню. На самом деле в тот день у меня не было ни шока, ни скорби: своих родителей я практически не знала. Да и когда мне было о них узнавать, меня отправили в Англию на мой седьмой день рождения. И с тех пор миновало уже двенадцать лет. Кстати о датах, письмо датировалось двумя годами ранее.  

– Саймон, – я обратилась к своему советнику и по состоянию лучшему и единственному другу, – как так получилось, что письмо дошло до меня спустя два года?  

Он пожал плечами, быстро скидывая в большой чемодан все мои вещи, вытряхая из шкафа все, что попадалось под руку. Он прочитал это письмо раньше меня: как верный советник, он обязан знать содержание каждого письма перед тем, как передать его мне. И поэтому в такой спешке собирает вещи.  

– Мы должны выехать сегодня до заката, миледи, – он закрыл чемодан и принялся за сумку, – если хотим прибыть туда через три дня.  

Разумеется. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Все, как любит Саймон. Оказывается, я была готова к тому, чтобы в любую минуту покинуть Англию – оставить здесь своих друзей, прежнюю жизнь. Даже любовь. У меня не было ни тени сомнения, чтобы, не попрощавшись со всеми, убраться отсюда. Наверное, все мои друзья особо ими не были – не бывает ведь так, чтобы осознавать, что никогда не будешь скучать по людям, которые в твоей жизни присутствовали практически всю твою жизнь.  

К воротам академии уже подъехал черный внедорожник. Водитель спешно просигналил, и Саймон начал меня подгонять. Я запихнула последние вещи в рюкзак: наушники и личный дневник. Телефон, как ни странно, я оставила на столе. Решила, что он может мне не понадобиться – ведь я начинаю новую жизнь, а в этом телефоне все, что будет напоминать мне о прежней жизни. Когда я была беззаботным ребенком, которого волновала только своя судьба.  

– Поспешим, леди Алисия, – торопливо произнес Саймон.  

Не буду его больше нервировать, ведь нервный советник начнет нервировать окружающих. По пути к выходу я бросала последний взгляд на знакомые мне вишневые стены коридоров, деревянные оконные рамы, кое-где закрашенные флуоресцентной краской, мраморные винтовые лестницы и мощные мраморные колонны, на которых висят уже привычные зеленые флажки и плакаты – оставшиеся следы от дня Земли.  

На улице пасмурно: вот-вот начнется дождь. В Англии это привычное дело, люди привыкли здесь к серым тонам, и чаще всего удивляются теплому солнышку или ясному небу. И даже сейчас эта маленькая страна не порадовала меня чудесами солнечной погоды. Сыро и мерзко. Как и на душе.  

В автомобиле тепло. И комфортно. Водитель спросил, все ли мы забрали, и, получив утвердительный ответ, тут же тронулся с места. Мы мчались по широким шоссе, мимо проносились деревья, горные пейзажи и кое-какие поселения. Я еще никогда в осознанном возрасте не ездила так далеко: максимум в Шотландию. Но это было давно. Когда мы пересекли море, стало совсем тоскливо. Вовсе незнакомые пейзажи. Чужие и пугающие. У меня затряслись коленки, и я подобрала ноги под себя, расслабляясь на заднем сидении машины. Саймон сидел впереди, перелистывая кое-какие бумаги и все время бурча себе под нос – плохая привычка, как мне кажется. Но что меня удивляло в себе – я ни о чем не думала, когда, казалось бы, должна. Меня не волновал столь скорый отъезд, о котором я никому не сообщила, не волновал и тот факт, что я в одночасье унаследовала целую страну, о которой не знаю ничего, и правительницей которой я должна была стать еще два года назад. О чем я должна думать? Я не знала.  

– Миледи, – окликнул меня Саймон. Видимо заметил мое замешательство и сосредоточенность, – если у вас есть вопросы, я могу ответить на них.  

– Не сейчас, – прошептала я, устремляя взгляд на проносящиеся мимо пейзажи, – я буду рада, если разберусь в этом сама.  

Я привыкла решать проблемы одна, ведь с семи лет осталась наедине со совими страхами и трудностями. Даже переживала переходный возраст вне семьи. Саймон пытался заменить мне семью, часто поддерживал и не давал сойти с ума от одиночества. Но он не заменил мне семью, ни маму, ни отца.  

Мы подъезжали к границе Пандоры. По крайней мере так говорил Саймон, закрывая чемоданчик и откладывая его в сторону. Я сфокусировала взгляд на том, что было вокруг меня, но пока видела лишь хвойные густые леса, редкие болотистые местности, и... Да и все. Пейзаж не менялся уже несколько часов. Так, говорит советник, и выглядит самая большая страна мира, и по совместительству, лучший парнер для отношений Пандоры. Я с предвкушением смотрела. Когда же мы пересечем эту границу. Какая Пандора? Какие в ней люди – хорошие ли, плохие ли? И вообще отличаются ли они от людей в других странах. Что-то подсказывало мне: моя страна – место необычное. А значит и народ там необычный. Я совсем задумалась и даже не заметила, как мы проехали каменно-кирпичную арку. По краям арки высилось две вышки: охрана.  

– Это единственная дорога, ведущая в Пандору из других стран, – произнес Саймон, – отсюда лишь три пути: через пограничный город Грейхарт, через морской порт в городишке Нейва или же самолетом из Аралии.  

– То есть только через врата? – уставшим голосом произнесла я.  

Советник кивнул:  

– Можно было бы попытаться пройти другим путем, но по всей границе с севера стоят стены и сетка, спрятанные в хвойных лесах, с запада и востока горная цепь, а с юга Индийский океан. Легких путей нет, да и границы хорошо охраняются.  

Это прекрасно. Изолированная страна. Мы въехали в частный сектор города. Грейхарт? Нужно запомнить. Слева показались причудливые двухэтажные домики, все они выглядели похожими, но в то же время выкрашены были разными красками. И от того казались совсем необыкновенными. В ряд выстроились красные, голубые и зеленые дома, но цвета сочетались. Перед домиками зеленые лужайки. На некоторых играли дети, качаясь на качелях или бегая с мячом. Справа по-прежнему тянулась лесополоса и мост, по котором тоже ехали автомобили. Я открыла окно. В лицо ударил удивительно свежий лесной воздух. Очень чистый и приятный.  

Вдруг мы завернули вглубь района и сбавили скорость. Водитель пояснил, что здесь запрещено ездить на более высоких скоростях, потому что дети могут в любой момент выскочить на дорогу за щенком или укатившимся мячом. На улицах действительно было много людей: они гуляли по паркам, сидели у пруда, играли с детьми на площадках. Когда мы объехжали одну из площадок, кто-то крикнул: "Миледи Алисия? ". Я даже высунула голову из окна, чтобы увидеть, кто это был, как со всех сторон посыпались восторженные возгласы: "Госпожа Алисия вернулась", "С возвращением леди Алисия", "Добро пожаловать домой".  

– Алиса? – пытался дозваться меня сквозь все эти возгласы советник, – все хорошо? Ты можешь закрыть окно.  

– Откуда они знают, что это я?! – ошарашенно спросила я, рывком поворачиваясь к Саймону, что он аж подскочил на месте.  

Он улыбнулся:  

– В Пандоре автомобилем пользуются не все люди. А те, кто пользуется, предпочитают менее дорогие марки. Фактически автомобили такого класса есть у единиц в стране. Поэтому вас и узнали.  

Мы проехали по главной улице, выложенной белым и черным камнем. Высокие здания так и не показались, сколько бы я не присматривалась. Зато мы проехали через какую-то реку по мощеному мосту, с левого края которого выстроились кирпичные светлые двухэтажные домики. Проехав еще немного, мы завернули в парк и резко сбавили скорость. Ехали вдоль кирпичного белоснежного забора, очень высокого, что невозможно было взглянуть, что было за ним. В лесопарке расположились многочисленные детские площадки и скамейки, и столики. И очень много людей бродило по парку, удивленно смотря в сторону проезжающей машины и с восторгом крича: "Молодая госпожа вернулась! ", "С Возвращением".  

Мимо проехала молодая пара на велосипедах, и они весело помахали мне рукой, умчавшись вперед. Но Саймон был серьезен и попросил все же прикрыть окно. Но что его так напрягает, ведь все люди здесь кажутся очень милыми и добрыми. Мы остановились напротив железных белых ворот, а затем нырнули внутрь.  

Я вдруг открыла рот, когда увидела впереди стоящий трехэтажный особняк из белого и коричневого кирпича, выполненный в стиле замка. Башни и острые крыши уходили вверх, на них развевались лазурные с белым и черным флаги, светло-коричневая черепица крыши лишь подчеркивала необычность архитектуры. Сколько же в нем комнат? Я чуть ли не подалась вперед, завороженно глядя на огромный сад, уходящий куда-то за дом, цепочные качели во дворике сбоку, яблони и вишни. Перед фасадом дома расположился сухой фонтан, огромными струями возносясь к небу и исчезая в земле. Мы остановились прямо около лестницы, ведущей к стеклянной светлой двери. Не дожидаясь Саймона, я открыла дверь и вышла из автомобиля, вдыхая удивительно свежий лесной воздух. Тишина, и только пение птиц и шум фонтана нарушал это мгновение наслаждения. Я готова была пуститься в пляс, но вовремя себя одернула: у меня ведь погибли родители, и я вернулась домой.  

– Мы в семейном особняке Майлис, миледи, – произнес Саймон, выходя из машины и жестикулируя водителю, – мы здесь переночуем, а затем отправимся в столицу. Прошу.  

Он пригласил меня внутрь, и я, тяжело вздохнув, постучала в дверь. Через матовое стекло я заметила, как внутри что-то зашевелилось, и буквально через полминуты двери распахнулись. Внутри в ряд по обе стороны стояли девушки в синих платьях и юноши в рубашках и брючках. Они вдруг синхронно поклонились. "Добро пожаловать домой, молодая госпожа". Я поклонилась им, не в силах сказать ни слова. Я удивлена? Нет, я ошарашена и полностью обескуражена. Но Саймон быстро вернул меня к реальности, махнув рукой, и вдруг все эти юноши и девушки разбежались в разные стороны. Остались лишь престарелый мужчина во фраке, подающий руку, чтобы принять мое пальто, и молоденькая служанка в нежно-лазурном платье с пышной юбкой и фартучком.  

– С возвращением, леди Алисия, – она поклонилась, – я Эрика, ваша служанка. Прошу, пройдемте в вашу комнату. Саймон.  

Она кивнула ему, уходя на мраморную лестницу, ведущую на второй этаж. Я еле сдерживала себя, чтобы не убежать в комнату, куда вела огромная каменная арка. Но все же проследовала за служанкой. Рыжие волосы были убраны в пучок, ручки в белоснежных перчатках, на ногах балетки. Никаких каблуков. Удивительно. Мы поднялись на второй этаж, оказавшись в длинном светлом коридоре с сотней дверей. На стенах висели старинные картины в позолоченных рамках. Вот мелькнула картина, на которой изображена маленькая девочка лет трех. С причудливыми длинными русыми волосами, насыщенно-синими глазами и маленьким носиком пуговкой. Я вдруг остановилась, округляя глаза. Ладонь сама собой потянулась к картине и коснулась нежно-лазурного пышного платья девочки. Да это же я. Совсем малютка. Эрика заметила, что я остановилась и подбежала ко мне.  

– Так это вы, миледи, – улыбнулась она, завороженно глядя на картину, – простите мою грубость, я совсем недавно здесь. И каждый день, проходя по этому коридору, я останавливалась и думала, кто эта невероятной красоты девочка. И почему у господ нет детей, но есть этот необычный портрет.  

Я смотрела в большие глаза девочки и не могла узнать себя. Что осталось от этой открытой и удивительно красивой малышки? Только лишь русые длинные волосы, да любовь к платьям. Мы пошли дальше. Картин было еще много, и на каждой был кто-то изображен. На одной из таких же картин я узнала Саймона. Молодой, рядом с моими родителями. Почему-то их внешность меня не волновала, по-крайней мере сейчас. Я устала от долгого пути и стремилась поскорее попасть в свою комнату. Мы завернули за угол и оказались около резной деревянной двери. "Прошу", – улыбнулась служанка и открыла дверь.  

Мы оказались в огромной и светлой комнате с окнами на двух стенах, занавешанными легкой шторой. Напротив окна стояла огромная кровать с мягкими подушками и одеялами, рядом стояла резная белоснежная ширма. У левой стены стоял большой гардеробный шкаф, одна дверца была приоткрыта, и я заметила там очень много вешалок и обуви. У правой двери стоял туалетный столик и такая же причудливая резная дверь. Вела, наверное, в ванную комнату. Очень много места. И цветов. Цветы были повсюду: стояли на комоде, на туалетном столике, у окон и даже висели под потолком у стен. Это были и вечнозеленые и цветущие. На туалетном столике, кстати, цвела голубая орхидея. Пахло розами.  

Служанка метнулась к шкафу и быстро достала оттуда махровый халатик, очень мягкие тапочки и несколько полотенец.  

– Мы не знали, прибудете ли вы в Пандору, но каждый день приводили в порядок особняк. Здесь все чисто, проветрено. В гардеробной новые вещи, в ванной полотенца, шампуни, масла, мыла. Если вам понадобится помощь, пожалуйста, воспользуйтесь кнопкой у прикроватной тумбы. Миледи?  

Она взволнованно взглянула на меня. А я... Не могла оторваться от огромного количества цветов. И орхидеи. Как? Как они узнали о том, насколько сильно я люблю цветы. И этот вид. Невероятный завораживающий вид из окна на горную цепь, лесные просторы. Даже река где-то шумит неподалеку. Я теребила подол юбки-пачки и не в силах была оторвать взгляд.  

– Я не буду вам мешать, – улыбнулась она и тихонько покинула комнату.  

Я очнулась только после того, как солнце скрылось за холмом. Я быстренько приняла душ в нежно-розовой ванной комнате, надела махровый халатик. ОЧень мягкий и комфортный, втиснула ноги в тапочки и побежала по коридору вниз. В столовую. Хотелось кушать. На мраморной лестнице я столкнулась с юношей, который нес наверх вазу с мимозой стыдливой. Он ахнул, и ваза вдруг упала мне под ноги, ударившись о ступени и разбившись. Он еще минуту испуганно смотрел на меня, а я на него. А потом мы синхронно опустились вниз, собирая осколки и землю.  

– Вы поранитесь, – жалобно говорил он, пытаясь меня оттолкнуть, – не нужно, миледи.  

Но я настойчиво помогала ему собирать осколки. Вдруг в холл влетел дворецкий и строго и громко принялся ругать слугу, за ним следом вбежал Саймон, испуганно глядя на меня. Его взгляд говорил мне: "Как хорошо, что с вами все в порядке, миледи". Он подошел к слуге и вдруг неожиданно для меня отвесил ему оплеуху.  

– У тебя руки совсем кривые? – как-то слишком грубо произнес Саймон. Его взгляд изменился, таким серьезным я еще его не видела, – быстро убери здесь, и чтобы я тебя не видел.  

– Да, – грустно произнес слуга и улыбнулся мне.  

Я укоризненно взглянула на советника, но тот даже не заметил, предлагая пройти к ужину. Мы ели в просторной столовой за длинным столом на двадцать персон. КОнечно, я уже привыкла к таким столам – в академии Святой Марии в Англии мы обедали за такими столами. Но чтобы за ним сидела только я, а на другой стороне стола Саймон – это было в новинку. Я ела медленно. Из головы не вылезала поездка, и этот особняк, и грустный взгляд слуги на лестнице. Саймон заметил это и поинтересовался, в чем дело.  

– Невкусно? Я могу попросить, чтобы все переделали...  

– Не нужно! – перебила его я, размахивая руками, – и вообще, зачем ты так жестоко с тем парнем? Он ничего плохого не сделал, да и тем более это я в него врезалась.  

– Вам нужно быть осторожнее, миледи, – как будто он услышал только часть моих слов, – лестница может быть скользкой. Итак, после ужина вы пойдете на спа, вам нужно хорошенько отдохнуть и расслабиться. Завтра мы поедем не очень рано, до Аралии рукой подать.  

– Нам срочно нужно туда? – язвительно спросила его я, пробуя вкуснейший горячий хлеб с жидким сыром.  

Он кивнул:  

– Нужно встретиться с советом Пандоры, возвестить о вашем возвращении.  

Я кивала ему в ответ. Как будто ему можно перечить, да и нет у меня сейчас ни настроения, ни желания что-то говорить Саймону. Я быстро съела ужин, а затем Эрика повела меня на спа. В голове была каша от вдруг навалившейся ответственности, кучи слуг, огромного особняка. Да у меня есть настоящий замок! Это все радовало и в то же время пугало, нагнетало... К счастью, спа помогло мне избавиться от всех мыслей, воспоминаний. Я словно окунулась в холодную воду с головой и вынырнула совершенно новым человеком, готовым отказаться от прошлого и начать новую жизнь.  

По пути в комнату я все же остановилась напротив картины, на которой были изображены мои родители. Она была подсвечена тусклым светом настенной лампы и свечами, стоящими на полке под картиной. Мама. Очень красивая. В ее глазах чувствовался блеск, она словно с любовью смотрит на тебя с картины. Наверное, она любила всех, и отца, и народ. Белая кожа, очень чистая и ровная, без единого шрама и царапины. Так, как и должно быть у каждой девушки. И русые длинные волосы, заколотые в прическу. А рядом отец. Высокий, серьезный, с гордо поднятой головой. Но в глазах тот же блеск, что и у мамы. У меня его глаза. И длинные пальцы. Я совсем не помню их в своем детстве, и сейчас, глядя на их портреты, кажется, смотрю на чужих людей. Неприятно знать, что у тебя никогда не было семьи.  

Всю ночь я практически не спала. Мешало давящее чувство одиночества, грусти, смешанной с ощущением пустоты. Мне чего-то не хватает, и вернее всего, именно семьи. Саймон хоть и был для меня мамой, отцом и старшим братом в одном лице, но он все равно не смог их заменить. Их взгляд. Почему они таким взглядом смотрели на все вокруг, но вот так отправили меня за десятки тысяч километров и даже не приезжали? Мне казалось эгоистичным с их стороны вот так погибнуть и даже не увидеться со мной. Я не могла простить. Кем были мои родители для этой страны? Их любили?  

Так много вопросов, ответы на которые я никак не могу найти.