Сеанс

Лилим записывала все свои сновидения в отдельную книжку, которую она очень берегла. Книжка была довольно потрепанная, в лимонной обложке и с желтой бумагой, на каждой ее страничке стояла непонятная монограмма, которую девочка никак не могла расшифровать. "Для записи снов.  

Сегодня я видела очень странный сон. Вначале там было про какого-то волшебника. Он нашел в пустыне остатки чьих-то костей, и на них еще были кусочки плоти. Потом волшебник собрал эти кости и слепил из них очень страшное существо, которое он почему-то называл человеком. Дальше я плохо помню этот сон.  

Еще я видела другой сон, но этот был совсем короткий. Человек в черной одежде и с бородой говорит странные слова, но их не слышно, а только видно. Они загораются огненными буквами прямо на земле, и тогда их можно прочесть. К сожалению, я не смогла их запомнить. Может, это было что-то важное? "  

Кроме этой специальной тетради у Лилим был дневник, в котором девочка отмечала интересные происшествия, случавшиеся с ней. "Сегодня Аиль показал мне прибор, который привез из города г-н Марлетт. Больше всего это новое устройство похоже на круглый столик с тремя ножками, на который поставили большой цилиндр и напихали туда всяких лампочек, проводов и кнопок. Честно говоря, это было довольно интересно. Когда я спросила г-жу Равелманн, зачем он нужен, она ответила: "Чтобы говорить с ангелами и умершими людьми. " Г-н Марлетт ее сразу перебил: "Отнеситесь к этому как к развлечению! Это очень увлекательно, вот увидите. " "Я думаю, маленьким девочкам не место на таких собраниях, где вызывают мертвецов или занимаются чем-то подобным. " – это старая г-жа Эрнэв, старая и ворчливая, очень гадкая. "Бросьте вы, это будет забавно! Конечно ты можешь посидеть с нами, когда мы его включим. " – г-н Марлетт за меня заступился, и я ему благодарна. Вечером мне дадут побыть на их собрании. "  

Когда прибор включили, в комнате погасили свет, и гости расселись вокруг работающей машины. Между кабелями и лампами загорелся небольшой желтый экранчик, и Марлетт Шаган весело объявил, что можно задавать любые вопросы. Первой была молодая Элиза Равелманн, жена торговца драгоценными камнями: "Какое слово я сейчас задумала? " Она спросила это вслух и захихикала. Вначале ничего не произошло, и тогда, тяжелое напряжение сменилось разочарованными вздохами и снисходительными смешками. Однако потом экранчик ожил, издал стрекочущий звук несколько раз помигал, и на нем изобразились написанные черным слова: [трансляция начата]... "Элиза Равелманн загадала слово "ЦВЕТЫ", и представила букет желтых роз. В тот момент, когда она загадывала слово, она думала о другом слове. В тот момент, когда она думала об этом другом слове, она думала о том, как она ненавидит. В тот момент когда она подумала об этом, ее посетила другая мысль, темная мысль. J. S.... [трансляция завершена]. " Г-жа Равелманн истерически рассмеялась: "Браво, браво, господин Шаган, превосходно! Как остроумно! Презабавная вещь, правда у нее довольно мрачные шутки. "  

Шаган сразу же подхватил ее тон, видя недоумение на лицах собравшихся: "Пожалуй, что так. Вы знаете, а ведь меня предупреждали об этом. Но ведь так гораздо интереснее! " Его непринужденный вид и веселость, кажется, имели эффект, все опять расслабились, и вечер продолжился.  

Второй вопрос задавал полный г-н Арокк. "Кхм-кхм. Так-с, мне очень любопытно узнать, как там поживает мой покойный дядюшка Адам. "  

Экранчик, после недолгого молчания, отвечал: [трансляция начата]... "Дорогой мой племянничек, как же я рад тебя наконец услышать! Ты даже не знаешь, как тут все по другому. Тут ничто не может утолить мою жажду. Только теперь я понял, как скверно я жил. Я пытался писать тебе письма, но ты их наверное, не получил. Они отсюда не доходят. Я тут страдаю, и прошу тебя, помоги облегчить мне мучения!..." [трансляция прервана].  

Арокк расхохотался и таким же, шутливым тоном продолжал: "О, как же мне это сделать, возлюбленный родственник? " [трансляция продолжена]... "Ты помнишь, после моей смерти, тебе достался мой дом и все мое состояние? Ты, наверное, также помнишь, что у меня была собака? Скажи мне, что она еще жива! "... [трансляция прервана] "Да, живет и здравствует! Хе-хе! " [трансляция продолжена]... "Тогда возьми и убей ее. Сложи костер позади моего старого сарая и там заколи ее в брюхо, разруби на части моим топором, а то, что останется засыпь хворостом и подожги. А потом, и дом мой подожги, в конце, сам себя облей вначале керосином и подожги. Когда загоришься, беги в лес, где я любил бывать, найди там дерево, которое я посадил, встань рядом с ним на колени и сдохни, сдохни, а я буду смотреть, упиваться и смеяться над тобой! С наилучшими пожеланиями и в надежде на продолжение плодотворного сотрудничества с нашей конторой. Твой дядя Адам.... [трансляция окончена].  

Арокк сидел молча и шумно дышал, а потом повернулся к Марлетту Шагану: "Простите, мой дорогой, но это уже ни в какие ворота! Мой дядя был человек во всех смыслах достойный, а это какой-то мерзкий психопат или гнусный шутник мне отвечал! Я этого терпеть не собираюсь! Он меня как будто в чем-то подозревает! "  

Шаган выглядел растерянным: "Это, пожалуй, чресчур, вы правы. Но давайте помнить, что это всего лишь игра. " "Так это игры, по вашему?!" "Я согласен, согласен, это отвратительная шутка. Сейчас я переменю частоту. "  

Следующим был сам Шаган. После того, как частота была изменена, все вздохнули облегченно – никто не хотел слушать правду о себе. "Я хочу разузнать побольше об ангеле, которого зовут Серебрянная Звезда. О нем много писали поэты. "  

На секунду экран померк, но вскоре уже опять горел. [трансляция начата]... "Я хочу проводить тебя в мой сад. Там есть много вещей. Мой сад, это место звонкой тишины. Черные птицы поют в том саду. Витые беседки стоят в том саду. В моем саду стоит полумрак, солнце там не всходит. В моем саду, все покрыто едва различимой черной вуалью. Там стоит дом, печальный и забытый. Там есть окно, в него погляди. В него погляди. Черные птицы тебе споют о черной стране. О черной стране, где рассыпаны серебрянные звезды. Звенит как колокольчик моя звезда. Подержишь ее в руках. В доме моем шкатулка стоит, там, в черном бархате, звезда моя лежит. Не бойся моей звезды. АА...." [трансляция окончена] "Как поэтично! Вам не кажется? Вот видите, я же говорил! Нужно только правильно настроить и все! " – смеялся Шаган.  

Им всем на миг показалось, что они слышали как звенят тысяча крохотных колокольчиков и тысяча голосов поют черную песню. Но это ощущение очень скоро пропало. "Хорошо, теперь я. " – сказал молчавший до этого Аиль. "Я хочу узнать, есть ли тут кто в комнате кроме нас, кто присутствует невидимо? И если есть, то хочу спросить его имя. " [трансляция начата]... "Я здесь. Меня зовут D. и S. и F.  

Я тот, кого зовут ASDFAGDFA. FASDADFSA. AGSFDA. ADFSGFA.... [трансляция завершена]. "  

От этого набора букв гостям стало странно тревожно. "Может, опять сменить частоту? " "Да. " – сдавленно отозвался Шаган и стал крутить переключатели и нажимать кнопки. "Элиза, что вы делаете?!" – вскричал вдруг Аиль.  

Элиза Равелманн стояла у окна и смотрела во двор. "Я не хочу жить. После этих ужасных букв! Там ведь были и A. и F. и S. и D.! О, как мне тошно! Я хочу прыгнуть в окно! Эти буквы пришли, чтобы разорвать меня! " – окончив говорить, она стала открывать окно. "Держите ее! Скорее! У нее помутился разум от ваших забав, Шаган! Принесите успокоительное! "  

Господа в строгих костюмах бросились к ней. Равельман, видя, что оконная рама не поддается принялась бить в стекло кулаками и стекло лопнуло. "Пустите! Пустите! Убирайтесь! Прочь! " – визжала она, когда ее подхватили под руки, потащили в другой конец зала и усадили в кресло.  

Ее левую руку удерживал г-н Арокк, а правую, пожилой г-н Лазар. Поднесли успокоительное и вкололи ей в вену. Еще немного она продолжала рваться и кричать, потом перестала и, обессиленная, спозла в кресло.  

Шаган бинтовал ей руку: "Что же вы наделали? " "Я предлагаю сейчас же прекратить это заседание! Видите до чего мы дошли! " – заговорил Аиль. "Я бы согласился с вами раньше, но теперь я не могу. Я должен продолжать, я это чувствую. К тому же, это всего лишь игра! " – не унимался г-н Марлетт. "Что? Вы с ума сошли! Хорошо, предлагаю голосование. Кто против? "  

Против высказались сам Аиль, г-н Аррок и г-жа Эрнэв, за выступали Шаган, Лазар, г-н Кефф и г-н Аллаиманн. Было принято решение продолжать. "Я бы хотел испытытать, если изволите так выражаться. " – начал своим тихим голосом г-н Лазар. "Я бы... я бы... желал послушать ту песню, что поют у меня на родине. "  

Все знали, что Лазар приехал с Востока, спасаясь от войны, и все знали как тяжело ему живется в эммиграции, и потому с пониманием отнеслись к его пожеланию. [трансляция начата]... "Помни, помни... помни сердце моё! Помнишь ли ты те места, где цветут вишни и абрикосы, где развеваются красные флаги в прекрасных садах? Помни, помни сердце моё песнь Востока! "  

Лазар плакал, дрожа всем телом. Его взгляд помутнел от слез, и он сам стал смотреть куда-то в пустоту. Руки его задрожали и он начал напевать с детства знакомый мотив. "Помни, помни... сердце... помни... " "Лазар, приидите в себя. Вы слышите? " "Оставьте беднягу в покое! Вы что, не видите, как он скучает по дому? " – оборвал Шаган. "Это же ужасно! Остановитесь! " "Я не остановлюсь никогда! Пока сам не пожелаю, вам ясно?!" – заорал Марлетт. "Продолжим. Я должен опять сменить частоту. "  

Марлетт лихорадочно посмеивался и возился с настройкой, Элиза Равелманн стонала в своем кресле, г-н Арокк поминутно озирался, ему казалось, что кто-то кладет руку ему на плечо, а Лазар все продолжал тихо подпевать, прикрыв глаза и дирижируя руками. "Готово. Продлжаем! " "Я желаю узнать... " [трансляция начата]... <Внимание, вы находитесь на закрытом военном канале! Покиньте его немедленно! > [передача начата]... " "Что все это значит? "  

Комнату заполнил оглушительный писк.  

В глазах у гостей потемнело. "У вас идет кровь, Лазар... "  

Шаган вскочил на ноги и со всего размаху ударился головой об стол. "Теперь у нас обоих идет кровь Лазар! Теперь мы с вами заодно, вы слышите! " – Марлетт пронзительно закричал.  

Арокк вторил ему и рвал на себе одежду. Г-н Кефф подобрал с пола осколок стекла, ударил им себя в грудь и повалился на пол. Старуха Эрнэв подскочила к краслу и чтала душить Элизу. Аллаиманн бесцельно носился по комнате и швырял все, что попадалось под руку.  

Аиль бросился бежать к двери. Тут его словно что-то поразило: "Лилим! "  

Он обернулся и увидел маленькую девочку, сидящую в углу. Лилим смотрела на происходящее с ужасом. Ее огромные голубые глаза были полны слез. Аиль кинулся обратно, схватил ее на руки и, задыхаясь выбежал из комнаты. "Скорее малышка, неси ключ! Нужно их запереть! Нужно запереть! Неси! "  

Аиль запер дверь и стал ждать. Вопли утихли, и в воздухе застыла жуткая тишина, напоенная жаром и кровью. Потом все это прошло. Чувство страшного присутствия исчезло. "Сигнал перестал идти. "  

Аиль молча вошел в комнату. Гости, кроме Кеффа, лежавшего на ковре, замерли в неестественных позах. Когда Аиль приблизился к прибору, тот все еше работал, желтый экранчик передавал сообщение. [передача поражающего сигнала завершена].  

Аиль выключил прибор. Гости, до этого неподвижные, безвольно упали на пол.  

Лилим стояла в коридоре и смотрела.  

У Лилим была своя книжка для записи снов, а еще дневник. Иногда она вспоминала тот проклятый вечер, после которого ей пришлось уехать. Сидя у окошка в своей комнате в пансионе, она много думала об этом. Об этих людях. Может быть, они это все заслужили? Ангелы ведь никого не наказывают несправедливо. Но там в тот вечер ангелов точно не было, и она это знала. Ангелы не такие, и они не говорят через столы и электрические приборы. Они говорят иначе. Иногда их голос страшен иногда прекрасен, но он другой.