КОЗЁЛ

По разбитой грунтовой дороге, в почти непроглядной темноте ехал японский джип Isuzu. Таких автомобилей в начале девяностых в России еще почти никто не видывал: большая, красивая, черная, с высокой степенью проходимости, а главное — нерусская, как это стало модно во всем еще с середины восьмидесятых. “Иномарка” – так их поначалу называли. В кабине находились трое: бугай-водитель по имени Николай, который по совместительству был еще и телохранителем, Светлана – секретарь-референт новообразованной фирмы «Galina» и, собственно, сам директор – Галина Руденко. После целого дня разъездов по району, да еще и свернув в этакую вот глухомань, новомодные спутники вконец вымотались и только и думали о том, чтобы поскорее добраться до последнего пункта назначения – поселка Тангинского. В целом, рейд выдался не из легких: нужно было провести ряд важных встреч с главами администраций, обсудить коммерческие вопросы по открытию сети магазинов в районном центре и его окрестностях, о чем в данный момент уже никому из них не хотелось и думать.  

Новый образ жизни диктовал свои правила: хочешь жить — умей вертеться. Наши с вами герои, пожалуй, успели усвоить это вполне, и дело, начатое предприимчивой леди Галиной, как ее иногда называли за глаза, еще недавно школьной учительницы, шло, что называется, в гору, шло с успехом. Однако, все дела на этот раз, казалось, уже были сделаны, и на последний пункт назначения ни у кого не хватало сил. Всех утомила музыка из проигрывателя, едва ли спасал дорогой коньяк, подаренный накануне в честь успешной сделки, который можно было слегка усугубить дамам. Чтобы хоть как-то придать бодрости общему настроению водитель Николай рассказывал уже, наверное, десятый по счету модный анекдот:  

– Едет новый русский по городской магистрали. Вдруг видит, что… что... – здесь он остановил свой рассказ.  

– Ну, чего замолчал, Никола? – спросила его Светлана, покручивая в зубах палочку от чупа-чупса...  

– Это еще что такое?.. – протяжно произнес Николай, сбавляя тем временем скорость.  

В режиме дальнего света фары их автомобиля осветили на своем пути какое-то непонятное препятствие. Перед незваными гостями предстала совершенно невероятная преграда – это был огромный, старый и на первый взгляд давно брошенный экскаватор, времен еще недавнего СССР.  

– Вот это ста-атуя... – протянула Галина. – Ну, прямо памятник Советскому Союзу!  

Подъезжая ближе, стало ясно — это был действительно экскаватор, с огромной механической лопатой, неуклюже воткнувшейся в землю. Однако, как он там оказался — повис немой вопрос у всех троих. Объехать эту громадину было невозможно даже на джипе. Машина тем временем уже совсем остановилась. Сигнал японского клаксона не возымел никакого результата — ржавый экскаватор не подавал никаких признаков жизни. Хлопнув дверью, Николай решил осмотреть место. Вокруг уже наступила ночь и холодный ветер давал о себе знать, как и о том, что лето все еще не торопилось вступать в свои законные права.  

– Эй, есть кто живой?! – крикнул водитель Isuzu с заметным раздражением, оглядывая вокруг непроглядную местность. – Гребаная колымага-а-а!  

Как ни странно, откуда-то из железного брюха советской чудо-техники в ответ раздалось странное душераздирающее завывание. Оно не носило в себе никакого смыслового содержания, а, скорее, походило на крик дикого Тарзана из одноименного кинофильма, хорошо известного зрителям советской поры.  

– Что за бред еще... – в каком-то вдруг неожиданном чувстве, которое совсем не привык испытывать, поморщился Николай. – Э!..  

– Эка-на, Веча-Макидон! А!.. – Послышался изнутри невнятный мужской говор и шум металлических деталей, ключей, и сильный стук чего-то тяжелого.  

– Долбаный тракто-ор! Сваливай с дороги! – повысил голос Николай, еще не понимая, кому он это говорит.  

Раздался железный скрежет и из поржавевшей боковой двери экскаватора появилась фигура человека в рабочей одежде и с ведром, в котором слабо теплилось пламя огня, отдающее синим цветом. Это был небольшого роста мужчина, судя по всему уже совсем немолодого возраста, седой, но при этом с, казалось, совершенно черным лицом; оно даже отдавало каким-то блеском с синевой (возможно, из-за огня в ведре).  

– Ты, тварь мазутная! Не видишь — люди едут!.. – набросился на него с руганью Николай, поблескивая через расстегнутый ворот толстой золотой цепью на шее. – Убирай свою...  

– Коля, Коля... – начала было успокаивать своего сотрудника Светлана.  

– Чего-о?.. – твердым голосом и с наивным удивлением произнес дед, глядя на него сверху вниз, как со сцены. При отблеске огня стали видны белки его глаз и поднятая бровь.  

Тем временем бугай-водитель продолжал свою матерную брань в адрес пролетария. Однако, реакция старика не заставила себя ждать. В своей привычной манере он вдруг отчебучил нечто невообразимое:  

– Эх! – встряхнув по-цыгански плечами, как-то весело и задорно раскинул он в стороны руки, – топни нога, не жалей сапога! Тятька новые сошьет...  

С этими словами дед лихо спрыгнул с борта экскаватора прямо на крышу Isuzu и стал бить на ней чечетку, приплясывая с шиком и кандибобером, припевая при этом: «Эх, яблочко, да куда котишься?.. »  

– Ах ты... – в полном недоумении и гневе начал было Николай, разинув рот от удивления. Он принялся было нервно искать у себя что-то за пазухой: да я тебя, тварь!..  

– Ко мне в рот попадешь — да не воротишься! Эх, паря-беда, каво делашь! Э-э-э!.. – не обращая внимания, продолжал наяривать старик, да все на забайкальский казачий манер.  

Тут дед по-молодецки свистнул, запрокинув голову, словно созывая голубей, затем наконец остановился и, наклонившись в своему ругателю, громко сказал уже совсем другим голосом:  

– Что ты на меня орешь, пацан! Я — танкист! Я — Козёл!!! Ясно?!  

После этих слов уже ни у кого не было никакой реакции. Визитеры на какое-то мгновение просто остолбенели.  

– Ай да дедушка... — внезапно и на удивление для себя самой с иронией сказала Галина, придя первая в себя. Затем продолжила: Ладно, отец, это тебе не танк... и на дворе не 45-й... слезай с машины. Расскажи лучше, как до твоей деревни доехать, а то не видно ведь ничего. А ты, Николай, успокойся! Помоги лучше...  

Через какое-то время чудо-агрегат завелся и спутникам удалось продолжить свой путь. За нанесенные повреждения автомобилю никто со старика — как потом выяснилось, ветерана войны, дошедшего едва ли не до самого Берлина, — не стал ничего взыскивать. К тому же, чувство вины перед ним все же сочли за собой и сами представители, так сказать, бизнеса.  

– Это вы еще легко отделались – говорили на следующий день местные жители нашим визитерам. – Козёл у нас со странностями, дед с норовом, казак; все юродствует.  

На Вторую мировую войну, как следовало из их рассказа, он попал мальчишкой, в неполных шестнадцать лет. Вышло так, что Лёшка Козлов (так звать его на самом деле) прогнал уполномоченного вилами со двора; не дал корову экспроприировать -- отобрать, проще говоря. Остаться без скотины в ту пору для нищей и многодетной семьи означало быть обреченной на голод. А шел в то время 1942-й... война шла уже целый год. Уходя из их дома уполномоченный Шеньман только и тараторил, озираясь: «Я тебя посажу! Я тебя посажу, сопляк! В исправительно-трудовой лагерь у меня поедешь, казачье отребье... фашистский пособник! »  

Что делать... Порешили мать с бабкой и тетками Алешку-кормильца на фронт определить. По поддельным документам из-за своего возраста он и отправился во солдаты… Всю войну прослужил механиком-водителем танка Т-34. За свой крутой норов получил прозвище «Козёл», чего, как ни странно, не стыдился, а, скорее, даже наоборот. Когда наступил 1945 год и вернулся он живой и здоровый домой, заявился тут как тут и уполномоченный. Решил, видно, слово сдержать – посадить парня. Пришел, встал и зовет его во двор. Вышел на крыльцо наш Козёл — вся грудь в орденах да медалях, — как посмотрит на него, на этого Шеньмана, как рявкнет: «А ну, брысь отсюда!.. крыса тыловая, душегуб... до чужих коров охочий, не то!.. » Так и убежал тот ни с чем, а с семьей Козловых больше не связывался. В дальнейшем Алексей работал в своей родной деревне на тракторной технике, и вот, в последние годы — на экскаваторе.  

Подивились наши спутники этим рассказам, но, однако, всё поняли и связываться с Козлом тоже больше не стали. Закончив свои коммерческие дела, в тот же день они отправились в город, а деда этого, наверное, запомнили на всю свою жизнь. Решили простить за все, ведь, как-никак, герой войны, ветеран. Много ли таких осталось?  

2018