аэропорт

Аэропорт  

Я очень люблю летать на самолетах. Люблю предвкушение полета, все процедуры, связанные с этим. Я, обожаю, поднимаясь по трапу, оглянуться на здание аэропорта. Люблю все, что происходит внутри самолета. Мне нравится искать свое место, класть вещи на полку, разглядывать, как одеты стюардессы и как они себя ведут, с нетерпением жду, когда накормят и ем с удовольствием. А особенное наслаждение – это момент взлета, погашенный свет в салоне, огоньки, горящие вдоль прохода. Самолет разгоняется и отрывается от земли. В этот момент мне очень хорошо. Я счастлива. Я ничего не боюсь и чувствую себя свободной.  

Пока эти ощущения ничем не убиты. Хотя было много дискомфорта в виде задержек, плохих погодных условий, технических неполадок и всяких забавных историй вроде того случая, когда из-за непогоды вместо Киева я прилетела в Витебск. Всю ночь сидела в витебском аэропорту, клюя носом, а утром, когда объявили рейсы на мое направление, я села в чужой самолет, прилетела в Киев, и еще успела на свой следующий самолет по расписанию два раза в неделю, на мое счастье тоже задержанный на много часов.  

Но все эти мои «не туда прилетела», просто не о чем говорить по сравнению с тем, в какую историю попала одна моя очень хорошая знакомая, балерина N, летевшая из Пулково.  

Это еще было в Советском Союзе. N. летела из Питера, где она работала, во Львов, где жила ее семья. Самый обычный рейс, время в полете около двух часов. Стандартные сборы и бутерброд на дорожку. Кроме того, N. летела домой, поэтому прихватила с собой свинину, говядину и пару курей, рассчитывая, что за пару часов все это не успеет сдохнуть. В те, советские времена в провинциальных магазинах ни черта не было. Только в столицах можно было отовариться. Население из столицы растаскивало по домам все, что можно съесть и одеть. Такие были веселые годы. Помню, мне сестра из Питера переслала мясо в морозильнике под вагоном, договорившись об этом с проводницей поезда Ленинград – Львов.  

И вот самолет взлетел и через два часа по расписанию должен был приземлиться в аэропорту Львова. Но через два часа все были еще в воздухе. Внизу блестели какие-то озера, и нельзя было понять, почему внизу эти самые озера, когда во Львове никаких озер нет, да и речки тоже. Обычный интерес перерос в сильное волнение, но тут самолет пошел на посадку и все вздохнули, даже не пытаясь себе объяснить, что это было, не мираж ли? Рассеяла сомнения стюардесса, когда объявила: «Уважаемые пассажиры, не волнуйтесь, мы приземлились в аэропорту города…Стокгольма», то есть за самой, что ни на есть за границей. Ох и ничего себе поворот! Шутка ли в Швеции оказались. Напрашивался вопрос, почему они здесь?  

Оказывается, самолет прямо с ними угнали. Но не с боями, а просто парнишка, сидевший через пару мест от N, она на четвертом, он на восьмом, написал записку с настойчивой просьбой и, решено, самолет полетел в Стокгольм. Что он там нацарапал, никто не знает, но согласились и полетели.  

Это были девяностые годы, такие времена, когда самолеты угоняли все кому не лень. Высшее начальство запретило противоречить угонщикам, уже были жертвы, а они никому не нужны, и поэтому самолеты летели туда куда требовал, назовем его «бандит».  

Парнишку в Стокгольме арестовали и он, напоследок обернувшись, спросил соотечественников: «Ребята, кто хочет со мной? » Тут, говорит, тюрьма лучше, чем моя квартира. Его в Союзе забирали в армию, а он отказался. Ему сказали, ну тогда тюрьма, дорогой товарищ. Он подумал и решил, что шведская будет лучше.  

А пассажиров, прилетевших с ним, попросили выйти из самолета и сопроводили в здание аэропорта. В те времена западный аэропорт одним своим видом мог парализовать волю советского гражданина. Здесь не было безумного количества людей, которые не знали где присесть с кучей вещей, километровых очередей в кассах и грязных туалетов. Да и злых-презлых служащих не было тоже. В этих аэропортах все было очень мило и красиво, иллюминация, магазины, бары, улыбки. В Ирландии, в Шенноне, по пути на Кубу, куда я ехала по комсомольской турпутевке я остолбенела, увидев посередине зала бар с красивыми официантами в бабочках. Вокруг люди сидели за столиками и, ожидая свой рейс, попивали кофеек. Самолеты взлетали и приземлялись в большом количестве. Но никто не толпился как у нас. Наши аэропорты, я уже не говорю о железнодорожных вокзалах советского периода, слегка напоминали ночлежку. С нашим сервисом просидеть шестнадцать часов в аэропорту, вместо пятнадцати минут, как было у меня с промежуточной посадкой в Воронеже «по техническим причинам», не пожелаешь и врагу.  

Питерских пассажиров не по своей воле оказавшихся в Стокгольме, решили покормить. В одном из помещений накрыли столы с бутербродами, соками и водой. Но некоторые не дойдя до столов через декоративное решетчатое заграждение стали протягивать руки и хватать бутерброды, а уж у столов началось такое, что удивленные официанты отступили и, сидя, подперли столы ногами, чтобы их не опрокинули внезапно взбесившиеся гости. А гости как сумасшедшие запихивали бутерброды кто в рот, кто по сумкам.  

N. наблюдала с ужасом это подобие Босха. Очень хотелось сделать вид, что она из другого самолета. Но и есть хотелось очень. Она села за самый дальний столик, достала свой сэндвич, заготовленный интуитивно в Питере, и стала его употреблять. В шведской столице, в тонком сарафанчике, от волнения и усталости, она заснула, положив голову на стол. Кто-то укрыл ее выданным шведами пледом.  

Прошло уже много часов ожидания. Мясо и куры стали сообща пованивать. N. решила все это выбросить. Пошла в туалет, а там чисто и по-своему уютно. Урны блестящие. А тут несвежая продукция в большом количестве. Будет плохо пахнуть. Что делать? « Не буду оставлять», – решила N. – «Как-то неловко. Не могу и все. А если повесить пакет, то вообще стена обвалится» – уговорила она себя. И она вынесла из туалета свою авоську, решив вернуть все это на родину.  

Когда объявили посадку в самолет, всех попросили пройти на досмотр. Моя милая знакомая, очень красивая женщина с царственной внешностью и потрясающими ногами, подошла к таможеннице. Та стала осматривать ее ручную кладь. Сверху в сумке намеренно лежали розовые балетные пуанты. Таможенница достала их и заулыбалась: «Ballerina! » И защебетала-защебетала, хотела видимо добавить пафоса, и поделилась с другими, «вот передо мной какая пава, впервые вижу живую балерину». Но, несмотря на это стала рыться дальше. Следующий пакет изумил шведку еще больше. Представительница элитной профессии имела в сумке несколько кг несвежего мяса. Можно от этого пойти пятнами. Она без лишних слов запихнула его обратно, как будто подглядев что-то неприличное: «Next! »  

А пледы работники аэропорта перед посадкой просили вернуть. Но наши люди, с честными глазами «Мы вас не понимайт» попрятали их в сумки и до свидания! И радостно пошли в самолет.  

Вот так закончилась эта история. А мясо на родине без сожаления было выброшено в первую попавшуюся урну.  

P. S. Кстати в этом самолете летела женщина, которую угоняли дважды, туда и обратно. Так сказать щекочущий нервы round trip. Интересно, она сейчас летает самолетами?