Северное Сияние

Холодная, слегка пасмурная погода. Снежные хлопья медленно падали с неба, но в столь малых количествах, что казалось будто снег вовсе не идёт. Лёгкий ветер подло пробивался под куртку пронимая до дрожи.  

Белые слово молоко снежинки, приятно хрустели под ногами. Тёплые штаны издавали до боли знакомый с детства звук “Фить, фить, фить”. А горячий воздух изо рта тут же превращался в пар, казалось, время будто замерло, не двигалось вперёд, а годы не бежали словно молодые жеребцы куда-то вперёд. Всё просто было так, как когда-то давным-давно, уютно, слегка прохладно, пасмурная погода не была поводом для грусти, ну и всё во круг казалось таким необычным, удобным, родным.  

Остановившись, прислушавшись, холодный ветер шкодливо гулял между покрытых снегом деревьев издавая протяжный гул. Будто волк, воющий в лесной чаще, так сказочно и одновременно страшно.  

Лёгкая улыбка показалась на румяном лице, холодные щёки отдались лёгкой покалывающей болью, ну а сухие от мороза губы тотчас же треснули. Больно, но так по-обычному...  

Ноги сами медленно пошли вперёд, хруст снега под ногами вдруг участился, да, тело само побежало вперёд, кружась местами по кругу. А вот и подлый лёд, хитрая ловушка, спрятанная для невнимательного путника, неверный шаг и падение.  

Но вместо откликов о боли — звонкий смех, не желая вставать руки и ноги сами принялись делать снежного ангела.  

Крупные хлопья снега медленно падали с неба, осторожно оседая на холодном лице. Вот одна из них застряла в ресницах, другая в брови. Ещё одна тает на холодной щеке и всё так спокойно.  

Улыбнувшись шире, губы уже треснули до нельзя, лёгким движением рук и ног тело вновь оказывается в вертикальном положении.  

Быстрый, украдкой осмотр местности во круг:” Ни одна птица не заметила падения Сэр! ” фигура удаляется вперёд. Навстречу былым приключениям.  

И вот уже, не далеко, где-то там, чуть ближе горизонта, виднеются деревянные домики, такие же, как и тогда, когда-то...  

Приятный, горячий запах душистого из печи хлеба, словно меткий стрелок поразил прямиком в нос.  

Серый дым, с запахом хвойных деревьев, устремлялся куда-то вверх из дымоходов, словно давая сигнал Зиме, что дома уже готовы к холодам и морозы могут бить с новой силой.  

Вскоре рука коснулась калитки, той самой скрипучей, холодной, вечно нуждающейся в покраске калитке. Как и тогда, её петли с пронзительным криком выполнили свою работу отворив проход.  

Первые шаги к уже пустующему дому, да, некоторые вещи все же никогда не замирают. Холодные окна старой деревянной постройки, они, хоть и одиноко, но всё же радушно встретили своего хозяина.  

Сердце застучало сильнее, так необычно, вроде все как раньше, но теперь гораздо тише.  

Всё тот же запах горячего душного хлеба, только из печи, но не из печи этого дома. Шаг, за ним ещё один шаг, и ещё. Вот ноги встали на крыльцо, его замело снегом, но ничего, это поправимо.  

На окнах красовался иней, но это лишь часть зимней магии, он всегда на них был. А вот за окнами пусто, нет, мебель никуда не сбежала, но было так темно, необычно, неуютно.  

Дрожащая рука решительно взялась за дверную ручку, ключ проник в замочную скважину, щелчок и вот замок уже открыт, осталось лишь толкнуть дверь назад.  

Сердце билось всё быстрее, ещё один шаг, одно мгновенье, одно действие. Глубокий вдох, холодный воздух заполнил лёгкие, звук сердцебиение отдавался в ушах, виски начали пульсировать и...  

Дверь была отперта, старый, но столь знакомый запах проник в ноздри. Будто он никогда не покидал этот дом, будто был законсервирован все эти годы внутри ожидая своего часа.  

Тёплые воспоминания вновь нахлынули и старый дом уже не казался таким пустым, старым или забытым. Пальцы сами нащупали выключатель, “древняя” лампа зажглась, она сквозь годы всё так же упорно выполняла свою работу, будто одинокий боец, у которого нет права сдаваться.  

Тусклый, жёлтый свет окинул помещение, звуки ударов ног о землю, снежинки стремительно покинули своё место, оставив обувь практически сухой.  

Руки невольно потёрлись друг об друга, пытаясь согреться, правая рука ринулась в карман и вот пачка спичек уже была наружи. Осталось лишь найти дрова, краткое воспоминание и ноги сами понесли к старой поленице. Несколько сухих дров, которые на удивление все ещё были в пригодном состоянии.  

Бумага и маленький хворост быстро нашлись в доме и его округе, приятное чирканье спички о коробок. Головка спички с характерным звуком вспыхнула, маленький язык ещё не разгоревшегося пламени коснулся уголка бумаги. И вот огонь начал разрастаться, сначала поглощая бумагу, потом с лёгким потрескиванием перебросился на сухие веточки, оттуда на более большие ветви и наконец в печь были брошены дрова.  

Аромат горящего дерева заполонил помещение вызывая лишь тёплые воспоминания.  

Краткий взгляд на часы, за окном было уже темно, но стрелка уверяла, что время ещё ранее, только шесть вечера, время ещё есть.  

Тёплая зимняя куртка вскоре ушла на вешалку, обувь осталась поближе к камину, всё-таки некоторые хитрые снежинки сумели попасть внутрь.  

Три картошки были с уверенностью завёрнуты в фольгу и кинуты в костёр, ну а пока они готовились пара сосисок была нанизана на палку и прожарена на костре.  

Вкус слегка подгоревшей сосиски, отдающий лёгким древесным привкусом от хвойной палки, слеза пробежала по щеке. То ли от грусти, то ли от счастья.  

Такая горячая и одновременно холодная, она появилась незаметно, медленно прошлась по щеке оставляя лёгкий жгучий след, и упала куда-то в пол, не прощаясь.  

Но на лице была лёгкая улыбка, звук старых механических часов, “Тик-так, тик-так” и тихий, слышный лишь в голове звук бегающих босых по дому ножек...  

“— Бабушкаааа, Бабууууушка — неугомонное босое дитё, как всегда полное энергии и сил вновь приставало к своей бабушке.  

— Ну чего тебе кровинушка моя? — ласкова отвечала уставшая бабушка, смотря на своего внука  

— А можно я пойду погуляю? Можно-можно?! — неугомонно спрашивало дитя  

— Ладно, только сейчас, схожу за твоими варежками — ответила пожилая женщина и встав из кресла, на которое она недавно присела, прошла проверять высохли ли варежки”  

Ветер ударил по окну, гулкий звук вырвал из воспоминаний и казалось, будто этого было мало, старая кукушка вылетела из часов объявляя о том, что уже семь вечера.  

Горькая улыбка, кочерга переворачивала почти затухший за это время костёр, разворошив старые дрова и достав три заветных комочка фольги. Новый хворост и пара дров отправились в камин.  

Картошка, как всегда, сгорела по краям, но самое вкусное всегда было в сердцевине. Обжигая пальцы и рот, мужчина принялся есть самую вкусную еду в его жизни. Она не была приготовлена знаменитым поваром, не выглядела как ресторанное блюдо, да и приправ никаких не имело, кроме одной — ностальгии.  

Столь простая вещица, но её так сложно добавить в блюдо. Приправа которая для каждого своя и “выращивается” годами, чтобы в один момент вернуть человека куда-то туда, в далёкое, но уютное прошлое.  

Доев свой ужин, мужчина расположился на старом, чудом не развалившемся кресле. Лёгонько задремав.  

Сны сменялись воспоминаниями, воспоминания приоткрытыми глазами, чтобы следить за костром, ну а приоткрытые глаза очередными снами. Сон, воспоминание, костёр, очередное объявление от кукушки, снова сон.  

С каждым часом дремать становилось тяжелее, мысли всё сильнее вытесняли и сон, и воспоминания, и вот уже в одиннадцатом часу, мужчина не дремал, а лишь лениво ковырял затухающий костёр.  

В помещении похолодало.  

— Пора — кратко произнёс он не смотря на часы, а лишь бросив взор свой на окно.  

Там, позади, на большом и открытом ночном небе, усеянном звёздами, красовалась до боли странная картина. Северное сияние, но не привычные красивые лучи разноцветного света. А... рыбы, огромные рыбы разных цветов медленно плыли по небу, ярко переливаясь своим северным сиянием.  

Мужчина встал с кресла, потянулся и посмотрев на это чудо, лишь горько улыбнулся.  

Он не стал тушить и без того затухающий костёр, не одел на себя зимнюю куртку, а наоборот, зимние штаны сменил на более лёгкий, скорее даже деловой вариант. Словно он, шёл не на промёрзшую и занесённую снегом улицу, а на какой-то бал.  

Стрелка часов в последний раз попрощалась с хозяином своим измученным “Тик-так”. Рука быстро нашла старый выключатель и дом остался лишь в свету затухающий огней костра.  

Дверь на улицу отворилась и в этот раз была закрыта навсегда, ключ, по старой привычке остался под обледенелым ковриком. Калитка протяжно завыла, прощаясь со своим владельцем.  

И вот он, одетый в лёгкие, танцевальные одеяния мужчина, шёл по морозу в ночи, дыша полной грудью и улыбаясь как дитя.  

Вскоре он устремился вперёд, бежал словно маленький ребёнок, не зная усталости, не зная и понятии отдышка. Он бежал, сопровождая огромных рыб, плывущих в ночном небе.  

Казалось, будто и он сам теперь летел, нет, плыл по небу с этими рыбами. Всё было таким необычным и таким родным.  

Мороз перестал кусать кожу, снег стал мягким словно тёплая зимняя шубка, ноги сами вели его вперёд, а перед глазами наконец возникли ИХ силуэты.  

Множество людей, все они такие знакомые и такие молодые, все они ждут его, машут ему рукой, разодетые в танцевальные платья, наряды, потные от долгого танца.  

Румяные лица молодых девушек раскрылись в улыбках, все они давно ждали его прихода. Одна из них, с длинными русыми косами протянула свою руку мужчине, он в ответ протянул свою, уже не такую грубую, словно помолодевшую руку.  

Она улыбнулась, её белые зубы словно блеснули задорным светом. Её пальцы сжались на его руке, и она тут же потянула его за собой, бросившись в пляс.  

И вот он уже танцует с ней, снег разлетается в стороны, большие снежные хлопья словно в угоду танцующих тоже пустились в пляс. Странные рыбы в небе начали кружить кругами, создавая во круг танцующих сильную вьюгу.  

Вьюгу, что скроит их от ненужных любопытных глаз, что обеспечит им долгий-долгий танец, покуда силы не покинут их. А когда танцевать уже не будет сил, сказочные рыбы унесут мужчину с собой далеко-далеко, там, где он и все остальные смогут танцевать вечно, смеяться и радоваться, не зная усталости.  

Ну а на утро в деревне лишь скажут, что ещё один ушёл на поиски своего Северного Сияния. И лишь одиноко стоящий дом, ещё наполненный запахом и теплом былого уюта, будет хранить эти воспоминания покуда очередная рука не отопрёт его двери...