А старуха знала

Серп луны освещал улицы старого города. По вымощенной старинным булыжником дороге ветер гонял обрывки газет. Одинокий фонарь освещал тротуар тусклым светом газового огонька. Дождь омывал окна домов и отбивал ритм о крыши.  

Не торопясь, с зонтиком в руках, в сторону дома шёл мужчина, лет тридцати. В руке у него был саквояж, из которого торчал какой-то металлический инструмент.  

Около здания полиции его остановила странная женщина, которая была окутана в старую шаль, а на ногах были надеты старые башмаки.  

– Не с того ты начинаешь свой путь, – проговорила она, опираясь на клюку.  

– Прошу прощения, это вы мне? – Мужчина оторопел, ведь в час ночи на улице редко кого встретишь, особенно в маленьком западном городке.  

– Тебе, милок, тебе.  

– Что вы имеете в виду?  

– Зря ты просто так решил избавиться от неё, – старуха прищурила один глаз.  

– Женщина, вам нужно в больницу.  

«Из утренних новостей»  

«…А теперь к криминальным новостям: мужчина избавился от своей жены в порыве ревности посредством гаечного ключа, который, как предполагает полиция, задержанный принёс с работы. Проводятся следственные мероприятия, виновный арестован…».  

Около дома, где произошло убийство собралась толпа, ведь в таком маленьком городке редко что-то случается по-настоящему стоящее. Люди что-то обсуждали, пока полиция ограждала место преступления специальной лентой.  

Резко к дому подбежала женщина в возрасте с накрученными блондинистыми волосами. Она резко оказалась около полицейского, схватила его за воротник и прокричала: «Моя дочь, что с ней? Что этот ублюдок с ней сделал? Моя дочь…».  

– Посмотри, это же Линда, – проговорила одна из женщин, указывая пальцем на убитую горем мать.  

– Бедная, что же теперь с ней будет?  

Через несколько минут после появления матери из дома на носилках вынесли труп, накрытый белой простынёй. В районе головы убитой проступили пятна крови.  

Крик, который издала мать в этот момент услышал весь город, даже сам убийца, который уже сидел в полицейском участке и давал показания.  

– Почему Вы совершили это, мистер Ленсли? – Полицейский повышенным тоном задавал вопросы.  

– Тупая сука, изменяла мне всю нашу совместную жизнь, да и старуха эта…  

– Какая старуха? – В недоумении спросил полицейский.  

– Да какая-то сумасшедшая, если бы не её укоры, я может быть и подумал бы. Сто процентов это Пэри её подговорила.  

– Вы бредите? Вы совершили убийство в полвторого ночи, какая старуха может бродить по городу, да ещё и незамеченной?  

– А вы у неё и спросите. Больше ничего не скажу.  

В это время, в стареньком доме на краю городского кладбища сидела старуха, смотрела в камин и что-то вязала.  

– Говорила я ему, не с того начинаешь.  

Старуха отпила чай, а в её слепых глазах проносились картинки: женщина с блондинистыми волосами за спиной у дочери возносит гаечный ключ, а мужчина в это время рассматривал совместные с мамой убитой фотографии. На часах было полвторого ночи. На календаре 1987 год.