Судьба свела

Говорят, что жизнь человека зависит только от него, от его действий и решений, но какая же это глупость. Наша жизнь давно расписана по главам с разными заголовками. У каждого человека своя судьба, которая предопределяет жизнь человека и расставляет все по полкам: какое прошлое, настоящее и будущее будет у человека. Никто не может этому противиться. Хоть и кто-то говорит, что пойдет против судьбы и свернет в другую сторону, пойдет по другой тропе, то это не его решение. Судьба заранее приготовила ему такой поворот, что когда-нибудь настанет тот день, когда ему придется изменить свою жизнь по определенной причине, к которой свела его судьба. Странное и немного паршивое ощущение того, что это вовсе не твоя жизнь, а подготовленный роман, в которой ты всего лишь марионетка, натянутая нитками.  

Не каждый еще понял эту сущность, до сих пор веря, что сможет изменить свою жизнь только по своему желанию, по-своему хотенью. Или, наоборот, перестанет делать то, чем занимался всю свою жизнь, лишь бы доказать свою правоту в судьбе, что каждый человек в праве изменить свою судьбу. Говоря о правах, мы не можем точно сказать, что имеем ли на изменения нашей судьбы права или же даже обязательства, ведь мы ей неподвластны. Не человек это решает, это решает его судьба. Например, решает заняться точными науками, нежели тратить время на творчество, или же нарядиться в обычный серый день, чтобы порадовать прохожих своей яркостью. Это не человеческое решение, так хочет от нас судьба. Судьба – невероятная сила, которая может построить человеческую жизнь, будущий мир и все на этой земле. Человек лишь слабая и не способная на такие возможности существо, ему не сравниться с судьбой.  

Я не пессимист, я реалист и я ученица старшей школы №13 города N. Моя жизнь сплошное разочарование. Судьба даже при моем рождении решила приготовить мне памятный подарок на всю мою жизнь, лишив меня матери, а далее избавив от отца. Мать умерла при родах, а отец испугался. По крайней мере мне так рассказали администрация детского приюта. Они стали для меня домом, но не семьей. Я не могла их принять как родных, так как в душе чувствовала себя отреченной от мира сего, словно я вообще и не должна была рождаться в этом мире. Я лишь ошибка природы, которая только разрушает все и всех. В приюте я могла жить, точнее ночевать, а все остальное время должна была находиться на улице, в школе и еще где-нибудь, нет разницы. Главное, реже появляться в приюте, чтобы не портить жизнь всем.  

Как-то не один десяток раз меня ловили на балконе с сигаретами, но в один день со мной повидалась маленькая девочка с приюта, которая хотела повзрослеть. Я придумала свою историю взросления, как сигареты сделали меня старше и мудрей. Девочка поверила и попросила сигарету, но я же не стану ей отказывать, тем более, когда она чуть ли не умоляла меня. Я отдала ей целую пачку, а когда ее поймали, то она вскрыла карты и рассказала о моей выходке. Все сотрудники знали, что балкон для меня курилка и отучить от сигарет никому не получиться, поэтому пытались смириться, но после того инцидента, мне запрещали и вовсе находиться в приюте днем до ночного отбоя. Все с нетерпением ждут моего совершеннолетия, чтобы поскорее избавиться от меня, выкинув на улицу, но ждать им еще год, а точнее терпеть меня еще год.  

Школу я просто обожала, так как в ней всегда твориться какой-то хаос. Может и не во всей школе, но в моем классе было очень весело. В классе были, так называемые, изгои. Только не думайте, что я их трогала, вовсе нет. У нас в классе были свои задиры, которые издевались над ними, избивали и насмехались. Данные методы не по моей части, я сильна в словах, но даже их я не использовала. Меня больше устраивало наблюдать за происходящим, чувствовала себя на концертном спектакле в жанре драмы. В свою очередь, меня никто не трогал, но даже кто посмеет, тот пожалеет. Все боятся моего молчания, боятся тронуть меня или что-то сказать, поэтому мне очень нравилась школа – у меня был авторитет.  

Однако этот авторитет был только в кругу учеников, но не работников школы. Им не нравились мои оценки, успеваемость, курение, прогулки по крыше (вход на крышу заперт по ключ, но под каждый новый замок я делала дубликаты) и отношение к учителям. Странно, я же никого не домогаю, никому не мешаю жить спокойно и весело. Мне не нужна эта школа, мне своих знаний хватает, просто школа плохо меня знает и понимает. Каждый итоговый тест по окончании учебного года я писала на «отлично». Все считают, а точнее уверены, что я списываю с интернета даже те задания, которые учителя якобы «сами составили». Я знаю все очень хорошо, память у меня отличная, что, даже не записывая, я могу все запомнить. Я не отчитываюсь у директора за свои успеваемость и оценки за итоговые тестирования, я просто слушаю его нотации, ведь никто мне не дает ни слова вымолвить, поэтому я просто молчу.  

Не сказать, что такая жизнь меня устраивает, но годиться на время, пока не надоест. Я страдаю всю свою жизнь, пусть и пострадают мое окружении. Это не эгоизм – это равноправие.  

Сегодняшний день начинает также, как и всегда, я просыпаюсь в 5:00, чтобы никто меня не видел и не услышал. Мне хватает часа, чтобы принять душ, одеться, заправить кровать и собраться. В 6:00 я уже была на улице на остановке, ждала, когда приедет первый утренний автобус. Он всегда был пустой, так как за одну остановку до находится конечная, и в такую рань никто не едет по этой дороге. Вроде это город, но он такой пустой утром и ночью, от центра здесь всего 20 минут езды, но такая глушь, только в этом районе. Может здесь многолюдно только днем, когда меня здесь нет? Хотя это неважно, какая мне вообще разница? Зато я одна могу ехать в школу, не думая о том, что кто-то из моего знакомого окружения может встретить меня.  

В 6:05 уже подъехал мой автобус, он ехал прям до школы. Я всегда могу насладиться поездкой в наушниках под свой любимый плейлист. Это время было самым приятным в моей жизни, я могла просто отдохнуть и расслабиться под музыку. На самом деле, до школы можно добраться и пешком, всего-то час идти по одной дороге, но это было не для меня. Пусть я лучше приду намного раньше первого урока, который начинался аж в 8:30, и посплю за своей партой. В это время школа всегда открыта и пуста, что очень мне нравилось. Я могла просто побыть одна, не мешая никому жить.  

Вот и пролетели мимолетно 20 минут времени моей жизни и снова я здесь. Странно, что школа в это время открыта, а ворота нет, но это не было для меня проблемой, так как лазить я тоже любила. В 6:30 я уже сидела в кабинете, который всегда открыт (по моей милой просьбе старосте). Здесь темно и холодно, но у меня в шкафчике всегда был плед и подушка на такие случаи. Сон для меня – очень важная процедура, которая всегда должна сопровождаться удобствами. В кабинете спать было приятнее всего, так как здесь никто тебя не сможет вытурить за шкирку вон, а только наоборот даже не будут мешать и беспокоить. Мои одноклассники отлично знаю, что лучше не тревожить мой сон. Тронуть меня – можно еще спастись, а потревожить сон – попасть насмерть в капкан. Пока никто не решается проверить на самом деле, но и никто не противиться данной теории. Все, что думают обо мне в школе и в интернате, правда или нет, не могу сказать даже я. Эти теории создавались не мной, а за меня, я даже не наталкивала людей на такие мысли. Но, все же, не отрицаю, что я тот еще «подарок», натерпятся все, я обещаю.  

Какой же все-таки у меня крепкий сон в школе, время пролетело незаметно как вдруг уже звонок на урок. Я поднимаю свою голову и вижу такую картину: за первой партой третьего ряда три девочки окружили другую, громко смеясь над ней и раскидывая ее вещи, у окна за последней партой спал наш школьный псих, чуть правее от него парень, который всегда нарывается к нему на драку. Короче говоря, все как обычно. Кстати говоря, я сижу за последней партой четвертого ряда, ближе к выходу, чтобы свалить первой с уроков.  

В кабинет зашел классный руководитель и все ученики разбежались по своим партам. Я не стала запоминать, как его зовут, но точно знаю, что он не особо к нам строг, но и не добр. Проделки и самодеятельность он не ценил, мог сразу отправить к директору. Всегда решает проблемы учеников, помогает и ценит каждого ученика. Никогда не понимала его. Он всегда старается быть честным и верным, но он не понимает, что его могут попросту использовать и предать. Как он еще остался учителем в этой школе?  

– Так, класс, внимание! – начал он, стукнув по учительскому столу один раз, – В наш класс перешел новенький. Входи, – продолжил он, обратившись к парню в коридоре.  

В кабинет зашел парень высокого роста спортивного телосложения. У него короткие черные волосы, бледноватое лицо, голубые глаза, тонкие черные брови, четкие скулы и тонкие губы. Его внешность кажется больным. Могу сразу догадаться, что он бывший спортсмен, а сейчас у него осложнения со здоровьем, которые помешали его увлечению.  

– Всем привет. Меня зовут Адам, – сказал он, натянув улыбку на лице.  

Да, теперь я точно уверена в его состоянии здоровья, его пару слов выдали за считанные секунды. Такому парню долго в нашем классе не продержаться, если он, конечно, не какой-то пуп земли.  

После промелькнувших моих мыслей все девочки в классе начали умиляться с него и его слов, аж тошно. А парни начали перешептываться, но этот шепот отличался от предыдущих тем, что сами были от новенького восхищены также, как и девочки. Что твориться? Почему все так вдруг строят из себя приятных и милых одноклассников, когда на деле те еще изверги. Сначала я подумала, что может на нем какие-то чары, которые подействовали на всех, кроме меня? Чтобы убедиться, я посмотрела на школьного психа, когда он в свою очередь на приветствие новенького просто лег дальше спать. Все! Теперь я спокойна! Поэтому просто последую примеру, продолжу дремать.  

– Пересадка! – крикнул учитель.  

Кажись и я вправду уснула, так как новенький уже сидел слева от меня, а значит он успел представиться, рассказать о себе и т. п. Но все же, я в ярости, меня снова отвлекли от сна на какую-то глупость. Меня уже который год не пересаживают с моего места, значит и в этот раз пролечу. Однако, нет. Учитель указал на меня и на новое мое место. К большому сожалению, я теперь сижу за последней партой второго ряда. Почему сразу тогда не у окна? Там было бы лучше спать и не видеть одноклассников, которые заходят в кабинет или гуляют среди рядов парт. Психа оставили на его же месте, как и новенького, остальных рассадили по новым местам. Казалось бы, что может быть хуже того, чем сидеть на втором ряду? Правильно, сидеть между психом и больным – отличное сочетание.  

– Привет! – сказал Адам, мило улыбнувшись.  

Я посмотрела на него с презрением. Справа от него сидит его одноклассник, так почему нельзя с ним поговорить, нежели меня донимать? В классе все притихли и развернулись в нашу сторону. Теперь все внимание класса устремилось на меня, впервые за такое долгое время. Даже учитель притих, забыл, что он собирался сказать. Псих тоже не остался в стороне, он поднял свою голову и устремился наблюдать за происходящем. А что я сделала в свою очередь? Точно также, как и всегда, отвернулась и легла спать, после чего все в кабинете выдохнули с облегчением и начали шептаться.  

Я не хотела с ним здороваться, так как со мной вообще никто не разговаривает, тем более с улыбкой на лице. Я привыкла к этой идиллии и нарушать в ней что-то не собираюсь. Мне легче быть ниже травы, тише воды и не портить людям жизнь, нежели создавать проблемы из обычных слов. Поэтому лучше не встревать в неприятности. Не хочу, чтобы меня еще и со школы выгнали. Это мое второе место, откуда меня еще не выгоняют. А первое я посещу сразу после уроков.  

Сладкий снов в течение 7 уроков прекрасен. Не успела я только закрыть глаза на первом уроке, так я уже проснулась под звонок последнего урока. Не теряя ни минуты, я выбежала с класса и устремилась в свою башню. Нет, это не замок с башней, и не какая-то многоэтажка – это просто заброшенное пятиэтажное здание на холме, никому не принадлежащее. Я его нашла в тот день, когда мне запретили находится в приюте днем. Он не так далеко от школы и приюта. В здание попасть невозможно, но можно попасть на крышу по крутой пожарной лестнице. Конечно, не самый безопасный вариант, учитывая отсутствие нескольких ступенек, но забраться возможно. Это занимало для меня пару минут, и вот я уже на крыше. Здесь я обустроила так, как хотела в своем бы доме: старые деревянные стеллажи с книгами, потертое пружинистое кресло, светодиоды по потолку (на крыше был навес), рабочий стол (больше напоминавший журнальный столик) и всякая мелочь вроде ламп и декораций. Были бы у меня деньги и возможности, я бы обустроила чуть красивее и удобнее, но что есть – то есть.  

Мне сегодня ничего не хотелось делать, поэтому я даже не брала в руки свой школьный ноутбук, книгу, тетради, ну и телефон тоже, хоть он мне служит только для музыки. У меня даже нет в нем контактов, приложений и социальных сетей, только музыка. Чтобы отвлечься и расслабиться я просто села на край крыши, играясь ногами с воздухом. На холме открывался невероятный вид на город: яркие многоэтажки, шум машин, парки и скверы. Было приятно на глазу видеть все эти движения, именно как живет город. Так я могла просидеть несколько часов даже забыв про время. Как-то раз я так провела целые сутки, забыв про время. Благо, что это был выходной день – школу не пропустила.  

Мое уединение потревожили, я услышала чьи-то шаги по ступенькам пожарной лестницы и какой-то грохот. Кажись, человек не на ту ступеньку наступил, вот и чуть не грохнулся. Я быстро направилась к входу, захватив с собой ржавую трубу чуть меньше метра. Я ждала, когда кто-то высветиться у меня на глазу, тот самый, кто потревожил меня и ворвался в мое личное пространство. После одной минуты я вижу, как два парня зашли и ищут что-то или кого-то глазами. Этих личностей я узнала, поэтому пока бить не буду. Я просто вышла вперед и протянула трубу перед ними, чего не ожидали они и оба ударились об нее.  

– Какого черта? – сказал школьный псих.  

Я просто посмотрела на него, в взгляде котором четко читалось: «ты это сейчас серьезно? », что он понял сразу и притих.  

– Прости, что потревожили, – начал говорить новенький, приложив руку на живот, куда я попала трубой, – Это я его попросил направить к тебе.  

С удивлением на лице посмотрела сначала на новенького, а потом со злостью на психа. Откуда ему знать, что я здесь? Как он узнал? Он что, следит за мной? Я очень-очень зла, представить даже сложно. Мне хочется размахнуться ржавой трубой и врезать ему по голове, и плевать, что я его вырублю или убью.  

– Прочь! – сказала я и просто отпустила трубу, которая с грохотом упала им на ноги, после чего последовали визги.  

Надеюсь, им было очень больно. Я сразу развернулась и вернулась на край крыши, чтобы продолжить любоваться городом.  

– Не прогоняй нас, – продолжил новенький, – Мы просто хотим поговорить.  

– Если я это сделаю, вы отстанете от меня? – сразу спросила я, чтобы убедиться, что меня больше никто не потревожит.  

– Да, но пообщайся с нами в течение года, – продолжил новенький, – После этого ни я, ни он, тебя больше не побеспокоим.  

– Год? – с удивлением вскрикнул псих, – Ты мне этого не говорил! Она же нас угробит!  

– Я тоже пас, псих и больной – мне не компания, – сказала, скрестив руки перед собой.  

– Это кто еще тут псих? Сама ненормально-то, – продолжил псих.  

– Ребят, почему бы нам не стоит просто попробовать? – спросил новенький, – Все останутся живыми и здоровыми.  

Я провожу взглядом сначала по новенькому, потом по психу, и думаю в голове: «оно мне реально надо? », хотя… почему бы не раскрасить чем-то свою жизнь, смогу развлечься. Я уверена, долго они не протянут мою компанию и сами убегут на следующий день, зато повеселюсь я.  

– Новенький, ты сам это предложил, – сказала я, сделав фальшивую улыбку, – Хорошо.  

В ответ он кивнул, и мы оба посмотрели на психа, чтобы услышать его согласие. Он ломается несколько минут, так как знает, что он точно не выдержит меня, но что-то в его голове переклинило и он ответил:  

– Я в деле.  

«Что за детский сад здесь твориться? » – подумала я в голове и пытаюсь разобраться, что же хочет из этого получить новенький. Зачем ему эта обуза? Он ведь мог просто подружиться с крутыми парнями и девочками в школе и жить в роскоши и уважении, но зачем ему проблемы? Это я про себя и психа.  

– Кьяра, ты не против, чтобы твою башню мы использовали как нашу общую «базу»? – спросил новенький.  

Сначала я удивилась тем, что он знает мое имя. Меня давно никто не называл по имени (всегда было так: «Обуза», «Недоразумение», «Эй! »). А после меня наполнила ярость, что мое имущество, мою жизнь, мою собственность хотят сделать общей, но… я выдохнула и просто ответила:  

– Ладно! – ответила я спокойным тоном, еще раз натянув фальшивую улыбку на лице, – Я дремать, меня не беспокоить! – продолжила я и легла на кресло, укутавшись шерстяным пледом.  

Что твориться здесь? Почему новенький вдруг заинтересовался психом и мной – самыми отбитыми в школе. Неужели ему жить надоело? Или он настолько болен, что потерял рассудок и творит не пойми что? Хотя ладно, мне все равно, это его решение. Я просто с этим смирюсь и попробую продолжить жить также, но уже с таким окружением. Не знаю даже, что из этого выйдет, но допустим, что ничего хорошо.  

Я снова проснулась, но уже из-за того, что псих дергал меня за плечо. Зачем ему будить меня? Сам же догадывается, что я выверну ему руку, что и сделала, схватив за кисть. Я услышала хруст костей кисти и локтевой части.  

– Твою ж! – вскрикнул он, – Пусти! Я просто хотел позвать тебя ужинать! – продолжал кричать от боли он.  

Мне не послышалось? Ужинать? Я открыла глаза и увидела перед собой накрытый стол фастфудом и тремя бутылками газировки. Я отпустила руку психа, что тот аж отлетел в сторону и начал гладить свою руку так, словно это его драгоценность.  

– Что это такое? – спросила я, присев у столика как в чайхане.  

– Как что? Ужин, ненормальная! – грубым тоном ответил псих, чего я не выдержала и кинула ему в лицо подушку со всей силой.  

– Успокойтесь, – сказал новенький спокойным тоном и продолжал раскладывать салфетки на стол.  

Честно говоря, я очень сильно хочу есть. За сегодняшний день я так ничего и не поела, поэтому я предпочту послушаться, а потом уже издеваться над психом. Но на душе у меня все равно какое-то странное ощущение. Я никогда не ела в компании с кем-то, думаю, что и сейчас я не поем. Несколько секунд я просто наблюдала, как парни садились по своим местам и разворачивали фольгу от еды. Мой живот заурчал, и медлить я не стала, сразу начала трапезу.  

Как-то мне непривычно находится с кем-то, кушать и говорить – какое-то новшество для меня. Все равно, я не понимаю для чего это Адаму. Неужели ему и вправду делать нечего или жить надоело? Мне хоть и некомфортно, но от развлечений я не откажусь. Но и зачем сюда втягивать психа? Он специально выбрал его и меня? Столько вопросов, которые я хочу им обоим задать, но вот только жду подходящего момента. Новенький кажется смазливым, кажется, что он хочет воспользоваться психом и мной ради какой-то цели, чтобы самим остаться чистым. Доверять ему опасно. Псих… ну он – псих, тут ничего и не скажешь. Когда он стал им и почему, я не знаю. Его именем я никогда не интересовалась. Когда в классе его начали так называть, то я так его и запомнила. А насчет себя в школе, то меня чаще всего называли «Нахалка», но одноклассники и другие ученики и вовсе боялись меня так называть, поэтому они старались избегать обсуждения меня.  

В этот вечер так никто и не заговорил, поэтому я и не стала интересоваться ответами на свои вопросы, а последовала тому же примеру. В приют я не вернулась, осталась в башне, парни тоже так сделали, спали они на полу. Точно помню, что они уснули позже, что-то вроде как обсуждали, возможно. Я не стала обращать на них внимания и уснула на кресле, даже забыв про свой плед. Проснувшись утром, я была укрыта пледом, на счастье, я не замерзла. Спасибо парням за заботу, конечно, но не стоило.  

На часах 5:00, а значит пора просыпаться. Парни все еще спали на своих самодельных кроватях из картона и нескольких одеял, найденных в старых шкафах. Спят они крепко, поэтому я не стала их будить, старалась меньше издавать шума. Взяла необходимую одежду со своего шкафа, переоделась в уборной и заодно умылась. Перед выходом накинула на Адама и психа еще по одному одеялу. В это время на крыше продувает, они могут простудится. Это не забота, я просто не хочу себе лишних проблем. Заболеют они, потом и меня заразят, а я не хочу.  

В 5:55 я уже была в школе, точнее у входа в нее, ждала 5 минут, когда охранник проснется и откроет чертовую входную дверь. Когда он ее открыл, я просто влетела внутрь, чего точно не ожидал охранник. Если я не ошибаюсь, то он мне что-то кричал, больше напоминавшее на ругань. Хорошо, что наушники поглощают шум и я ничего не слышу. Когда я пришла в класс, мне не хотелось спать. Впервые за всю свою жизнь я выспалась. Я пыталась заставить себя уснуть, но ничего из этого не выходило. И тут мне пришла в голову одна нестандартная идея, не сказать, что плохая, но и не хорошая – это того стоит.  

<…>  

До звонка на первый урок осталось полчаса, по сути, я успела. Да, многие удивятся тому, что я пришла не первой, а ближе к уроку, но и пусть. Посмотрим на реакцию одноклассников и моих новых друзей, если они уже пришли. Войдя в школу, многие ученики просто расходились по сторонам, учителя тыкали в меня со стороны и были в удивлении. Никто не понимал, кто перед ними идет: новый ученик или незнакомец? Дойдя до своего кабинета, я поймала на себе все взгляды, какие были и раньше, но уже без страха и отвращения.  

Я вошла в свой класс, все притихли и посмотрели на меня. Каждый успел за несколько секунд полностью меня изучить с головы до ног, но никто так и не мог догадаться, кто же стоит сейчас перед ними.  

– Вау, у нас что новенькая? – присвистывая, сказал один из моих одноклассников с счастливой улыбкой.  

Я посмотрела на него так, как обычно смотрю на тех, кто мне больше всего раздражает, затем приподняла одну бровь. С его лица мигом исчезла улыбка, что подсказывает мне его осознанность. Он понял, кто сейчас вошел в класс. Он развернулся лицом к доске и опустил голову на стол, лишь бы не встретиться с моим взглядом. Все тут же ахнули и последовали примеру одноклассника, кроме психа и новенького. Они удивленно смотрели на меня и взглядом оценивали мой новый имидж.  

– Отличное перевоплощение, даже и не узнать тебя, – сказал псих, когда я села на свое место, – Но скажу, что короткие волосы блонд тебе больше к лицу, а черная классическая одежда так тем более, – продолжил он и потянулся к моим очкам, – О, дай померю.  

– Не смей, – ответила я.  

Он вмиг вернул себе свою руку и снова начал ее гладить, кажись, вспомнил вчерашний хруст его костей, решил обойтись без травм. Псих сделал обиженно лицо и прилег спать за партой. Повернувшись к Адаму, тот просто улыбнулся и кивнул, но затем спросил:  

– Никаких проблем? – задал вопрос он, на что я просто качнула головой.  

Теперь в кабинете тише, чем обычно бывало: никто никого не трогает, все сидят на своих местах или выбегают в коридор – я же теперь не собираюсь спать за партой, я сижу ровно и смотрю вперед. В моей голове столько мыслей вертятся, столько идей, столько, сколько не было у меня за всю жизнь. Не понимаю, откуда они возникли. У меня аж голова разболелась.  

Пролетели два урока. Учителя были шокированы гробной тишиной, но им это точно нравилось. Когда они изучающе смотрели на учеников и встречались с моим взглядом, они сразу понимали причину и просто проводили уроки, как и обычно. Я же в этом случае не изменилась, все равно ничего не делала. Просто закрывала глаза и слушала. В это время одноклассники чувствовали себя безопасней и комфортней.  

На перемене я решила сходить купить себе и ребятам по холодному чаю. В школе жарко и душно, нужно утолить жажду. Стоит отметить, что авторитет в школе дает себе знать: без разницы какая у тебя внешность, есть авторитет – всегда будет, поэтому купить у меня получилось быстро и без очередей, даже бесплатно отдали. Неужели я настолько монстр? Аж обидно.  

Не задерживаясь, я вернулась в класс, но там уже было не так тихо. Девочки снова принялись за свое – буллить одноклассницу, пацаны кричать и носиться, а мои друзья просто молча сидели, точнее Адам читал, а псих спал, не недолго. К нему подошел задира, который всегда его донимал и нарывался на драку. Он начал пинать его стул и кинул учебник ему на голову. Тот не стал начинать драку, а просто скинул учебник в сторону и продолжил спать, но другому это не устраивало и тот поднял руку, чтобы ударить, но рука остановилась, точнее ее остановили. Адам встал перед ним, схватив его руку.  

– Слышь, новенький, ты бы не нарывался, а то тоже под руку попадешь, – сказал задира.  

– А ты друга моего не тронь, – с уверенностью сказал Адам.  

– Вы это слышали? – начал смеяться задира, – Ты подписал себе смертный приговор. Теперь над двумя можно издеваться, так даже веселей, – продолжил он, высвободив свою руку с захвата.  

Я не буду просто стоять в стороне, этот придурок получит по заслугам. «Стоять» – остановила прохожего ученика и вручила ему напитки подержать, пока я буду разбираться и воспитывать плохого ребенка. Я быстро подошла со спины к задире и схватила его за волосы на затылке, отчего он закричал от боли и начал пытаться поймать мою руку. Даже не задумываясь, я откинула его со всей силой назад, из-за чего он с грохотом приземлился на пол и стукнулся затылком об дверцу шкафчика. Все затаили дыхание и с ужасом на лице смотрели на происходящее.  

– Какого черта? – вскрикнул задира закрытыми глазами, из-за боли по всему телу, а когда открыл – быстро встал, прижавшись к шкафчику спиной.  

– Какие-то проблемы? – спросила я.  

– Нет, – тихо ответил задира, повиснув головой вниз.  

– А над тремя забавней, а? – спросила я, сделав шаг вперед, – Если нет проблем, то я создам их тебе, – сделала еще шаг, – А сейчас проваливай!  

Задира вмиг убежал в коридор, сначала ударившись об ручку шкафчика, а потом врезавшись в одноклассника. Так-то лучше, будет теперь знать, как моих обижать. Я посмотрела на ученика в коридоре, которому оставила напитки, тот сразу подбежал ко мне, вручил их и убежал. Все в кабинете притихли, а когда поймали мой взгляд, развернулись и уткнулись то в парту, то в книгу, то в капюшон и т. д. Я никому не позволю обижать своих, никто никогда не посмеет. А кто только попробует – получит по заслугам. Сейчас я еще расправилась спокойно и тихо, я не хотела поднимать шумиху, а то могут потом и со школы отчислить.  

– Освежимся? – спросила я, кинув в руки парням их бутылки холодного чая.  

Дальше оставшийся день пролетел быстро, ничего не произошло – я никого не побила. Все прошло настолько тихо, отчего все учителя были в шоке, но в то же время премного благодарны. Я польщена. Задира больше не высовывался, зарылся в свой капюшон и весь день сидел так, думая над своим поведением. Псих уже сидел на уроках и вроде даже как учился, его голова ни разу не оказалась на парте. Новенький все также учился, у него ничего не изменилось.  

После уроков мы втроем пошли на нашу башню, именно вместе. Перед тем как выйти с кабинета, я подумала, чтоб лучше парни сами пошли, а я их потом догнала, но передумала. Заметила что-то неладное: за ними следом пошли задира и его типо «банда», поэтому я решила не оставлять их одних без присмотра. Чувствую себя мамочкой, честное слово. Об этом я не стала говорить парням, чтобы их мужское эго не пострадало, но зато задиры исчезли из вида. Прибежав к парням, я сразу развернулась, чтобы убедиться, что за нами нет хвоста, и его и вправду не оказалось через секунду – все разбежались.  

По дороге к башне мы заглянули в магазинчик и купили перекусить выпечки и горячих напитков. Дорога оказалась совсем недолгой, поэтому к закату мы успели вернуться в башню и проводить солнце под трапезу – невероятное наслаждение. Ни слова, ни шума, ни крика – одна лишь лепота. Стоим втроем со стаканчиками кофе в руках наблюдаем за красотой природы и обворожительным видом на город.  

– Что у тебя на руках? – отвлеклась я, увидев на руке психа красное пятно, которые слегка выглядывало из рукава, – Это кто тебя так?  

– Не заморачивайся, – ответил он и натянул рукав.  

– Отвечай! – своим обычным тоном продолжила я.  

– Приемные родители, – чуть ли не шепотом ответил он, – Они часто выпивают, а потом развлекаются, – остановился на этих словах, взглянув на меня, и продолжил, – Избивая меня.  

Адам и я с шокирующим взглядом посмотрели на него. «Изверги! » – подумала я. Да как они смеют? Кто им дал право поднимать руку на ребенка? Если они такие люди, то зачем взялись за воспитание ребенка? Они же могут его не только физически ранить, но разбить морально, если еще не уже. Мне больно смотреть на это, я должна помочь ему.  

– Не возвращайся к ним, они даже не заметят твоего исчезновения, – сказала я.  

– Да, я так и планирую, но надо сегодня заглянуть к ним, чтобы забрать свои вещи. Они могут их продать и купить на них алкоголь, – ответил он и поник головой, – Но я боюсь, что они меня могут даже не выпустить и начнут развлекаться, а я потом восстанавливайся несколько недель.  

– Пошли, разберемся! – сказала я, взяв его за руку, и потянув за собой, – Адам, организуешь торжественный ужин?  

<…>  

– Мы пришли! – радостно крикнул Мин (тот самый псих), припрыгивая шел передо мной.  

Я пыталась сдерживать смех от того, как он счастлив. Он смог освободиться от ядовитых цепей и может жить и радоваться. Я рада за него. Мы забрали все необходимые вещи, а его опекунам я лично оставила памятный подарок, который они запомнят навсегда, а меня даже не вспомнят из-за нетрезвого состояния.  

– Как все прошло? – спросил Адам, завершая сервировку стола.  

– Если за дело берется Кьяра, то все прекрасно! – ответил Мин, счастливо распахнув перед собой руки, словно это его крылья.  

– Серьезно?  

– Конечно, ты во мне сомневаешься? – спросила я с оскорбленным выражением лица, – Они хотели навредить Мину, а в итоге оказались на полу. Только давайте без деталей, мне впервые пришлось разбираться с алкашами, дальше с ними будет работать полиция.  

– Тогда хорошо, я спокоен.  

С того дня наши жизни изменились радикально. Я стала хоть немного казаться человеком, но только для своих ребят, которые стали мне даже не друзьями, а семьей. Изменились внешность, немного отношение к окружению (грубость само собой осталась), мое окружение и заинтересованность жизни. Мин стал счастливее и свободней. На его руках остались шрамы, но уже не было новых ран и порезов. Он стал хорошо учиться, я и Адам помогли ему подтянуть учебу, теперь он уже учится на хорошиста. Адам остался таким же, каким и был при самой первой нашей встречи. Честно говоря, я так и не поняла, почему он заговорил именно с нами? Может есть какие-то весомые причины? Он также был счастлив и увлеченным учебой. Он очень заботливый и хозяйственный.  

Мы друг для друга стали семьей – самым дорогим, что у нас было за всю жизнь. Пролетел месяц, за ним второй. Мы жили счастливо, гуляли, развлекались, путешествовали, работали и творили. Все, что можно было, мы сделали и реализовали. Теперь нам стоит ждать наш выпуск со школы, после чего мы вместе поступим в один университет на одну специальность и продолжим ставить цели и достигать их.  

Я очень благодарна Адаму, что он предложил общаться в свой первый день, и я не пожалела, ответив «Да». Это был самый красочный и веселый год, и так хочется всегда. Однако в нашей жизни не все так, как нам хотелось бы. Ведь судьба всегда готовит нам подарки, пусть мы их и не ждем.  

Утро. Май. Выпускной.  

Я собираюсь на вручение аттестата. Специально к этому дню я купила длинное черное пышное платье с рукавами-фонарики и черные туфли на платформе (я так и не научилась ходить на каблуках). Подготовила прическу, накрутив локоны и добавив несколько милых заколок. Подобрала аксессуары, накрасилась и нарядилась. Стою перед зеркалом и не могу налюбоваться собой. Какая же я красивая, аж слезы наворачиваются.  

– Вау! Ты прекрасно выглядишь! – сказал Мин за моей спиной.  

– А обычно нет? – сказала я, нахмурившись, на что он лишь посмеялся, – Где Адам? – спросила я, так как вчера вечером он не вернулся на башню.  

– Он сказал, что ему надо встретиться с родителями, и приедет сразу в школу на вручение, – ответил Мин, почесывая затылок.  

– Ладно, погнали, а то опоздаю на церемонию.  

В эту секунду после моих слов мне на телефон пришла смс-ка, кажись, Мину тоже. Мы сразу взяли телефоны в руки, чтобы увидеть уведомление. После прочитанного, я посмотрела на Мина с ужасом в глазах, наворачиваются слезы, ноги становятся ватными, тяжело дышать. Я не могу в это поверить, просто не могу и не хочу!  

<…>  

– Здравствуйте, мы ищем Адама Миллера, – сказала я, сдерживая гнев и слезы, спрашивая у медсестры у регистратуры.  

– Это вы? – послышался слабый женский голос за моей спиной, – Точно, вы! Вы погубили моего сына, вы его убили!  

Ко мне и Мину подошла женщина лет сорока и начала дергать из стороны в сторону, рыдая. Я так поняла, это мать Адама. Мы с Мином стояли неподвижно принимая на себя каждый удар этой женщины. Нам больно и неприятно, но выяснять отношения с родителями покойника в день смерти не вариант. Смотря на мать Адама, я уже не могу сдержать слез, так как я ее понимаю. Мне тоже больно, ведь он был для меня семьей и всей моей жизнью, а такое случилось…  

К нам подошел отец Адама и схватил за руки свою супругу, чтобы та не навредила нам, по тихонько отнимая от нас. Я смотрю на Мина и шепчу ему: «Ты знал? », на что он в ответ прошептал: «Нет».  

– Доктор! – крикнула мать и побежала к врачу, который только что вышел с операционной.  

– Мне очень жаль, – ответил врач, медленно снимая маску с лица, – К сожалению, лекарство от рака нет, мы сделали все, что было в наших силах, – продолжил врач, доставая с кармана какой-то листик, – Но ваш сын и друг, – продолжил он, посмотрев на меня и Мина, – Оставил вам записку:  

«Это письмо я пишу своей семье, не прописанной в фамилии, а те, кто раскрасили мой последний год жизни. Да, у меня был рак, но я вам не рассказывал. Я хотел жить так же, как и все, наслаждаясь жизнью только вместе с вами. Не хотел, чтобы меня жалели, чтобы окружали лживые и наивные люди. Я всегда хотел себе верных друзей, но не мог даже ожидать, что именно они станут мне семьей. Простите, что ухожу из жизни рано в такой знаменательный для нас день, даже не предупредив вас. Пообещайте, что вы не остановитесь и будете двигаться дальше, вместе. Не предавайте друг друга! Продолжайте жить и радоваться, не грустите долго обо мне, навещайте иногда меня и будьте счастливы.  

Ваш Адам».  

«Чтобы не страдать от душевной боли, ты наносишь себе физическую, и все равно страдаешь», – подумала я в голове у себя. У него были свои проблемы, которые постоянно наносили раны на душу, хотя он просто хотел жить так же, как и все. Ему просто хотелось быть счастливым, но он понимал, что погубит самого себя. Теперь его нет. Я не могу принять этот факт, мне больно, мне тяжело сдерживать слезы. Я не хочу в этой верить, я все еще надеюсь, что он жив, что он нас не бросил, что не заставит нас страдать. Я не хочу…  

Как же больно иногда бывает, что, когда ты только начинаешь жить и верить в свое будущее, судьба меняет все твои планы. Ты только начинаешь надеяться на новую жизнь, находишь семью и веру… Как вдруг тебя лишают всего, чего ты даже не мог ожидать. Каждый живет, строя планы на будущее, забывая тем самым жить настоящим. Не стоит это забывать, ведь судьба та еще сука, еще как может привести к непредсказуемым вещам. Мы думаем о том, что сейчас школа, потом университет, работа, семья, а после уже можно будет задуматься о своих мечтах и только тогда начинать что-то делать. Кто-то планирует учить языки в будущем, садиться на диету с понедельника, бегать с нового года, следить за здоровьем и т. п. А почему бы нам не стоит задуматься о настоящем – жить здесь и сейчас. Не строить планы на будущее, делать так, как решим сейчас и сделать прямо сейчас. Мы не можем все время бегать за будущим, так как не знаем, что нас ожидает за следующим поворотом. Судьба сведет к такому концу, которому сама и вела.