Дневная работа для гнома.

Не поверю, что и пилигрим не шёл  

в тыл,  

как вражеский лазутчик.  

Перешедшему в новизну порядку,  

отдал бы и я честь, если бы знал наверняка,  

Кто обучил его ремеслу-хорошим манерам,  

Исходя из плохих маневр.  

Пусть воюют молва и голос  

только на нашей памяти.  

Но по отдельности, чтобы сердце было  

занято от души, от радости  

ко сну.  

Повесить ещё зеркало,  

мало нам  

Лунного, отражения водного,  

друга ситного, да, заплечной молвы;  

Может поможет и здесь  

в нём... чей-то разум больший-  

Захудолый род увидеть  

по размеру и предстать-  

По следам парнасовых одиссей.  

У края, которого подчас, превосходящего  

нас по силе мрака,  

Глаза и образ третьего лица-присутствие.  

Увидел я в нём случайную звезду-  

из всех самых лучших, высших,  

Божественных сфер.  

Могущество, которое для наших чувств  

смертельно;  

Человек для космоса-  

вещь непостижимая;  

Его любовь всего защита.  

Женский бог всегда предполагал силу;  

но как только сила... склонялась к изголовью-коленопреклонно,  

Она... изнемогала страданием и исходила слюною,  

равным его страсти.  

Природа, даже если тигр показывает зубы,  

Не терпит фамильярности, распущенности, нрава.  

Неопределённости чувства;  

она определяет человека задолго,  

до его появления в лесу,  

по одной только тени.  

Но если она и возводила где-то границы, определяя тем пределы  

совместного пребывания на земле и в теле, границы  

Своего запретного царства, то и собака  

Кусает руку дающую,  

И когда ест и когда с детьми гуляет.  

Её совет послужит примером и в дальнейшем,  

но чёрного пса не вымоешь до бела.  

Мы станем властвовать поочерёдно  

в пределах лени.  

И лес построился забором,  

и чувства ощетинились копьями;  

Были пещеры, стали крепости;  

её дети трутся носами и шкурами, сдирая кожу.  

Они узнают друг друга по запаху  

в пределах лесного зова плоти.  

Природа-её лицо женское не терпит  

фамильярности,  

если в её природе – нет силы.  

Преломлённый было хлеб, что служил  

всегда добром,  

судьбе помог и на этот раз-  

разобраться  

с нелёгкой участью молвы;  

Её нелицеприятных дорог по случаю  

отражения атаки.  

Использую найденное сравнение;  

Само сошедшее было с ума, так и не узнало в деле,  

где было действие его.  

Молва всегда определяла откуда ветер  

во флюгер дует непогоду,  

Тем и давала работу или же нет  

лучнику, жезлоносцу или же знаменосцу-  

Звонить в набат.  

Молва всегда опережала страх;  

Среди её борцов никогда не было-  

в природе- маменьких сынков.  

Но чаще-  

не даётся нам и в дружеской беседе-  

За чаем, за столом,  

выслушать, как следует мнения других;  

Всё нам кажется, что наши манеры  

намного весомее их.  

Матовый взгляд из- под ресниц  

продлил жизнь поиска памяти;  

Так бывает, когда стихии в ссоре,  

когда не знаешь, что от грозы ждать;  

Взгляд определяет впечатление простора из-под ресниц.  

Это жизнь, и мы с ней в ссоре,  

а иначе, не было б истории...  

Я не уверен, что это вообще возможно-  

в природе, столь агрессивной на вид-  

в мире с ней жить...  

без бога.  

Природа третьего лица;  

Где всё и вся названо в честь октября,  

И очерчено красными чернилами  

под списком исключённых из жизни-  

из партии.  

В ситуации, в которые попадаем,  

они всегда ждали стука... в дверь.  

В которых ещё не было зла;  

в которых мы никогда не были,  

не обучены, то зло узнавать правильно.  

Нам напрасно скорые в школах  

пророчили победы.  

Чуть отпустишь было в жизни вожжи,  

чуть утратишь связь с жизнью,  

И ощутишь, как наваливается на плечи мир,  

И становится за окном одиноким  

собачий пир.  

Но  

Два яблока и лимон  

всегда лежали в вазе;  

Их не ели-  

они ждали гостей......  

P. S. Завидная была у Пьеро Мальвина;  

За сколько цветов она выполнит заказ,  

хлеб и плоть на блюде,  

Дневная работа для гнома.