Проклятие Каменного острова. Книга 2. Таинственная дверь

Глава 1  

Тихим теплым вечером у ворот усадьбы остановилась крытая повозка. Джонатан Хартли помог выбраться Марджори с ребенком на руках, и счастливое семейство направилось к дому. чувствовал, что земля уплывает у него из-под ног. Их малыш родился два месяца назад в форте Кэннон в самый разгар дня. Когда Джон к вечеру вернулся из дозора, его уже величали папой. Мальчика назвали Кристофером, он носил фамилию Хартли, хотя его родители не состояли в браке, а отец до сих пор был официально женат на другой женщине. Но Джонатана и Мэдж такая досадная мелочь совершенно не волновала.  

В тот памятный день капитан единственный раз встречался с Моной. Она помогла Марджори при родах, по секрету сообщила Джастину, что ожидает девочку и снова исчезла. Сегодняшний поздний визит семейства Хартли-младшего мог означать только одно: у Моны тоже подошло время родов. Пока капитан бестолково слонялся по дому, не зная, за что взяться, вокруг него развернулась бурная, идеально согласованная деятельность. Джон устанавливал детскую кроватку, Марта раскладывала на столе детские вещички, Мэдж перестилала постель Джастина, готовя ее для роженицы. Появился Адам с ведрами горячей воды и принялся наполнять большой керамический таз для умывания, который Робби поставил на скамью, принесенную Джоном из бани...  

Под окном внезапно залаяла Дейзи, и Джастин поспешил во двор. Увидев Мону в окружении охраны, он так и застыл на пороге, пока досадливое восклицание Кэйда не заставило его пошевелиться. Мона рассмеялась, протягивая к нему руки.  

– Джас, милый, не волнуйся, ничего с нами не случится! Ты просто немного посидишь под окошком, а когда все закончится, Мэдж тебя позовет. Хорошо?  

Его хватило только на то, чтобы молча кивнуть и подхватить на руки свою располневшую любимую. Когда волшебницу со всеми удобствами устроили на кровати, Джастин вышел во двор, опустился на скамью и принялся молиться. Вскоре к нему присоединились Джонатан и Адам, а потом подошли Кэйд и Кини. Все были радостно взволнованы, один только капитан мучительно прислушивался к каждому звуку, доносящемуся из дома. Он слишком хорошо помнил, как истошно кричала во время родов его первая жена, и как потом внезапно наступила мертвая тишина...  

Но сегодня в доме все было спокойно. Рядом с Джастином негромко переговаривались люди и эльфы, дремала, свернувшись в огромный клубок, Дейзи, в одиночестве двигалась по небосклону голубая Гиал. Теплая звездная ночь уже перевалила за середину, когда окно спальни внезапно озарилось ярким светом, а потом раздался сердитый детский плач, такой громкий в хрупкой тишине ночи, что все невольно рассмеялись. Маленькая волшебница не стала скромничать и оповестила мир о своем появлении.  

На темно-зеленом бархате небосвода, словно бесшумный фейерверк, начался звездопад. Из-за облака выглянула Гиал, благосклонно принимая посвященное ей дитя и обещая свое покровительство. На мгновение дохнуло холодом – это мир Духов напоминал, что событие не прошло мимо их внимания. Джастина все обнимали, поздравляли, и он так растерялся, что не сразу заметил на пороге Мэдж.  

– Ну что, будете столбом стоять или пойдете-таки знакомиться со своей дочкой? Красавица, каких поискать, вся в отца!  

– А госпожа … с ней все в порядке? – отважился, наконец, спросить Джастин.  

Бывшая служанка посмотрела на капитана, как на бестолкового ребенка.  

– Идите уже в дом и сами посмотрите, а то госпоже отдыхать пора.  

Стараясь ступать как можно тише, капитан подошел к двери в спальню. Его прекрасная возлюбленная сидела в постели с новорожденной дочкой на руках. Завернутая в мягкое одеяльце малышка недовольно кряхтела, а Мона смотрела на нее и улыбалась.  

– Джас, она само совершенство! Не стой на пороге, иди сюда.  

Хартли вошел в комнату и сразу окунулся в магию, словно в теплый мед, амулет на его груди принялся пульсировать в такт биению сердца. Капитан осторожно присел на край постели, и едва Мона повернула голову, прильнул к ее губам. Выразив свою любовь и благодарность маме, он с замиранием сердца склонился над ребенком и заглянул в маленькое сердитое личико.  

Вокруг малышки еще сохранялось слабое свечение, и когда большие отцовские руки осторожно приняли хрупкое тельце, магическая аура вспыхнула вновь. Пока Джастин со слезами счастья на глазах знакомился со своей дочерью, Мона потрясенно наблюдала, как свечение достигло своего апогея, потом поблекло и влилось в амулет, зажатый между телами отца и дочери.  

– Как ты ее назвала?  

– Анна, новая волшебница из дома Корвел, которая будет зваться Анна Корвел-Хартли.  

Некоторое время дочка хмуро смотрела на Джастина, потом немного повозилась и сладко зевнула. Папины руки ей однозначно понравились.  

Мона устало откинула голову на подушки. Итак, магии вновь удалось устроить все по-своему. Она наделила Джастина способностью защищать свою дочь, и теперь в Доме у озера Анна будет в такой же безопасности, как и в замке Розы. Волшебница закрыла глаза и мысленно очертила границы усадьбы, заключая ее и всех живущих в ней в магический купол, непроницаемый для любых темных сил. Магии вокруг было столько, что обычно невидимый купол начал слабо светиться в темноте. Мону неудержимо клонило в сон, и она, наконец, сдалась, отстранившись на время от нерешенных проблем, невыплаканных слез и невыполненных обещаний.  

Глава 2  

Неожиданно для себя капитан Хартли оказался отцом-одиночкой с маленьким ребенком на руках. Малышку Анну было решено оставить в Доме у озера под присмотром семейства Грин, так как Марта наотрез отказалась от помощи эльфийских нянек. Джастин прекрасно сознавал меру своей ответственности, но безропотно согласился на все, только бы не разлучаться с дочкой.  

Втроем они прожили в усадьбе всего несколько счастливых дней, но однажды утром Джастин проснулся в постели один. Теперь Мона приходила днем, когда Хартли был на службе, кормила дочку, укладывала ее спать и вновь исчезала. А по ночам он просыпался, чтобы полюбоваться, как сиятельная госпожа в нарядном платье и сверкающих драгоценностях, расслабившись в кресле-качалке, прижимает к груди ребенка.  

Джастин с пониманием относился к сложившейся ситуации и не осуждал Мону за ее двойную жизнь. Благодаря всесильной, изворотливой магии в замке Розы до сих пор не подозревали о существовании капитана Хартли и малышки Анны, да и он сам имел весьма смутное представление о настоящей жизни Светлой госпожи.  

Порой они не встречались по несколько дней, а с тех пор, как во дворе усадьбы появилась длинношерстная эльфийская корова, стали видеться еще реже. Долгими одинокими вечерами Джастин сидел у колыбели малышки Нэн и пытался мысленно пройти вдоль невидимой магической нити, протянутой между его амулетом и Розой Корвелов. Он тосковал по Моне, и ему хотелось донести свои чаяния до далекого волшебного замка, которого он никогда в жизни не видел.  

Сама же волшебница просто разрывалась на части. Она не могла надолго оставаться в Доме у озера из-за Санни, потому что мальчик недавно потерял отца. Как истинный эльф он до сих пор не мог примириться с тем, что жизнь может неожиданно закончиться, поэтому Мона всегда спешила к сыну, а вернувшись в замок, начинала отчаянно скучать по Джастину и малышке.  

Никто не задавал Светлой госпоже неудобных вопросов, не интересовался, где она пропадает днями и ночами, но от этого ей было только хуже. Об отношениях Моны с капитаном пограничного патруля знала только преданная эльфийская охрана, члены семьи Корвел до сих пор пребывали в благостном неведении.  

Однажды под вечер Мона вернулась в замок Розы и почувствовала странное внутреннее несоответствие. Вокруг царил безмятежный покой, тогда как она сама испытывала беспричинное раздражение и тревогу, словно слышала зов, но никак не могла определить, откуда он исходит. Виновник этих неприятных ощущений обнаружился ближе к ночи. Им оказался тот самый Ключ, который Джастин нашел у одного из Древних. С тех пор, как они вернулись с Каменного острова, артефакт хранился в спальне Моны и до сегодняшнего дня никак себя не проявлял.  

На одно короткое мгновение волшебнице захотелось забросить его куда-нибудь подальше и навсегда забыть о тайнах, которые хранил старый замок, но она знала, что никогда этого не сделает. В глубине души Мона только и ждала повода, чтобы вернуться туда и узнать, во имя чего она принесла в жертву столько жизней.  

В замке Розы давно стемнело, а на Каменном острове тусклое солнце еще только клонилось к закату. Восемь эльфов и Светлая госпожа стояли в пустом пыльном дворе, глядя на возвышавшееся над ними мрачное сооружение. Больше года минуло со времени их трагического похода, а казалось, будто все произошло только вчера. Ни одна подробность не стерлась из памяти.  

Мона достала из поясной сумки Ключ, который мелко вибрировал у нее в руке, издавая неприятный тонкий звук, который проникал, казалось, прямо в мозг. Теперь, в непосредственной близости от Двери, сигнал настолько усилился, что стал непереносимым для восприятия. Кэйд с неприязнью посмотрел на назойливый артефакт.  

– Госпожа, вы действительно хотите, чтобы мы открыли эту Дверь?  

– Да, мой друг, но только открою ее я одна.  

Кианнасах на мгновение замер, потом медленно повернулся к волшебнице.  

– Простите, госпожа, я уже далеко не молод, и слух иногда подводит меня. Не могли бы вы повторить последнюю фразу? – Мона прекрасно знала, что эльфы слышат намного лучше, чем дикие звери, поэтому раздраженно вздохнула и молча направилась к открытым настежь дверям замка. Эльфы тут же окружили ее плотным кольцом. – Вам не кажется, что для начала неплохо бы все обсудить? – не сдавался Кэйд. – Не можете же вы просто взять и открыть эту проклятую Дверь без всякой подготовки!  

Чувствуя зуд в ладони от вибрации Ключа, волшебница крепче сжала кулак и ускорила шаг.  

– Мы можем день и ночь говорить об этом, но все равно ничего не узнаем, пока не откроем ее. Кэйд, у меня двое маленьких детей и сложная обстановка в семье, я не могу попусту тратить время, – Мона раскрыла ладошку и показала артефакт, который почти подвывал от близости вожделенной Двери. – Этот Ключ подает сигнал своему владельцу по вполне определенному поводу: его кто-то вызывает с той стороны Двери. Узнать, кто и зачем мы можем только одним способом.  

– Отлично, тогда давайте войдем и узнаем!  

– Ваше присутствие может спугнуть того, кто ждет за Дверью.  

От усилия сдержаться у кианнасаха на скулах проступили желваки.  

– Это очень странная стратегия. Если мы для вас плохая компания, давайте позовем капитана, пусть он решает.  

– Ты же знаешь, что Джастина сейчас привлекать нельзя. Я войду одна, осмотрюсь и, как только представится возможность, открою для вас порталы. Вся эта история как-то связана с кровавым Эликсиром Древних, другой причины я представить не могу.  

– А вдруг ваша магия там не действует, что тогда прикажете нам делать?  

– Ждать.  

Многократное эхо короткого слова прокатилось по всем залам и переходам огромного замка, отразилось от каменных стен и вернулось обратно едва слышным шепотом. Мона всегда избегала применять магический приказ к своей эльфийской охране, но этому спору не предвиделось конца. Она знала, что добровольно Кэйд не уступит, его не убедят никакие доводы. Мона, не мешкая, направилась в хранилище, сложила в поясную сумку с десяток маленьких флакончиков с Эликсиром, а потом спустилась в цокольный этаж к таинственной Двери.  

– Встретимся на ТОЙ стороне.  

Волшебница вытерла вспотевшую ладошку о подол платья, глубоко вздохнула и вставила Ключ в отверстие. Он легко вошел в узкую скважину, снаружи осталось только квадратное навершие. Раздался звук, словно под землей всколыхнулась огромная масса воды, а потом толстенная Дверь медленно распахнулась. Мона быстро вытащила Ключ и шагнула в образовавшийся проем.  

Глава 3  

Не последовало ни щелчка, ни стука за спиной, створка встала на место, и волшебница осталась стоять в полной темноте. Единственным звуком, нарушавшим абсолютную тишину, было ее собственное взволнованное дыхание. Превозмогая желание немедленно применить магию, Мона терпеливо ждала, и постепенно вокруг начал разгораться голубоватый свет. Определить его источник она не смогла, зато увидела впереди круглый коридор, напоминавший своей полной безликостью обычную трубу.  

Волшебница внимательно всмотрелась в исчезающий в темноте проход. Она явственно ощущала чужеродную силу, исходившую из недр неведомого сооружения, но это был уже не старый замок на Каменном острове, а нечто совершенно иное. Мона с облегчением убедилась, что магия по-прежнему полностью ей подвластна, и осторожно двинулась вперед.  

В пути ее сопровождал свет из невидимого источника, тогда как впереди и позади коридор по-прежнему тонул во мраке. Время от времени лицо Моны овевал слабый поток воздуха. Он то пропадал, то снова появлялся, играя складками ее белого плаща и принося с собой непривычные запахи. Проход закончился ярко освещенным арочным проемом, от которого вниз вела изящная металлическая лестница с узкими перилами.  

Нетерпеливый возглас на незнакомом языке заставил волшебницу замереть на верхней ступеньке. Ее взору открылся просторный зал, похожий на половину огромной сферы, с такими же арками и лесенками по всей окружности, расположенными на равном расстоянии друг от друга. Мона насчитала двенадцать проходов, включая тот, по которому пришла сама. В центре зала стояли массивный круглый стол и двенадцать черных кресел с высокими спинками. Похоже, каждый приходящий сюда садился в кресло напротив своего прохода, и шесть кресел из дюжины были уже заняты.  

При появлении Моны человек, сидевший прямо напротив ее прохода, медленно поднялся со своего места. Мона успела заметить, как он нажал большим пальцем на верхушку точно такого же Ключа, после чего неприятный звон в ее голове тут же прекратился. На волшебницу уставились шесть пар глаз, и неожиданная заминка дала ей возможность в свою очередь разглядеть присутствующих в зале.  

Один был смуглым и худым, одетым во что-то пестрое, его причудливый головной убор украшали крупные драгоценные камни. Кожа второго оказалась абсолютно черной, а волосы, скрученные в короткие жгуты, торчали в разные стороны, как шипы на оболочке ядовитого ореха.  

На другой стороне сидел человек с зеленоватой кожей в плотном жестком одеянии, сделанном из множества мотков тонкой проволоки. Еще двое рядом с ним имели бледные, почти прозрачные покровы, только один с трудом умещался в своем кресле, а второй был в нем едва заметен. Единственное, что объединяло таких разных представителей человеческого вида, это их принадлежность к мужскому полу.  

Самую привычную глазу волшебницы внешность имел только человек, поднявшийся при ее появлении. Он был довольно высок и держался с поистине королевским достоинством. Его белый костюм больше всего напоминал парадную военную форму, которая предназначалась лишь для того, чтобы эффектно оттенять светлую кожу, черные волосы и синие глаза. По человеческим меркам он выглядел лет на сорок, но на самом деле ему могло быть все восемьдесят или больше.  

Перед каждым членом благородного собрания лежало на столе что-то, принесенное в уплату за маленький пузырек кровавого зелья. Ни у кого не обнаружилось магических способностей, но это вовсе не означало, что с ними не следовало считаться. Теперь волшебница, наконец, узнала, в чем состояла ценность крови «меченых». Она обладала свойствами продлевать жизнь тем, в чьем мире нет, и никогда не было магии. Настоящий Эликсир бессмертия…  

Покупатели, как видно, собирались за круглым столом по строго определенным дням, а Мона об этом не знала и потому опоздала на встречу. Они думали, что при помощи Ключа вызывают одного из Древних, но вместо него пришла волшебница и своим появлением навсегда изменила привычный расклад.  

Глава 4  

Все обращенные к Моне лица выражали тревогу и недоумение. Язык, на котором говорили сидящие за столом мужчины, показался волшебнице смутно знакомым, и тут ей на помощь пришла магия. Когда она жила в доме Виктора, то старательно изучала древние тексты из его библиотеки, написанные на мертвом языке, и теперь все прочитанное услужливо всплыло в ее памяти.  

– Кто вы, собственно, такая?! – уже не в первый раз и с заметным раздражением спрашивал мужчина в белом.  

– Меня зовут Мона Корвел, – старательно выговаривая слова, произнесла волшебница.  

– Ну, наконец, хоть что-то! Тристан Мэйнард, к вашим услугам, – мужчина учтиво, но довольно сухо склонил голову. – Могу я спросить, что вы здесь делаете и почему не пришел Мудрейший?  

Мудрейший? Много ли нужно мудрости, чтобы обменивать Эликсир на совершенно ненужные ценности? Причина этого странного бартера пока оставалась для Моны загадкой.  

Она спустилась по ступенькам и сделала несколько шагов к столу.  

– Видите ли, господин Мэйнард, Мудрейший не смог прийти на встречу, потому что его сразил внезапный недуг.  

– Недуг?! – подозрения собеседника усилились кратно. – Такое маловероятно. Никакая болезнь не могла стать причиной…  

– Разве я не упомянула, что недуг Мудрейшего оказался смертельным?  

Ее слова произвели ошеломляющий эффект. Мэйнард побледнел, а остальные в ужасе застыли в своих креслах. Несколько минут в зале стояла гробовая тишина, потом Мэйнард пошевелился и сделал шаг навстречу волшебнице. Она видела стремительный бег его мыслей. Видимо, этому человеку не раз приходилось принимать трудные решения, и соображал он очень быстро.  

– Если Мудрейший мертв, а Ключ у вас, значит вы его наследница?  

– Нет, господин Мэйнард, я не наследница, а палач.  

Теперь тишина стала просто оглушительной и длилась гораздо дольше. Наконец, мужчина разжал крепко стиснутые челюсти и заставил себя выдавить:  

– Вы что … убили его?  

– Правильнее будет сказать – уничтожила. Его и всех ему подобных.  

– И теперь вы явились сюда, чтобы... – Мэйнард сделал еще шаг вперед, но Мона предупреждающе подняла руку.  

– Не спешите с выводами, ваша жизнь мне не нужна.  

Ее собеседник презрительно скривился.  

– Мы прекрасно знаем, что вам нужно! – загомонили вдруг сидящие за столом.  

– Вы нарушили Договор и теперь пытаетесь нам угрожать…  

– Но у вас ничего не выйдет!  

– Мы не допустим произвола в Священном месте, у нас есть средства помешать вам…  

Мона внимательно наблюдала за членами собрания, и не пропустила незаметный жест Мэйнарда. Его согнутые пальцы коснулись края рукава, в подставленную чашечкой ладонь скользнула короткая блестящая трубка. Волшебница спокойно посмотрела ему в глаза.  

– Вы все поняли неправильно. Прошу вас, сядьте, и мы поговорим.  

– Вы убили одного из нас! О каких переговорах может идти речь?  

– К вам лично это не имеет никакого отношения, господин Мэйнард, – попыталась урезонить собеседника Мона, но тот злобно огрызнулся.  

– Вот тут вы сильно просчитались, деточка! И называйте меня Ваше превосходительство, а не господин Мэйнард. Я наследник Великого канцлера...  

– В таком случае обращайтесь к Великой волшебнице с должным почтением. Для вас она – Светлая госпожа.  

Внезапно прозвучавший негромкий голос заставил Мэйнарда отступить и быстро оглядеться. Восемь воинов с большими луками в руках стояли в проходах, отрезая путь к бегству всем присутствующим в зале. За столом вновь воцарилось потрясенное молчание, а потом все заговорили разом. Перекрывая возмущенные выкрики, в зале громко прозвучал издевательский смех Его превосходительства.  

– Неужели вы всерьез понадеялись испугать нас луками и стрелами? – язвительно произнес он, ловко повернул блестящую трубочку в пальцах и попытался нажать на незаметный выступ.  

Сначала на его лице отразилось мстительное предвкушение, затем недоумение и, наконец, откровенное беспокойство. Через несколько томительных мгновений члены собрания поняли, что не могут пошевелиться. Они вновь разразились шквалом гнева и возмущения, и Моне пришлось повысить голос.  

– Прошу вас, господа, ведите себя тише, иначе онемеете!  

Все испуганно замолчали, и только Мэйнард продолжал сверлить волшебницу гневным взглядом. Его белый мундир был явно перегружен знаками отличия, на плечах топорщились толстые накладки из витого шнура, а поперек груди красовалась жесткая голубая лента, расшитая золотой нитью. Мона подавила невольный вздох.  

– Если вы дадите мне слово, что не станете применять оружие, я верну вам подвижность.  

От бессильного гнева скулы Мэйнарда потемнели, под кожей обозначились желваки.  

– Вашей охраны здесь быть не должно, да и вас тоже, если на то пошло! Вы нарушили все пункты Договора!  

– Меня извиняет только то, что я о нем не знала. Так вы даете слово?  

Они в упор смотрели друг на друга, и мужчина внезапно смешался.  

– Даю слово, – процедил он, но Мона ни на мгновение не поверила в его честность.  

Вернув себе свободу движения, правители принялись усиленно ерзать, а Мэйнард сел в свое кресло и демонстративно положил руки на стол.  

– Я убрал оружие, теперь вы уберите своих людей. Судя по всему, они вам не так уж и нужны. Поймите, наше собрание тайное и посторонних здесь быть не должно.  

Мона заняла место, принадлежавшее ранее одному из Древних, и покачала головой.  

– Мои люди останутся.  

– Никто из членов Общества этого не одобряет. Ваша охрана должна покинуть Священное место! – продолжал напирать Его превосходительство.  

– Вы говорите от имени всех присутствующих?  

– Я – Председатель этого собрания! – гордо сообщил Мэйнард, и Мона понимающе кивнула.  

– Мне не хочется попусту тратить слова, господин Председатель, просто смиритесь с этим вынужденным неудобством.  

Глава 5  

Мэйнард откинулся на спинку кресла и принялся откровенно разглядывать женщину, сидящую напротив него. Молодая, красивая, одетая в длинное светлое платье, она излучала спокойствие, безмятежность и силу. С подобной харизмой Мэйнард еще не сталкивался. От Мудрейшего всегда исходила тяжелая, неподатливая основательность, но он никогда не прибегал к угрозам. Члены Совета и так были готовы стерпеть что угодно, лишь бы грязный вонючий старик выполнял свою часть Договора – вовремя приносил Эликсир...  

Председатель тайного общества долгожителей почувствовал неприятный холодок, который пополз по спине при мысли о том, что поставки зелья могут внезапно прекратиться. Принимать Эликсир следовало примерно раз в год, а ведь некоторым еще приходилось делить свою порцию на части, чтобы продлить жизнь близким. Если доступ к чудесному средству будет утрачен, им останется только состариться и умереть.  

Под безупречным парадным костюмом на теле Мэйнарда выступила испарина. Он с замиранием сердца наблюдал, как Мона Корвел изучает текст Договора, заключенного когда-то между правящими элитами нескольких миров и одним из Мудрейших. Его условия были кабальными, но никто не осмеливался возражать. И все шло вполне сносно вплоть до появления в Священном месте женщины с целым отрядом охраны, который выглядел довольно экзотично. Синие чешуйчатые безрукавки, мечи в серебряных ножнах, луки, стрелы и (сюрприз! ) крупнокалиберные автоматические пистолеты за поясом. Это сочетание несочетаемого вызывало у Мэйнарда излишне нервную реакцию.  

– Простите, миледи, а к какому роду войск принадлежит ваша охрана?  

Мона Корвел подняла голову и внимательно посмотрела на собеседника. Обращение прозвучало вполне уважительно, поэтому она решила ответить.  

– Это сэйдиур, эльфийская воинская каста.  

Мэйнард не поверил своим ушам.  

– Эльфийская, я правильно расслышал? Что за чушь? Может, у вас там и гномы есть?  

Мона не поняла его вопроса.  

– Как мне следует к вам обращаться? Господин Председатель?  

– Обращайтесь ко мне "милорд". А вы, насколько я понимаю, волшебница?  

– Что вас так удивляет, милорд? Какие-то проблемы с переводом?  

Мэйнард изо всех сил пытался скрыть замешательство.  

– Нет, просто... Все это как-то странно, вы не находите?  

Сидящие за столом тревожно переглядывались, а Председатель во все глаза смотрел на Мону, не в силах поверить, что его не разыгрывают. Навидался он в тайном Обществе представителей диковинных народов, но волшебники, эльфы – это уже слишком!  

Она следила за выражением лица Мэйнарда с таким видом, как будто читала его мысли...  

– Странно другое, милорды, – Мона обвела взглядом всех сидящих за столом. – Вас так удивили мои магические способности, что я вынуждена спросить: вы не знали, что Мудрейший был могущественным колдуном?  

Неподдельное изумление на лицах собравшихся и было ей ответом.  

– Если он обладал невиданной силой, как же вы смогли его уничтожить? – спросил человек с толстыми щеками и очень темной кожей.  

– Должна признать, что это было нелегко.  

Но толстощекий не успокоился.  

– А какова причина?  

– Для изготовления этого снадобья использовали кровь сотен тысяч людей.  

После непродолжительной паузы члены собрания вновь разразились возмущенными возгласами.  

– Нас это не касается...  

– Мы всегда исправно платили назначенную цену...  

– Не можете же вы всерьез думать, что нас заботят подробности...  

– Мы не имеем никакого отношения...  

– Я не несу ответственности за чужие действия…  

Его превосходительство высказался последним и даже попытался смягчить тон.  

– Вы прекрасно знаете, что нашей вины в этом нет, нас никогда не посвящали в секрет изготовления «снадобья», как вы его называете. Мы искренне сожалеем, если пострадал кто-то из ваших близких, – сожалеют они, как же… Мона видела, как в нетерпении шевелятся толстые пальцы и дрожат губы чернокожего человека, как остальные с трудом сдерживают нетерпение. Наконец, Мэйнард задал беспокоящий всех вопрос. – А как же Эликсир? Будете ли вы соблюдать Договор?  

В ожидании ее ответа все сидящие за столом затаили дыхание. Мона выдержала паузу, делая вид, что раздумывает.  

– Я не собираюсь исполнять чужие обязательства, – все дружно ахнули, но волшебница подняла руку, призывая их к спокойствию. – Теперь о том, что касается Эликсира. Никакого общего обсуждения не будет, я поговорю с каждым в отдельности. Так называемый Договор я объявляю утратившим силу, а ваше Общество распущенным.  

– У вас нет на это никакого права, вы здесь чужая!  

– А вы? Что вам известно об этом месте? Мы все здесь всего лишь гости, не более.  

– Но Договор существовал всегда! Вы не можете вот так внезапно взять и разрушить все, что являлось священным, незыблемым...  

– Я уже это сделала! Всему рано или поздно приходит конец. Если кого-то не устраивает мое предложение, он знает, где выход.  

– Но здесь абсолютно негде уединиться!  

Мона осмотрела высокое собрание, и остановила взгляд на толстом темнокожем человеке.  

– Вы можете остаться, а остальных я попрошу отойти к своим проходам. Разговор не займет много времени.  

Глава 6  

С неприязнью поглядывая на эльфов, члены Совета неохотно покинули свои места за столом. Ни одно движение не ускользало от их зорких глаз эльфийских лучников. Они заметили, как Мэйнард обменялся многозначительным взглядом со смуглым господином в длинном пестром одеянии, а в следующую секунду в спинки их кресел по обе стороны от головы со свистом вонзились четыре стрелы. Обивка из гладкой черной кожи внезапно начала дымиться, смуглолицый человек забился в конвульсиях. Из его беспорядочно дергающейся руки выпал небольшой предмет с закрепленной на нем прозрачной коробочкой, и Кэйд поспешил подобрать опасный артефакт.  

Видя, что Мона и не думает ничего предпринимать, Его превосходительство с трудом набрал в грудь воздуха и прохрипел:  

– Отзовите своих псов, я не прикоснусь к оружию, обещаю!  

– Это я от вас уже слышала.  

Древка стрел прилегали к его вискам так плотно, что Мэйнард не мог не отдать должное искусству лучников.  

– Больше такое не повторится, клянусь!  

– На вас никто не собирается нападать. Если хотите получить снадобье, дождитесь своей очереди.  

За столом начались переговоры, и вскоре пятеро представителей покинули зал Совета, унося заветные пузырьки со снадобьем. О чем договаривалась с каждым из них волшебница, осталось тайной для остальных. Несговорчивый Председатель последним вернулся к столу и с вызывающим видом уселся в кресло.  

– Знаете, милорд, я могла бы отправить вас домой ни с чем.  

Мэйнард сверкнул синими глазами.  

– Нет ничего страшнее мести красивой женщины!  

– Не стоит дерзить в присутствии моей охраны.  

– Или что, они опять будут в меня стрелять? – насмешливо поинтересовался Его превосходительство.  

Мона покачала головой.  

– Нет, но я прикажу эльфам вас обыскать.  

Эта пустячная угроза почему-то заставила Мэйнарда побледнеть.  

– Я не причиню вам вреда.  

– Просто не сможете. Скажите, милорд, вам известно, кто и с какой целью построил Зал Совета?  

– Если вы хотите выведать все мои секреты, одной короткой встречи будет недостаточно. К тому же у меня накопился целый ряд вопросов, которые я просто жажду вам задать.  

Мона безмятежно посмотрела на Мэйнарда глубокими темными глазами, и он внезапно почувствовал озноб. Эта прекрасная и загадочная принцесса из Средневековья действительно читала его мысли.  

– Вам так трудно поверить, что я волшебница?  

– Все ваше волшебство – просто ловкий трюк для запудривания мозгов.  

Мона подняла прижатые к столу ладони, и Мэйнард с ужасом увидел лежащее перед ней содержимое своих карманов, включая Ключ.  

– Вы правы. Прощайте, милорд, приятно было познакомиться.  

***  

Джастин как раз подъезжал к воротам усадьбы, когда внезапно почувствовал тревожные перемены. Амулет на груди стал непомерно тяжелым, дыхание сбилось, сердце пропустило удар. Неужели что-то случилось с Нэн?! Пришпорив Гнедого, он стрелой влетел в распахнутые ворота и мимолетно заметил, что магический купол по-прежнему надежно накрывает усадьбу. Дэйзи радостно бросилась навстречу хозяину, так усердно размахивая пушистым хвостом, что по двору пронесся порыв ветра.  

Марту и Адама Джастин нашел в просторном предбаннике, где они как раз заканчивали купать малышку. При виде довольной розовой мордашки, выглядывающей из пушистого полотенца, Хартли испытал невероятное облегчение. Слава Богам, с его дочерью все в порядке! Дом тоже выглядел, как обычно. В бане исходила ароматным паром огромная бадья, на лавке были сложены чистые полотенца и его домашняя одежда, в беседке ожидал накрытый к ужину стол. Робби уже расседлал Гнедого и повел его к озеру, чтобы как следует напоить и искупать.  

– Доброго вечера, капитан! Мойтесь поскорее, пока ужин не простыл.  

Джастин чмокнул дочку в розовую щечку.  

– Спасибо, Марта, я не задержусь.  

Оставшись один, Хартли снова попытался понять причину странного беспокойства. Амулет тяжело пульсировал и, несмотря на горячий пар, по-прежнему холодил ему грудь. Казалось, что артефакт отчаянно посылает сигналы Розе Корвелов, но не получает от нее ответа. И тут до Джастина дошло, что на той стороне связующей нити абсолютная пустота. Он больше не чувствовал свою любимую, словно свет ее жизни угас или… Перед глазами встало видение проклятой Двери.  

К середине ночи Джастин худо-бедно разобрался в подаваемых амулетом сигналах, но никакого удовлетворения не почувствовал. Светлая госпожа продолжала жить своей жизнью и самостоятельно принимать все важные решения, ему же была отведена роль тайного любовника, не более. С каждым днем, с каждым новым зубиком малышки Нэн капитан все больше ощущал ущербность. Ему не с кем было поделиться маленькими радостями или обсудить насущные проблемы, он жил ожиданием и надеялся только на чудо…  

Тепло вернулось так же неожиданно, как и пропало. Амулет перестал казаться пудовой гирей, тоненькая нить радостно зазвенела, восстанавливая утраченную связь с Розой, однако вместо облегчения Джастина почему-то охватило разочарование. Он смотрел, как в призрачном свете двух лун Мона спускается к берегу озера, но не сделал ни шагу ей навстречу и впервые за время их отношений не ответил на поцелуй. Несмотря на все усилия волшебницы, тело Джастина оставалось неподатливым и застывшим, он упорно отказывался принимать подачку, которую прежде с такой жадностью ловил.  

Осознание было подобно панике, и Мона изо всех сил вцепилась в отвороты домашней куртки капитана. Она так заигралась в могущество, что начала перекраивать действительность в угоду своим сиюминутным потребностям, не думая о боли, которую причиняет близким людям…  

– Прости меня, Джас! Я обещала все исправить, но только еще больше запутала. Сила Великой волшебницы оказалась куда больше, чем я себе представляла, и мне пока не хватает опыта, чтобы полностью ее контролировать. Я так глубоко погрузилась в магию, что позволила ей распоряжаться своей личной жизнью, – Джастин смотрел в ее взволнованное лицо и почему-то не торопился с утешениями. – Сегодня я открыла Дверь на Каменном острове, но не подумала о том, что связь между нами может прерваться.  

– Ты вообще не подумала. Я сознаю, насколько ничтожен рядом с твоим величием, понимаю, какая власть дана тебе в этом мире, но жизненный опыт подсказывает, что в одиночку действовать опасно. Рано или поздно человек ошибется и попадет в ловушку. Чтобы уменьшить потери, мудрый полководец просчитывает все заранее, любой риск должен быть оправдан.  

– Я не провидица, Джас, моя магия работает не так. Иногда мне приходится принимать решение быстро, буквально в последнюю секунду.  

– Но не в этом случае. Нельзя было открывать Дверь на Каменном острове только потому, что у тебя выдалась свободная минута.  

– Я ничего подобного не делала! Меня вызвали туда при помощи Ключа.  

– И ты тут же отправилась на зов, ни с кем не посоветовавшись.  

– Я не привыкла отчитываться в своих поступках, Джас.  

– Не надо перед нами отчитываться, с нами необходимо считаться.  

Хартли сказал это без пафоса, не повышая голоса, и между делом напомнил сиятельной госпоже, что у нее есть семья и двое маленьких детей, которые даже не знакомы друг с другом…  

На Мону внезапно навалилась глубокая внутренняя усталость, которая копилась все это время, накладываясь на нерешенные проблемы. Она обессиленно прислонилась к Джастину, и он тут же подхватил ее на руки.  

– Ты не только волшебница, ты – женщина, которую я люблю, и мать моего ребенка. Никому еще не повредили внимание и забота близкого человека.  

Пока Джастин нес ее к дому, Мона покаянно молчала. Ей хотелось плакать, но слез по-прежнему не было. Кто-то отнял у нее способность изливать горе и неудачи в слезах. Она так и не оплакала своего мужа, и эта не отданная вовремя дань осталась лежать на сердце тяжким грузом вины. Словно его жизнь, его жертва ничего для нее не значили…  

Исходящий от Джастина аромат чистого белья и мерное биение его сердца принесли Моне долгожданное успокоение.  

– Джас, почему колыбель нашей дочери пуста?  

Хартли устроил волшебницу в кресле-качалке и прошел за ширму, где стоял кувшин с холодной водой.  

– Я был немного … расстроен, поэтому Марта забрала Нэн к себе в коттедж.  

Не стоило спрашивать об этом, но Мона соскучилась по малышке и понимала, что так и не увидит ее перед уходом. Боги, надо, наконец, на что-то решиться и перестать мучить себя и Джастина… Откинувшись на спинку кресла, волшебница любовалась мужчиной, который всегда находился в удивительной гармонии с окружающим миром. Ей никогда не надоедало смотреть, как он собирается на службу, что-то мастерит или играет с ребенком.  

Джастин не сюсюкал с малышкой, не корчил забавные рожицы, как это делал его брат, он говорил обычные слова, но дочка всегда завороженно слушала и улыбалась во весь рот. Матери она никогда так не радовалась. Нэн воспринимала маму скорее как магическое существо, а не близкого человека. Ее близкими были Марта, Адам и Робби, да еще дядя Джонатан, который души не чаял в племяннице. И, конечно, у малышки был отец, самый лучший человек на свете.  

– Хочешь узнать, что я обнаружила за таинственной Дверью и кого я там встретила?  

– А у меня есть выбор? – Хартли повесил на крючок полотенце и принялся расправлять закатанные рукава. Он выглядел расслабленным, домашним и очень, очень привлекательным.  

– Неужели тебе совсем не интересно?  

– Не особенно, но я всегда ставлю долг превыше собственных желаний.  

Джастин нисколько не рисовался, просто сказал то, что думал, и Мона ощутила неловкость. Она так поторопилась ринуться в неизвестность, что совершенно забыла об осторожности.  

– Джас, я больше не оставлю тебя в неведении и не исчезну, не предупредив, – Мона выбралась из кресла и вновь обняла капитана. – Но, если ты меня сейчас не поцелуешь, я умру…  

Глава 7  

Правящий дом Мэйнардов находился у власти уже более двухсот лет и удерживал ее только благодаря Эликсиру. Дед Тристана когда-то создал промышленную корпорацию, которая разрослась и приобрела влияние настолько большое, что ее руководство вскоре заменило собой государственную власть в самой могущественной стране мира. То, что их мир – не единственный, Тристан узнал лет тридцать назад и с тех пор прилагал немалые усилия, чтобы удержаться на вершине. До достижений деда ему было далеко, но он хотя бы пытался сохранить то, что досталось ему в наследство.  

Его дед узнал об Эликсире случайно и, будучи человеком целеустремленным, сделал все возможное и невозможное, чтобы проникнуть в Священное место и получить первую порцию волшебного напитка. У него хватило мудрости не давать его своему сыну до тех пор, пока он не обзаведется наследником, а случилось это, когда тому уже перевалило за сорок. Но рождение ребенка не заставило отца Тристана остепениться. Он был гулякой и бабником с фирменным клеймом вечного наследного принца.  

Деда не стало внезапно. Эликсир мог бесконечно продлевать жизнь человека, излечивать от отравлений и многих заболеваний, но защитить от пули в голову не смог. Когда отец Тристана получил в наследство гигантскую империю и тайну получения Эликсира, безмятежное существование семьи закончилось.  

Все, что Тристан помнил из детства и юности, это постоянные переезды из одного убежища в другое. Пока семья Мэйнардов заметала следы, пытаясь скрыть свое местонахождение, корпорацией, да и государством в целом, управляли доверенные люди. Однако преданных сторонников деда оставалось все меньше, количество врагов росло, дело полным ходом шло к потере власти.  

Вероятно, так и случилось бы, не вмешайся в ход событий само Провидение. Отец Тристана, который и в условиях вынужденного подполья не отказывал себе в радостях жизни, заразился смертельно опасным вирусом. Даже чудодейственная сила Эликсира оказалась неспособна полностью исцелить любителя экзотических удовольствий. Тело его восстановилось, а вот мозг пострадал, и с тех пор канцлер Мэйнард стал время от времени впадать в детство. Припадки слабоумия случались у него все чаще, а лекарства помогали ненадолго, потому что Эликсир стремился нейтрализовать любое химическое соединение в организме человека, которое не относилось непосредственно к обмену веществ.  

Семья научилась успешно скрывать, что глава государства и Верховный главнокомандующий страдает приступами деменции, но в один злополучный день погибла и мать Тристана. Ее суперсовременный самолет потерпел крушение над океаном. Тристан прекрасно знал, что авария была подстроена, и не успокоился до тех пор, пока не уничтожил всех, кто имел к ней отношение. Причем, ему удалось так подобрать концы, что на правящий дом не упала даже тень подозрения.  

Тристану пришлось пройти ускоренный курс цинизма, коварства и жестокости, и справился он с этим вполне успешно. Не имея всей полноты власти, Мэйнард-младший практически управлял государством. На момент смерти матери ему едва исполнилось тридцать, и следующие пять лет ушли на то, чтобы утвердить свой авторитет во всех государственных структурах, выйти из тени и стать публичным политиком.  

Как-то в момент просветления отец признался, что уже какое-то время подмешивает ему в вино чудодейственное средство, способное побороть любой недуг, однако вскоре выяснилось, что волшебный Эликсир продлевал жизнь, но не способствовал продолжению рода. Вскоре Тристан занял кресло отца в Зале Совета, добился должности Председателя тайного альянса и начал получать Эликсир на предписанных Договором условиях.  

С тех пор прошел не один десяток лет, Тристану сравнялось шестьдесят пять, но выглядел он по-прежнему на тридцать. Это немало способствовало его популярности у той части населения, которая верила, что лаборатории Мэйнардов производят чудодейственные пилюли, и скоро лекарство от старости станет доступно каждому.  

Теперь пребывание у власти зависело только от изворотливости Тристана, потому что он до сих пор не был женат. Не решаясь никому доверить свои секреты, он выбрал одиночество и изо всех сил цеплялся за вечную жизнь и вечную власть. Так продолжалось до тех пор, пока в день посещения Священного места он не встретил Мону Корвел, девушку с золотой розой на груди.  

Глава 8  

Гость ожидал волшебницу на каменной террасе. Он поднялся ей навстречу, преклонил колено и почтительно поцеловал протянутую руку.  

– Доброго дня, мастер Фиарэйн, благодарю вас за то, что откликнулись так быстро.  

– Я к вашим услугам сейчас и всегда, Светлая госпожа. Если вам понадобится все мое время, то я откажусь от должности при дворе.  

– Надеюсь, до этого не дойдет, иначе королева меня возненавидит!  

– Не думаю, что такое возможно. Бонрионах – мудрая женщина, а я свободнорожденный, – Мона взяла архивариуса под руку, и они медленно пошли по садовой дорожке, издали наблюдая, как Санни играет со своей собакой. – Сын очень похож на вас, Светлая госпожа. Ее величество не раз интересовалась, как он выглядит и кем является в первую очередь.  

– А вы что думаете?  

– Думаю, что сначала он волшебник, а только потом эльф. Если вы пожелаете, Алфар клана Воздуха будут обучать мастера Ксана. Так распорядилась Бонрионах.  

– Я благодарна ее величеству, но спешить с этим не буду. Когда придет время, мой сын сам примет решение. У него прекрасный наставник, он учит Санни всему, что должен знать юный эльф из Высокого дома.  

– А дочь похожа на вас?  

– Нет, нисколько! Она – вылитый отец и так же немногословна. Мы прямо сейчас отправимся в Дом у озера, где я с удовольствием познакомлю вас с Анной.  

Лицо эльфа мгновенно стало серьезным.  

– Как вы и просили, госпожа, я ничего не сказал Лоре об особенностях сооружения на Каменном острове.  

– Сегодня вы все увидите своими глазами, мастер Фиарэйн, и, надеюсь, поймете мои опасения. Нельзя, чтобы слухи о таинственной Двери распространились, это приведет к непредсказуемым последствиям.  

Волшебница увидела, как глаза ее собеседника загорелись предвкушением, и подавила невольный вздох. Вот бы Кэйду с Джастином немного охотничьего азарта архивариуса. Капитан и кианнасах нисколько не вдохновились перспективой научных изысканий на Каменном острове. Несмотря на удивительное открытие, они еще сильнее возненавидели жуткое каменное сооружение и его опасные тайны.  

Люди и эльфы вновь стояли перед мрачной громадой замка Древних, и каждый вспоминал подробности их первого похода. Только архивариус с любопытством озирался по сторонам, пытаясь представить, как все это было. Чтобы утолить жажду исследователя, сэйдиур провели его по всему замку, показали зал с клетками, каменный колодец и место, где погибли Древние.  

После внимательного изучения кладовых Фиарэйн вынес свое заключение.  

– Все артефакты, как и произведения искусства, не принадлежат нашему миру. Я бы предположил, что они изготовлены в разных мирах с разными путями развития. Вы это хотели от меня услышать, Светлая госпожа?  

– Совершенно верно, мастер Фиарэйн. Пойдемте, сейчас вы все увидите сами.  

Архивариус долго стоял перед странной Дверью, разглядывая Ключ, который Мона держала на раскрытой ладони, а потом задал неожиданный вопрос.  

– Госпожа, если мы сейчас откроем Дверь, другие держатели Ключей узнают об этом?  

Волшебница перебрала в уме имеющиеся у нее сведения.  

– Вполне возможно. Делиться секретами никто не пожелал, но я допускаю, что Ключи могут оповещать своих владельцев. Поэтому мы отправимся в Священное место иначе.  

Мона мысленно очертила круг и открыла одиннадцать порталов. Мужчины приготовили оружие, готовые противостоять внезапному нападению, но зал оказался пуст. Джастин недоуменно оглядел строгое убранство, металлическую полусферу, хрупкие лесенки.  

– Они называют это Священным местом? Простовато для культового сооружения.  

Архивариус, наоборот, разглядывал обстановку с жадным любопытством.  

– Нет-нет, мой друг, зал создавали не для поклонения чему-либо, а совсем с другой целью. Все говорит о том, что это место для встреч равных, где каждый имел право голоса, но никто не должен был выделяться. Госпожа, вы правильно предположили, что все, включая Древних, являются здесь лишь гостями. Непонятно только, почему зал стали использовать для осуществления какой-то сомнительной сделки. Вряд ли создатели Объединенного совета двенадцати разных миров, могли сочинить подобный Договор. Все сооружение – либо редкая природная аномалия, либо достижение высокоразвитой цивилизации. Я склоняюсь к последнему.  

Джастин внимательно осмотрел высокие спинки кресел, в которые недавно вонзились эльфийские стрелы. Гладкий черный материал отдаленно напоминал хорошо выделанную кожу, а дыры, пробитые наконечниками из каменного дерева, были уже почти незаметны. Не исключено, что со временем они совсем исчезнут, как будто кресло само себя исцелило. На матово блестевшем темном столе, изготовленном из монолитной каменной плиты, все еще высилась горка предметов из карманов Тристана Мэйнарда.  

– Я нарочно оставила их на месте, чтобы проверить, возвращался ли он сюда.  

Архивариус быстро перебрал небольшие, но опасные на вид артефакты.  

– Совершенно очевидно, что все члены тайного общества неукоснительно соблюдали Договор. Видимо, страх лишиться вожделенного зелья принуждал их к дисциплине. Древнее наречие было выбрано кем-то как язык общения... Как вы считаете, госпожа, можем ли мы обследовать коридоры, ведущие к чужим Дверям?  

– Почему бы нет? – пожала плечами Мона. – Мне кажется, что прежде никто этого не делал.  

Отряд разделился на несколько маленьких групп, которые осторожно прошли каждый коридор до Двери, ведущей в другой мир. Проходы оказались абсолютно пустыми и похожими друг на друга, как две капли воды. Все, кроме одного.  

Архивариус, Мона и Джастин, который старался ни на миг не выпускать волшебницу из виду, пошли по давно не использовавшемуся коридору. Сначала все было, как всегда: пол под ногами едва ощутимо вибрировал, по ходу их следования загорался свет, лица овевал слабый поток воздуха. Но, по мере приближения к Двери, дуновение значительно усилилось, и вскоре стало понятно, почему.  

В нескольких шагах от входа на полу лежало тело, и, судя по его состоянию, находилось оно здесь очень давно. Это был скелет человека, обтянутый пергаментной кожей, но в сухом воздухе хорошо проветриваемого коридора прекрасно сохранилась его одежда и совсем не чувствовалось запаха разложения.  

Покойник оказался светловолосым мужчиной, одетым в серый костюм необычного покроя. Его шея была насквозь пробита толстым металлическим дротиком, который до сих пор не утратил своего зловещего блеска. Видимо, раненый смог открыть Дверь, но до зала Совета добраться уже не успел. После недолгого колебания Джастин опустился на колено и быстро обыскал одежду покойника. В карманах нашлись маленькая книжка для записей и кожаная сумочка, полная каких-то цветных бумажек.  

Нашелся и Ключ, который по виду ничем не отличался от первого. Тело пролежало тут довольно долго, и за это время никто из членов тайного собрания так и не заглянул в чужой коридор. Все свято соблюдали Договор.  

– Неудобно оставлять его вот так.  

Мона простерла руки, и останки погибшего охватило голубое пламя. Несколько мгновений волшебный огонь делал свое дело, а потом внезапно прямо с потолка на разведчиков хлынули потоки воды.  

Глава 9  

Тристан Мэйнард никогда не следовал чужим советам, но не потому, что считал себя умнее других, а из недоверия к советчикам. Для него имело значение только мнение матери, которое никогда не было объективным. Она слепо любила Тристана, считала его красавцем и тяготела к перегруженным деталями официальным костюмам, которые должны были придать значительности ее дорогому чаду.  

В один из дней правитель заперся в гардеробной и попытался оценить свои наряды с точки зрения постороннего. Вернее, с женской точки зрения. Он потратил немало времени на изучение собственных изображений в средствах массовой информации и пришел к выводу, что на каждом снимке выглядит довольно претенциозно, а иногда и просто гротескно, как какой-нибудь опереточный диктатор.  

Его семья долгие годы жила скрытно, никого к себе не приближая, поэтому у Тристана не было личного стилиста. Он часто менял портных, прислугу и охрану, чтобы никто не вздумал совать нос в его личные дела. Исключением оказался только престарелый камердинер, который заботился обо всех нуждах хозяина. Мэйнард на протяжении пятнадцати лет добавлял в питье преданного Арчера мизерную дозу Эликсира, и тот прекрасно себя чувствовал.  

По укоренившейся привычке Тристан нигде не задерживался надолго. Он неожиданно отменял утвержденные планы, переносил назначенные встречи, а маршруты своих передвижений сообщал в самый последний момент. Так ему удавалось избегать многих неприятностей, связанных с изменами и организацией покушений, которые случались достаточно часто. После каждой попытки теракта Служба безопасности Мэйнарда полностью обновлялась.  

Камердинер испытал немалое потрясение, когда Тристан внезапно потребовал вызвать портного, чтобы тот пересмотрел весь его гардероб. Результаты проделанной работы превзошли все ожидания. На первом же вечернем приеме Мэйнард-младший заметил, что женщины смотрят на него с явным интересом, потому что он стал выглядеть по-настоящему элегантно.  

В отличие от отца, слабый пол мало интересовал Тристана. Он изредка пользовался услугами дам полусвета, которые отлично знали свое дело, не болтали лишнего и ни на что, кроме денег, не претендовали. Но теперь все изменилось. Впервые в жизни у Тристана появилась мечта, а для ее осуществления требовалось нарушить Договор, который он неукоснительно соблюдал в течение тридцати лет. Тристан машинально нащупал потайной карман, в котором хранился священный Ключ, и почувствовал, как тело от волнения покрывается испариной.  

Глава 10  

Капитан Хартли весь день занимался бумажной работой. Он терпеть не мог многочасовое сидение за столом, но приверженность дисциплине не оставляла ему выбора. Мечтая о том, как вечером оседлает Гнедого и, наконец, отправится домой, Джастин устало потер глаза и снова взялся за стило. Опустив взгляд, он невольно замер. Поверх толстенной учетной книги лежало письмо, перевязанное желтой шелковой лентой. Минуту назад его там не было.  

Хартли подозрительно покосился на брата, который сидел за соседним столом, но Джонатан составлял сводную ведомость расходов своего подразделения и был полностью поглощен этим занятием. Капитан осторожно развязал аккуратный бантик. Ну, конечно… Мона нашла способ сдержать слово и при этом полностью проигнорировать их договоренность.  

В письме сообщалось, что она собирается вновь посетить Каменный остров и берет с собой охрану. Поступил вызов от Его превосходительства, который неожиданно решился нарушить Договор. Мона заверяла, что примет все меры предосторожности, что встреча не займет много времени и что вечером она будет ждать его в Доме у озера.  

Как только Джастин прочитал эти слова, связь амулета с Розой оборвалась, оставив пустоту, холод и тяжесть в груди.  

– Проклятье! – он в сердцах бросил стило на стол, заставив Джонатана поднять голову.  

– Что, подсчеты не сходятся? У меня тоже...  

Тристан Мэйнард на ватных ногах спустился по лестнице в зал Совета. Ему и прежде случалось являться на ежегодную встречу одним из первых, но все происходило в рамках существующего Договора. Тристан отдавал себе отчет в том, что его положение во власти довольно шаткое. Требовались перемены, а безболезненно провести реформы можно было только при одном условии…  

Народ будет обожать Мону Корвел, она проникнет в сердца и пленит их навеки, как пленила его самого. К тому же у нее есть неограниченный доступ к Эликсиру! Если он правильно разыграет эту карту, они с Моной смогут править вечно. Мысль о том, что в свои немалые годы он влюбился, как мальчишка, Тристан не стал додумывать до конца. Глубоко укоренившаяся привычка к интригам, козням и заговорам не оставляла в его сердце места для сентиментальности, но слабости у него имелись, и прекрасная волшебница из другого мира оказалось одной из них.  

Каждый нерв Тристана был натянут до предела, он напряженно осматривался по сторонам и все равно пропустил момент ее появления.  

– Доброго дня, милорд. Вы хотели меня видеть?  

Тристан поспешно вскочил и обернулся на голос. Мона Корвел стояла за его спиной, а стол вновь окружали восемь вооруженных охранников в синих чешуйчатых безрукавках.  

– Добрый день. Я бесконечно рад, что вы откликнулись на мое приглашение.  

Мона махнула рукой, приглашая Мэйнарда вернуться в кресло, и села по левую руку от него.  

– Я вас слушаю.  

Никакой милой болтовни, никаких женских штучек, только спокойный прямой взгляд глубоких темных глаз. Мэйнард невольно поерзал на сиденье.  

– Вы берете с собой охрану даже на свидание?  

Волшебница вскинула брови.  

– А это свидание? Я не знала.  

– Мне не хотелось бы говорить о своих чувствах при свидетелях…  

Мона едва удержалась от непочтительного замечания.  

– О каких чувствах идет речь, милорд? Мы с вами едва знакомы, к тому же вы дважды пытались меня убить.  

– Поймите, я не собирался вас убивать, это была просто мера предосторожности. На самом деле вы с первой минуты произвели на меня неизгладимое впечатление.  

Мэйнард сказал чистую правду, но Мона нисколько не смягчилась.  

– Вы тоже показались мне хитрым, коварным и заносчивым, милорд.  

– Зовите меня Тристан. Не слишком лестно слышать такое о себе. А вы действительно берете на свидание с мужчиной свою охрану?  

– Иногда приходится.  

– И что же, эти … эльфы так и толпятся под дверью вашей спальни?  

– Такое тоже иногда случается. Вас интересуют подробности моей личной жизни?  

– А если и так? Но вы ведь не расскажете, верно? И вы не пользуетесь Ключом, чтобы прийти в зал Совета. Кажется, это называется телепортацией?  

– Я не знаю, как это называется у вас, а я просто открываю проходы.  

– Так вы фея? Магическое существо? У вас и волшебная палочка есть?  

Мона посмотрела на своего собеседника так, словно пыталась определить, не болен ли он.  

– Я вовсе не фея. Феи – это эфирные создания, которые служат эльфийской королеве, а я человек, наделенный магическими способностями. И для чего мне какая-то волшебная палочка?  

– А разве вы не с ее помощью творите свое волшебство? Так в сказках написано.  

Мона подавила тяжелый вздох.  

– Нет, милорд, это происходит по-другому. У вас сохранилось какое-то детское представление о волшебниках. Расскажите мне лучше о месте, которое вы называете Священным.  

Тристан откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с прелестного лица своей собеседницы.  

– Если вас интересует его происхождение, то оно мне неизвестно. Я представитель третьего поколения семьи, который носит Ключ, но, когда сюда впервые пришел мой дед, это место выглядело точно так же, и Договор уже существовал. Достаточно было завладеть Ключом, прийти в назначенный день и поклясться соблюдать поставленные условия.  

– А вам не любопытно узнать, как выглядят другие миры и что в них происходит?  

– Нет, не особенно. У тех, кто собирался за этим столом, своих проблем по горло, не хватало еще интересоваться чужими. К тому же у меня сложилось убеждение, что о некоторых мирах лучше ничего не знать. А вот ваш мир наверняка так же прекрасен, как вы.  

– А ваш? Вы покажете мне свой мир? – от неожиданности Тристан ощутил мощный выброс адреналина. Неужели его намерения настолько очевидны? Видимо, он выглядел таким растерянным, что волшебница поспешила пояснить. – О нет, вы меня не так поняли! Я хочу посмотреть вашими глазами.  

Мэйнард осторожно перевел дух.  

– Как?.. Что я должен делать?  

– Ничего. Просто позвольте мне коснуться вашей руки и подумайте о том, что вас окружает в обычной жизни.  

Сильное волнение оказало Тристану неожиданную услугу и позволило скрыть истинные намерения, тот коварный план, который недавно оформился у него в голове. От прикосновения маленькой изящной ручки к тыльной стороне ладони Тристана бросило в жар. Он уже не помнил, когда тактильный контакт вызывал в нем такую бурю эмоций. Наверное, лет в шестнадцать… Тристан закрыл глаза и попытался сосредоточиться.  

Он чувствовал тепло, исходящее от женской руки, вдыхал божественный аромат духов и старательно думал о доме.  

– Невероятно, милорд, наши миры совершенно не похожи! Может быть, вы тоже хотите взглянуть?  

Мэйнард ушам своим не поверил.  

– Я смогу увидеть ваш мир?  

– Конечно, закройте глаза.  

Четверть часа спустя Тристан заставил себя вежливо распрощаться и дал волшебнице уйти вместе со сворой злых вооруженных эльфов. На этот раз он успел заметить муаровые завесы открытых порталов. Пусть Мона в последний раз вернется в свой экологически чистый, девственно прекрасный мир, который показался Тристану идеальным местом для загробной жизни.  

Глава 11  

Гости в Доме у озера засиделись допоздна. Мона постаралась со всей возможной достоверностью передать своим друзьям то, что она увидела в мире Тристана Мэйнарда. Широкие улицы диковинных городов, высоченные дома с множеством светящихся окон, стремительно движущиеся безлошадные экипажи, толпы людей, спешащих по своим делам, огромные яркие вывески, большие магазины, мигающие разноцветные огни... Видения чужого мира были довольно отрывочными и не всегда понятными, но и этого хватило для долгого оживленного обсуждения.  

Джастин тоже был потрясен увиденным, но гораздо больше его беспокоило то, что Мэйнард сам назначил Моне встречу. Сомневаться не приходилось, этот человек что-то задумал, но со стороны подозрения капитана сильно смахивали на обычную ревность. Он действительно ревновал Мону ко всему, что находилось за пределами его досягаемости, но не признался бы в этом даже под страхом смертной казни.  

В глубине души он надеялся, что Мона сегодня останется на ночь, но ей необходимо было вернуться в замок. Проглотив разочарование, Хартли почтительно коснулся губами протянутой руки. Едва волшебница и эльфы скрылись за муаровой завесой, Джастин спустился к берегу, и, сбросив одежду, ринулся в неподвижную воду озера. Он знал этот водоем, как собственную ладонь, и мог переплыть его с закрытыми глазами, просто считая гребки. Неторопливые, размеренные движения успокаивали и помогали приводить в порядок мысли. Обычно он поворачивал в сторону дома, только когда плечи начинали ныть от усталости.  

Подобрав полотенце, Джастин привычно накинул на шею цепочку амулета и неожиданно почувствовал приступ головокружения. Неужели переусердствовал с купанием? Но прежде такого не происходило… В голове противно звенело, перед глазами мелькали размытые цветовые пятна, казалось, будто он стремительно перемещается в пространстве, оставаясь при этом на месте.  

Джастин закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, и через минуту неприятные ощущения отступили. Но когда он снова их открыл, рядом не оказалось ни озера, ни его усадьбы. Совершенно голый Хартли стоял на мягком ковре посреди нарядной спальни, благоухающей до боли знакомым ароматом цветов и специй. По воле каких-то неведомых сил он оказался в замке Розы. Снаружи доносились звуки музыки, смех и обрывки разговоров. У Моны были гости.  

Обернув бедра полотенцем, Джастин метнулся к окну, но увидел только дремлющий в лунном свете таинственный сад. В голове снова неприятно зазвенело, и он поспешно закрыл глаза. Когда Хартли снова огляделся по сторонам, у него непроизвольно вырвалось грубое ругательство. Он оказался в Черном лесу на той самой поляне, где раньше стоял дом ведьмы. Верная своему слову, Мона сожгла строение дотла, но услужливая память тут же вернула капитана в тот злополучный день.  

Чувствуя, как на теле выступает холодный пот, Джастин снова зажмурился и попытался переместиться сознательно. Увы. Под босыми ногами теперь чувствовался голый камень, и он, даже не открывая глаз, догадался, где находится.  

После посещения Каменного острова за относительно небольшой промежуток времени Хартли побывал еще в нескольких местах, о которых вспоминать не хотелось. Кто-то словно издевался над ним, играя его чувствами, заставляя вновь переживать худшие моменты жизни.  

Услышав, наконец, плеск воды, Джастин с надеждой открыл глаза, но это оказалось не знакомое озеро, а берег моря, где они когда-то сложили погребальный костер для Таэля. Обессиленный бесконечной чередой перемещений, Хартли тяжело опустился на влажный песок. Он понятия не имел, сколько времени скитается по знаковым местам, но ночь еще не миновала.  

На побережье было довольно прохладно, и Джастин в десятый раз попытался мысленно представить собственный дом. Неизвестно откуда взявшаяся способность явно превосходила скромные магические возможности капитана, и ему никак не удавалось совершить контролируемый переход. Сосредоточившись, Джастин крепко сжал руками виски и стал ждать приступа головокружения...  

– Джас, слава Богам, я тебя нашла! – прозвучал совсем рядом знакомый голос. – Заставил же ты меня побегать!  

Не стыдясь малодушного облегчения, Хартли вскочил и судорожно обнял свою спасительницу.  

– Как ты узнала, где я?  

– Я всегда это знаю, Джас, просто ты перемещался довольно хаотично. Дар переноса требует определенной сноровки, отсюда и неразбериха. Тебе нужно не напрягаться, а, наоборот, расслабиться и дать мыслям свободно течь…  

Озябший Джастин жадно впитывал тепло и божественный аромат женского тела. Мона была одета в нарядное вечернее платье, в ее красиво уложенных волосах сверкали эльфийские украшения. Рядом с ней Хартли чувствовал себя дикарем, но вместо того, чтобы устыдиться, он внезапно ощутил прилив возбуждения. Ему до безумия захотелось опрокинуть Мону прямо на влажный морской песок. Он дал своим нечестивым мыслям свободно течь, а потом постарался увидеть место, где больше всего хотел сейчас оказаться.  

Голова на мгновение закружилась, затем размытая картина вновь стала четкой, и Джастин, не выпуская из объятий Мону, с блаженным вздохом рухнул на собственную постель. От неожиданности волшебница рассмеялась, но тут он накрыл ее своим телом, и смех растаял на губах под жаром поцелуя. Сейчас Джастин не желал вмешательства вездесущей магии, ему было жизненно необходимо остаться один на один со своей возлюбленной.  

На самом исходе ночи капитан отряхивал морской песок со смятых простыней и внимательно слушал свою богиню, которая учила его, как правильно использовать вновь обретенную способность. После пары пробных перемещений волшебница посчитала, что урок усвоен, и с рассветом покинула его.  

Глава 12  

Тристан с большим трудом заставил себя выждать определенный срок, потому что нетерпение уже буквально вгрызалось в его мозг. От постоянного напряжения он стал рассеянным, за что немедленно поплатился очередной попыткой покушения. Его спасло только то, что операция была спланирована небрежно, в расчете на подвернувшийся случай. Погибли три человека из его охраны, которые испытывали флайер, в то время как сам Мэйнард находился в обычном вертолете. Новая дорогостоящая летательная машина потерпела крушение, превратившись в груду бесполезных обломков, зато Его превосходительство благополучно добрался до места назначения.  

После этого случая Тристан на некоторое время исчез из медийного пространства, а затем триумфально возвратился к огромному разочарованию своих врагов. Вынужденную изоляцию он использовал для подготовки сверхсекретного проекта, который должен был раз и навсегда изменить его жизнь.  

В назначенный день он снова явился в Священное место и осторожно установил на круглом столе принесенное с собой устройство. Приготовив защитные маски, он положил на колени заряженный снотворной капсулой пистолет и нажал нужное количество раз на верхушку Ключа.  

Ожидание затянулось. Несколько раз Тристану приходилось вставать и прохаживаться по залу, чтобы немного снять напряжение, но в нужный момент он оказался полностью готов. Едва заметив в воздухе муаровые переливы, Мэйнард вскочил и выстрелил туда, где в открывшемся портале мелькнуло светлое платье. Как видно, удача в этот день была на его стороне, потому что игла из пистолета вонзилась волшебнице прямиком в солнечное сплетение.  

На одно бесконечное мгновение Мона замерла, а потом безвольно опустилась на пол, словно кукла, у которой обрезали веревочки. Не теряя времени, Тристан ударил ладонью по устройству, надел защитную маску и нырнул под стол. В зале полыхнула ослепительная вспышка. Холодный белый свет был настолько ярким, что на несколько минут ослепил эльфов из ее охраны. В Тристана со всех сторон полетели ядовитые стрелы, но ни одна из них так и не достигла цели.  

Он ползком подобрался к тому месту, где упала Мона, быстро надел на нее маску и начал отсчитывать секунды. Несмотря на отчаянную брань охранников, Тристан уловил едва слышное шипение газа. Вскоре весь просторный зал оказался затянут удушливым желтым дымом, и разгневанные эльфы, наконец-то, угомонились...  

Мэйнард подхватил волшебницу на руки. Он был почти уверен, что охранники уже мертвы, но страх нещадно гнал его вперед. Сегодня он нарушил все мыслимые и немыслимые правила и приказал посадить вертолет прямо на крышу здания, хотя до этого дня тайно приезжал сюда на автомобиле. Оказавшись по другую сторону Двери, Тристан убрал маски в сумку на длинном ремне и тщательно укутал Мону в заранее приготовленный шелковый плащ.  

***  

Письменное уведомление об очередном посещении Каменного острова капитан Хартли получил, как и положено, заблаговременно. Конверт с аккуратным желтым бантиком спланировал прямо на луку его седла, а через пару мгновений прервалась связь амулета с Розой. Джастин снял перчатку, чтобы вскрыть послание Светлой госпожи, как вдруг почувствовал сильнейший приступ головокружения. В глазах у него потемнело, сердце бешено заколотилось, и он переместился раньше, чем понял, что происходит.  

Только что капитан Хартли на своем Гнедом возглавлял отряд, возвращавшийся в форт после проводки каравана, а в следующий миг он исчез. Не чувствуя больше седока, конь неуверенно потоптался на месте и направился к гостеприимно распахнутым воротам, а патрульные поспешили в комендатуру, чтобы рассказать о произошедшем Джонатану.  

Джастин оказался в зале Совета как раз в тот момент, когда последние клочья удушливого желтого дыма всасывались в невидимые глазу отверстия на куполе потолка. Запах в помещении стоял ужасный, горло мгновенно перехватило, и Хартли с трудом подавил рвотный спазм. Прижав к лицу носовой платок, он постарался трезво оценить обстановку. Все сэйдиур неподвижно лежали на полу, из черной обивки кресел торчали десятки выпущенных ими стрел, волшебницы в зале не было.  

По телу Джастина мгновенно разлилась липкая слабость. Магия здесь действовала, но связь между Розой и амулетом так и не восстановилась. Это могло означать только одно – Мону похитили. Стиснув зубы, Джастин попытался привести в чувство Кэйда, но тот не подавал признаков жизни. Остальные эльфы тоже выглядели неважно, и капитан встревожился не на шутку. Все, что ему сейчас было так необходимо, осталось в сумках, притороченных к седлу Гнедого.  

В памяти Джастина внезапно всплыл эпизод, когда Мона сжигала в одном из проходов мертвое тело. Чтобы добыть воду, ему необходим огонь! Порывшись в поясных кошелях сэйдиур, он поспешно соорудил из стрелы и носового платка факел, облил его благовониями и высек искру. Когда ткань неохотно загорелась, Джастин вскочил на стол и высоко поднял руку с факелом. Результат его усилий не заставил себя ждать. Раздался тихий свистящий звук, и по всему залу с потолка хлынули потоки воды.  

Первым после освежающего душа зашевелился Кэйд, а за ним и остальные эльфы. Капитан всеми силами старался им помочь, но он мало что мог сделать. Сэйдиур мучительно кашляли, некоторых рвало пузырящейся желтой пеной. У всех эльфов из глаз вместо слез сочилась какая-то липкая жидкость, и им приходилось постоянно смаргивать ее, чтобы не склеивались веки.  

Прошло немало времени, прежде чем Кэйд перестал корчиться на полу и смог перебраться в ближайшее кресло.  

– Это была типичная засада, – голос кианнасаха звучал так сипло, что Джастин с трудом разбирал слова. – При помощи этой штуки он мгновенно вывел нас из строя, а потом...  

Зловещее устройство по-прежнему стояло на краю стола, никто так и не решился к нему прикоснуться. Джастин тупо смотрел на непонятное оружие, а в голове у него звенел набатный колокол. Мона там совершенно одна, беспомощная и беззащитная, как самый обычный человек, потому что в мире Тристана Мэйнарда ее магия бесполезна.  

Кинниал с трудом поднялся на ноги, поминутно промокая покрасневшие глаза.  

– Надо все обыскать, каждый проход! Наверняка этот гад где-то затаился.  

Чтобы сдержать резкое возражение, Джастин до крови прикусил губу. Напрасные метания, Мэйнарда здесь давно уже нет. Но все же они дважды обследовали все двенадцать коридоров. Когда подавленные и измученные эльфы вновь собрались в зале Совета, Кэйд догадался спросить.  

– Капитан, а ты как здесь оказался? Не может быть, чтобы госпожа сама отдала тебе Ключ.  

– Ничего она мне не давала, это все причуды ее магической силы. Послушайте, нам необходимо как можно скорее увидеться с архивариусом, но сначала я должен поговорить с братом.  

– Без Светлой госпожи нам отсюда не выбраться.  

Джастин нащупал на груди амулет и для верности сжал его в кулаке.  

– Если я все сделаю правильно, мы выберемся.  

Когда Джастин внезапно появился в небольшой кухоньке их бывшего с братом дома, Джон испуганно подпрыгнул и шутливо замахнулся на брата деревянной ложкой. Но приглядевшись внимательней, он мгновенно посерьезнел.  

– Что-то случилось, Джас? На тебе лица нет...  

– Джонни, обстоятельства сложились так, что мне необходимо срочно уехать, поэтому я зашел попрощаться и попросить тебя кое о чем.  

Джонни? Брат с детства так его не называл... Джонатан почувствовал, как по спине поползли мурашки, и не глядя опустился на скамью.  

– Да что случилось-то?!  

Некоторое время Джастин молча смотрел ему в глаза, потом тихо заговорил.  

– Госпожу похитили. Говорю это только тебе, для всех остальных я уезжаю по личным делам. На моем столе в комендатуре ты найдешь прошение об отставке и несколько распоряжений, которые вы должны принять к исполнению. Теперь ты командир гарнизона, но твое назначение должны подтвердить в Пограничном...  

– Погоди, погоди, не так быстро! Что значит, прошение об отставке? Это еще зачем? Если какой-то безумец похитил Мону, надо собрать ударный отряд и найти негодяя! Не знаю, кто на такое осмелился, но скоро он горько пожалеет, что когда-то появился на свет! – Джонатан с воинственным видом расхаживал по тесной кухоньке, потрясая в воздухе деревянной ложкой.  

– Все не так просто, Джонни. Я не могу сейчас раскрыть тебе подробности, но нужно отправляться на поиски, пока след не остыл. Я не знаю, когда вернусь, братишка, возможно, никогда...  

– Что ты такое говоришь?! – у Джонатана от страха онемели губы, и он нервно потер их ладонью. – Что значит "никогда"? Ты это брось, мы и не такое видали, из всех переделок выпутывались…  

Джастин крепко стиснул ладонями плечи брата.  

– Это я сказал на всякий случай. Если через год ты не получишь весточки, значит Удача была не на моей стороне. Позаботься о том, чтобы Грины ни в чем не нуждались, пока Нэн не подрастет. Дом на озере принадлежит ей, а средства я разделил. В бумагах все написано.  

Джонатан уже готов был заплакать.  

– Боги, целый год! Неужели поиски займут так много времени? Надо эльфов подключить и волшебников... А Нэн мы с Марджи, конечно, возьмем к себе!  

– Спасибо, Джонни, но нет, дочь я здесь не оставлю. Ребенок магический, ее нельзя лишать помощи и поддержки волшебников. Я отвезу ее в замок Розы, мне в любом случае предстоит нелегкий разговор с его обитателями. Прошу тебя, брат, не спрашивай больше ни о чем. Если Боги будут милостивы, когда-нибудь мы соберемся все вместе, а пока береги свою семью, будь бдителен и осторожен. Ты же знаешь, я сделаю все, что в моих силах, и даже больше.  

Братья крепко обнялись, и Джастин исчез до того, как Джонатан успел разжать объятия.  

Капитан нашел сэйдиур праздно сидящими на крыльце. Зрелище было настолько непривычным, что он на мгновение остановился. Эльфы выглядели так же паршиво, но кашель у всех прекратился.  

Грины сразу поняли, что в дом пришла беда. Они стояли неподалеку в тревожном ожидании, и даже Дейзи сидела тихо и смирно, что было ей совершенно не свойственно. Когда Джастин подошел, Марта крепче прижала к себе малышку Анну.  

– Капитан, что-то случилось с госпожой?  

– Да, Марта, но я прошу ни с кем это не обсуждать, кроме моего брата и его жены. Они будут вас навещать и проводить немного времени в усадьбе. Деньги и необходимые бумаги на моем столе. Пожалуйста, присмотрите за домом, пока меня не будет.  

– Конечно, капитан, мы присмотрим и за домом, и за малышкой, глаз с нее не спустим, будьте спокойны!  

– Мне очень жаль, но я не могу оставить с вами Нэн. Мне придется отвести ее в замок Розы, на случай если... Если что-то пойдет не так. Моим имуществом до совершеннолетия Анны будет распоряжаться Джонатан, но усадьба останется вашим домом, что бы со мной ни случилось. Марта, соберите, пожалуйста, вещи Нэн. Надеюсь, в замке нам не откажут в гостеприимстве.  

Марта громко всхлипнула и поспешила к себе в коттедж.  

Глава 13  

Портал открылся прямо в центре просторного караульного помещения. Свободные от службы стражники недоуменно уставились на незнакомого мужчину с ребенком на руках, который появился в окружении гвардейцев Светлой госпожи. Не вдаваясь в объяснения, сэйдиур молча покинули донжон и повели капитана по длинной крытой галерее вдоль замковой стены. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Кэйд свернул в узкий коридор, который проходил под главным залом и вел прямиком на жилую половину.  

Сэйдиур шли быстрым шагом, но тревожная весть все равно обогнала их. Магическое эхо мгновенно оповестило огромный замок, что гвардейцы вернулись без Светлой госпожи и привели с собой чужого человека. Перед личными покоями Моны их встретил высокий стройный эльф, который чем-то неуловимо напоминал Таэля. Его руки покровительственно лежали на плечах худенького светловолосого мальчика. Сэйдиур преклонили перед ребенком колено и низко склонили головы.  

Александр оказался немного выше, чем ожидал капитан, но был так похож на маму, что у Джастина невольно сдавило горло. Мальчик испуганно прижимался к своему наставнику, губы его дрожали. Эльф шепнул на ухо ребенку что-то ободряющее и сделал шаг вперед.  

– Поднимитесь и ради всеобщего спокойствия объясните, наконец, что случилось?  

Кэйд и Кини быстро переглянулись.  

– Госпожу похитили.  

– Кто посмел это сделать?! – раздался властный голос. – А главное, как ему это удалось?  

В просторном холле появился темноволосый молодой человек, который держался как хозяин, следом за ним вошел встревоженный эльф с золотыми волосами. Джастин пошевелился, привлекая к себе внимание.  

– Мастер Эридан, нам необходимо поговорить без свидетелей. Я бы хотел, чтобы присутствовали только мастер Ксан, господин Лаэр, господин Наэйр и ваша сестра, но ее, видимо, нет в замке.  

В глазах молодого человека промелькнуло удивление, и он пристально всмотрелся в неожиданного гостя.  

– Прошу сюда, – вместо него ответил управляющий и распахнул белую с золотом дверь.  

Все названные персоны проследовали в небольшую уютную гостиную, последним вошел Кэйд и плотно прикрыл за собой дверь. Эридан Корвел выжидательно уставился на гостя, но капитан не спешил с объяснениями. Он осторожно освободился от поклажи, опустился на колено перед Ксаном и поставил рядом с собой малышку.  

– Я рад познакомиться с вами, Александр. Меня зовут Джастин Хартли, а это ваша сестра Анна Корвел-Хартли. Поверьте, я многое отдал бы, чтобы наше знакомство состоялось при более благоприятных обстоятельствах.  

Мальчик перестал дрожать и с любопытством посмотрел на крохотную девчушку в зеленом платье с оборочками.  

– Я тоже рад знакомству, сударь. Не знал, что у меня есть сестра. А где мама? – подбородок его вновь задрожал, глаза наполнились слезами.  

Джастин протянул руку и бережно сжал маленькую ладошку Ксана в своей большой ладони.  

– Нашелся ловкий человек, который решил, что ваша мама ему очень нужна. Но мы непременно отыщем его, объясним, как сильно он заблуждался, и привезем маму домой. Вам нужно только немного подождать. Пока мы будем заняты поисками мамы, позаботьтесь, пожалуйста, о младшей сестренке. Обещаете?  

Ксан не по-детски внимательно вгляделся в лицо незнакомого мужчины. Магический ребенок чувствовал его боль, его горе и готовность отдать жизнь за Светлую госпожу.  

– Обещаю, – тихо, но твердо сказал он. – Я верю вам, Джастин Хартли.  

Он взял Нэн за руку и повел ее в обустроенный для детских игр уголок гостиной. Простое прикосновение мгновенно связало брата и сестру неразрывными магическими узами.  

Как только дети отошли достаточно далеко, Эридан с вызывающим видом снова повернулся к гостю.  

– А теперь объясните нам, наконец, кто вы такой?  

Джастин расстегнул мундир и достал из внутреннего кармана деревянную табличку.  

– Я капитан Джастин Хартли, военный комендант форта Кэннон в Западных землях на границе с Черным лесом. Теперь в отставке. Вашу кузину действительно похитили сегодня, выведя из строя ее охрану, и помешать похитителю не было ни малейшей возможности.  

Эридан подозрительно прищурился.  

– Оружие было магическим?  

– Нет.  

– Ничего не понимаю! И кто же осмелился на такое? Неужели амсэйр? Только у них есть оружие, которое действует не хуже магического.  

– Нет, не амсэйр, не колдуны и не ведьмы.  

– Тогда кто же? Отвечайте, если не хотите испытать на себе всю силу моего гнева!  

Выведенный из себя агрессивной настойчивостью Эридана, Кэйд схватился за оружие, но Джастин удержал его руку.  

– Мне очень жаль, но это все, что я могу вам рассказать. Светлая госпожа наложила на наши уста печать молчания. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ее вернуть, но в этом деле вы ничем не сможете нам помочь. И, кстати, ваша магия не причинит мне вреда.  

Эридан Корвел продолжал сверлить капитана гневным взглядом.  

– Откуда вы это знаете? Вы даже не волшебник!  

– Нет, я не волшебник, – устало ответил Джастин. – Просто поверьте мне на слово.  

Молодой человек только зло рассмеялся в ответ.  

– Я вижу вас впервые в жизни и должен верить вам на слово? Верить человеку, который утверждает, что Великую волшебницу похитили и что эта девочка – ее дочь? Я ничего не пропустил? Ах да, магия не причиняет вам вреда, хоть вы и не волшебник!  

Тут поднял руку Наэйр, останавливая гневную речь своего друга.  

– Капитан Хартли, вы можете доказать, что не являетесь посторонним для семьи Корвел?  

– Да, могу, – Джастин перевел взгляд на управляющего. – Господин Лаэр, вам известно, где хранятся распоряжения Светлой госпожи на непредвиденный случай? Сейчас самое время в них заглянуть.  

Лаэр вышел и через несколько минут вернулся с большой серебряной шкатулкой в руках. Поставив ее на ближайший столик, он протянул Эридану ключ. Бархатное нутро шкатулки заполняли аккуратно сложенные кожаные чехлы для писем, запечатанные личной печатью Светлой госпожи. Каждый оказался подписан и заперт магическим ключом. Эридан выбрал чехол со своим именем.  

Пока волшебник вскрывал послание, Джастин обернулся посмотреть, чем заняты дети, и невольно улыбнулся. Ксан и Нэн, утомленные взрослыми разговорами, уснули, привалившись друг к другу.  

–... настоящим считать опекуном моих детей... до их совершеннолетия... если они пожелают остаться... Анна Корвел-Хартли, рожденная... Кто-нибудь из вас может это подтвердить? – Кэйд и Кини утвердительно кивнули.  

Джастин снова привлек внимание Корвела.  

– Мастер Эридан, я обещаю ответить на все ваши вопросы, но только после того, как детей уложат в постель.  

Кузен Моны недоверчиво покачал головой и молча вышел из комнаты, Наэйр поспешил следом за ним. Лаэр бережно взял на руки малышку Нэн, и Джастину ничего не оставалось, как поднять Ксана. Мальчик доверчиво прильнул к его груди, и от амулета волнами начало расходиться тепло, остро напомнив Джастину присутствие Моны.  

У двери в детскую он передал ребенка эльфийским нянькам и свернул за Лаэром в очередной коридор. Управляющий проводил его в уютные апартаменты, состоящие из просторной спальни и кабинета.  

– Я уложу брэйрэ (маленькую госпожу) Анну здесь и сам присмотрю за ней, пока вы будете заняты делами. Тем временем ей приготовят комнаты рядом с братом. Вы можете быть совершенно спокойны за свою дочь, капитан, ее будут почитать как наследную принцессу и беречь как зеницу ока. Я знаю, вы вернете детям мать, сколько бы времени это ни заняло.  

Джастин задержался в дверях, глядя на то, как эльф бережно устраивает Нэн на большой кровати.  

– Вы ведь знали обо мне и Анне, не так ли?  

– Да, капитан. Отправляясь в последнее путешествие со своим мужем, госпожа назначила вас опекуном ее сына, а когда родилась брэйрэ Анна, она переписала свое пожелание на обоих детей. Не думайте, что мастер Эридан настроен против вас, просто госпожа не посвящала его в свои личные дела. Мы сейчас все немного растеряны.  

И это еще мягко сказано… Хартли благодарно кивнул управляющему и вышел в коридор, где уже нетерпеливо переминался Кэйд.  

– Архивариус ждет нас на террасе.  

Глава 14  

Фиарэйн явился в замок Розы уже с вещами. У его ног лежали две большие сумки, сам он был одет в практичную повседневную одежду, не изменяя при этом любимому бархату. Послание, которое он недавно получил, в двух словах сказало ему о многом. Во-первых, писала не Светлая госпожа, а во-вторых, тон письма был очень тревожным.  

Новость о похищении Светлой госпожи Фиарэйн воспринял без удивления, он уже догадался, кто за ним стоит.  

– Это только моя вина! – в сотый раз за этот злосчастный день повторил Кэйд. – Если бы я был настойчивей...  

– Тогда госпожа ушла бы без вас, – спокойно парировал архивариус.  

– Без сомнения, – мрачно согласился капитан. – Нам придется отправиться за ней туда, в другой мир.  

– Да, надо спасать госпожу, но как это сделать, если у нас нет Ключа? Он остался лежать в кошеле у нее на поясе.  

– У нас есть Ключ, мы нашли его у убитого в одном из проходов.  

– Верно! Но вдруг он не подойдет к чужой Двери?  

– Подойдет. Я сравнивал ключи, они абсолютно идентичны, остается только найти его.  

Все посмотрели на Кэйда.  

– Ты знаешь, где госпожа его хранила?  

– Да, в своей спальне, но точнее сказать не могу.  

Джастин задумчиво потер подбородок.  

– Если он там, я найду его без труда. Теперь нам необходимо определиться, кто пойдет за Моной на ту сторону.  

– Все пойдут, я уже спрашивал, они все согласны! – воскликнул Кини, но архивариус после недолгого молчания покачал головой.  

– Нет, таким числом идти нельзя, мы привлечем слишком много внимания.  

– Да, это будет больше похоже на вторжение, – согласился с ним капитан. – Двоим идти опасно, если с одним что-то случится, второй может не справиться в одиночку.  

– Значит, пойдут трое, – подвел итог Фиарэйн.  

Кинниал вызывающе уставился на командира.  

– Отлично! Пойдут трое: капитан, ученый и я.  

Кианнасах медленно поднялся из-за стола.  

– Ты должен остаться здесь, Кини.  

– Тебе так этого хочется? – молодой сэйдиур угрожающе надвинулся и неожиданно сильно толкнул командира в грудь. – На этот раз не выйдет. Я отказываюсь тебе подчиняться!  

Кэйд попятился и впервые в своей жизни не ответил на вызов.  

– Кини, ты возглавишь службу охраны и без сомнения справишься с этим лучше, чем я. Необходимо обеспечить безопасность детей. Ты еще молод, я давно живу, да и вина на мне...  

Джастину не часто приходилось видеть, как эльфы проявляют эмоции, но сегодняшнее несчастье всех выбило из колеи. На террасе вдруг стало очень холодно, а амулет на его груди превратился в кусок льда. Капитан вскочил из-за стола и поднял руку, призывая всех к молчанию. Из глубины сада к ним приближалось туманное облако, которое постепенно уплотнялось, пока не превратилось в женщину в старинном наряде.  

– Приветствую вас, Светлая жрица!  

Женщина пристально вгляделась в лицо Джастина. Уже во второй раз он стоял между магией волшебницы и высшими силами, но теперь в ткани мироздания зияла дыра, залатать которую будет непросто. Роза Корвелов покинула пределы этого мира, чего не случалось с начала времен, и теперь только странный амулет на груди мужчины хранил в себе частицу ее волшебной сущности.  

– И тебе доброго вечера, храбрый юноша. Что произошло?  

Когда Джастин коротко рассказал о случившемся, жрица долго хранила молчание. По всему было видно, что даже высшие силы никогда ни с чем подобным не сталкивались.  

– Я понимаю, что ситуация крайне необычная, но не спешите с решением, прошу вас! – Джастин изо всех сил старался быть убедительным. – Дайте мне один год, и я восстановлю равновесие, верну в этот мир и Мону, и Розу. Только один год, ведь это ничтожно мало по сравнению с Вечностью! Большего я не прошу...  

– Ты собираешься отправиться за ней в другой мир?  

– Да, госпожа, иного выхода нет.  

Жрица пристально вгляделась в его лицо.  

– Как только ты переступишь порог, сила Великой волшебницы вернется в небытие, останется только та искорка, что хранит твой амулет.  

– Но, когда Мона Корвел возвратится в наш мир, вы вернете ей силу?  

Этот удивительный человек, как и в прошлый раз, беспокоился вовсе не о себе.  

– Сила сама вернется к хозяйке. Если захочет, конечно. Я дарую тебе необходимое время.  

– Благодарю вас, Светлая жрица! – Хартли на мгновение обернулся. – Вы не окажете мне небольшую услугу?  

Призрачная женщина приподняла брови.  

– Проси.  

– Могу я поговорить с близнецами Лорой и Ловерном? Совсем недолго.  

По лицу Светлой жрицы было видно, что она ожидала любой просьбы, только не этой. Джастину снова удалось ее удивить.  

– Недолго? Что ж, это можно устроить. Верни домой Великую волшебницу, и да пребудет с тобой Удача!  

Глубокой ночью Кэйд, Фиарэйн и Лаэр сидели в отведенных Джастину апартаментах и составляли список того, что может понадобиться путешественникам в незнакомом мире. Капитан без труда нашел Ключ в спальне Моны, и теперь друзья скрупулезно, до мелочей, припоминали все, что удалось увидеть, когда она показывала им другой мир.  

С одеждой они решили не заморачиваться, но вот волосы эльфам необходимо было укоротить. Фиарэйн отнесся к этому совершенно спокойно, чего не скажешь о Кэйде. Прежде чем позволить Лаэру расплести сложные воинские косы и обрезать его волосы до самых плеч, кианнасах долго и горестно возмущался. Управляющий неплохо освоил искусство владения ножницами, потому что ему часто приходилось подстригать кудряшки Санни, как того хотела Светлая госпожа.  

Пока Кэйд с отвращением рассматривал в зеркале свою новую прическу, Лаэр быстро придал необходимую форму волосам архивариуса. Фиарэйн встряхнул головой, потом с удивлением провел рукой по волосам.  

– А так гораздо легче! – воскликнул он.  

Кэйд мрачно взглянул на короткие темные пряди ученого и демонстративно стянул свои пострадавшие волосы в простой хвост. Бывшему коменданту форта, бывшему архивариусу и бывшему кианнасаху предстояло встретиться с огромным чужим миром. В единый миг все изменилось, их прежняя жизнь закончилась, а новая была полна неизвестности.  

Глава 15  

Перед входом в сокровищницу Древних Джастин сбросил с плеч тяжелую поклажу и без лишних церемоний отпер дверь. Судя по количеству сваленных на полу изделий из золота, архивариус предположил, что этот металл имеет в других мирах большую ценность, чем серебро, поэтому друзья решили взять с собой золотые монеты, а также драгоценные камни без оправы.  

Не задумываясь о том, какое богатство блестит и переливается в его пальцах, Джастин туго набил дюжину больших бархатных кошелей, сложил их в сумку и вынес в зал, а затем отправился в другую кладовую, чтобы запастись иноземным оружием. Большие эльфийские луки решено было с собой не брать, их заменили арбалеты, но от длинных мечей друзья отказаться так и не смогли, поэтому они заняли свое законное место в наплечных ножнах. Некоторое количество драгоценных камней спрятали в одежде и обуви, вещи сложили по-походному, ценности распределили поровну.  

– Кровавое зелье брать будем? – Кэйд вопросительно взглянул на архивариуса.  

– А как же! Это наш главный козырь.  

Джастин хмыкнул, направился в третью кладовую и доверху наполнил пузырьками с Эликсиром небольшой ящичек.  

Накануне они обсудили все возможные варианты и пришли к выводу, что в чужом мире будут действовать по обстоятельствам. Капитан недрогнувшей рукой загнал Ключ в узкую скважину, и Дверь медленно открылась, подтверждая мнение ученого о том, что все они абсолютно идентичны.  

Друзья и сами не знали, что ожидали увидеть за чужой Дверью, но самое первое впечатление оказалось весьма прозаическим. Они оказались на небольшой площадке, от которой вверх и вниз вели узкие лестничные пролеты. Дверное полотно с этой стороны выглядело обшарпанным, грязным и ничем не напоминала гладкий монолит. Рядом находились две похожие двери, а само место было напрочь лишено каких-либо отличительных особенностей.  

Друзья долго стояли неподвижно, прислушивались к каждому шороху, но в здании было тихо. Архивариус осторожно освободился от поклажи, вынул из кармана маленькую книжку для записей и принялся тщательно, во всех подробностях зарисовывать то, что их окружало. Джастин и Кэйд обследовали лестницы, а потом все трое начали спускаться вниз, стараясь ступать как можно тише.  

Когда они, наконец, добрались до выхода, Рэйн насчитал двадцать три заваленных мусором этажа. Теперь перед ними оказалась дверь на улицу. Ее грязная деревянная створка болталась на одной петле и противно поскрипывала на сквозняке. Друзья сложили вещи на грязном полу и приготовили оружие. Сквозь дверной проем просматривалась пустынная улица, по обеим сторонам которой стояли высоченные серые дома, зияющие многочисленными пустыми глазницами выбитых окон. На шершавых стенах домов разноцветными красками были грубо намалеваны непонятные знаки.  

Осторожно выглянув, Джастин увидел, что на другой стороне улицы несколько человек деловито копаются в больших металлических баках. Он показал друзьям раскрытую ладонь, и в следующий момент они одновременно выступили из укрытия. Джастин и Кэйд метнули ножи, Рэйн выстрелил из арбалета. Все было кончено в считаные мгновения, и на растрескавшемся сером покрытии остались лежать пять бездыханных тел.  

Друзья спрятали их в подвале соседнего дома и разошлись в разные стороны, чтобы разведать окружающую обстановку. Капитан не был уверен, случалось ли раньше ученому хладнокровно убивать, но потрясенным Рэйн не выглядел. В любом случае, нельзя было оставлять в живых свидетелей их появления, иначе миссия по спасению Светлой госпожи могла закончиться, даже не начавшись.  

Район заброшенных домов окружал высокий прочный забор, за ним простирался захламленный пустырь, а дальше начинались обжитые оживленные улицы. Некоторое время друзья издалека наблюдали за чужой жизнью, потом нашли относительно безопасное место и открыли военный совет.  

– Я считаю, что все вещи и оружие нужно оставить здесь, – первым высказался Фиарэйн. – Устроим тайник и вернемся за ними позже, когда немного разведаем обстановку.  

– Надеюсь, ты шутишь? – скулы Кэйда даже потемнели от гнева. – Мы только что уложили несколько человек, в ты предлагаешь оставить оружие?  

– В большом скоплении людей наша экипировка будет слишком бросаться в глаза, – спокойно ответил архивариус. – Необходимо по возможности слиться с толпой, а не привлекать к себе внимание.  

Джастин неохотно кивнул.  

– Ты прав, придется рискнуть. Пусть уж мы будем выглядеть по-дурацки, зато не покажемся им опасными.  

Кэйд возмущенно фыркнул и промолчал, потому что у него в запасе не нашлось приличных слов.  

В заброшенных домах найти подходящее место для тайника оказалось несложно, и друзья оставили в нем все, что принесли с собой, включая Ключ. Под злобное ворчание кианнасаха они преодолели забор, пересекли пустырь и оказались в гуще новой, совершенно незнакомой жизни.  

Друзья шли по оживленной улице, непроизвольно вздрагивая от рева проносящихся мимо безлошадных экипажей, которые оставляли за собой шлейф едкого сизого дыма. Звуки незнакомой речи, суета и мигание огней поначалу казались им хаотичными, но постепенно они научились отделять одно новое явление от другого.  

В руках ученого вновь появилась заветная книжка, в которую он зарисовывал знаки с табличек на стенах домов и больших причудливых вывесок. Никто не обращал на них особого внимания, и все шло не так уж плохо, пока путешественники не оказались в месте, где несколько улиц сливались в одну. Эта новая широкая улица напоминала полноводную реку, по которой вместо воды текли настоящие потоки вертких самодвижущихся тележек и неповоротливых, плотно набитых людьми фургонов. Незаметно для себя друзья оказались в одном из таких потоков, и вокруг них внезапно разверзся ад.  

Визг, скрежет металла, резкие сигналы, крики людей лавиной обрушились на незадачливых нарушителей. Из экипажей выскочили возмущенные извозчики и принялись кричать друг на друга, выясняя, кто прав, кто виноват. Когда громкий скандал уже грозил перейти в самую настоящую потасовку, к спорщикам подъехал экипаж с нарисованными на боках гербами, и из него вышли невозмутимые мужчины в форменной одежде.  

Глава 16  

Начальник полицейского участка округа Эдмонтон Брендон Кэрнс неспешно вошел в комнату, взглянул на задержанных и глубоко вздохнул. Ноздрей его коснулся пряный, тревожащий и необыкновенно приятный аромат. Надо же, у этих иностранцев чертовски классный парфюм…  

– Зелински!  

– Да, шеф? – в дверях нарисовался дежурный по участку.  

– Ты опять привез мне каких-то клоунов? Только посмотри, во что они одеты! У нас в городе проходит слет реконструкторов?  

Дежурный виновато развел руками.  

– Не могу знать, шеф. Эти ряженые создали помеху движению на Карлингтон авеню, там пришлось разруливать огромную пробку. К тому же у них не оказалось при себе документов.  

– Ну, естественно, – недовольно процедил Кэрнс. – Это все, что при них нашли?  

– Да, шеф.  

На длинном столе были разложены предметы, извлеченные из карманов задержанных, а сами виновники происшествия сидели на некотором расстоянии друг от друга, пристегнутые наручниками к специальным кольцам в крышке стола. В отделе полиции их обыскали, но не настолько тщательно, чтобы добраться до тайников в одежде.  

Кэрнс взял в руки записную книжку в антикварном кожаном переплете и принялся задумчиво ее перелистывать.  

Джастин отдавал себе отчет, что ситуация складывается опасная. Они добровольно согласились на задержание и теперь рисковали навсегда остаться узниками. Друзья не понимали ни слова из того, что им говорили, поэтому хранили осторожное молчание, но, когда записная книжка архивариуса оказалась в руках главного, Джастин похолодел. Сейчас он увидит рисунки двери и заброшенного дома…  

Хартли не решался повернуть голову к архивариусу, поэтому бросил взгляд искоса. Фиарэйн сохранял безмятежное спокойствие и внимательно следил за тем, как чужак произносит слова. Тут Джастин заметил, что несколько первых листов из книжки вырваны, и его затопила волна облегчения. Предусмотрительный архивариус оставил их в тайнике вместе с вещами и ценностями.  

Брендон Кэрнс окинул взглядом диковинные вещицы, разложенные перед ним на столе. Это что, настоящее огниво или искусная подделка? Он повертел в руках кресало, которое выглядело, как очень дорогая игрушка и недовольно поморщился. Мало того, что эти проклятые экзоты наряжены в средневековые костюмы, так один из них еще и глуховат, явно читает по губам. Понаедут в столицу в поисках легкого заработка и даже не потрудятся выучить правила дорожного движения... Но как же восхитительно от них пахнет!  

Начальник участка повернул записную книжку и показал страницу синеглазому красавцу, который ел его взглядом.  

– Театр "Орфей"? Угол Тридцать четвертой и Карлингтон? – громко спросил он, указывая пальцем на запись. Тот с готовностью кивнул головой.  

Ну, слава Богу, разобрались! Теперь поскорее бы сбыть их с рук, а то подобные личности заставляли Кэрнса нервничать.  

– Зелински!  

– Да, шеф?  

– Позвони в театр "Орфей", узнай, кто у них главный. Пусть приезжает и забирает этих... ряженых.  

– Уже звоню, шеф.  

Путешественников на время оставили в комнате одних.  

– Ты волновался напрасно. Я не так глуп, чтобы рисковать важными сведениями.  

Хартли криво улыбнулся архивариусу.  

– Рэйн, тебе не кажется, что за нами следят?  

Архивариус согласно кивнул.  

– Следят, несомненно. Вот это зеркало кажется мне наиболее подозрительным. Зачем его повесили в комнате для допросов?  

– Явно не для красоты. Решение не брать с собой лишнего было мудрым.  

Кэйд угрюмо осмотрел почти пустую комнату и, наконец, разжал стиснутые челюсти.  

– Что будем делать?  

– Ждать, – твердо ответил Фиарэйн.  

– Чего ждать?  

– Этого я пока не знаю.  

– А я знаю, – пробурчал сэйдиур, и его кандалы звякнули в металлическом кольце. – Нас посадят в тюрьму.  

Архивариус с любопытством разглядывал табличку с незнакомым текстом, прикрепленную к стене, и Кэйд втайне позавидовал энтузиазму ученого. Он дернул за цепочку и мимолетно удивился. Его кандалы были достаточно прочными, но при этом почти ничего не весили. Как такое возможно? Архивариус изучал буквы, Кэйд был занят своими наручниками, а Джастин пристально смотрел на небольшую бутылочку с водой, стоявшую перед ним на столе. Бутылочка была прозрачной, но не стеклянной, так как выглядела слегка помятой. Из чего же она сделана?  

***  

Дверь в комнату для допросов открылась, и на пороге остановился высокий стройный брюнет с гладко зачесанными назад волосами. Он был одет в черные брюки, белую рубашку и бледно-розовый пиджак, его шею украшал яркий шелковый шарф. Джастин мог бы поклясться, что глаза мужчины слегка подведены, к тому же в манере его поведения прослеживалось едва заметное жеманство.  

Следом вошел Брэндон Кэрнс, заставив мужчину непроизвольно переступить порог.  

– Спасибо, что так быстро приехали, мистер Салливан, – он широким жестом обвел задержанных. – Мы нашли ваших беглецов.  

Роан Салливан недоуменно моргнул. Разве он заявлял о пропаже? Наверняка, в полиции что-то опять напутали… Но тут он взглянул на прикованных к столу иностранцев и окончательно лишился дара речи. На него в ожидании уставились три пары самых красивых в мире мужских глаз. Салливан просто задохнулся от такого разнообразия: зеленые, синие, серые, все насыщенных оттенков, каких не бывает в природе. А их обладатели... Роан почувствовал слабость в коленях, голова стала легкой, как воздушный шарик, и в ней что-то тоненько зазвенело.  

Звонивший по телефону полицейский сказал, что арестованы актеры из его труппы. Роан поймал такси и примчался в полицейский участок, чтобы по возможности разрулить ситуацию, но обнаружил трех совершенно незнакомых мужиков, которые выглядели, как его сбывшаяся мечта. Фактура, прикид, пластика, контактные линзы, все было высший класс, глаз не оторвать! Их индивидуальность просто била через край. И когда шеф полиции нетерпеливо спросил: "Так это ваши? "; Салливан, не задумываясь, крикнул: «Мои!!! ».  

Видя, как разволновался режиссер, Кэрнс счел своим долгом его успокоить. Он настоятельно порекомендовал Салливану в дальнейшем не выпускать иностранцев в город без документов и сопровождения, а затем предложил подписать протокол. Когда с задержанных сняли наручники, и все трое поднялись из-за стола, Роан едва не заплакал от восторга.  

Чтобы поскорее избавиться от излишне эмоциональных артистов, шеф полиции приказал выделить транспорт и отвезти всю компанию на 34 улицу к театральному подъезду. Так путешественники в сопровождении странного мужчины вновь оказались в ревущем безлошадном экипаже, который на бешеной скорости помчал их по бесконечно длинной улице.  

Покинув полицейский участок, Джастин и Рэйн заметно расслабились, а Кэйд все еще оставался в напряжении. Его мутило от едкого запаха дезинфекции, постоянных рывков и резких поворотов, поэтому он чувствовал неловкость.  

– Куда он нас везет? – сэйдиур намеренно медленно раскладывал по карманам разные мелочи, которые им вернули при освобождении.  

– Не знаю, но думаю, вот сюда, – архивариус показал страницу блокнота, исписанную непонятными символами.  

– А что там?  

Ученый постучал себя пальцем по губам и задумчиво посмотрел на незнакомца, который сидел спиной к ним рядом с... извозчиком.  

– Могу предположить, что там находится театр.  

– Что?! – у Кэйда был такой ошеломленный вид, что Фиарэйн не удержался и хохотнул.  

– Театр, балаган, если угодно. Ты что, на представлениях ни разу не был?  

Кэйд отвернулся и пробурчал.  

– Ну … не был, наверное... А зачем мне?  

– Ты же служил в королевском дворце, а там часто дают представления. В Талау больше дюжины разных театров, потому что Бонрионах очень любит этот вид искусства.  

– Мне что, заняться больше нечем? – искренне возмутился сэйдиур. – Я солдат, а не придворный бездельник.  

Архивариус уже откровенно забавлялся.  

– Ну, а ты, – он повернулся к капитану, – тоже бесконечно далек от эстетических наслаждений?  

Джастин ухмыльнулся в ответ.  

– Приходилось бывать на представлениях, да у нас и в форте маленькая труппа есть. Они, конечно, любители, но народ приходит посмотреть и очень сопереживает.  

– Вы думаете, что я не имею представления о театре? – вновь возмутился бывший кианнасах.  

Пока друзья вполголоса подшучивали над Кэйдом, Роан Салливан с замиранием сердца вслушивался в слова незнакомой напевной речи и гадал, кто же они такие и откуда приехали. Режиссер повидал немало разных людей, неплохо в них разбирался, но, видит Бог, таких персонажей он еще не встречал! Разве что в детстве, на страницах книжки сказок...  

Глава 17  

Пока полицейская машина пробиралась по забитым транспортом городским магистралям, в голове у Роана вызревал новый грандиозный проект. Он всегда двигался с ленцой, демонстрируя миру неспешные вальяжные манеры, но на деле решения принимал быстро и имел поистине бульдожью хватку. На данный конкретный момент времени ему до зарезу были нужны трое незнакомцев, которые выглядели не просто иностранцами, а инопланетянами, пришельцами из параллельной вселенной. Роан еще не знал, насколько он близок к истине, но поклялся себе, что пойдет на любые расходы и жертвы лишь бы привлечь их на свою сторону. Он чувствовал, что встреча с этими людьми станет для него судьбоносной, а чутье его еще никогда не подводило.  

Несмотря на экзотическую внешность, незнакомцев окружала аура опасности и силы, которая находилась под жестким контролем. Салливан не сомневался, что они могли бы с легкостью разгромить весь полицейский участок, но вместо этого сидели смирно, слушали внимательно и подчинялись беспрекословно. Почему шеф полиции решил, что это актеры из его труппы, Роан так и не понял, но дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят.  

Единственным затруднением при общении с незнакомцами оказался языковой барьер. Роан когда-то изучал зарубежную литературу и сам говорил на трех языках, но такое наречие слышал впервые. Наметанным глазом он сходу оценил высочайшее качество их одежды и обуви. Все было сшито на заказ, вручную и стоило баснословно дорого. А если к этому добавить парфюм, который мог себе позволить далеко не каждый, выходило целое состояние. И все же, по заверению комиссара полиции, у них в карманах не нашлось ни единой монеты. Все это выглядело странно и очень загадочно...  

Салливан уже решил, что не повезет незнакомцев сразу в театр, хотя искушение было велико. События застали его в момент депрессии и творческого кризиса. Впервые за годы своей театральной карьеры Роан с нетерпением ожидал конца сезона, так как дела в театре шли из рук вон плохо. Он понимал, что его вечное недовольство накладывает отпечаток на игру актеров, но ничего не мог с собой поделать. Ему не нравилось абсолютно все! Роан недавно расстался со своим другом, поэтому обида и разочарование были свежи, как никогда.  

Теперь у него появился шанс, если не наладить свою личную жизнь, то хотя бы поправить пошатнувшиеся дела. Надежды на то, что кто-то из этих троих ответит ему взаимностью, не было никакой, потому что от незнакомцев буквально разило мужественностью.  

В этом сезоне в моде была античность, но Роану никак не удавалось подобрать подходящие типажи. Актеры плохо двигались, выглядели нелепо и напыщенно, и это несоответствие заявленному сценарию оскорбляло тонкий вкус режиссера. Но трое сидящих за его спиной незнакомцев оказались неожиданным спасением. Такую фактуру ни в коем случае нельзя было упускать…  

– Мы выйдем возле отеля "Барроу".  

Полицейский за рулем кивнул и лихо перестроился в другой ряд, чем вызвал у несчастного Кэйда очередной рвотный позыв.  

"Барроу" был небольшим семейным отелем. Салливан решил поселиться здесь по двум причинам: во-первых, отель находился недалеко от театра, а во-вторых, здесь было прекрасное обслуживание. Роан снял для незнакомцев номер с тремя спальнями на том же этаже, где жил сам, заказал обильный ужин и на всякий случай одолжил у владельца учебник для начальной школы его пятилетнего внука.  

– Позаботьтесь, пожалуйста, о моих гостях, пока я буду отсутствовать, и имейте в виду, что они совсем не понимают наш язык.  

– Не беспокойтесь, мистер Салливан, идите спокойно по своим делам. Чтобы понимать друг друга, людям совсем не обязательно говорить на одном языке.  

От души надеясь, что добрый хозяин прав, Роан сел в свою машину и поехал по магазинам.  

Гостей проводили в апартаменты на втором этаже и за четверть часа накрыли в общей комнате обильный ужин. Сидя на диване, путешественники наблюдали, как спокойно и деловито ведут себя служащие отеля. Никто из них не выразил удивления или излишнего любопытства при виде необычных гостей, люди просто делали свою работу.  

Когда, наконец, последний из официантов с поклоном закрыл за собой дверь, друзья получили возможность осмотреться без помех. Есть им хотелось зверски, но сначала пришлось освоить множество новых предметов и приспособлений. Когда стало более-менее понятно назначение самых важных из них, путешественники вымылись, выбрали себе по спальне и сели ужинать.  

Еда оказалась непривычной, но вкусной и разнообразной и, утолив голод, друзья принялись опытным путем изучать чужой быт. Из множества диковин самой невероятной оказалась висящая на стене черная картина, которая внезапно ожила, заговорила разными голосами и начала показывать картинки окружающей жизни. Когда дверь их номера снова открылась, друзья в напряженных позах сидели на диване и потрясенно смотрели новостной канал.  

С головы до ног увешанный пакетами с логотипами лучших магазинов мужской одежды, Роан вошел в гостиную и невольно замер. Реакция гостей на обыкновенный телевизор, заставила его задуматься. Не было никаких сомнений в том, что это чудо техники они видят впервые в жизни. Наверняка в далеких странах и на затерянных в океане островах все еще существовали настоящие медвежьи углы, но даже там вряд ли нашлись бы люди, которые никогда не видели телевизора.  

Откуда могли приехать гости, на которых не было ни единой нитки синтетической ткани? Где в наше время люди настолько далеки от цивилизации, что телевизор воспринимают как чудо и не выпивают ни капли вина за ужином? Роан не поскупился на хорошее вино, но оно оказалось нетронутым.  

Он свалил покупки в ближайшее кресло, отыскал на столе пульт и нажал на красную кнопку. Когда картина на стене внезапно вновь стала черной, гости, наконец, закрыли рты и обратили внимание на Роана.  

– Добрый вечер, джентльмены! Надеюсь, номер вам понравился? – Салливан намеренно широко обвел рукой комнату. – Все в порядке? Вам нравится здесь?  

Он говорил медленно и членораздельно, помогая себе мимикой и жестами.  

Синеглазый красавец, который слушал очень внимательно, улыбнулся Роану и кивнул. В руках он держал записную книжку, а перед ним на столе лежал детский учебник с картинками. На развернутой странице большими буквами было написано: «Я ПОЗНАЮ МИР».  

Только теперь, в теплом свете антикварных светильников, Роан разглядел заостренные ушные раковины и миндалевидный разрез глаз двоих из гостей. Кобальтовый синий, опаловый серый, никаких контактных линз. Ровные дуги бровей, длинные, до плеч, густые волосы, гладкие щеки. Они были безупречны.  

Роану очень хотелось прикоснуться к заостренному ушному хрящу, чтобы ощутить его хрупкую упругость, но он не посмел. У третьего гостя на подбородке темнела тень отросшей за день щетины, придавая ему чуть небрежный мужественный вид. У него были глаза цвета сочной зелени, мягкие волнистые волосы и мраморная кожа. Как можно быть настолько совершенным?..  

Подавив восхищенный вздох, Роан решил, что пришло время внести свою лепту в эту вопиющую безупречность, придать им немного лоска.  

– Я позволил себе приобрести для вас новую одежду, чтобы вы комфортнее чувствовали себя в нашем городе. Ваши исторические костюмы великолепны, но Фарго все-таки столица, и к одежде тут предъявляют особые требования.  

Салливан знал, что гости не поняли ни единого слова, но его это не волновало. Он мечтал произвести на них впечатление, поэтому, подражая фокуснику, вытряхнул из одного пакета комплект одежды прямо на колени зеленоглазому.  

– Думаю, вам это подойдет как нельзя лучше.  

Из второго пакета он достал большую картонную коробку, поддел пальцем крышку и извлек пару дорогих кожаных ботинок. Жестом показав, что тому следует пойти переодеться в своей спальне, он занялся следующим. Роан практически сразу определил, кому в каком стиле покупать одежду, с размерами у него тоже проблем не возникло. Его гости имели эталонные параметры и были просто созданы для модельного бизнеса.  

Когда все трое вышли из своих спален, облаченные в обновки, известный в театральных кругах режиссер не глядя опустился на диван, долго смотрел на них, а потом закрыл лицо ладонями и заплакал.