За гранью сознания.

Аля Хатько и Михаил Манжуло.  

Прежде чем начать рассказ дед попросил:  

-Ты, Иван, не перебивай меня, пока рассказываю, старый я уже, собьюсь с мысли, потом пойди вспомни о чём говорил, а о чём не говорил.  

Иван кивнул головой в знак согласия и, дед начал рассказ:  

-Давно это было, аккурат в тот год, как мне родиться. Поэтому рассказываю со слов отца. Отец ещё много чего, в том числе и это в дневниках записал, я тебе потом их дам, сам прочтёшь. В общем дело было так: Гражданская война сюда не добралась, хотя фронт был близко, километров в двухстах. Этим, по большому счёту, наше участие в Гражданской войне и закончилось.  

Однако где-то через полгода объявилась в нашем уезде банда. Дело в том, что большевики своей продразверсткой много людей против себя восстановили. Ну представь себе всё зерно подчистую у крестьян забирали, да и не только зерно. Оно, конечно, понятно в городах тоже было шаром покати. Кто-то понимал, а кто-то, особенно кулаки, злился на новые порядки, кулакам больше всего досталось, вот они и обозлились.  

Итак, в нашем уезде появилась банда. Ловили их, ловили, да поймать никак не могли. Это уж потом выяснилось, когда их поймали, что было их пятнадцать человек всего, но поверишь ли, Иван, ужас они на весь уезд наводили. То лабазы с зерном сожгут, то ещё что, но хуже другое было: людей убивали и мучили почём зря, особо изгалялись над теми, кто так, или иначе с советской властью сотрудничал. И вот однажды добрались они и до нашего села. Сжечь амбары с зерном у них не вышло, но зато напали на семью первого председателя нашего сельсовета. Ночью напали, схватили всех и потащили на кладбище.  

И тут надо тебе сказать, председатель наш первый был из тех, кто ещё при царе- батюшке здесь барствовал. Но, худого о них не скажу: дед сказывал, что Штерны, когда манифест об освобождении крестьян вышел, уж давно всем своим крепостным вольную дали, ещё задолго до манифеста. А последний Штерн, по всей видимости во время Первой мировой он с большевиками сговорился. Так что бывший барон и его семья были идеальной мишенью для душегубов. Тем более, что именно он мужикам посоветовал в артель объединяться, мол проще будет выжить и, как выяснилось позже, прав оказался. Артельщикам и с продразверсткой было полегче, чем кулакам. Мужики в селе сначала артачились, а потом едва не на руках председателя носили. Извини Иван за лирическое отступление, но ты должен об этом знать.  

Ну, схватили, значит душегубы семью Штерна, утащили на кладбище… Ох, каких только изуверств над ними не вытворяли… Отец говорил, что в мучениях люди умирали. Штерна с его старшим сыном в капусту сначала рубили, но ты не думай, что это значит на мелкие части, как капусту шинкуют. Это когда кожу надрезают и она на теле, как капустные листья раскрывается. Человек долго после такого умирает, от кровопотери, в общем жуть… А жену его с дочкой ещё и насиловали, только потом убили… Об этом лучше в дневниках прочти, я, когда прочитал, аж плохо стало.  

Но младший сынишка Штерна уцелел, чудом. Душегуб, который его на кладбище тащил зазевался, пацан выскользнул из его хватки и побежал. Негодяй погнался за ним, наверное, догнал бы, если бы не случилось, прямо скажем чудо. Поздно ночью возвращался домой знахарь местный Иван Прокопов. Как его в селе только не звали: и бирюк, и леший, и колдун… Но лечиться от хворей всем селом к нему ходили.  

Так вот, этот знахарь и спас мальчонку, поймал его, спрятал в кусты, а когда незадачливый бандит появился на дороге, свернул ему шею. Затем отнёс мальчишку к себе домой, накормил его, уложил спать, а утром спрятал в погребе и пошёл к моему отцу. Рассказал ему всё, а потом труп душегуба показал, вот по этому-то трупу отец мой, он в ЧК тогда служить начал, и следственной группе и удалось вычислить остальных бандитов. Душегубов этих арестовали, а приговор тогда за такие дела был один: расстрел. А родственников бандитов ссылали туда, куда Макар телят не гонял. Ну а мальчишку Иван Прокопов усыновил. Вот так Пётр Алексеевич Штерн стал Петром Ивановичем Прокоповым.  

продолжение следует.