Поезд в темноте

Начало  

Это был конец. Последние ракеты ударили по многострадальной моей планете и война закончилась. Победителей не было-проиграли все. И постепенно уходили во мрак. Приближался и мой час, когда я, превозмогая невыносимую боль, поднимался на каменную гору. Ещё минута–две и слёг бы тут навечно. Но все же хватался за каждый клочок жизни, веря в то, что все может измениться. Я поднялся и лицезрел вокруг себя все то, во что превратил Землю мой народ. Густой красновато-серый дым, медленно опускающийся с неба пепел. Они все погибли... Все, кроме меня.  

1  

Я сидел у окна и задумчиво смотрел в даль. В бесконечную даль, не имеющую границ. Туда, где когда-то зарождалась и умирала жизнь, где вели свою непрерывную войну любовь и ненависть. Что я чувствовал?  

Спокойствие, умиротворение. Прошли мои тяжёлые и полные страданий времена. По воле судьбы своей попал я сюда, в это место. Я понимал где я, не знал только, куда ведёт меня этот путь и каков будет конец.  

Поезд, светящийся во тьме, как новогодняя ёлка, мчался на всех парах. Вперед ли, назад-не знаю, но вёз он меня навстречу неведомому. За окном моему взору представлялись бесчисленные далёкие звезды, галактики-целая вселенная открылась для меня, показывая свое величие. И с улыбкой на лице, забыв обо всем, я созерцал всю эту картину.  

–Что-нибудь перекусить, али выпить? – раздался вдруг нежный голосок.  

Отвлёкшись от своих раздумий, увидел я девушку, молодую, красивую на вид, с улыбкой смотрящую на меня. Я и забыл, что сидел в своего рода вагоне ресторане, в котором помимо многочисленных столиков с местами для сидения и небольшой комнатушки ничего особо и не было. Да, похоже красота многочисленных звёзд ненадолго выбила меня из реальности.  

–Разве в этом поезде помимо меня есть ещё люди? – спросил.  

–Для вас я официант, и я такая какой вы хотели бы меня видеть. Вы видите так, другие будут видеть в соответствии с их природой.  

Особо не удивляясь, я протянул ей руку и легонько пожал. Приятно было увидеть человека, пусть и не настоящего.  

–Не отказался бы выпить чего-нибудь эдак спиртосодержащего. Грамм сто.  

Достав из кармана небольшой раскладной планшетик, официантка начала бряцать пальцами по экрану, а я все гадал, поймёт ли она, о чем я говорю. Спустя минуту, закрыв свой электронный девайс, улыбаясь, произнесла:  

–Сейчас.  

–Спасибо.  

Некоторое время спустя стаканчик прозрачного пойла был мне принесён. Едва он коснулся моих губ, как я опустил его обратно и подумал, что негоже в одиночку бряцать первый тост, тем более что в вагоне я был не один.  

Через пару столиков от меня, так же смотря в окно и пребывающий в своих размышлениях, сидел, если не человек, то по внешнему виду очень на него похожий. Сидя позади я не мог составить его портрет, но что то мне подсказывало, что общий язык мы обязательно найдём.  

–Разрешите составить вам компанию, – спросил я, подойдя к загадочному незнакомцу.  

Меня конечно не занесло в какой-то фантастический фильм, но тот, кто предстал моему взору, вполне мог походить на тех, кого я часто видел на экране телевизора у себя дома. Первое что я понял, что это явно не мужчина, ибо черты лица этому не соответствовали. Слишком оно было красивым и выразительным, подлежащее ежедневном уходу. Наравне с длинными гладко причесанными волосами и еле выглядывающими из за них тоненькими острыми ушами, я бы предположил, что передо мной более улучшенный вид человека разумного.  

–Пожалуйста, – спокойным тоном произнесла она.  

Сев напротив, обратил свое внимание на пару вещей, стоящих около неё на столе. Первая это была маленькая картина, изображающая улыбающихся её сородичей, а вторая-стакан с мутной красновато-коричневой жидкостью. Видимо, как и я, она заказала себе традиционный напиток.  

–Красиво, правда? – кивком головы я указал на окно.  

Собеседница одарила меня печальным взглядом и произнесла:  

–Это лишь иллюзия. Вы же знаете, что там нет ничего. Всё далеко далеко позади...  

Да, разумеется она была права и я знал это. Мои мысли о прекрасной великой вселенной, о том, что она еще существует, существует жизнь, много жизней там, внутри неё, все это показал мне идущий в неизвестность поезд. Закрыв и снова открыв глаза, за окном я наблюдал лишь одну тьму. Всё исчезло.  

–Простите, что потревожила ваше настроение.  

–Не волнуйтесь, – сделав глоток своего напитка ответил я. – Да, ни планет, ни звезд, ничего этого уже нет. Мы несёмся вперёд в космическом вакууме, который когда то давно был полон жизни.  

По щекам моей новой знакомой медленно прокатились капельки слез. Мне хотелось её приободрить, утешить какой-нибудь весёлой шуткой, но в этот миг я сам ощутил приступ грусти. Мы остались одни. Я и она. Последние представители своего вида здесь, в этом месте. Навечно.  

2  

Что такое утро или вечер. Раньше я мог ощутить течение времени, даже когда находился долгие дни в запертой тёмной камере. Сейчас же, дав своему организму немного покоя и после пробудившись, пришло осознание, что ничего, кроме вечной ночи, время предложить не может. Во сне я видел свою планету, я видел Землю, ту самую, которая была колыбелью нашего человечества. Солнце согревало её, и люди с радостными лицами ловили тёплые лучи. Проснувшись, я посмотрел за окно и моему взору предстала она, Земля, та самая, и солнце, светившее вдалеке. Я улыбнулся, глядя на великолепный вид. Но недолго наблюдал такую картину. Моргнув и осознав, где я, все изчезло. За окном снова воцарил мрак.  

Мой вагон, где предстояло мне пребывать в этом поезде, был оформлен в соответствии с людскими предпочтениями, ничем не отличался от тех вагонов, на которых люди путешествовали между городами. Всё здесь напоминало о том, кто я есть. Многочисленные вещи, служившие украшением, показывали, насколько разным был мой народ. К примеру на одной полке стояли матрёшки, напоминающие о Россиянах, в шкафу лежали килты, которые носили шотландские мужчины, а на столе, в тарелке, вкусно пахнущий яблочный пирог-традиционное блюдо американцев. Но была одна вещь, которая особенно выделялась среди всех этих мелких деталей интерьера. Кроме как отвращения она у меня не вызывала, а потому я не стал останавливать на ней свой взгляд.  

Я вышел из своего вагона и попал сразу на ресторан, где меня поприветствовал официант, пригласив ко столу. Тут же я увидел свою недавнюю знакомую, к которой сразу же и направился.  

–Не хочу показаться навязчивым, – начал было я, подходя к ней.  

–Садитесь, я вас ожидала, – был тут же ответ.  

Я сел напротив. На её столе ничего особо не поменялось, та же картина и тот же доверху налитый стакан.  

–Похоже, жажда вас не мучает, – начал я.  

Медленно её рука прикоснулась к стакану и, одарив меня грустным взглядом, произнесла:  

–Ненавижу этот напиток.  

Я понял, что на столе было олицетворение любви и ненависти. Её народ и это непонятное пойло.  

–Мы толком-то и не познакомились, – я протянул ей руку, – меня зовут...  

–Пожалуйста, давайте без названий, – перебила она меня.  

–Как же мне вас именовать?  

–У моего народа нет такого понятия, как имя. Название всегда принадлежит тебе, а у нас всё было общее... Именно всё...  

–Буду обращаться к вам просто на «вы», раз уж мы в одной лодке.  

Она улыбнулась. Во всяком случае это было лучше, чем её недавние слезы.  

–Вы опять закажете ту прозрачную жидкость? Ваше лицо вчера после её употребления приобрело красноватый цвет, а глаза как-будто стали смотреть в разные стороны, было забавно, – произнесла она.  

Я засмеялся.  

–Возможно позже, сейчас ограничусь чаем.  

Так мы и продолжали сидеть друг напротив друга, изредка задавая простенькие вопросы, получали краткие ответы и разбавляли все это молчанием. Было желание о многом её распросить, но в последний миг язык словно сам отказывался повиноваться. Она, видимо, чувствовала тоже самое.  

Наконец, допив уже четвёртый стакан чая, мне адресовался вопрос:  

–Как вы думаете, что это за место?  

–Думаю то, в котором нам отведена какая-то важная роль.  

–И как долго мы будем здесь?  

–Как сказать. Мы куда-то движемся, а значит есть конечная точка этого пути. Но как долго до неё? Думаю что мы должны в этом сами разобраться, раз по прибытию сюда поняли, где именно мы находимся.  

С минуту мы снова хранили молчание и моя собеседница снова решила проявить инициативу:  

–Вы ведь тоже последний. Из... из своего вида. Вы были там, видели гибель своего народа. И... ничего не могли сделать...  

Разговор принимал серьёзный тон и я почувствовал, что разгадка этого места кроется в наших прошлых делах, которые хорошими назвать было явно нельзя.  

–К сожалению, да, – я грустно посмотрел моей знакомой в глаза, – думаю, что мы должны побольше узнать друг о друге и, возможно, получим ответ на интересующие нас вопросы.  

Она медленно встала из-за стола и, подошла ко мне.  

–Прогуляемся?  

3  

Если бы мне раньше рассказали историю про один миролюбивый народец, который абсолютно любого из себе подобных считает родственной душой и живёт в мире и согласии, я бы этому рассказчику посоветовал подлечить голову, ибо изучая историю человечества и их природу понимаешь, что мир не состоит отдельно из добра или зла. Везде всё всегда взаимосвязанно. Моё знакомство с мисс «вы» (как я шутливо её называл про себя) пробудило во мне мысль, что я, возможно, и ошибался в этом вопросе. Как бы то ни было, узнать историю её народа было интересно.  

Встав из за стола, мы отправились дальше и, как я думал, попадём на вагон моей спутницы, однако же он представлял из себя нечто иное, чем чьё то жилище. Многочисленные экраны, висевшие по бокам, показывали разного рода картинки, меняющиеся с интервалом в несколько секунд. Людской взгляд сразу же обратит внимание на экраны, показывающие знакомые города, природу, а так же другие вещи, с которыми приходилось иметь дело.  

–Когда на нашу землю опускалась тьма, наверху всегда был свет. Яркий... красивый. Мы смотрели на него и видели в нём себя. Проблески света в бесконечной тьме. Сейчас уже этого нет. Значит ли это, что тьма победила? -поразмышлял вслух мой новый друг, разглядывая изображения ночного неба.  

–Но мы же ещё живы, верно?  

–Надолго ли?  

Мир её народа не сильно отличался от моего. Разве что дома везде состояли из дерева и располагались в гуще леса. Любовь к природе, как я заметил, была у них на первом месте.  

–Вы бы вернулись назад, если бы был шанс? -спросила моя собеседница.  

Вопрос был слишком сложным для меня.  

–А вы?  

–Вернулась, если бы была возможность всё исправить.  

В это время один из экранов показал её соотечественников. На одних картинках они улыбались, на других горевали. Уж очень были похожи на лицо, и, если бы я жил с ними, то без имён вряд ли бы разобрал кто есть кто.  

–Мой народ. Мы любили. Любили природу, любили наш дом. Любили друг друга. Но все окончилось так быстро... так быстро.  

Я медленно подошёл к ней и спросил:  

–Что же погубило такое идеальное общество?  

–Представим, что у тебя все есть. Ты счастлив и ни в чем не нуждаешься. Но иногда хочется... большего. Мы проживаем недолгую жизнь и за это время успеваем вкусить все прелести прожитого пути. Но кто то хочет продлить это наслаждение, ведь смерть навсегда лишает тебя любви и счастья.  

В этот момент находившийся позади неё экран показал сосуд с той жидкостью, что я видел у неё на столе в ресторане.  

–Это наша кровь.  

Я испытал лёгкий приступ ужаса.  

–Кто-то начал её пить у одних, а те у других и так далее. И она действительно стала продлевать жизнь надолго. Но когда обоюдное согласие поменялось на жёсткую силу и приобрело массовый характер, тогда пришли хаос, разрушения... смерть. Я пыталась все это предотвратить, пыталась всё вернуть к старой жизни, но не смогла.  

Она закрыла лицо ладонями и тихонько заплакала. Легонько обняв её, я произнес:  

–Вас погубило желание любить, тяга к жизни, наслаждению...  

–Что же стало причиной гибели ваших братьев и сестёр?  

–Нечто противоположное.  

В этот момент я мысленно вернулся назад во времени на ту самую гору, откуда отчётливо видел последствия наших деяний.  

–Война... Всегда одно и то же. Когда интересы людей не совпадали, когда кто то один захотел встать выше остальных, возникали конфликты. Всю нашу историю. Так и в моё время. Маленький конфликт перерос в большой. Казалось бы, его можно было уладить буквально за 10 минут, но нет. В ход пошло не обычное оружие, а такое, что превратило мою планету в безжизненную пустошь. Ещё до этого я понимал, что это может случиться. И потому я просто отказался участвовать в этих военных делах, ибо у меня было одно желание-жить. Я говорил другим-остановитесь, споры можно решить, а бесценную жизнь уже не вернуть. Она дана не для того, чтобы убивать. Но никто не слушал. Одни меня обвиняли в предательстве, другие сажали во тьму, третьи грозили убить. Спустя какое то время я собрал вокруг себя единомышленников и мы вместе пытались выжить в том хаосе, что творился на моей планете. И так уж получилось, что те, кто сильнее хотел жить, тот и прожил более всех. Те, с кем я был, мои братья и сестры, постепенно умирали один за другим. Пока я не остался совсем один. Один, на опустевшей планете...  

Что на меня нашло-не знаю, но эмоции взяли вверх и я схватил экран с изображением человеческого орудия смерти и разбил его вдребезги. Теперь уже моя спутница принялась меня успокаивать.  

–Полноте, ничего уже не изменить.  

Немного успокоившись, мозг выдал мне одну идею:  

–Ваш народ погубила любовь, мой народ-ненависть. Но мне кажется, есть что то ещё, что имеет важное значение и в жизни, и в смерти... И здесь, в этом месте.  

В этот момент, как-будто по наводке, открылась дверь в следующий вагон. Зайдя в него мы увидели высокую фигуру в белом халате, стоящую у окна и повторяя одну и ту же фразу:  

–Господь наш всемогущий. Ежели это ты, ежели ты спас меня в то страшное для меня время и поместил сюда, в этот храм. Прошу, укажи мне моё предназначение и покажи мне истину.  

–Вера, – закончил я свою мысль.  

4  

Я никогда не был ярым сторонником религии, однако в бога верил. Верил в то, что он стоит за созданием вселенной, а так же жизни, протекающей в ней. Так же верил, что после смерти он обязательно покажет свою сущность. Оказавшись здесь, в этом поезде, живым и здоровым после тяжёлых дней, проведённых на своей пданете, я ещё сильнее уверовал в свою теорию.  

И вот я смотрел, как некто посреди вагона повторяет свое воззвание к богу. Истинно верующее существо, оказавшееся здесь так же, как и мы, в момент ужасных событий своего народа.  

Завидев нас, он спустил капюшон и подошёл. Черты лица трудно было описать, ибо оно все заросли густой чёрной бородой. Телосложение так же не сильно отличались от людского, и это ещё сильнее подтверждать мою догадки в том, что все расы во вселенной похожи на людей.  

–Приветствую вас в этом храме, – поздоровался с нами незнакомец.  

Я огляделся. Под храмом он подразумевал целый поезд или же данный вагон, в котором кроме нескольких стульев и одного стола ничего и не было?  

–Здравствуйте, – начал я, –мы просто зашли сюда...  

–В поисков ответов, –продолжил незнакомец, –Святейший Ина, к вашим услугам.  

Мы не стали вдаваться в подробности, имя это или же обобщенное название его народа. Он продолжил:  

–Моя внешность должно быть кажется некрасивой, в сравнении с такими, как вы...  

–Нет, –быстро перебил его я, –на самом деле...  

–Красота должна быть внутри, а не снаружи, –закончила за меня моя первая знакомая.  

Слегка поклонившись, Святейший сел за стол и, скрести руки, начал что-то бурчать себе под нос. Удивительно, что для такого верующего, как он, в вагоне не было ни икон, ни идолов, ничего, что могло относился к религиозным делам. Решив не отвлекать его от своих мыслей, мы уже было направились к выходу, как вдруг Святейший встал и спросил:  

–Что для вас бог? Стоит ли отдавать жизнь за его идеи?  

Вопрос сбил меня с толку. Из истории я хорошо помнил конфликты людей на религиозной почве. Даже разногласия в, казалось бы, небольших вопросах, и то решались силовым путём.  

–Если бы мы знали истину и несла бы она благо для всех, то почему бы и нет? –ответил я.  

Ина подошёл к окну и, смотря на бесконечную тьму, начал свой рассказ:  

–Что есть эта истина? Почему у каждого она своя и за неё должны воевать. Ежели бог создал нас всех, почему он позволяет своему творению спорить и умирать за какие то идеи, которые мы сами и придумываем? Ежели ты веришь-верь, но не навязывай силой своё представление об этом.  

Я понял, что у народа Святейшего произошло что то вроде масштабных крестовый походов, в которых участвовало все население его обители. Не сумев добиться побед и указать, какая именно должна быть правда в происхождении бога, война закончилась поражением всех. И он, как и мы, в итоге остался один. Тот, кто хотел жить, тот кто пытался донести до остальных, что война это плохо, что даже с разногласией в вере можно всегда решить все миром. Но не смог...  

Заключение  

Любовь. Ненависть. Вера. Ни одно из этих трех понятий не помогло трём народам продолжать жить в мире, развиваться и изучать прекрасные места в бесконечной и великой вселенной. Она создала звезды, планеты, жизнь. Но к сожалению не все поняли, что такое жизнь, которая даётся тебе всего один раз.  

–Это место не наше спасение, –начал я объяснять, –это место наша тюрьма. Как часто бывает, что за решение одного применить оружие массового поражения ответят миллионы. Ответят смертью. Те, кто меньше всех хотел умирать, кто хотел просто жить в мире и согласии. Так и мы. Мы в ответе за свой народ. За то, что не смог достойно прожить ту жизнь, что даровала ему когда то вселенная. И вот мы будем вечно мчаться по её пустым задворкам с мыслями, что так много мы могли тогда о ней узнать, изучить её тайны, увидеть удивительные вещи. И в этом будет наше наказание. Сейчас, глядя на этот вечный мрак я понял истинный смысл жизни. Зачем жить? Чтобы жить. А большего и не надо.  

Мои «соседи по камере» разошлись по своим вагонам, а я продолжал сидеть в своих раздумьях.  

–Перекусить, али выпить снова того вашего напитка? –раздался голос официанта.  

–Неси уже бытулку, –говорю, –впереди ещё целая вечность.