Стюардесса по призванию.

Она работала стюардессой!  

Её карьерная лестница начиналась с первой ступени в Congo Airline. Авиакомпания имела небольшой парк списанных самолётов в которых постоянно что-то ломалось. По статистике, вероятность крушения воздушного судна равна 0002%, в Congo Airline было всё с точностью до наоборот. Пассажиропоток был непредсказуемым, на тигров и львов внимание никто не обращал. Питоны, страусы, гориллы, бельгийские бараны – все они спокойно летали на самолётах авиакомпании со своими хозяевами и иногда, а точнее, почти всегда, их надо было усмирять, ломать их природный зов. Что касается питания на борту, то оно было! Но это были не те маленькие бутербродики к которым все так привыкли. Огромные куски свежего мяса для диких зверей и насекомые, и ползучие гады, для пассажиров.  

Как правило, куски эти надо было разбрасывать по всему салону. Бывало и такое, что звери дрались и с пылу съедали друг друга.  

Вот на таких рейсах она начинала свою карьеру стюардессы.  

Потом её перевели и она работала на старом, раздолбаном АН-10. Самолёт совершал полёты на север, перевозил вахтовиков – суровых мужиков, которые отродясь не слышали другой речи кроме матерной. Да они даже обед ели не вскрывая упаковки, а уж если пили, то пили до последней капли! Её задача была весьма проста, не допускать на борту разгильдяйства и прочих неподобающих отношений, порочащих честь и славу легендарного, раздолбанного самолёта АН-10. И признаться, для неё это было так же просто, как взять и вышвырнуть из салона самолёта слишком неугомонного тигра или льва. Снаружи она была ангелом, а внутри неё жил зубр- дикий, сильный, рогатый зубр!  

И вот однажды, ей предложили перейти на междугородние рейсы в одну довольно известную автокомпанию, где в салоне самолёта сидят самые обычные пассажиры, где стоит тишина во время взлёта и посадки, где люди во время полёта, в обеденное время, пользуются вилкой, и говорят- спасибо, и пожалуйста!  

И она согласилась!  

В её первый рабочий день, господин в бабочке попросил небольшой кусочек жаренного тунца, чтобы так сказать – успокоить разыгравшийся не на шутку аппетит:  

– Mon estomac va pleurer de faim, Madame! – прокартавил пассажир на чистом французском.  

Господин в бабочке блеснул знанием великолепного французского, хотя и летел в Сызрань. Ему бы следовало знать, что на внутренних рейсах не кормят тунцом, да и вообще не кормят когда время полёта составляет всего сорок минут. Наглец вёл себя подозрительно, постоянно жал на кнопку вызова:  

– Où est mon thon? – не унимался пассажир.  

Уже после случившегося, стало известно, что этот пассажир, чистокровный француз. Он был не знаком с регламентом питания на внутренних рейсах, он приезжал по обмену опытом. В быту, он был хорошим человеком и отличным семьянином. Он как и все французы, любил утреннее кофе и круассан, и обожал тунца, так как ел только рыбы.  

Он сидел в кресле неподвижно, не смея дыхнуть, только один глаз предательски дёргался. Он уже не хотел тунца, он только хотел к маме и мечтал снова увидеть Эйфелеву башню. Волосы на его голове стояли дыбом, а миндалевидные глаза стали круглыми и в них читался страх большими буквами.  

А она, такая лёгкая, милая, улыбчивая, предлагала другим пассажирам пристегнуться и готовится к посадке, и они немедля выполняли её указания, а по приземлению никто не хлопал, и все мечтали побыстрее убраться восвояси из салона самолёта.  

Она недолго отработала в этой автокомпании. Ей было скучно, люди раздражали её своей учтивостью и тактичностью. Она попросилась в Кабул, в афганскую авиакомпанию. Поговаривали, что как-то раз её видели на крыле самолёта, на высоте четырёх тысяч метров. Она разносила чай с финиками и мило улыбалась пассажирам, а внутри её выл зубр – дикий, сильный, рогатый зубр!