Из Любви К Тебе

В баре негромко играла музыка. Народу было мало. Это был поздний воскресный вечер. Все громкие попойки закончились накануне, но в воздухе еще оставался дух куража. Брайан сидел за столиком один с отпитой наполовину кружкой пива. С размазанной по лицу улыбкой, он привередливо выбирал сухарики из большой закусочной тарелки.  

Ранее днем он сделал все дела по дому: поручил жене приготовить еду на неделю, проконтролировал, как она сделала уборку и наконец, помылся. Потом направился в бар, встретиться со своим давним другом. Они были знакомы со времен духовной семинарии. Теперь же они встречались каждую неделю. Болтали о всякой ерунде, обменивались новостями, а самое главное рассказывали по одной истории из своей практики за неделю. Выигрывал тот, чья история была интересней, а проигравший соответственно платил за выпивку. Они жили в большом городе, поэтому каждый раз происходило что-то настолько экстраординарное, что споров о том, чья история была лучше, обычно не возникало. Разговоров о том, не является ли, рассказанная история выдуманной – тоже. Потому что никакая фантазия не может придумать столько трагикомедий, сколько их случается в практике священника Брайана и психолога Мелинды.  

Пока Брайан шел в бар, он и не заметил, как в предвкушении веселого вечера, его ноги сами стали ускоряться. И к тому времени, когда он дошел до здания он уже изрядно запыхался. Бар располагался на втором этаже. В высоких арочных окнах была сделана подсветка из желтых фонариков. Пройдя под окнами бара и поднявшись по внешней лестнице, Брайан прямиком направился к своему любимому столику. Первую кружку пива принесли сразу, и он отпил где-то половину. Выпил, как пьют воду, чтобы утолить жажду. Ладно, подумал он, надеюсь, сегодня мне не придется за это платить. Он был почти уверен, что его история будет лучше. И пока ждал, проговорил про себя все основные ее моменты.  

Наконец показалась Мелинда. Она села за столик напротив Брайана. Через несколько минут они уже вели оживленный разговор, держа в руках по напитку. Мелинда зачем-то подкидывала все новые и новые темы для разговора. Это на нее не похоже. Брайан тоже старался поддержать разговор и отвечал почти на каждую реплику. Но ни на одной теме они не задерживались надолго. Все-таки не так уж много у них было общего. Поэтому обсудив все понемногу, они перешли к главному.  

– Ну? Кто начнет? – спросила Мелинда.  

– Да все равно. Хочешь, начинай. – ответил Брайан.  

– Ладно, – начала Мелинда. – пришла, значит, женщина лет… ну, такая… молодая, в общем.  

В общем, Брайан сразу понял, что не очень.  

– Она рассказала, что последняя ссора с мужем заставила ее прийти сюда. Говорила: В какой-то момент мне захотелось так разозлить его чтобы… чтобы... не знаю, что произошло. В итоге, сказала, что обманула его. Что не была девственницей, когда выходила за него замуж, а он этого даже не заметил.  

Тут нужно пояснить, что, оказывается, есть такие шарики с краской, которые даже дешевле медицинского восстановления девственности. И перед первой брачной ночью остается только засунуть один такой между ног и повторять – помедленней, пожалуйста, первый раз все-таки, сам понимаешь.  

А он ей отвечает, что заметил. Просто ничего тогда не сказал. На этом ссора закончилась. Она не нашла, что ответить мужу, который все это время не поднимал этот вопрос. И тогда она начала копаться в себе.  

Ну, все. – подумал Брайан. – Я проиграл. Мелинда продолжала.  

– Ее родители были религиозные, поэтому про своего первого, настоящего мужчину пришлось им соврать. Потом пришлось соврать и этому второму, который в итоге и стал мужем. Но такого ответа она от него не ожидала. А что значит этот ответ? Рассуждала она. Что он все это время знал, но не говорил, потому что любит? Похоже, это было правдой только вначале брака. А потом… знаете, спрашивает она у психолога, есть же такое в психологии, когда в теле одного человека находятся две разные личности? Это называется шизофрения же, да? Должно, наверное, быть и название, когда семья перестает быть семьей и становится двумя разными людьми. Я думаю у нас что-то такое. Только может… Я просто вспоминаю, как во время свадьбы у меня кружилась голова, и было чувство, что все это происходит не со мной. Я сказала об этом матери, которая была рядом, а она ответила, что это ничего страшного. Мои родители были теми, кто подталкивал меня к браку, но не теми, кто радовался, когда это произошло. Они хотели мне такого мужа, который был бы скорее старшим братом. Чтобы он заботился обо мне, а слушался их. А вместо этого мы вместе с ним стали жить самостоятельной жизнью, счастливой или не очень, главное самостоятельной. Им это совсем не понравилось. Не то чтобы я их в чем-то обвиняю, нет конечно, просто… То что происходит сейчас это скорее не брак, а брачный договор – ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Каждый сам по себе.  

Как я вообще вышла за этого человека? Сначала я стала себя оправдывать, что это он изменился. Но это не так. Боюсь, что я просто вышла за человека, который соответствовал моим требованиям. А не за того кого любила. Поэтому и не было проблем с тем, чтобы соврать ему. И у него с этим проблем не было. На его месте мог быть любой, кто подходил мне по возрасту, характеру, заработку и даже росту. На его месте мог быть любой!  

Брайан машинально всасывал алкоголь и лихорадочно пытался вспомнить другую историю, которой можно будет перебить эту.  

– Сейчас я понимаю, что тоже совершала ошибки. Пыталась его изменить. В какой-то момент я, наверное, просто перестала воспринимать его как мужчину и стала относиться как ребенку. Я пыталась его перевоспитать, пыталась переодеть в нормальную одежду. Это как материнский инстинкт, знаете. Это происходило само собой. Не стоило этого делать. Ну, может чуть-чуть.  

– Она так смотрела… просто… – Мелинда запнулась. Потом продолжила ее рассказ.  

– Просто мне сейчас нужна поддержка близкого человека, чтобы двигаться дальше. И ирония в том, что он и должен быть сейчас для меня самым близким человеком. Но это не так. Я должна была обсуждать это с ним. Но не могу, потому что… Поэтому приходится искать поддержки у кого-то еще. Мне нужно найти человека, который просто поддержит меня словом. Все равно это же только слова. Все равно вся ответственность будет на мне. Просто кто-нибудь, кто смог помочь себе, теперь сможет помочь мне.  

– Ну и ты ей конечно помогла? – перебил Брайан.  

– Эээ, ну да, да. Ну, в общем, это вся история.  

Мелинда замолчала и принялась допивать незаконченный напиток. Брайан тоже стал допивать свой. И когда допил, принялся за следующий, чтобы заполнить паузу. Потом положив ладонь сзади на шею, повернул голову в сторону. Его губы были плотно сжаты, нижняя даже чуть выдавалась вперед, а вытаращенными глазами он уставился в никуда. Он знал, в каком положении находится. Кончено история Мелинды была лучше. Брайан отчаянно тянул время. Пытался вспомнить что-то более удивительное за всю свою жизнь. Давай же, думал он, пусть это будет даже не из его исповедальной практики. Пусть это будет даже не совсем правда – он все до-придумает на ходу как надо. Он слишком много выпил сегодня, чтобы платить даже за себя, черт возьми. Пусть это будет даже какая-нибудь его собственная, самая постыдная исповедь – он выдаст ее за чужую. Но, кажется все самое смешное, трагичное, отвратительное, что было у него в запасе, он уже давным-давно рассказал в прошлые разы. Не платить же, черт возьми, звенело у него в голове.  

Пока Брайан допивал остатки пива, обнажилось прозрачное дно кружки. Приглушенный свет настенных ламп залил ее внутреннюю поверхность и немного резанул по глазам. Это было как свет в конце туннеля. Только это был свет в конце пивной кружки. И, кажется, он осветил что-то в самом темном уголке его сознания.  

– Вспомнил! – вырвалось у него.  

Брайан не думал, стоит, рассказывать эту историю или нет. Он был слишком пьян, чтобы думать о таких вещах как уместность или приличия. Алкоголь, как и любой другой наркотик, оставляет человека наедине с чувствами, но не с тем, что позволяет их анализировать или контролировать. Вместо этого Брайан просто начал вспоминать всю историю с самого начала, одновременно рассказывая ее вслух.  

В будний день в церковь пришел мужчина. Сказал, что ему нужно исповедоваться. Обычно в будни приходят те, кому нечего делать, у кого нет работы. Или те, кому нужно прям серьезно исповедоваться. Это был его случай. Особенно интригующими были слова, что он не может исповедоваться в своем Храме, поэтому пришел в случайно выбранный. Он начал издалека. Вспомнил, как он поверил в Бога когда ему было… ну сколько-то. Как прочитал Библию и пошел в церковь за разъяснениями прочитанного, и так в ней и остался. Потом спустя какое-то время были сомнения в вере. Конечно, куда без этого. Множество маленьких противоречий в Священном Писании, устаревшие ритуалы, написанные по мотивам давно забытых событий. Но он не переставал ходить в церковь и не переставал молиться. Со временем часть противоречий разрешилась сама собой, а часть просто забылась из-за их несущественности. Прочитанные книги о давно прошедших событиях сделали их такими близкими, такими понятными. Все должно пройти. Прошел и период сомнений. Обновленная вера стала прочней. Теперь ее нельзя было пошатнуть каким-то противоречием в Писании или ритуале или обличением какого-то священника. Казалось, что такая вера будет до конца. А дальше стало происходить что-то странное. Не покидающее чувство одиночества. Когда остаешься наедине с Богом, для молитвы, нет ощущения Его присутствия. Перестаешь произносить слова молитвы, и стоишь в комнате с мыслью – я здесь один. Смотришь на цветную картинку, а за ней ничего нет. Думаешь – а не богохульство ли это, что назвал про себя икону цветной картинкой? И понимаешь, что кроме тебя на этот вопрос никто не ответит. Потому что ты здесь один. Или в Храме, в самой сокровенной его части, нет никого кроме людей в специальной одежде. Они смотрят на тебя. Пытаются помочь. Как бы спрашивают глазами – ты кого-то ищешь, ты кого-то потерял? Это посерьезней противоречий в Библии. Можно рано или поздно встретить человека, который подберет нужные слова, чтобы объяснить все те же простые истины. Но никакой священник не сможет ответить на молитвы за Бога.  

И вот этот мужчина рассказывает, – говорит Брайан.  

– В общем, я так и продолжил ходить в церковь как будто ничего не случилось. И вот стою я в Храме повторяя одни и те же ритуальные действия и слова, пытаясь доказать себе, что есть в этом мире что-то постоянное, вечное. А за окном настоящая, неповторимая жизнь. Жизнь, не требующая веры в себя. Жизнь, которую я люблю.  

– Так в чем грех? – прервал нетерпеливый голос.  

– А грех… в том, что я священник. – закончил свой рассказ Брайан.  

Мелинда стала собираться. Вечер был закончен, обсуждать больше было нечего. Она перекинула пальто через руку, в которой держала сумочку, и они направились к выходу. Мелинда задержалась у барной стойки, чтобы расплатиться. И оставляя приличную сумму, подумала – Даа, не очень-то он помог. Все приходится делать самой.