Бледный Ангел

Это должен был быть обычный прием. Кэтрин, сидя за столом, просматривала дело следующего клиента. Она была психологом и воспринимала работу как импровизированный разговор. Она в основном как бы слушала и иногда подталкивала человека к тому, чтобы он сам все рассказывал. А когда человек понимал, что его уже не слушают, но и не осуждают, забывался и выбалтывал все, что его на самом деле беспокоило. Ставить себя на место других людей она не умела, поэтому ей оставалось их только приободрять.  

Необычным этот прием сделало то, что человек попросил, проанализировать его ситуацию заранее. Но просил сделать это анонимно, чтобы по его словам, анализ был максимально объективным. И готов был прилично заплатить. Так что эту работу Кэтрин пришлось делать хорошо. Хотя и сумма была настолько приличной, что работать, болтая ножкой под столом, было одно удовольствие.  

Ее офис был на третьем этаже современного здания, с окнами от пола до потолка. Из него улица была видна как на ладони, словно большой макет. На улице была ранняя весна, и только появляющиеся ярко-зеленые листочки деревьев уступали большую часть кроны лучам еле теплого слепящего солнца. Снег полностью сошел и в еще не запыленном воздухе опять чувствовался запах земли, смешанный с влажной весенней свежестью. Увеличившаяся продолжительность дня повысила видимость настолько, что казалось, улицы в любом направлении тянутся до самого горизонта. И мир как будто стал больше, правда? Воздух стал теплее и после продолжительного вдоха верхняя часть живота, которая прям под ребрами, сжималась, отодвигая момент выдоха как можно дальше. А быстрый ветерок, бывало, сам задувал прямо в ноздри новые потоки воздуха, полные кислорода, от которого незаметно начинала кружиться голова. И если в этот момент закрыть глаза, свет оставался почти таким же ярким.  

Внезапно Кэтрин почувствовала, как жар прильнул ей к лицу. Она повернулась к столу и принялась за работу.  

История клиента начиналась как любовный роман. В принципе это и было описание любовных отношений. Это что шутка? – подумала Кэтрин. Хотя никаких подробностей там не было. Потом последовало нудное описание, как они создали семью и завели ребенка. Это оказалась девочка. И дальше история стала вырисовываться. После рождения ребенка ссоры стали серьезней и чаще. Не то чтобы их раньше не было, просто теперь они стали по-настоящему разрушительными. И в итоге последовал развод.  

Ребенок остался с матерью – у отца, в этом отношении, шансов не было. Кэтрин сделала пометку – значит мать адекватная, раз суд решил оставить ребенка с ней. Но расстались они как-то плохо и между собой не общались. А еще мать категорически не давала отцу видеться с дочкой. Иногда сама дверь не открывала, иногда оставляла ребенка своим родителям, жившим в другой квартире. Однажды даже написала заявление в полицию, что отец хотел ребенка похитить, после того как он подошел к ним на улице во время прогулки. Конечно, это было не так и до суда дело не дошло. Самое главное, что к тому времени, когда девочка подросла, а постаревшие бабушка с дедушкой уже не могли активно мешать ее встречам с отцом, она сама не хотела его знать. Она поверила матери, которая сказала, что отец хотел ее похитить, когда она была еще совсем маленькая. Подлость была в том, что отец не знал, что он хотел ее похитить и поэтому даже не пытался за это оправдаться. Да, это не такая уж редкость, – подумала Кэтрин, – когда отцы из ревности пытаются украсть ребенка у бывшей жены. Она и сама слышала эту историю много раз за свою практику. Но интересно кто заказчик? – начала задумываться Кейт. – Я не вижу здесь ни одной эмоции, которая бы выдавала того кто это написал. Это может быть кто угодно.  

Потом девочка пошла в школу, где от ровесников она узнала, что отцы бывают хорошими. Даже если они живут отдельно. Иногда они встречают “своих маленьких медвежат” после уроков, дарят подарки на день рождения или берут с собой по делам на весь день. А иногда даже возвращаются в семью.  

После всего увиденного в школе девочка стала ненавидеть себя. Точнее половину себя, доставшуюся от отца. Что это за половина такая она, конечно, не могла сказать матери. Но, наверное, можно было догадаться? И также она начала чувствовать вину перед ней. Потому что в жизни женщины этот ребенок был единственной вещью, оставшейся от бывшего мужа. И которую она не могла оставить в прошлом. От остальных вещей она избавилась в первый же месяц после развода. Или она так думала. Пока дочь случайным образом не напоминала ей, что какая-нибудь обычная вещь была куплена еще в период брака по инициативе мужа.  

С таким настроением девочка ходила в школу несколько лет. И вот когда, наконец, пристальный присмотр со стороны матери и бабушки с дедушкой ослаб, в школу пришел ее отец. И прогуляв пару уроков, она узнала от него всю историю, почему они не виделись. А сама рассказала ему, как он, оказывается, хотел ее похитить, когда она была маленькой. Конечно, ему не составило труда развеять эту совсем уж откровенную ложь. После этого они стали видеться регулярно. Часто созванивались по телефону. А когда девочку стали отпускать одну, “гулять с подружками”, они проводили с отцом времени больше, чем постановил бы любой суд. Свободного времени у отца было много – работа заканчивалась рано, второй раз он не женился, и даже подружки у него не было.  

Похоже, это отец девочки заказчик, – промелькнула сомнительная мысль у Кэтрин.  

Мать девочки ничего не знала об этих встречах. Только иногда удивлялась, как ее дочь временами бывает похожа на отца.  

Или мать, – последовала вторая, менее сомнительная мысль.  

Спустя какое-то время, у ребенка ненависть к одному родителю, сменилась ненавистью к другому. И тогда отец сам уже хотел, чтобы дочь все рассказала матери. Но она отказалась. Объясняя это тем, что она боится опять надолго остаться без папы. Который, по ее словам, не был жестоким и злым, предателем или лжецом. И, похоже, вообще ничего из того, что ей про него рассказывали дома, не было правдой.  

Ну, что ж, со временем она поняла, что это было правдой. Он действительно был таким. Но не по отношению к ней, а по отношению к своей бывшей жене. Просто для разных людей мы разные. И ее мать, в свое время, допустила ту же ошибку, пытаясь отгородить свою дочь от отца. Думая, что к дочери он будет относиться также как к ней самой.  

Хотя кто знает, возможно, это было единственно правильным решением. Иначе бы ребенок стал полем противостояния своих родителей. И, похоже, действительно при первой же возможности они были готовы начать все ссоры заново. Как будто было что-то, что не давало их взаимной ненависти угаснуть. А ведь они могли быть счастливы. Пусть даже каждый по отдельности. Может им стоило поговорить? Но этого так и не произошло. После развода они больше ни разу не виделись.  

Кэтрин посмотрела на часы. Время встречи с клиентом приближалось. Надо было делать какой-то вывод. Да-да, именно сейчас, в последний момент. Уж не думаете ли вы, что Кэтрин могла бы и заранее сделать вывод или хотя бы подумать, чем закончится история клиента? Конечно, нет. Мы же и сами ничего заранее не делаем – все оставляем разгребать будущим себе.  

Ну же. Какое заключение можно сделать по этому делу? – напряженно думала она. – Эээ… Ладно. Мать значит не права, потому что не давала дочке видеться с отцом. Отец не прав, потому что настроил ребенка против матери. Сама девочка тоже хороша – врала дома маме и бабушке с…  

Помощница Кэтрин сообщила ей по громкой связи, что клиент уже пришел и, проигнорировав просьбу подождать, бесцеремонно направился к ней в кабинет. Ладно, я разберусь. – ответила она. А сама, водя глазами по столу подумала – я не успела.  

Кэтрин услышала звук приближающихся шагов за дверью. Ручка повернулась, и дверь начала небыстро открываться. В кабинет стала заходить молодая девушка с холодным, но спокойным лицом. Вся в белом как ангел, только без свечения. Это была ее дочь. Девушка зашла за порог, повернулась и стала небыстро закрывать дверь другой рукой. Кэтрин машинально встала и глазами полными ужаса не отрываясь, смотрела на свою дочь. Она не узнала ее в письме и не могла узнать ее теперь.  

Кэтрин даже не понадобилось прикосновения к дочери, чтобы холодок прошел у нее по спине.  

– Зачем ты так поступила со мной? – Растерянно спросила она. Но была в таком шоке, что в этом вопросе не прозвучало и капли гнева. Девушка села на диван и проигнорировав ее вопрос, задала свой:  

– Почему ты не давала мне видится с отцом?  

Немного придя в себя, Кэтрин пыталась оправдаться лучшими словами, какие приходили ей на ум:  

– Он бросил нас, он… он нас предал… сама подумай, зачем тебе такой отец?  

– Зачем тебе такая дочь, от такого отца? – Невозмутимо ответила девушка. В этот момент она, почему то была слишком похожа на свою мать.  

Кэтрин заплакала. Слезы смыли всю неискренность, и лицо ее мгновенно исказилось болью.  

– Почему ты врала мне все это время? – Спрашивала она уже как будто у самой себя.  

– Потому же, почему и ты врала мне. Все это время. – Холодно и размеренно ответила девушка. И опять повторила свой вопрос:  

– Итак. Почему ты не давала мне видеться с отцом?  

Кэтрин не знала куда деться – девушка смотрела на нее застывшим, осуждающим взглядом. Наконец, какая то часть сознания Кэтрин поняла, что врать ей больше некому.  

– Я... я... когда твой отец ушел, мне было страшно. Я боялась, что ты вырастешь и тоже уйдешь от меня... Я боялась, что ты станешь похожа на него. – Уже не сдерживая слез, отвечала она.  

– Ну как видишь, я оказалась похожа на тебя. Нравится то, на что смотришь?  

Кэтрин опомнилась. Перед ней сидел ее бывший муж. Повторяя видимо не в первый раз вопрос:  

– Ну, что наша дочь хотела, чтобы мы обсудили?  

В глазах у Кейт потемнело. Она стала садиться на стул, но промахнувшись, упала на пол. Одна вытянутая нога оказалась под столом, вторая согнутая в колене, поджатой к бедру, а головой она стукнулась о мягкий ковер. Лежа на полу с глазами полными слез, она смотрела перед собой, не понимая, что происходит. Вместе с ней на пол полетел листок. Письмо клиента заканчивалось словами – прощайте.