Моя прощальная передача

Ассистент стоял передо мной, сжимая в руках планшет. Молодой парень, чьего имени мне никак не удавалось запомнить, к огромному стыду. Слишком уж много он сделал за последние полгода. Или это не он? Быть может я путаю его с предыдущим? Хворь косила людей слишком быстро. К тому же я дошёл до той стадии, когда с трудом удавалось вспомнить вчерашний ужин. Да и не удивительно, если редкие приёмы пищи превратились в какую-то досадную, но необходимую, трату времени, которая лишь отнимала бесценные минуты, которые следовало бы потратить на плодотворную работу. Наверное, поэтому мне и имени парня запомнить не удавалось. Лишь молодое, улыбчивое лицо, которое придавало хоть немного сил.  

Ассистент продолжал стоять в ожидании.  

– Что с колонистами? – наконец, нарушил я молчание.  

Парень оживился, подобрался и пробежал глазами по экрану планшета.  

– Погрузка на «Прометей» прошла успешно. Замечаний нет. Единственно, командир экипажа хотел бы выйти на связь, прежде чем он ляжет в гиперсон.  

Я позволил себе лёгкую облегчённую улыбку.  

– Хоть с этим проблем не возникло.  

По лицу ассистента пробежала тень, и моё приподнявшееся было настроение словно ветром сдуло.  

– Генерал Тэнэт? – спросил я напряжённо.  

Ассистент неопределённо дёрнул плечами.  

– И да, и нет. Он сегодня снова созвал Совет безопасности.  

– Так, и?  

– Он снова начал убеждать их отказаться от запуска кораблей. Говорил про что-то про стойкость, твёрдость и непоколебимость перед лицом опасности. Звучали такие слова как «пораженчество».  

Я вздохнул.  

– Он, всё-таки, убедил их, – я провёл по лицу рукой. Вот она, ещё одна досадная необходимость, на которую нужно тратить бесценные минуты.  

Но ассистент покачал головой.  

– Нет. Хотя и нашим успехом я назвать это не могу.  

Тут уже я подобрался и с удивлением воззрился на парня.  

– Сегодня на связь не вышли трое членов Совбеза.  

Внутри у меня всё похолодело от ужаса.  

– Не вышли? А карантин?  

– Пока что разбираются, нарушался ли он, и если выяснится, что все предписания выполнялись…  

– Тогда генерал Тэнэт сможет переломить это в свою пользу, – я непроизвольно стиснул руку в кулак. – Сколько у нас ещё времени?  

Ассистент сверился с планшетом.  

– Окно для выхода на гомановскую траекторию закроется через неделю. Дальше уже смысла для всей миссии не будет.  

– Значит нам нужно начинать прямо сейчас, – твёрдо сказал я, вставая с кресла. – Пока они опомнятся, мы уже успеем всё закончить. Пошли, нас ждут на «Прометее».  

На пару с ассистентом мы вышли из моего кабинета. Коридоры Центра управления полётами в последнее время ощущались как никогда гнетуще. Тишину и запустение, царившее тут лишь изредка нарушали звуки человеческого присутствия. Хворь косила всех подряд, не разбираясь, не щадя никого. Хорошо, что основные приготовления уже завершились, а предстартовая подготовка автоматизирована на тот случай, если уже некому будет дать последнюю команду.  

До главного зала управления мы добрались быстро. Просторное помещение с огромным экраном, что вздымался вверх метров на двадцать и заполонял собой всю необъятную стену. Терминалы перед ним тянулись от края до края, и большая часть из них стояла обесточенной и покрытой пылью. Я подошёл к одному из немногих, что ещё работал и начал набирать команды для подключения к линии связи. Наконец, я закончил и надел гарнитуру.  

– Земля – Прометею, Земля – Прометею. Как сегодня погодка на борту? – произнёс я, вдавливая тангенту.  

Повисло несколько секунд тишины.  

– Прометей – Земле. Погода отличная. Как раз для долгого, крепкого сна, – последовал бодрый ответ.  

– Отлично, Прометей, – улыбнулся я. – Именно это я и хотел услышать. Все уже легли в капсулы?  

– Почти. Остался ещё с десяток человек, – воцарилось продолжительное молчание. – Слушай, а мы точно улетаем? Я до сих пор поверить в это не могу.  

В этот раз я надавил на тангенту сильнее чем хотел.  

– Точно, – твёрдо сказал я. – Миссию никто не отменял.  

Снова повило краткое молчание.  

– Не знаю как остальным но мне… слишком тяжело оставлять вас вот так, во всём этом...  

Голос командира немного дрожал, и я прекрасно понимал его состояние. Но взгляд мой упал на огромный экран во всю стену. На нём небольшая фигурка Прометея как раз проносилась над Австралией. Обезлюдевшей за каких-то несколько недель.  

– Иного выбора нет, – ответил я. – Вы не предаёте нас, вы спасаете человечество. Среди вас наиболее резистентные к Хвори и наиболее здоровые представители нашего рода.  

Командир ничего не ответил, и я перевёл разговор в иной русло. Мы говорили с ним о предстоящей миссии, о том, как пробуждать новых колонистов, когда они пролетят парсеки пустого космоса и доберутся до своего нового дома. О том, как обустроить быт поначалу. Точнее, мы обсуждали лишь те предположения, которые были выстроены земными аналитиками, ксенобиологами, астрофизиками и прочим сонмом специалистов из самых разных областей. Доподлинно никто не знал, что же ждёт Прометей в конце пути.  

– Ну, вроде всё, – наконец, сказал я спустя несколько часов. – Больше мне нечего добавить. Вся остальная инф у вас в бортовом компьютере.  

– Принял, – бодро ответил командир. – Тогда я пойду ложиться в капсулу. Когда начнём сходить с орбиты?  

Я взглянул на часы.  

– Примерно через час.  

– Ясно. Тогда Прометей – Земле – конец связи.  

– Земля – Прометею – конец связи, – кивнул я экрану. – И счастливого пути.  

Едва командир отключился, я сорвал с головы гарнитуру и начал спешно готовить процедуры запуска. Я буквально ощущал, как время утекает сквозь пальцы, словно песок. Только бы успеть!  

Но я не успел. Мне оставалось проделать ещё половину необходимых процедур, когда дверь в Главный зал управления распахнулась и в комнату вошёл подтянутый старик в форме военного.  

– А ну отойди от терминала! – рявкнул он, и голос его громогласным эхом отразился от стен.  

Генерал Тэнэт энергично проследовал в мою сторону, петляя среди безлюдных запылённых терминалов. Следом за ним в зал вошли двое вооружённых карабинами солдат и теперь сопровождали своего командира, словно бесшумные тени. Генерал благодаря выправке военного и цепкому, пронзительному взору производил вид внушительный и властный, а в сопровождении солдат – так и вообще вид полного и безоговорочного доминирования. Подойдя ко мне, он гневно воззрился на экран и снова прошипел мне прямо в лицо:  

– Отойди от терминала!  

Я послушно сделал шаг в сторону.  

– Генерал, нет никакой необходимости так кричать, – миролюбиво промолвил я. – Здесь и так хорошая аккустика.  

Генерал зло зыркнул на меня.  

– Что ты тут задумал?  

Я пожал плечами.  

– Отправить Прометей к Марсу, а оттуда – к HD85512. То, ради чего мы всё и затеяли.  

Тэнэт поиграл желваками.  

– Совбез отложил запуск.  

Его слова нисколько меня не удивили. Ещё когда генерал только появился, я всё понял. Ничем иным объяснить его появление здесь просто невозможно.  

– И почему же?  

– Совет не уверен в безопасности полёта, – резко ответил генерал.  

– Это они так решили? – я скептически приподнял бровь. – Или вы их надоумили?  

– Да какая разница! – взорвался генерал. – Трое членов Совета погибли из-за Хвори. И это несмотря на карантинные меры! Отныне никто не может гарантировать, что на кораблях нет заражённых. А вы собираетесь отправить нашу последнюю надежду чёрте знает куда, даже не зная, что их ожидает на том конце пути!  

– Тэнэт, – настойчиво начал я разговор, который повторялся уже бессчётное количество раз до этого, – тут они ничем нам не помогут.  

– Эти люди резистентны к Хвори…! – воскликнул было генерал, но я оборвал его взмахом руки.  

– Резистентны, но не иммунны полностью. Кто знает, может быть следующий штамм этой гадости их всех, попросту, добьёт. И тогда у нас не останется даже малейшего шанса.  

– Поэтому лучше отправить их на неведомую планету и надеяться, что они выживут там, донимаемые как Хворью, так и неизвестной человеческому виду биосферой. А вы не думали что там есть что-то пострашнее Хвори? А что если болезнь мутирует на новом месте во что-то ещё более ужасающее! – генерал с сильной ударил кулаком по столу. – Здесь мы могли бы исследовать их организм, найти вакцину. А вы что предлагаете? Бегство?!  

Я вздохнул.  

– А может это вы себя убедили? – усмехнулся генерал. – Вспомните первую теорему Гёделя.  

Я не успел ничего ответить, так как генерал подал знак своим солдатам. В мгновение ока сильная пара рук скрутила меня. Второй солдат схватил моего ассистента.  

– Что вы делаете? – возмутился я, наблюдая за тем, как генерал склонил над терминалом.  

В следующее мгновение его замысел ворвался в моё сознание ужасающей догадкой. Вскоре на экране появилась надпись о прерывании предстартовой подготовки.  

– Вот так лучше, – сказал Тэнэт, распрямляясь. – Теперь Прометей не покинет орбиту, – затем генерал откинул небольшую чёрную крышку, вделанную в стол, и выдернул из разъёма цилиндр с насечками. – А это гарантирует, что ни один корабль не покинет Солнечной системы до особого распоряжения Совбеза.  

Я посмотрел на пусковой ключ, который генерал покрутил на пальце. Тот дал знак солдатам и нас с ассистентом отпустили.  

– Вы с ума сошли, – едва слышно сказал я.  

Внезапно, генерал резко постарел. Лицо его обмякло, глаза потускнели, а военная осанка исчезла. Передо мной стоял усталый старик.  

– Нет, – он покачал головой, – просто следую приказам.  

С этими словами генерал вышел из зала в сопровождении своих солдат.  

* * *  

На следующий день ассистент снова отыскал меня в кабинете, но даже не поднял взгляда, когда он вошёл в комнату. Сегодня мне, впервые за долгое время, ничего не хотелось делать, не хотелось куда-то спешить. Не хотелось даже переубеждать Совбез в целесообразности миссии.  

– Кхм, кхм, – мягко откашлялись надо мной.  

– А, это ты, – я едва заметно кивнул. – Думаю, сегодня ты можешь отдохнуть.  

– Вы не хотите послушать отчёты? – он вопросительно встряхнул планшет.  

– Да ладно, – я махнул рукой. –До решения Совета мы всё равно ничего не сможем сделать.  

Но парень не спешил уходить.  

– Я тут взял на себя инициативу, – вкрадчиво начал он, – по своим каналам раздобыл образцы тканей погибших членов Совбеза и отправил их в лабораторию.  

Я скептически хмыкнул.  

– Для чего же?  

Парень ухмыльнулся.  

– Да я тут поразмыслил. Надо бы выяснить, что за штамм погубил их. Если это мутировавшая Хворь, и она мутировала не раньше трёх месяцев назад, то мы сможем обернуть всё в свою пользу.  

Смысл в словах парня имелся, тут я не мог не признать. Три месяца назад последние члены экипажа убыли на Прометей и более ни один человек не имел к ним доступа. Если штамм мутировал после отбытия, то колонистам ничего не угрожало. Но эта мысль нисколько не внушала мне ни радости, ни облегчения.  

– Хорошо, – ответил я бесцветным голосом.  

Ассистент испытующе смотрел на меня, а затем изменил своей привычной учтивости и уселся напротив.  

– Вы после разговора с генералом сами не свой, – заметил он.  

Я ничего не ответил. К чему отрицать очевидное.  

– Что же такого он вам наговорил? – спросил парень, но я не удостоил его ответом.  

Некоторое время мы посидели в молчании. Наконец, ассистент снова нарушил тишину.  

– Первая теорема Гёделя, –неуверенно произнёс он. – Генерал упомянул её. О чём она?  

Я снова поднял взор на парня. Он смотрел на меня пристально и с интересом. Что ж, за его безупречную работу стоит ответить хоть какой-то взаимностью. Хотя бы такой малостью, как удовлетворение искреннего любопытства.  

– При создании любой модели, – пояснил я, – необходимо выдвинуть ряд аксиом, на которых эта модель и будет базироваться. Ряд утверждений, которые не подлежат доказательству. Лишь в этом случае модель будет жизнеспособной.  

Ассистент продолжал слушать в почтительно молчании.  

– Но Курт Гёдель, австрийский математик, доказал так называемую теорему о неполноте.  

– И о чём она говорит?  

– Она говорит о том, что среди любого множества аксиом, на которых базируется любая модель, всегда будет та единственная, которую невозможно ни опровергнуть, ни доказать.  

Ассистент продолжал непонимающе взирать на меня.  

– А что же имел ввиду генерал?  

Я вздохнул.  

– Планируя всю эту колониальную миссию, я основывался на ряде таких же аксиом. Что это единственный путь, что вакцину мы не отыщем, что на новом месте колонисты сумеют закрепиться и выжить. А теперь…, – я опять вздохнул, – теперь я впервые задумался: а вдруг я ошибаюсь. Вдруг одна из этих аксиом ошибочна, и я принял неправильное решение, которое погубит человечество окончательно. Ведь смысл в словах генерала есть. Колонисты прилетят на новую планету. Да, там есть кислород, твёрдая почва и жидкая вода. Но смогут ли они приспособиться к планете? Бактерии, споры, местная пища – всё это может оказаться не менее смертоносным чем Хворь! А вдруг Хворь действительно попадёт на планету и мутирует там во что-то ещё более ужасающее? А я ставлю на миссию само существование человека как вида.  

Я умолк, а парень понимающе покивал.  

– А, теперь ясно, – и он пожал плечами. – Честно говоря, я не вижу никакой проблемы в этой самой теореме о неполноте. Ведь всегда есть способ, который позволит разрешить любую неопределённость.  

Я с удивлением воззрился на парня.  

– И какой же?  

– Просто поверить, – улыбнулся он в ответ.  

* * *  

– Так, ты придерживай, а я строну оставшиеся винты.  

Ассистент кивнул и поддёрнул повыше закатанные рукава рубашки. Мы стояли перед высоким шкафом, забитым разномастными электронными платами и блоками. Нас интересовал большой чёрный кубик, прикрученный внутри к направляющим. Передние винты я уже открутил, а вот те, что остались в глубине только ослабил, иначе увесистый блок рисковал основательно стукнуться об пол, чего допускать нам не хотелось. Мы то планировали отремонтировать его, а не доломать.  

Парень присел на корточки и просунул руки под кубик. Я же сунул руку с зажатой в ней отвёрткой вглубь шкафа и стал нащупывать винты. Едва второй винт вывернулся из отверстия, как блок содрогнулся, сползая с направляющих, а мой ассистент запыхтел, пытаясь удержать тяжёлую ношу в руках.  

– Сейчас, – промолвил я, поспешно отбрасывая в сторону отвёртку.  

Отдуваясь, мы вдвоём вынули блок из шкафа и оттащили его в сторону. Поставив его на пол, я снова взял отвёртку и начал скручивать винты с кожуха. Парень достал из кармана свою, и помог мне управиться с разборкой достаточно быстро. Наконец, я снял корпус и окинул взором ряды электронных плат и хитросплетение проводов.  

– И что думаете? – спросил парень, склоняясь рядом со мной.  

В голосе его читалось лёгкое беспокойство, и причины для него имелись достаточно веские. Сегодня утром, как оказалось, с Прометея перестала поступать вся телеметрия. Идею с проблемой на корабле я отмёл сразу. Там всё надёжно просто на недосягаемом уровне. А вот в Центре что-то могло поломаться. Поэтому мы первым делом стали проверять приёмо-передающую аппаратуру, и поиски привели нас сюда.  

– Думаю, что ничего страшного тут не случилось, – я распрямился. – Достаточно заменить плату питания.  

Ассистент облегченно выдохнул.  

– Хорошо, что так. Странно, что резервный контур не перехватил телеметрию.  

Я покачал головой.  

– Ничего странного. Здесь всё разваливается на части. За оборудованием следить надо, а у нас людей не осталось. Мне уже кажется, что мы тут с тобой только вдвоём и обитаем.  

Парень погрустнел.  

– Иногда мне тоже так кажется.  

Мы снова взялись за работу. Пока я отсоединял сломавшуюся плату, парень сбегал в поисках замены и вскоре вернулся, сжимая её в руках. Я быстро подсоединил новую деталь на место старой, вдвоём мы установили кожух на место, и не без труда вернули передатчик обратно внутрь шкафа.  

– А теперь проверим, как ты себя чувствуешь, – пробормотал я, включая терминал.  

На блоке всё засверкало от перемигиваний светодиодов, зашуршали жёсткие диски и вентиляторы. Экран загорелся, и после загрузки начал выводить на экран линии графиков и столбцы чисел.  

– Похоже, всё в порядке, – промолвил я, меняя вкладки на экране. – Надеюсь, до отлёта больше ничего не отвалится.  

Ассистент встал рядом и понимающе ухмыльнулся.  

– Так, всё-таки, вы надежда на отлёт ещё остаётся?  

Я пожал плечами.  

– Увидим. Совбез так и не собирался. Наверное, они до сих пор не приняли решения.  

– А надо бы поторопиться, – озадаченно промолвил парень. – Как-никак, три дня до закрытия окна осталось.  

Я задумчиво отстучал пальцами ритм на клавиатуре.  

– А что образцы? Из лаборатории есть вести?  

Парень потёр затёкшую шею.  

– Нет пока что. Молчат. Но вы сами понимаете, в сложившейся ситуации прогнозировать сроки попросту невозможно.  

При всём желании у меня не получилось бы не согласиться. Сейчас человечество занимало совершенно иные проблемы и помыслы. Мало кому оставалось дело до колониальной миссии и колонистов, большая часть из которых уже болталась на орбите Марса в гиперсне. Тут бы самому спастись. Так что меня нисколько не удивило бы, если лаборатория давным-давно закрылась. Сейчас даже нормальную связь поддержать – уже титаническая работа. Так что всё что оставалось – дожидаться решения Совбеза.  

От раздумий меня оторвали шаги, долетевшие из коридора. Довольно редкий звук для здешних мест, надо сказать. На пару с ассистентом мы с любопытством смотрели на распахнутый дверной проём в ожидании неведомого визитёра. Звук приближался и приближался, пока, наконец, в проходе не появилась худая фигура генерала Тэнэта. Увидев нас двоих рядом с терминалом, он замер на месте. Его цепкий взор молниеносно обежал комнату и снова сосредоточился на нас.  

– Что вы тут делаете? – с нотками подозрения спросил он.  

Я развёл руками.  

– Да вот, решили провести генеральную уборку. А что, не видно?  

Генерал поджал губы, но мою колкость оставил без ответа. Вместо этого он перешагнул порог и промолвил:  

– Вы не уделите мне немного времени? Наедине.  

Мой ассистент подался было вперёд, но я остановил его взмахом руки.  

– Конечно, генерал.  

– Тогда я хотел бы обсудить кое-что на крыше Центра. Вы не против?  

Я пожал плечами, и, кивнув на прощание ассистенту, вышел вслед за генералом. Коридор Центра встретил нас тихой полутьмой. В этой части здания не осталось ни единой живой души. Большинство ламп освещения не работало, а те что работали время от времени помаргивали. По мере продвижения, я заглядывал сквозь распахнутые двери и наблюдал одну и ту же картину: запустение и обесточенная аппаратура.  

Генерал хранил молчание. Поэтому, когда мы преодолели коридор и вышли к широкому лестничному маршу, я решился нарушить тишину первым.  

– Итак, генерал, что сейчас происходит на большой земле?  

Мы ступили на лестницу и начали подниматься вверх.  

– Вы вообще не появляетесь снаружи? – генерал скосился на меня пристальный взгляд.  

– Работы много, – я покачал головой.  

– Что ж, если вам интересно, то сегодня мы эвакуировали ещё десять тысяч человек и предотвратили голод в третьем убежище.  

Я почтительно покивал головой.  

– Весьма неплохо. Значит, Хворь медленно сдаёт позиции?  

Генерал пожевал губами.  

– Нет, скорее наступило шаткое равновесие.  

– Учитывая всю ситуацию, – признал я, – уже огромное достижение.  

Мы снова оба умолкли. Меня нисколько не удивляло, что под началом Тэнэта всё шло хоть сколько-нибудь хорошо. В его способностях никто бы не усомнился. Этот человек с самых первых, тяжёлых дней, показывал себя только с лучшей стороны. Ему одному удалось наладить связь между разрозненными регионами, восстановить логистические цепочки, организовать эвакуацию в убежища миллионов людей и подвоз продовольствия. На этом человеке лежала столь огромная ответственность, что меня иногда пронимала дрожь. Он – единственный, кто сдерживал надвигающуюся катастрофу.  

Спустя несколько этажей лестница упёрлась в массивные двустворчатые двери шлюза – пережиток былых времён, когда ещё надеялись, будто бы Хворь может хоть что-то остановить. Я направился к панели управления и после небольших манипуляций активировал шлюзование. Двери со скрипом раздвинулись в стороны открывая доступ в шлюзовую камеру. Мы вошли внутрь и замерли на месте, ожидая, пока дверь за нами закроется, а сильный сквозняк очистит воздух, дезинфицировав и дезактивировав его. Когда же, над нашими головами загорелся транспарант «Дезинфекция завершена», я подошёл к ещё одному пульту управления и набрал команду на открытие наружной пары створок.  

Вместе со скрипом и скрежетом в шлюзовую камеру ворвался тусклый дневной свет и холодный свежий ветерок. Я обернулся к генералу и простёр руку в направлении медленно раскрывавшегося выхода.  

– Вот мы и добрались. Так о чём вы хотели поговорить?  

Не дожидаясь генерала, я первым вышел из шлюзовой камеры, и едва ступив на просторную площадку крыши, чтобы втянуть носом холодный воздух. Там, на лестнице, генерал задал правильный вопрос. Я уже и забыл, когда покидал в последний раз стены Центра управления полётами. Работ по подготовке кораблей и планированию экспедиции хватало с избытком, так что даже времени выйти на крышу не находилось. И, впервые за долгое время оказавшись снаружи, ошеломление от увиденного настолько меня парализовало, что потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, как сделать хотя бы вдох.  

Под свинцово-серым небом, затянутым плотными облаками, раскинулось настоящее поле. Но не поле яркой зелени и жизни, а смерти и запустения. Поле серого камня и ржавого железа. Куда бы не обращался мой взор, всюду наблюдалась одна и та же картина – тотальная разруха. Первым глаз цеплялся за циклопические контуры – остовы небоскрёбов, возвышавшиеся над всем остальным ландшафтом на добрые сотни метров. С внушительными пробоинами, выбитыми окнами, изломанные и покосившиеся, словно бы в любое мгновение готовые обрушиться вниз. Чем-то они мне напоминали древние памятники былых эпох. Такие же несгибаемые, но, всё равно, бессильные перед беспощадным временем, несмотря на всё своё упорство.  

Но если небоскрёбы ещё держались каким-то чудом, то у их подножия не уцелело ничего. Здания словно бы срезало какой-то гигантской косой, разбитые дороги зияли глубокими воронками, а искорёженные машины и поваленные фонарные столбы усеивали каждый метр пространства. Хаос. Я наблюдал его квинтэссенцию в тот момент. Но напоминал он лишь жуткую пародию на самого себя. Обычно хаос представлял нечто непостижимое, но живое и изменчивое. А этот город… этот город умер, застыл в статичном состоянии разрухи.  

Как-то незаметно ноги поднесли меня к перилам. Я до боли вцепился в ограду и несколько секунд собирался с мыслями, пытаясь сложить их в понятные человеческому языку слова.  

– Добро пожаловать в реальный мир, – тихо промолвил генерал, облокачиваясь на перила рядом.  

Я с огромным трудом обернулся к нему.  

– Что тут случилось?  

Собственный голос показался мне далёким и чужим.  

– Уже позабыли? – брови генерала слегка приподнялись. – Война.  

Я снова перевёл взор на город. Постепенно в память просачивались воспоминания. Ухание, грохот, стрёкот. Стены, содрогающиеся всякий раз, когда что-то тяжёлое взрывается сверху. А я, вместе с персоналом Центра, сижу в убежище под зданием, продолжая кропотливую работу по подготовке миссии.  

– Удивительно, что Центр уцелел, – пробормотал я, но тут внимание моё привлекла одна странность. Характер разрушений постепенно менялся по мере приближения к Центру, словно бы плавно ослабевая. А у забора, так и вообще в большинстве своём и дорога и дома уцелели. Разве, что окна щерились пустыми проёмами. И тут меня пронзила внезапная догадка. – Это вы нас защитили, генерал Тэнэт?  

Генерал весь сгорбился, подался вперёд и опёрся на перила, в мгновение ока превратившись в усталого старика. Рука его скользнула в карман и вытащила оттуда пачку сигарет. Тэнэт открыл упаковку и подцепил зубами последнюю никотиновую палочку, оставшуюся внутри.  

– Жестокий бой вышел, – медленно проговорил он, подпаливая сигарету. – И мы заплатили дорогую цену.  

Он глубоко затянулся и немного подержал дым, прежде чем выпустить густые клубы.  

– Из-за чего разразилась война?  

Тэнэт невесело усмехнулся.  

– Из-за того же, из-за чего начинаются любые войны, – проговорил он, стряхивая пепел вниз. – Из-за страха.  

Мы помолчали ещё немного.  

– Не думай, что я против твоей затеи, – тихо проговорил Тэнэт, выпуская ещё одну порцию дыма. – Я про экспедицию. Вы проделали чёртову прорву работы.  

Услышанное несказанно удивило меня.  

– Почему же тогда вы выступаете против инициативы?  

Тэнэт задумчиво стряхнул пепел.  

– Оглянись вокруг, – промолвил он, наконец. –Что ты видишь?  

Я честно обежал взглядом картину разрухи, но ничего лучше не придумал, чем честно ответить:  

– Руины.  

Генерал Тэнэт слегка покивал.  

– Вот именно, ты видишь руины. Я же вижу наше прошлое. Ты слишком давно не выходил наружу, поэтому и не помнишь, что это такое. Я же, прохаживаясь по разбитым дорогам и заглядывая сквозь пустые окна, вижу заполненные людьми улицы и свет, что льётся из домов. И, чёрт возьми, я хочу спасти всё это.  

– Но мы же и спасаем людей! – воскликнул я. – Ради их спасения всё и затеяно.  

– Людей – спасаете, – согласился Тэнэт. – Но не спасаете человечество. Там, куда они прилетят… там они станут другими. Они изменятся. А Земля и весь уклад, что мы строили тут тысячелетиями, канет в лету. Забудется и превратится, – он махнул рукой, в которой сжимал сигарету, – в руины.  

– Даже если так, – возразил я, – Хворь нанесла слишком глубокую рану. Старый уклад уже никогда не вернётся!  

– Да знаю я, – отмахнулся он. – Былое уже не вернётся. Только вот, чёрт возьми, не привык я отступать. И сейчас не намерен. Потому что для меня отпустить прошлое, отпустить то, что я так ценил всю свою жизнь, сродни предательству.  

– Это не предательство, – я упрямо потряс головой.  

Тэнэт в ответ тяжело вздохнул.  

– Скажи мне, только честно, – он повернулся ко мне всем корпусом, – ты уверен в успехе? – и тут же продолжил. – Всё что я хочу сказать – хорошо подумай, прежде чем принимать решение. Подумай над тем, что правильно, а что нет. Может статься, что именно тебе придётся сделать окончательный выбор. И если придётся – не сожалей о нём. Иначе никогда не решишься. Не верь, не предчувствуй, что делаешь всё правильно. Просто знай, что иного пути нет.  

– Х-хорошо, – ошарашено выдавил я.  

Тэнэт поднёс к губам сигарету, чтобы сделать последнюю затяжку, но тут вдалеке что-то сверкнуло, раздался протяжный гром, и в следующее мгновение сверху низвергся неистовый поток воды.  

– Зараза, – выругался он, глядя на стремительно намокающую недокуренную сигарету. – Ещё бы пару секунд! Чёртова погода.  

Генерал поднял взор к серому небу. Затем решительно откинул потухшую сигарету через перила, и отправил туда же смятую пачку. Он повернулся ко мне спиной, снова превратившись из сломленного старика, а несгибаемого генерала Тэнэта.  

– Провожать меня не нужно, – бросил он, направляясь к шлюзу.  

Я же смотрел в след генералу и терзаемый как дождём, так и новыми вопросами.  

* * *  

Время беспощадно утекало, а я ничего не мог с этим поделать. Сомнения продолжали терзать меня, порождая нерешительность и бессилие, а безмолвие Совета лишь всё усугубляло. Они упорно не выходили на связь, и я уже начал думать, что вплоть до самого крайнего момента решение так и не будет принято. С наступлением последнего дня эти размышления превратились в уверенность. Сегодня закроется окно. Через какие-то десять часов оптимальное расположение планет окончится, и отправка кораблей потеряет всякий смысл.  

А потом случилось это. Новость ворвалась ко мне в лице ассистента, неизменно вошедшего в кабинет с планшетом в руках.  

– Совбез…, – без каких-либо приветствий начал он, едва переступив порог.  

Его голос буквально сочился напряжением, и внутри у меня всё свело судорогой.  

– Отказал?  

Парень покачал головой.  

– Одобрил? – уже с надеждой спросил я.  

Он снова покачал головой.  

– Тогда что?  

Ассистент протяжно вздохнул.  

– Теперь понятно, почему они столько времени молчали. Они погибли.  

Внутренности мои превратились в лёд.  

– Как погибли? Кого назначили вместо них?  

Лицо парня помрачнело. Он крепко зажмурился прежде чем ответить.  

– Никого. Там сейчас кавардак. Похоже, Штаба принятия решений больше нет.  

Кулаки сами собой сжались. Внутри возгорелось неистовое желание что-нибудь расколоть, сломать, растереть до пыли.  

– Получается, мы теперь сами по себе, – медленно проговорил я.  

– Получается так, – невесело согласился ассистент. – Но есть и хорошая новость.  

От чего-то я ему не поверил, потому что, как мне казалось в тот момент, в этом мире ничего хорошего уже не осталось.  

– Выкладывай.  

– Лаборатория дала о себе знать, – парень слегка улыбнулся. – Удивительно, но они всё это время продолжали работать. Результаты готовы, и я сейчас же поеду за ними.  

Я невесело усмехнулся в ответ.  

– А какой в этом смысл? Пусковой ключ у Тэнэта.  

Парень хитро прищурился.  

– Думаю он не заставит себя долго ждать.  

И с этими словами он вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве. Оно вправду оказалось недолгим, так как генерал Тэнэт объявился совсем скоро. Нашёл он меня в Главном зале управления, когда я проверял состояние систем Прометея.  

– Они все погибли! – рявкнул он с самого порога. – Все до единого!  

Я оторвался от терминала и обернулся к генералу. Тот уже размашисто шагал в мою сторону.  

– Мы были готовы к этому, – заметил я. – Хворь вполне могла мути…  

– Она добралась до них даже сквозь строжайший карантин! – крикнул он мне в лицо. – Они не выходили из своих комнат, личные контакты были сведены к нулю. Но болезнь всё равно добралась до них! Ты понимаешь, что это значит?! Нам не удержать её, – он тяжело подышал, прежде чем продолжить. – Остаётся только дать бой!  

– И проиграть, – добавил я.  

Генерал мгновенно ощерился.  

– Бой не проигран, пока не состоялся.  

Я хотел было возразить ему, но сумел только открыть рот, потому что в следующее мгновение слова в горле словно бы резко отяжелели. Как и всё тело. Свинцовый груз обрушился на плечи с беспощадностью сотен тонн. Ослабевшие ноги отказались держать тело, и, чтобы не упасть, мне пришлось ухватиться за край стола.  

– Что с тобой? – глаза генерала расширились от ужаса.  

И на этот раз мне не удалось проронить ни слова. Колени подогнулись окончательно и сполз по краю стола на пол.  

– Похоже, я…, – слова давались с огромным трудом. Язык отказывался слушаться.  

– Зараза, – прошипел Тэнэт. – И ты тоже.  

– Вам лучше уйти, – почти что выдохнул я. – Вы тоже можете заразиться.  

Генерал ответил мне кривой усмешкой.  

– Мы все тут приговорены.  

– Надо… надо принять решение, – почти умоляюще промолвил я.  

– Прими, – твёрдо ответил генерал.  

– Я не могу… не знаю…  

– Должен, – резко оборвал Тэнэт.  

В этот момент по залу раскатились чьи-то шаги. Кто к нам нагрянул, я не видел, но долго терзать себя догадками не пришлось. Рядом с генералом появился мой ассистент. Хоть и с трудом, но я различал его молодое лицо сквозь, сумрак, застилавший взор.  

– Что с ним? – взволнованно спросил парень.  

– То самое, – мрачно ответил генерал.  

– Но он же так и не принял решения.  

– Нет, – генерал обернулся к нему. – Но время пришло. Помоги мне.  

Я смутно ощутил, как две пары рук ставят меня на ноги. Затем что-то зашуршало в правой ладони.  

– Вот, – промолвил голос над ухом. – Результаты из лаборатории.  

Я смутно видел перед собой конверт, покрытый лабораторными штампами. Негнущиеся пальцы с трудом разорвали его и достали оттуда сложенный вчетверо листок.  

– Раскрой его.  

Я послушно выполнил указание. Но едва сложенный лист развернулся, явив своё содержимое, меня парализовало ошеломлением. Я недоумённо взглянул на ассистента.  

– Что это? – оторопело спросил я.  

Ассистент ободряюще улыбнулся мне.  

– Результаты, – ответил он.  

Я снова взглянул на листок, а потом снова на парня.  

– Но тут ведь ничего нет!  

И действительно, я держал в руках абсолютно пустой лист. Ни единой буквы не марало его белоснежной поверхности.  

– А разве это имеет значение? – парень слегка приподнял брови и улыбнулся чуть шире.  

Пустой лист я держал в правой руке. Левая безвольно висела вдоль тела. Кто-то разжал её и властно вложил туда холодный металлический предмет. Я поднёс его к лицу и оторопело посмотрел на генерала Тэнэта.  

– Пусковой ключ?  

Генерал буравил меня своими пронзительными глазами.  

– Теперь ты готов.  

Я хотел было возразить, крикнуть, что это не так, что я не готов. Что мне нужны результаты и мне нужно доподлинно знать…  

Но я не стал этого делать, так как бессмысленно кричать в пустоту. Потому что в зале не было никого кроме меня. Ведь и мой молодой ассистент, и генерал Тэнэт уже подёргивались рябью, блекли и исчезали, растворяясь в воздухе. Как и всё окружающее пространство. Яркий свет главного зала тускнел, исчезал, превращаясь в глубокий мрак. Лёгкий налёт пыли на столах преобразился в толстый густой ковёр. На глазах металл ржавел, ткань истлевала, а пластик трескался и крошился. Мир приобретал ровно тот вид, который и имел. Вид давно заброшенного задания, где обитал один-единственный человек. Ведь весь Совбез погиб давным-давно, оставив после себя лишь полный беспорядок. Мой ассистент, умер полгода назад. Сгорел прямо на работе, не выдержав бешеной гонки со временем. А генерал Тэнэт, мой вечный оппонент, сгорел буквально, в пожаре, когда занимался эвакуацией очередных пострадавших. Все они покинули меня, оставив в одиночестве. С тяжким грузом единоличного решения.  

Металл всё ещё холодил ладонь. Я нащупал в потёмках отверстие и вставил в него пусковой ключ. Ноги подкосились снова, но я твёрдо ухватился за край стола и удержал равновесие. Пальцы заметались по клавиатуре, набирая команды, и успокоились лишь когда на экране появилась надпись: «Начат сход с орбиты». Последним усилием я повернул пусковой ключ и позволил себе, наконец, тяжко осесть на пол.  

Дело сделано. Обратно уже ничего не вернуть. Теперь колониальные корабли покинут Солнечную систему и отправятся к новому дому. Хорошему или плохому – покажет лишь время. Сидя подле терминала я размышлял над судьбой колонистов. Как тяжело им придётся начинать всё сначала, в незнакомом, неведомом мире. Какие трудности их будут ждать. Колонистам понадобится вся возможная решимость и сила воли. Надо бы им на прощание хоть как-то помочь.  

Я снова опёрся о стол и поднялся на ноги. Отыскав на столе гарнитуру, я нацепил её на голову, надавил тангенту, отправляя вслед Прометею радиоволны своего голоса.  

«Земля – Прометею. Это моя прощальная передача. Вы, наконец, улетаете из Солнечной системы. Мне с трудом далось это решение, но я его принял. Я знаю, что иного пути нет. Я знаю, что вам будет трудно. Наверное, вы ощутите злость, разочарование, отчаяние. Может быть вы даже подумаете, то вас предали. Но я прошу вас, не забывать об одном. Вы – Человечество. На вас возложена миссия по нашему спасению. А значит вы должны оставаться твёрдыми и сильными. Помните тех, кто остался тут и мир, что был уничтожен. Сохраните нас. Сохраните память о Земле. Пронесите её сквозь года, и когда-нибудь, кто знает, может быть вы вернётесь назад и возродите наш дом из пепла. А пока что я вам желаю счастливого пути. Земля – Прометею, конец связи».