Великая сила дружбы

Как-то раз погожим, немного дождливым осенним днём Чеширский Кот лежал на любимом коврике и хандрил.  

Время как раз перевалило чуть за обед, но до завтрака ещё было рукой подать.  

Хвост Кота, как обычно, жил своей собственной жизнью. А именно: дирижировал хором мышат. Те разучивали старую песню на новый мотив, чем вносили ещё больший диссонанс в мирное лежание Кота.  

Чеширский не выдержал и лапой придавил свой хвост. Мыши вздрогнули, замолкли и разбежались.  

Кот свёл глаза к переносице и, грустно вздохнув, вопросил:  

—Доколе?!  

Ответом ему была громкая тишина. Ведь Кот хандрил в одиночестве, если не считать чеширского хвоста.  

—Доколе, я спрашиваю?! —мявкнул Чеширский.  

—А вот прямо до завтрака, —ответил вредный голос.  

Следом за ответом медленно вползла в помещение Синяя Гусеница.  

—Чё, Чеширская твоя морда, снова хандрить изволишь? Как осень, так нате-дайте, хоть не забегай к тебе, грусть-тоску наводишь.  

—Грустно мне, Синячок ты мой. Не люблю я осень эту, лапы пачкаются, хвост вечно мокрый, даже мыши не веселят.  

—А я тебе гостинчик приволокла. Накось выкуси. —Синяя Гусеница протянула Коту изрядный кусок гриба, который вытащила из-за пазухи. —Вмиг полегчает!  

Чеширский подозрительно осмотрел гостинец, потом обнюхал. Но от этих его действий гриб как напоминал мухомор, так и напоминал.  

Кот зажмурился и откусил неприличный кусок.  

Тут же в глазах прояснилось, поясницу отпустило, хвост распушился и стал выплясывать танцы народов мира.  

—Мурмяф! —безумно весело чужим голосом завопил Кот. —Наконец-то весна пришла! Гуська, хватай мышей, бежим на завтрак!  

И он на (немного) хорошо так заплетающихся лапах двинул на выход, фальшиво намурлыкивая ново-старую мышиную песню.  

Синяя Гусеница обалдело почесала лысину лапкой и задумчиво произнесла:  

—Эк его торкнуло. Ишь, весну почуял, кошачья его морда. Теперь спасайся кто может, песни начнёт орать. Пожалуй, надо было дать ему валерьянки вместо гриба-то...