БЕЛАЯ→ ДУБКИ→БУЕРАК. Часть 1.

Слет позади, остались только фото, видео и занимательные истории, которые приключились с нами во время всей этой поездки. Для чего мы все поехали на этот рейд, который связал в одну цепь три палео точки: река Белая, карьер Дубки и поселок Широкий Буерак? Еще в поезде, возвращаясь назад, я думал, но не об этом, а о том, для чего вообще нужны такие слеты? Жара, дождь, холод ночью в палатке; страх под утро, от мыслей, а что если рядом ходит медведь и принюхивается к незнакомцам, усталость от дороги, от товарищей, возврат домой, отдых, просмотр отснятого материала, написание отчета и ожидание нового слета. Прям какая-то спираль… Фибоначчи, в которую закручивались те создания, ради которых мы все это и затеяли.  

Река Белая или карьер Дубки, или вообще Широкий Буерак, на котором мы были два года назад? Эти вопросы мы задавали себе, выбирая место, на которое поедем в эти майские праздники. А что если объединить все в один маршрут и за раз посетить? Ведь опыт предыдущих поездок показывает, что на одном месте через три дня становится скучно: вся местность обследована, все уголки просмотрены и уже хочется либо домой, либо заниматься чем угодно но только не поиском и раскопками. К тому же прошлогодний сплав, на котором мы почти каждый день меняли место лагеря, пролетел на одном дыхании. Да, уставали сильно, но было намного интересней чем обычно. Ладно, нужно быть реалистами и ограничиться в лучшем случае двумя точками речкой и карьером. А там посмотрим, может, если останутся силы посетим и Буерак. Так думали мы в самом начале поездки, а Рындин, который говорил: “Не, мужики, с меня хватит Дубков, на Широкий я не поеду”, через пару дней, стоя на заброшенном карьере с карманами набитыми аммонитами уговаривал всех в оставшиеся дни рвануть и на Волгу. “Так я еще никогда не куралесил”- сказал он же, стоя на трассе в ожидании такси, которое должно будет отвезти нас на последнее место этого слета.  

Первое, что сделали все приехав на берег Белой, просто сели и смотрели на бурную со стремительным течением реку. Отдыхая, каждый думал о своем. Шум реки сопровождал нас все эти дни куда бы мы не двигались – он нисколько не мешал и не раздражал нас, мы быстро к нему привыкли, как индейцы ирокезы жившие у берегов Ниагарского водопада. А некоторые из нас говорили, что слышали шепот, который исходит откуда-то из глубины мощных потоков. Как обычно, любое место сначала показывает тебе, что ты приехал сюда не зря, дает найти тебе парочку следов на камнях от аммонитов и других древностей. Но интересных находок, как правило, сразу не бывает и, пройдясь по берегу, мы разбиваем лагерь. Дело уже приближалось к ночи, темнеет в этих местах быстро. В девятом часу уже мало что разглядишь. Уставшие после дороги все удобно расположились вокруг костра, беседовали. Рындину “посчастливилось” по жребию мыть кастрюлю после хорошего, наваристого ужина, он спустился к реке и скрылся во тьме. Через некоторое время все забыли о его уходе и стали обсуждать даже не помню что именно, как вдруг услышали его появление, сопровождавшееся словами: “Ни фига не прикольное это занятие — мыть кастрюлю ночью у реки! ”. Он был взволнован и стал быстро рассказывать, что с ним приключилось. Включив налобный фонарь, Евгений приступил к делу. Ближе к концу процесса он стал слышать странные звуки исходящие прямо откуда-то из середины течения. Подняв голову, Евгений увидел что-то рогатое – не то олень, не то козел, прыгая по камням приближался к нему, причем свет налобного фонаря не испугал животное, а наоборот ускорил его приближение. Быстро сообразив, что дикий зверь приближается не для того, чтобы его почесали за ухом, Евгений закончил посудомоечные работы и бегом вернулся в лагерь. Своим рассказом он вызвал бурю эмоций, веселья и различных догадок, что же это могло быть. Среди оленей, и горных козлов были и такие варианты как Фавн, дух реки и просто чёрт.  

***  

Вообще река Белая – это русское название. Сами адыгейцы именуют место как ШХАГУАЩЕ, что в переводе означает – Покровительница оленей (от адыг. – шыха олень, гуащэ покровитель).  

По поводу возникновения названия в народе бытует следующая легенда. В далекие времена в верховьях этой реки проживал старый князь Мишеост, у которого была дочь Нафисет, прославившаяся своей красотой и умом далеко за пределами этих мест. Когда пришла пора выдать Нафисет замуж, князь сообщил об этом во все концы Адыгеи и пригласил на состязание лучших всадников края. Княжескую дочь, посадили на самом хорошо обозреваемом месте (тахътэ), дабы она могла выбрать себе жениха и сообщить об этом отцу. Состязания начались, юноши не щадили себя. Лучшие из них показали свою храбрость и умение, но дочь молчала, а князь с нетерпением ожидал от нее сообщения об избранном счастливце. Наконец дочь известила отца, что из собранных им молодых джигитов никто ей не пришелся по сердцу. Старик опечалился и задумался. Уж очень хотелось ему найти достойного жениха для своей красавицы дочери. Однажды ночью проснувшись из-за лая собаки, князь вышел во двор и увидел у плетня свою дочь, разговаривающую с молодым человеком, пастухом князя – Келеметом. Оскорбленный старик утром пригласил пастуха-жениха и приказал ему оставить в покое княжескую дочь. Но в ответ услышал, что он, Келемет этого сделать не в состоянии, потому что слишком любит его дочь и лучше умереть, чем жить в разлуке с Нафисет. Девушка в свою очередь добавила, что если она не выйдет за него замуж, то покончит с собой. Это смелое заявление Нафисет окончательно рассердило князя. Он приказал зашить в кожаный мешок обоих и бросить их в реку, но один из слуг успел просунуть нож через недошитое отверстие. Влюбленные долго носились в воде и, зацепившись за сучок коряги, пристали к берегу. Келемет разрезал мешок и они вышли на берег. В чаще леса пара соорудила себе шалаш и стала в нем жить. Нафисет доила лесных оленей, а Келемет занимался рыбной ловлей. Местность, где был расположен шалаш двух молодых, постепенно превратилась в стоянку рогатых животных. Таким образом Нафисет превратилась в Княгиню оленей – шъыхьэгуащэ. Как-то раз Келемет встретил в лесу неизвестных людей, которые искали оленьего молока для умирающего старика-князя, в бреду звавшего свою дочь. Он решил им помочь и привел их к себе, а Нафисет, не теряя времени, позвала своих оленей и надоила гостям молока. По разговору мужчин она догадалась, что речь идет о ее отце и молоко предназначено для него. Нафисет и Келемет присоединившись к искателям, отправились домой. Умирающий отец, увидев дочь свою и ее мужа, благословил их и остались они жить у него.  

***  

Ночью было очень холодно, одеваться было лень, так и промерз до самого подъема. Перед просыпанием сквозь сон услышал пение кукушки. Решил спросить у нее сколько найду аммонитов. В ответ на мой запрос – тишина. Спасибо конечно, за щедрость. Но чуть позже она снова подала голос, и я опять спросил, в ответ услышал 6. Нормально, правда впоследствии нашел больше. После завтрака начали обследование берегов, пошли первые находки, белемниты, отпечатки аммонитов, но целых пока нет. По мосту перешли на противоположный берег. Вышли на обнажения юрских глин с большими круглыми валунами, напоминающими НЛО. Разбивая эти камни, находили кусочки небольших аммонитов.  

Подходя к одному из этих валунов, одновременно с Рындиным громко крикнули и ткнули пальцем на небольшой розовый, судя по справочникам Euphylloceras, расположившийся прямо внутри конкреции. Аккуратно работая молотком и зубилом выбили его – первая хорошая находка, помещающаяся в спичечный коробок. Шарообразных конкреций вокруг целая куча и непонятно какая из них подарит тебе стоящую окаменелость. Прыгая по валунам, я добрался до туннеля, который состоял из полукруглой стенки утеса, сверху которого нависали корни деревьев. Получалась естественная природная композиция, которую про себя я назвал натуральным палео музеем, так как входя внутрь и рассматривая его стенки, можно было обнаружить большое множество различных перламутровых отпечатков, а также освежиться после стоящей жары за счет падающих на тебя капель.  

Драгин не стал задерживаться с нами на этом месте и двинулся дальше. Ему удалось найти большой аммонит весом 60-70 килограммов, который он поместил таким образом, чтоб его можно было рассмотреть с противоположного берега на радость тем, кто остался в лагере. Увозить с собой такую громадину никто не захотел, к тому же тащить его из непроходимых дебрей, образованных буреломом было делом для подготовленного отряда какого-нибудь спецназа, но не для нас. Невмывака, оставаясь в лагере на дежурстве, в свободное время сходил в сторону, на которой никто из нас не был и принес в лагерь интересные конкреции облепленные аммонитами. На этот день эта находка была пожалуй самая интересная.  

Следующий день гуляли уже не вдоль берегов Белой, а по ее притоку – Полковницкой балке. Места очень красивые, можно хоть целый день бродить и ничего не найти, но остаться довольным: постоянная тень, тихое журчание воды, отпечатки больших аммонитов, которые кто-то уже успел выбить и унести туда, где их больше никто не увидит. Вместе с нами по речке гуляли два мужика, палеонтолога любителя. Немного поговорив с ними, узнал от них, что местный музей в поселке Каменномостском обязательно надо посетить. По их словам коллекционер дядя Володя расскажет много чего интересного. Так оно впоследствии и оказалось, но об этом позже. Парни особыми находками не порадовали как и мы их. Но сейчас, вспоминая этот ручей, хочется вернуться и забраться дальше, насколько это возможно, так как один мужчина, которого на этой речке встретил Пещенко, объяснил в какую сторону нужно двигаться, чтобы выйти на интересные места.  

Вообще у Белой таких притоков очень много и именно они хранят под своими прозрачными водами красивые камни. В одном из углублений реки, образованной из-за разности пород я искупался, жара стояла сильная, вода взбодрила, день начинался хорошо. Ближе к обеду засобирались в лагерь. В этих водах встречалось много живности, к примеру змеи, которые хоть и не ядовиты, но производят устрашающее впечатление. К ним нужно просто привыкнуть, потом уже и внимания не обращаешь, проходишь мимо, не останавливаясь, чувствуя при этом свое превосходство, после ее, змеиного позорного бегства.  

Вдоволь нагулявшись по Полковницкой, возвращаться в лагерь решили вдоль дремучего берега. Я спустился вниз и посоветовал остальным не торопиться, а выбрать место безопаснее, так как сам прокатился на заднице и чуть не ушибся – слишком крутой спуск. Парни так и не выбрав места, решили вернуться в лагерь, не предупредив меня, а я матерясь и чертыхаясь, обиженный на них и не только на них, пробирался берегом, где обходя поваленные деревья, а где и прыгая по валунам. Пот лился ручьем, футболку снял. В одних резиновых сапогах и шортах шел усталый и злой любитель палеонтологии. По очкам его лился пот, и скорее всего этот палеонтолог думал о смене хобби. Пить хотелось сильно, решил сократить путь и, облегчив страдания, подняться на верх – к лесу и таким путем, вернуться. Но забравшись на самый верх оврага, я увидел, что это не конец мучений – за вершиной начинается крутой спуск и такой же подъем. От жары и усталости заныло сердце, из-за этого брать еще одну вершину не решился. Спустился обратно к реке, умылся, отдохнул и продолжил преодоление этой полосы препятствий. Пока спускался к реке, нахватал колючек. Какое-то странное и нехорошее растение росло в этих краях, постоянно награждавшее нас своими шипами. А тут столько сразу – щедро, пришлось остановиться на время и повытаскивать их всех из груди, подмышек и спины. Наконец-то наш бивуак. Две кружки воды, спокойные лица и вся обида и злость мгновенно прошли. Рассказал мужикам о своих невзгодах и печалях. Пещенко сказал, что после принятого ими решения – к реке не спускаться, а по лесу вернуться в лагерь, он догадывался о моих невысказанных чувствах ко всем ним. День закончился быстро, так как после длительного перехода все уже просто валялись и посапывали в своих палатках, а к вечеру все потихоньку стали стягиваться к костру послушать армейские истории Антона Пещенко, год назад дембельнувшегося.  

Следующее утро началось с сильной жары. Решили в этот день не мучать себя и пойти на поиски после того как перестанет печь. Нужно было беречь силы на оставшиеся дни, ведь после Белой нас ждал карьер Дубки. Ну а на этой палео точке осталось посетить ту часть реки, в которой был Невмывака в первые дни поисков и нашел интересные вещи. Не знаю почему, но то ли от найденного Сергеем, а может по какой-то другой причине была уверенность, что там нас ждут неплохие находки. Такое бывает, когда как будто наперед знаешь, где можешь найти аммонит. По понятной только тебе причине берешь, к примеру комок грязи у ручья где нибудь в парке, например в Филях, или проходя мимо стены юрской глины наугад бьешь молотком, скажем, на Широком Буераке, или же стоишь в резиновых сапогах на Шмелевском ручье, рассказывая товарищам почему у тебя нет настроения, и к концу повествования подходишь к стене оврага и выковыриваешь аммонит. Такое обычно происходит ближе к концу поездки или посещения какого либо места – появляется некая чувствительность, интуиция, в общем называйте это как хотите, ведь все это может быть и надуманным.  

В назначенное время все собрались и пошли. Тут, как говорится, кто во что горазд. Кому-то нравится тщательный осмотр берегов, неспешный обзор камней и медленное передвижение. Я же люблю идти вперед до тех пор пока не найду что-то вроде золотоносной жилы, иногда кто-то следует моему примеру, а иногда остаюсь один. Такое бывало в детстве, когда ездил за ягодами с родственниками. Не любил колупаться, если ягод мало – азарта нет. Начинал бродить искать места получше. В таких случаях варианта два. Либо найдешь место с крупной ягодой и за короткое время наберешь ведро, вернешься довольный, указав всем место. Либо останешься ни с чем, так как время пройдет, пора уезжать, а ты с пустым ведром. Но в любом случае в обоих вариантах скучать ты не будешь. В этот раз вместе со мной пошел Нуржанов. Мы вышли на стену юрской глины, в которой нашли конкреции, слепленные из множества небольших аммонитов. Стали их извлекать. За короткое время удалось добыть штук 20-25.  

Но захотелось пройти дальше и посмотреть, что есть еще там впереди, ведь стена серой глины не заканчивалась. С трудом продвигаясь по краю обрыва вышел на место, по которому дальше пройти невозможно – крутая стена, внизу река. Но! Впереди метрах в 7-8 увидел небольшой выступ стены, а на нем как на подставке в музее лежит крупный диаметром сантиметров 30 аммонит. У меня перехватило дыхание и задрожали руки.  

Я стал пытаться пройти по этой круче. Одно неверное движение и ты окажешься в реке, а этого не хотелось, так как в кармане был телефон, глубина неизвестна, да и мокнуть в ледяной воде – занятие на любителя. Стал осматриваться. Вариантов было два: либо обойти участок поверху, либо раздеться оставить вещи и только с зубилом и молотком доплыть до этого алтаря и выбить окаменелость. Вернулся назад, и попытался подняться и пойти в обход. Но быстро сообразил что это займет много времени и сил, и лучше все таки доплыть по воде. Вернулся к Нуржанову, рассказал об увиденном. Он захотел пойти со мной. Дошли до места. Раздевшись, я стал пытаться пройти по воде, но оказалось глубоко и страшновато. Тут пришла мысль, выбивать на этом крутом уступе подножки и таким образом дойти до алтаря. Так и сделал. Последние метры преодолел прыжком и оказался прям на этой площадке наедине с … как оказалось только отпечатком, к сожалению. Но я не расстроился. Почему-то было приятно вот так вот дойти и посидеть на этом выступе с молотком и зубилом в руках и без лишней одежды. Чтобы добраться до места пришлось отказаться от всех лишних вещей, обуви, телефона и верхней одежды, пробивая себе путь тем, что было под рукой. Обратно добрался по воде, так как страха уже не было. На противоположном берегу сидел мужик и наблюдал за всем этим действием. Наверняка, когда я был еще в одежде ему было интересно упаду я в воду или нет, думается он ставил на первый вариант. После меня посетить алтарь захотел и Нуржанов. Он сразу пошел к нему по воде, но с воды залезть на него не смог и вернулся. На обратном пути встретил всех остальных, рассказал, что видел и что нашел. После этого вернулся в лагерь.