Одиссея вечного странника

С добрым утром, дорогой друг! Верно, уже успел по мне соскучиться, я прав? Вот уже и лето стремится к своему логическому завершению... Ещё чуть-чуть, и таинственные сине-зеленые леса сменятся грязно-желтыми лукавыми пейзажами, от которых только и хочется сбежать в чудную страну Пледляндию, смотреть Гарри Поттера или Дневники Вампира, пить теплый кофе и даже не думать о том, чтобы выйти на сырую серую улицу. Иными словами, при всей моей толерантности, сказать теплых слов об осени я особо не могу.  

Но ведь ты, приятель, определенно пришел не за тем, чтобы послушать моё нытье по поводу нелюбви к осени («как будто школьник, собирающийся в пятый класс, ей-богу! » – правильно я озвучиваю твои мысли? ), а для того, чтобы послушать об очередном происшествии, заставившем меня «снизойти» до очередного написания в уже неоднократно помятый заметочник. Что же, наконец избавив тебя от прелюдий, перехожу к кисло-сладкой начинки только-только испеченного мной пирога.  

Капал дождь. Был уже без двадцати час после полуночи, когда я въехал в провинциальный, но тем не менее довольно живой городок для той степи, по которой колесит моя машина вот уже не первый год. Вокруг ни души. Даже вечно бодрствующие собаководы обошли все углы и вместе со своими псами в унисон храпят в подушку. Главную улицу города освещали то и дело мерцающие фонари. Стояла гробовая тишина.  

Полностью спокойный, я проезжал мимо редких многоквартирных домов, как вдруг нечто мелькнуло из-за угла, выбежало на дорогу. Я ни на шутку перепугался. Резко затормозил. Моя голова, согласно всем законам физики, впечаталась в руль (не забывайте пристегнуть ремень безопасности, дети мои! ) Поднял глаза и встретился взглядом с прекрасной (это было очевидно даже в такой кромешной тьме) девушкой.  

–В следующий раз будьте осторожней, сеньор! – крикнула она довольно дружелюбным, однако, тоном.  

–То же могу сказать и вам, мадемуазель! – не заставил ждать ответа я. – Рискну указать на то, что ваше появление посреди дороги ни на шутку меня взбудоражило.  

–Скрежет ваших колес озадачил меня не меньше, сэр, – то ли дразнила, то ли заигрывала со мной девушка, постепенно подходя к машине.  

–Удивительно встречать кого-то в такой поздний час на улице. Так ещё и бегущего по центру проезжей части. Надо признаться, будь я немного нуднее, то предположил бы, что вы не в своем уме.  

–Но, к счастью, вы не из нудных.  

–Это вы верно заметили, – девушка уже вплотную подошла к моей машине, и чем дольше я на неё смотрел, тем яснее видел нечто невероятное и удивительное. – Мадемуазель, не нарушаете ли вы личное пространство машины? Она у меня вообще-то не особо тактильна...  

–О, чёрт... – девушка наклонилась, будто обращаясь к машине, – дико извиняюсь, если потревожила вас!  

–Так гораздо лучше, – усмехнулся я, – но... думаю, мы оба (вместе с моей машиной) нуждаемся в моральной компенсации.  

–Звучит как что-то такое, после чего мне стоило бы убегать не оглядываясь.  

–Ответьте мне на один вопрос.  

–Ладно, вроде достаточно безобидно.  

–Почему ты... вы, мы же все ещё говорим на сленге аристократов девятнадцатого века, прогуливались на улице таким... нетипичным образом?  

–А почему нет? Я часто делаю разные глупости, когда гуляю ночь одна: знаешь... знаете, лежу на траве, подолгу наблюдая за звездами, даю концерты воображаемым зрителям, бегаю наперегонки с ветром...  

–Знаете, это напоминает моё поведение: тоже постоянно творю всякие глупости. Некоторые прохожие говорят, что я чудак, но мне больше по душе «экстравагантный джентльмен».  

–Что же, экстравагантный джентльмен, в таком случае мы сможем найти общий язык.  

Нет, это явно было не просто совпадением. Комбинирующая возбужденность и мягкость манера речи, плавные жесты, соловьиный голос и заразительная улыбка — всё это не давало мне повода сомневаться, что передо мной до боли значимый и дорогой человек прямиком из моего прошлого.  

–Миледи, а... Если ты прыгнешь, то и я прыгну, так ведь? – не осуждай меня за эту фразу, приятель, каждому юноше известно, что путь к сердцу любой девушки лежит через цитирование Титаника.  

–Помню... Не может быть, Тей?! Неужели это правда ты?! – она тут же прикрыла рот маленькими ладошками в попытке сдержать способный разбудить всю улицу радостный визг. – Чего же ты сидишь?! Быстро открывай свои дурацкие двери и дай мне тебя обнять!  

Я повиновался и, едва выйдя из машины, тут же угодил в теплые объятия самого яркого из встречавшихся мне когда-либо людей. Закрыл глаза, запустил руку в её золотые пряди и вдохнул изо всех сил, лишь бы уловить чуть больше столь желанного сладкого аромата.  

________  

–Тебе не кажется, что мы обнимаемся слишком долго? – прошептала мне на ухо Кэр.  

–Слишком долго не бывает, – усмехнулся я, но тем не менее освободил подругу от крепких объятий. – А теперь позвольте мне проводить вас до вашей квартиры. Увы, но без моего зонта вам не добраться в целости и сохранности.  

–Действительно! Я ведь так боюсь дождя! Спасибо вам, мой спаситель, за оказанную честь! – и, взяв меня под руку, мы направились переплывать образовавшиеся на дорогах реки.  

–Откуда ты приехал, Тей?  

–Думаю, название моего городка не даст тебе ровным счетом ничего.  

–Ты в этом так уверен? У меня по географии всегда была твердая пятерка.  

–Зато у меня трояк. Так что я тебе и названия города не скажу.  

–Если ты говоришь это серьезно, то твой географ, по-видимому, был слишком милосерден, поставив тебе тройку.  

–А если несерьезно?  

–Тогда рискну предположить, что ты просто не хочешь об этом говорить, – я поймал на себе взгляд её глаз, настолько нежно-голубых, что, казалось, истинная причина, почему на улице так пасмурно — это комплекс неполноценности неба на фоне её глаз-сапфиров. – Наверное так и есть. Извини. Прозвучало глупо. Но, может не секрет почему ты уехал? И почему захотел остаться здесь?  

–Гхм... – я сделал вид, что кашляю, хотя на самом деле, очевидно, лишь пытался сменить тему разговора. – Так и до болезни не далеко! Ну и дождь... Разошёлся не по-детски, ничего не скажешь...  

– Тут и не поспоришь, – не возникло никакого сомнения, что Кэр прекрасно поняла мой намёк. – А я в новых сандалях! Извините, мои пятки, но... – она резко затормозила и, крепко держась за моё плечо, принялась снимать обувь, – вас можно помыть, а вот сандали если расклеятся, то тут уж навсегда.  

–Да ладно, – пораженный очередным проявлением нестандартного поведения этой особы, я рассмеялся.  

–Милорд, собственно, нежели смеяться над моим горем, лучше взгляните во-о-он на те окна.  

–На пятом этаже значит?  

–А то. Люблю свой этаж. Вроде и несильно высоко, но и не прям рукой подать от земли. И знаешь, есть какая-то романтика жить ровно на той высоте, где кончаются верхушки деревьев.  

–Какой любопытный монолог о плюсах жизни на пятом этаже. Да ведь тебе почти удалось продать мне ручку!  

–То ли ещё будет! Ещё немного со мной пообщаешься — я тебе сладких апельсинов по завышенной цене.  

–Боже, эти цитрусы... Как вы их едите? Извращенцы...  

–Может вместо осуждений чужих вкусов милорд соизволит подняться наверх и угоститься потрясающим чаем?  

–Только если моя любимая кошка дома.  

–О, милорд, на душе скребется от того, как сильно жаждет новой встречи с вами.  

–Тогда не будем заставлять её переживать и поднимемся!  

_________  

–Мадемуазель, не соизволите ли вы составить мне компанию и прокатиться на измученном старом пикапчике? – поклонившись, я элегантно протянул даме руку.  

–Что за абсурдное предложение, милорд? – она возмущенно ударила по моей ладони (я не уверен, но, кажется, от шума раздавшегося хлопка где-то залаяла собака). – На каких основаниях вы предлагаете мне сесть в машину ночью во время дождя? Или вы не считаете преступлением терять столь прекрасную возможность прогуляться на свежайшем воздухе в окружении лишь тоскливых деревьев и спящих домов?  

–Считаю мадемуазель, ещё каким, – положив руку на́ сердце, не побрезгал переобуться прямо посреди диалога я, – потому дико извиняюсь и предлагаю вам прогуляться. Под дождем. Ночью. Только вдвоем, – я встал, и уже бескомпромиссно взял свою спутницу под руку и повёл прямо по проезжей части, где так дерзко и незаконно оставил стоять свой древний пикапчик.  

–Тей, мой дорогой друг, я, конечно, сама порой удивляюсь, как дожила до такой старости, но не ходить же под руку средь черной ночи! Двадцать три ближе к двенадцати, чем к сорока, поэтому... – и, высвобождаясь из моего «подручья», она скрестила наши ладони.  

–Может тогда как в старые-добрые?  

–Ждала пока ты предложишь! – и, крепко сжав руки друг друга, мы одновременно рванули с места вперед.  

______  

Одна из моих многочисленных седых прядей (ну, или не седых, а просто от рождения невероятно светлых) залезла прямо в рот. Но у меня не было ни малейшей возможности убрать её, ведь в одной руке я держал руку Кэр, а в другой пластиковую вилку от оставленного где-то на обочине недоеденного доширака (который я намеревался подобрать на обратной дороге, но благополучно забыл о нём). Усугублял ещё и факт того, что мы бежим прямо по центру опустевшей в связи с наступлением темноты дороге.  

–Ветерок-то поддувает.  

–Это что, полиция?  

Увидев, что Кэр не шутит, я тут же направил её за собой к тротуару, будто мы и не бегали тут как обезумевшие секундами ранее.  

–Как думаешь, они заметили?  

–Надеюсь нет, – я наконец вытащил изо рта напрягающую меня так долго прядь. – Конечно, посадить бы они нас точно не посадили, но мороки бы доставили много.  

–Да и мы им тоже.  

–Да, – я посмотрел на неё, потом на небо. – Такие звёзды сегодня яркие.  

–Да... В августе всегда так. О! Падает одна!  

–Где?!  

–Уже упала, – я немного опечалился, что незамедлительно было отмечено Кэр. – Но ты не переживай! Все твои желания всё равно обязательно сбудутся!  

–Ровно как и твои, дорогуша! О! А вот и большая медведица.  

–Где?!  

–Ну вот же! – я приобнял Кэр за плечи и попытался пальцем указать на расположение созвездия.  

–О, вот она, точно! – меня в очередной раз поразила радость в голосе Кэр от, казалось бы, совершенно обыденного явления. – Теперь каждый раз, когда буду видеть её, на ум будешь приходить ты.  

–Звучит как проклятие.  

–Ничего подобного! Я правда очень рада судьбе, что ты проездом оказался здесь. И задержался. И познакомился со мной.  

–Да, я тоже.  

–Нет, правда, ты сделал меня другим человеком. Такой счастливой версией себя, что прошлую меня бы стошнило. Спасибо за это.  

___________  

–Честно говоря, с меня уже хватит, – запыхался я. – Кажется правда старею.  

–Да брось, мы и тысячи футов не пробежали! Вот тебе и машину купил. Не удивлюсь, если ты и от дома до ближайшего магазина на ней ездишь!  

–Уф, а вот тут ты не права! Дома-то у меня так и не появилось, – это прозвучало несколько печальнее, чем я планировал.  

–О... – Кэр сконфуженно подняла глаза.  

–Я знаю о чём ты думаешь, – я вслед за Кэр начал всматриваться в ярчайшие даже для этого времени года созведия. – Зря я тогда уехал. Счастливей, чем с тобой, я бы всё равно не стал.  

–Нет, Тей, я не это...  

–Да нет, что ты. Учитывая то, что это, вероятно, наичистейшая правда, – я изо всех сил зажмурился. – Всегда гнался за какой-то ложной надеждой, наивно предполагал, что есть хоть одна точка на этой планете, где меня ждёт счастье, но...  

–Счастье не за горами, оно здесь, рядом с нами.  

–Точно, – я посмотрел на неё, потом опять на небо. – Так и вспоминаешь меня, когда смотришь на Большую медведицу?  

–Это уже правда начинает походить на проклятие.  

–Хах, – да, дорогой читатель, иногда и старина Тей теряет весь словарный запас и выдавливает лишь туповатый смешок!  

–Так и будем стоять как зомбированные и смотреть в небо, или пойдем дальше гулять? – будто этого интимного разговора и не было, Кэр взяла меня под руку и потащила во внушающие подозрения подворотни.  

–Куда ты меня ведешь? Хочешь попытаться продать дурь, или ещё чего хуже? – несмотря на словесные возражения, я покорно волочился за Кэр.  

–Вот и пришли, – перед нами воздвигся заброшенный дом с ржавой лестницей на крышу. – Ну же, забирайся!  

–А ты уверена, что я...  

–Не упадешь. Боже, когда ты успел стать таким скучным?! До этого и в фонтане покупаться, и танцевать под дождем — все были твои идеи. А сейчас? Даже по улице дольше пятнадцати минут не пробежишь!  

–Берешь меня на слабо? Ладно, ты выиграла, – и, улыбнувшись друг другу, я полез по этой не внушающей оптимизма лестнице на крышу двухэтажной коробки.  

–Ну, как тебе? – забравшись наверх, Кэр встала около ошалевшего меня, поражающегося тому, насколько удивительный вид передо мной открывался.  

– Просто. Вау.  

–Да, я знаю.  

–А это твой плед лежит?  

–Угу. Кто ещё будет забираться на крышу какого-то дряхлого здания любоваться ночным бушующим океаном?  

–Я бы мог.  

–Тебя здесь не было.  

–Но сейчас же есть, – мы снова многозначительно улыбнулись друг другу, после чего сели прямо на край здания, свешивая ног с крыши. Кэр положила свою голову на моё плечо.  

– Сидим здесь, любуемся океаном, прям как в старые-добрые...  

__________  

–Времена... – вздохнула Кэр, наблюдая за то и дело ныряющей за добычей чайкой. – Кажется, рядом с тобой наступили лучшие времена моей жизни.  

–Что? – признаться, я сильно смутился данным признанием и, несмотря на заработанный за двадцать-то лет опыт общения с женщинами, даже покраснел.  

–Ты приехал буквально из ниоткуда, свалился на мою голову как... Кирпич? Такой внезапный, но такой нужный. Моя жизнь никогда уже не станет прежней! Спасибо тебе за то, что был, есть и будешь в моей жизни, – и, оторвав взгляд от улетающей вдаль чайки, Кэр крепко-крепко обняла меня.  

Неуверенно, но я все же ответил ей тем же.  

–Такой спокойный нынче океан... – я отстранился от Кэр в пользу наблюдением за волнами. – Удивительно, каким разным он может быть. Иногда таким скорбным и пугающим, иногда игривым и заманчивым, иногда свирепым и грубым. Прямо как с жизнями людей.  

–Какая великая метафора! – не без сарказма всплеснула руками Кэр. – Может ты с такими талантами книгу напишешь?  

–Да с самим Шекспиром потягаюсь! – самодовольно ухмыльнулся я.  

–Флаг тебе в руки! – Кэр опустила голову на моё плечо. – И всё же. Любая история где-то начинается. Мы живем вместе уже больше трех недель. Пора бы узнать, как здесь очутился тот странник, которому я так бескомпромиссно отдала часть своих сердца и комнаты.  

–Я покинул свой дом.  

–Очень любопытно.  

–Не перебивай же! – усмехнулся я. – Покинул дом в поисках чего-то. В поисках ответов на задаваемые вопросы, в поисках себя, своего продолжения. В поисках счастья.  

–И ты нашёл его?  

Я посмотрел на Кэр. Она была так же прекрасна, как месяц назад, когда я впервые встретил её.  

Не отвечая на вопрос, я взял её за руку и вновь перевел взгляд на набирающие высоту волны.  

–Сегодняшний день так прекрасен, – не мог не отметить я. – И преступлением будет оставить его только в недрах моей памяти, – я достал из своей огромной барыжки фотоаппарат. – Ну, позируй! Давай, приляг на песочек, вот.. А теперь улыбнись! Отлично... А теперь поставь ногу немного вперед... вот, так кажется гораздо стройнее, – за такие слова, естественно, в меня полетела куча песка, но это стоило тех идеальных кадров, которые отныне лежат в моем кошельке как напоминание о лучших днях.  

___________  

–Ты вспоминала обо мне? – как прежде, глядя на набирающие обороты волны, я перебирал её вьющиеся золотые кудри.  

–Знаешь, – Кэр тяжело вздохнула, – это легче, чем забыть — наслаждаться этой болью.  

–Боль, – я выдавил смешок. – Вот как ты это называешь.  

–А как иначе? – её голова всё ещё лежала на моём плече так же ровно, как и прежде, однако в голосе слышалась нотка растерянности и обиды. – Я была уверена, что вот оно — моё счастье. Что ты — моё счастье, что мы проведем остаток жизни вместе, поженимся, построим дом, родим много детишек и ещё много чего успеем сделать. Мы спали в одной комнате, Тей, и свыше месяца не отходили друг от друга ни на шаг. А потом я просыпаюсь, и вижу пустую кровать. Ни прощания, ни записки. Будто и не бывало этого лучшего месяца моей жизни.  

–Я ужасный идиот, Кэр. Я бросал многое из-за мнимой надежды найти утерянное, но никогда и ни о чем я не сожалел так сильно, как о том, что отъехал от твоего дома тем ранним утром. Я пытался совершенно не думать, пока вставал, собирал вещи, заводил машину, потому что знал, что если бы мой мозг, мои эмоции включились бы хоть на секунду, я тут же захлебнулся бы от бездушия и бесчеловечности своих действий. Но чем дальше я отъезжал, тем яснее понимал, что обратной дороги нет.  

–Я бы очень хотела повестись на твои красивые слова, Тей, но, боюсь, это не имеет смысла. Ты пропал из моей жизни так же внезапно, как и появился. Я жила без тебя до, смогла и после. Хотелось бы верить, что наша сегодняшняя встреча не случайно, что ты выслеживал, искал меня, но ведь это не так. Ты был слишком одержим идеей найти... я даже не знаю что – ты не удосужился мне об этом рассказать! А знаешь, что самое обидное? Для меня тот злополучный август две тысячи десятого года был всей жизнью, а я для тебя — всего лишь малой её частью.  

–Кэр, я...  

–Тем не менее, Тей, – из её голоса моментально выветрилась вся та ходящая по лезвию агрессии и слез интонация. – Я люблю тебя любить. Мазать раны сладкой солью не всегда больно, а шрамы зачастую помогают не забыть.  

–Ох уж эти глубокие метафоры, – да, читатель, как ты прекрасно заметил, в тот вечер мало умных мыслей посещало мою голову.  

Мы в унисон печально усмехнулись. Наконец, я осмелился прервать длительное молчание своим неровным монологом:  

–Знаешь, Кэр, не думаю, что уместно будет признаться, но я слишком пожалею, если не скажу тебе об этом сейчас. За эту длинную ночь, ставшей поистине самой легкой и счастливой в моей жизни, я понял одно: я совершил роковую ошибку. Всё, что я искал: семью, дом, любовь — всё это было прямо перед моим носом, всё это было в тебе. Знаю, прозвучит глупо, но ты не знаешь, чего для меня стоят мои путешествия. Никто не знает, (даже ты, мой дорогой читатель, но то ли ещё будет, я обязательно расскажу тебе, чего же такого ценного я ищу вот уже полдюжины лет) но я готов бросить и отдать всё это ради тебя. Я никогда ни в чем не клялся, но сейчас готов поклясться, что больше никогда не брошу тебя, чего бы мне это не стоило.  

Я прижал её к себе настолько крепко, насколько мог. Мы оба закрыли глаза, освещаемые лишь светом ярких августовских звёзд. Я не знаю, как долго мы сидели сливаясь друг с другом, пока я наконец не решился. Слегка отстранившись, я поднял указательным пальцем подбородок Кэр, чтобы мы оба видели лица друг друга. Я закрыл глаза и медленно начал приближаться к её губам. Всего несколько мгновений, и я окунулся бы в тот прекрасный океан любви, о котором пишут песни и стихи, но... Вместо этого я почувствовал лишь холодные пальцы, едва касающиеся моих губ.  

–Завтра я выхожу замуж, – как отрезала Кэр эти четыре слова.  

–Да? – моё сердце, как обычно говорят школьники когда диктуют их оценки за контрольную по истории, ушло в пятки. Губы вместе с горлом моментально пересохли, и я еле нашёл силы, чтобы прохрипеть. – Ну, и кто же тот счастливчик?  

–Ларри Уайт. Мой бывший одноклассник. Да, он немного простоват, с ним вряд ли поговоришь о чем-то великом и уж тем более не побегаешь под дождем, но... Он принимает и любит меня, а что может быть важнее?  

–И ты счастлива с ним?  

–О, да, ещё как!  

–Чудно, – попытался я быть краток, но всё же продолжил. – Это очень ответственное решение, и я надеюсь ты правда не сомневаешься в нём.  

–Не сомневаюсь.  

–Думаю, это прекрасно.  

–Да.  

–Если ты вдруг сомневаешься — просто скажи. Я заберу тебя с собой, увезу в самые красивые края, покажу моря, водопады, горы...  

–Тей, – сложно описать с какой интонацией это было произнесено, но, вероятно, что-то между раздражением и сочувствием. – В этом и заключается наше главное отличие. Я не могу поставить на кон всё взамен на мнимое счастье. Здесь моя семья, мой дом, мой жених. Чёрт, да родители столько денег на свадьбу потратили, что я просто права не имею взять и сбежать отсюда! Извини, Тей, но я не могу сказать да. Да и не хочу. Я правда счастлива.  

–Что ж, – я глубоко вздохнул, натянул самую наигранную улыбку в своей жизни и посмотрел на Кэр, – в таком случае и я счастлив. Надеюсь, ты станешь самой счастливой женой на свете, потому что ты этого заслуживаешь. А теперь... Прощай? Не хочу, чтобы мою машину забрал эвакуатор, – я встал и направился в сторону лестнице, чтобы навсегда потерять из виду образ моего счастья.  

–Постой, – Кэр схватила меня за руку, когда я был уже в шаге от того, чтобы подойти к лестнице. – У нас на свадьбе есть одно свободное место. Троюродный дядюшка Оуэн не придет. Он умер. Ты можешь занять его место. В плане не в могиле, а на свадьбе. Боже, как это ужасно звучит! Извини пожалуйста...  

–Ох уж эти твои вечные фразы вперед мыслей... Ничего удивительнее в своей жизни не встречал, – я слабо улыбнулся. -А насчёт свадьбы... Не особо люблю большие скопления людей. Боюсь заразиться чумой, холерой, тифом, эболой, или какая там нынче эпидемия ходит... – я отвернулся от неё и сделал ещё один шаг в сторону лестницы.  

–Я ещё не все сказала. Повернись, мне тяжело говорить в спину, – я повиновался. – Что бы ни случилось, я никогда не забуду тебя.  

___________  

Июльский вечер был на удивление холодным и ветреным. Заехав на очередную заправку вблизи очередного глухого городка, я планировал тут же уехать. Но не тут-то было. Вышло так, что на руках все купюры были не меньше ста долларов, сдачу с которой мне давать никто не собирался.  

–Хотел бы я сказать аллоха, но мы, увы, не на Гавайях, – распахнув дверь, обратился я к находящимся в призаправочном кафе. – Поэтому приветствую всех! Тут такое дело, одному одинокому страннику не хватает несколько долларов на заправку машинв, может найдется добрая душа? Взамен могу предложить стикеры, килограмм картошки, сомбрерру, скейт без колеса, в общем, все, что найдете в багажнике. Кроме гитары — это святое.  

–А вот насчёт сомбрерры поподробнее, – мне откликнулась единственная душа в этом помещении. И, клянусь, при всей моей любви к Эмме Стоун и даже к Кэндис Аккола, они и рядом не стояли с тем белоснежным златоглавым и голубоглазым ангелом, которого я увидел.  

–Ой, да знаешь, там ничего такого, ну, в плане просто шляпа... Не бери в голову, собственно, думаю, я сам смогу найти где разменять купюру, – да, покраснел, да засмущался! Не всю же жизнь быть бородатым ковбоем-бруталом!  

–Сэр, мне не сложно, правда, – такой явной ноты сочувствия, клянусь, я не слышал больше ни в чьих интонациях.  

–Да, я сам справлюсь, спасибо! – я уже было убедил её не оказывать помощь, как вдруг с моих уст не вырвалась предательская фраза. – А то как-то неловко чтоб девушка за парня платила.  

–Ах, значит в этом всё дело? – не столько с возмущением, сколько с замешательством возразила девушка. – То есть вы придерживаетесь того самого гендерного стереотипа, согласно которому парень обязан платить за девушку? Ходите по тонкому льду, сэр. Так и до звания сексиста недалеко.  

–Боже, за кого вы меня принимаете? – раз десять убедившись, что передо мной человек, а не сошедший с небес ангел, я всё же набрался удавьего спокойствия. – Самое сексистское, что я делал в своей жизни — это подстриг волосы в четырнадцать под предлогом «не хочу выглядеть как девчонка».  

–Судя по всему, сейчас вы не придерживаетесь подобных стереотипов, – девушка указала на длину моих волос (которые с последней стрижки отросли почти до груди! )  

–Перспектива быть похожим на Брэда Питта восхищает больше!  

–Что ж, – внезапно её опустевший стакан с кока-колой из-за высасывания трубочкой воздуха начал издавать забавные звуки. Мы оба рассмеялись. – Мне так и называть тебя Брэдом Питтом, или...  

–Тей, меня зовут Тей. А девушку, так жадно заглатывающую хот-дог, должно быть, стоило бы называть Роном Уизли?  

–Буквально моё второе имя! Но лучше Кэр.  

–Значит Кэр... – мы посмотрели друг другу в глаза, и, клянусь, их глубина затянула меня сильнее первой серии Секретных материалов.  

______________  

Она жалостливо улыбнулась. Преступлением было не улыбнуться в ответ.  

–Я тебя тоже, Кэр.  

–А теперь мне пора, – наконец она отпустила мою руку и я спокойно начал спускаться. – С наступающей свадьбой! Будь счастлива.  

–И ты тоже!  

И я посмотрел в её глаза последний, самый болезненный раз. Такими они навсегда останутся жить в моей памяти, скорбно-счастливыми.  

Сейчас я уже в трехстах футов от того городишки, где повстречал Кэр. Наслаждаюсь первыми солнечными лучами, пытаюсь собраться с силами чтобы достойно завершить очередную главу моих похождений, которой я благополучно поделился с тобой, мой друг.  

Вот только попытки написать что-то достойное не удаются. С таким талантом ужасного написания финалов я могу с самим Стивеном Кингом потягаться! Но вместо этого лучше дам тебе совет, мой друг: если ты по-настоящему счастлив, то не отпускай своё счастье, держись за него такой мертвой хваткой, чтоб даже Распутина с первого раза придушить, лишь бы потом не жалеть о минувшем и не сделанном.  

Но всё же прощание есть прощание, поэтому... Хорошего дня, приятель!  

С любовью,  

Твой Тей  

23. 08. 2013