Баллада о По#&@сте

“Кайнозойская эра. Двадцать первый век, а если точнее – две тысячи двадцать первый год. Человек прямоходящий. Человек разумный. Человек косо лежащий на диване перед коробкой с мелькающими картинками, что день ото дня промывает мозги. Человек потребитель, еще и еще набивающий свою коробку хламом, теша свою самомнение тем, что хлам у него поизысканнее, чем у соседа. Человек работяга, погрязший в зацикленном действии: работа-дом-работа. Эпоха современности во всей красе, больше не выживает сильнейший, выживает приспособившийся.  

Человеческое существо, сквозь взлеты и падения, сквозь кровавое месиво, именуемое войнами, сквозь темные века, сквозь ренессанс, пришло к ветку эволюции, которое я бы не побоялся назвать золотым – Человек похуист.  

Надеюсь, вы простите мне эту вульгарность. А если нет, что ж, кому из нас с вами не похуй на это, верно? И так, человек похуист, что из себя представляет столь великое создание? Ответ: ничего выдающегося в плане физиологии, но нечто возвышенное в плане созидания окружающего мирка. Представьте себе супруга, что пилит мозг; представьте мужика сисяна, что разрывает глотку с пеной у рта в очереди, в супермаркете по поводу того, что на весь магаз один кассир; представьте битком набитый автобус, недовольные лица окружающих, подрезающих друг друга водил. Вырисовывается картинка? Разумеется, это же повседневный быт современного Кайнозоя. Нам больше не угрожают хищники, нам угрожает свист фляги, и человек не был бы венцом эволюции, если бы не смог приспособиться к окружающему пиздецу. Тут то на сцену и выходит человек похуист, он же человек “мне на все поебать”. Страшитесь его, почитайте его, уважайте и любите его. И на этой позитивной ноте я хочу поблагодарить вас за то время, что вы уделили мне и моей диссертации. ”  

Складываю лист бумаги, убираю в карман. Выпученные глаза студентов и комиссии устремлены в одну точку в аудитории – на меня. Создается впечатление, что им не понравилось. Может, конечно, стоило подготовить диссертацию на тему эволюции, а не разглагольствовать с пустым листом бумаги в руках, но не похуй ли мне сейчас на это? Ответ я уже знаю, так что, внутренний голос, помолчи. Последнюю неделю у меня были дела поважнее.  

— Ну что ж, я вижу, что сказать вам нечего, — начал я беседу с аудиторией, раскинувшейся передо мной, — понимаю, тема не самая легкая для усвоения. Но какого было мне готовиться к этому выступлению, вы только представьте.  

Тишина. Кажется, катарсис на лицо.  

— И так, благодарю еще раз всех за потраченное, надеюсь, не в пустую, время, и хорошего всем дня.  

Я направился к двери. В аудитории не хватало лишь звука сверчка, впрочем, глухой звук из-под каждого моего чеканящего шага, раскатывался от стены к стене. Я вышел в коридор, деревянная дверь за спиной громко хлопнула, надеюсь, никого не напугал.  

— Ну че, как все прошло? — спрашивает Кирюша, мой близкий дружище.  

— По-моему, отлично. — отвечаю я.  

— Ты серьезно? Ты же нихуя не готовился, а бухал всю неделю.  

— Киречек, родненький, оставь все это. Пойдем лучше выпьем.