Ветер

Ветер  

Несбывшаяся надежда – это тяжкий удар (Эрих-Мария Ремарк)  

Нэйтон, глядя в даль, пытался рассмотреть в безграничных просторах тихого океана что-то большее, чем просто солёную воду, где с бешеным весельем плескались люди днём, когда особенно жаркое солнце Калифорнии лелеяло их в своих обжигающих лучах. Глаза его слезились от ветра, который неожиданно поднялся после солнечного и спокойного дня. Он думал, что этот ветерок также заставлял слезиться глаза ещё каких-ниубдь людей, которые спрятались от публики в надежде уединиться и излить друг другу свою душу. Нейтон удивлялся этой мысли: „ Почему она возникла именно сейчас, когда я последний месяц, непросыхая, думаю только об одном? ”. Но отгонять её он не хотел, она казалась ему такой необычной, хотя месяц назад такие мысли его навещали каждый летний вечер.  

Ветер продолжал играть с нежными белыми волосами Лизы, развивая их так, что они касались щеки Нэйтона. Нэйтон млел, ожидая когда ангельские волосы Лизы снова разовьются, и он сможет вдохнуть их и почувствовать у себя на щеке. Но она не чувствовала этого, Лиза ждала когда её друг раскроет тайну: зачем он привел её на эту скамейку, которую освещали только звезды и тусклый свет телефона на котором играла «Sleep on the floоr», усыпляя красноречие, и заставляя обоих молча смотреть на звездный океан. Они ждали когда кто-то из них прервет неловкую тишину, нарушаемую только волнами.  

Нейтон хотел начать галантно, как он умеет говорить с девушками, но внутреннее волнение не позволяло. Он понимал: начав говорить – дороги назад не будет, так что он пытался оттянуть начатое, хотя уже было некуда. Однако молча продолжал слушать голос Уэсли, подпевая ему у себя в голове, попивая маленькими глотками воду, несмотря на то, что жажда его совсем не мучала. Лизе тоже хотелось поговорить о том, как много интересного произошло за эту неделю, но она была полностью захвачена романтикой ночной «Санта-Моники».  

Спустя пару спокойных композиций инди-группы, остановившись на «Donna», они устали мучать друг друга тишиной, хотя оба желали подольше остаться в этом вечере, который должен разделить жизнь как минимум одного человека на «до и после» Нейтон устал тянуть и начал выпускать свои внутренние переживания наружу, медленно спуская руку со спинки лавки на плечо Лизы. Убеждаясь, как истинный джентльмен, что она не против, он прижал её к себе, обняв её шею рукой. Его сердце дрогнуло, он ждал, что сейчас она скажет ему: «Нейтон, не надо! », и ему, горе-романтику, придется отстраниться от неё, сгорая от стыда. Но кроме Уэсли, которого заставлял петь телефон, ни одно слово не прервало тишину. Лиза не поняла этого жеста от своего, как она считала лучшего друга, но, завороженная романтикой этой ночи, она не сообразила как сама прижалась к его груди, взяв его за руку, где был набит «Юпитер» – их парное тату, сделанное на одной из вечеринок. Никогда ещё «Венера» не была так близка к «Юпитеру», как в этот раз.  

Нэйтон был ошарашен: даже в его самых заветных мечтах об этом вечера, такое вряд ли бы произошло. Её запах, как он думал, божественного существа, заставлял его кровь вскипать в чувствах к этому человеку. Нейтон хотел продолжать молчать, восхищаясь романтикой вокруг и нежной маленькой ручкой Лизы, которую он никогда больше в своей жизни не хотел отпускать, но чувства сами начали вырываться наружу.  

– Лиз – дрожащим голосом, выдавил из себя Нейтон, поражаясь, насколько красиво может быть имя.  

– А, Нейти? – Лиза ответила совсем простым, как всегда отвечает Нейтону, голосом.  

Нейтон сглотнул слюну, крепко сжав руку Лизы. Волнение сменилось возбуждением, от того, как много стоит сказать, и не отрывая взгляд от бушующего океана, он ровным голосом стал говорить.  

– Мы с тобой общаемся два года – Начал монолог длинною в жизнь, Нейтон  

– Два прекрасных года, Нейти, – добавила Лиза, поглаживая пальцем место, где был «Юпитер» Нейтона.  

Это слегка сбило Нейтона, но он, не растерявшись, продолжил:  

– Да, два дивных года, Лиз, не совру, если скажу, что это были два самых лучших года моей жизни.  

Их взгляды перевелись с безграничных просторах океана на глаза друг друга. Лиза, смотря в карие глаза Нейтона, одобряюще махнула головой и снова перевела взгяд на такой же, как и она, красивый океан. А Нейтон осознал и ощутил, как его, как он думал, маленькие шансы, становились уже не такими уж и крошечными.  

– И знаешь что? Именно на этом месте мы и познакомились, примерно два года назад. – Сказал Нейтон, ожидая реакции Лизы.  

Каждое слово, рождённое её, уже не такими недосягаемыми, как раньше, устами, заставляли Нейтона приходить в восторг. Он перевёл взгляд на её милое загорелое личико, которое казалось бледным в темноте ночи, но от того не менее красивое. Её уста заговорили, а сердце Нейтона налилось любовью к ним.  

– Да, Нейти? Мы с тобой знакомы, кажется, целую вечность, а где это произошло, я уже и забыла, только помню, что это был летний вечер – Произнесла Лиза, наглаживая от волнения руку Нейтона, поднимая свои голобые, как васильки глаза, на его, как будто светящиеся от любви лицо.  

Нейтон знал, что Лиза, не запоминает, как ему казалось, важные вещи, и он продолжил напоминать, как это было, поглаживая её мягкие волосы.  

– Да, Лиз, это было два года назад, когда ты с Вероникой и своим бывшим, тупорылым качком, гуляли по вечерней «Санта-Монике», наслаждаясь последними зёрнами вечера.  

– Ой, не напоминай того тестеронового урода, теперь я люблю только парней с пузиком, а не с железными кубиками пресса.  

На лице обоих появилась улыбка. Впервые Нейтон за этот мучительно долгий день позволил себе улыбнуться. Это вернуло их в более привычный мир, где они были простыми друзьми. Но Нейтон, заметив это, ещё сильнее прижал её ближе к своему сердцу, насыщенным юношеской любовью, давая понять, что теперь привычных отношений между ними не будет. Лизу пугала эта мысль, но её сознание, опьянённое романтикой, созданной Нейтоном, хотело чтобы она была ближе к этому юноше.  

– Тогда мы играли с парнями наши первые песни, пытаясь заработать на весёлый вечер, когда вы подошли и начали с нами разговор, во время которого мы то и дело подшучивали над твоим бывшим. Вы кинули нам пять долларов и, обменявшись номерами вы ушли. Помню тогда я крикнул тебе в спину, что обязательно научу тебя играть на гитаре, на что ты ответила: «Конечно! » – играя с волосами Лизы, сказал Нейтон.  

Лиза удивилась насколько легко она могла бы упустить этого человека, не пройди она там. Сколько классных событий могло попросту не произойти. От этого ей стало страшно и она, что есть силы, сжала руку Нейтона своей маленькой ручкой. А он, чувствуя её нежную ладонь под своей, понял, что ситуация не такая уж и безысходная, как он думал когда, томясь в ожидании, сидел на лавке.  

– И вправду научил. Не поспоришь. – Подняв голову на звёзды, тихим голосом сказала Лиза.  

– Теперь ты самая красивая гитаристка, как минимум в Лос-анджелесе. – Флиртуя своим тихим голосом, так как не хотел нарушать романтику, сказал Нейтон. Лиза, хоть этого и нельзя было увидеть в темноте, покраснела. Она часто слышала комплименты в свой адрес от него, и иногда даже лёгкое заигрывание, но этот комплимент был для неё особенным, хоть и не сильно отличался от других, которые тоже заиграли новыми красками в свете этих ночных событий.  

– Теперь мы играем в более приличных местах, зарабатывая больше десяти долларов за день. А ты Лиз, только похорошела спустя эти два года и стала для меня по-настоящему близким человеком.  

После стольких сказанных слов он снова перевел взгляд на милое личико Лизы. Он до сих пор не верил, что это все происходит наяву, и он сейчас не проснется у себя в комнате, подавленный и разбитый, с несбывшейся надеждой. Но он ощущал руку Лизы, что давало понять: это не очередной яркий сон, а настоящая жизнь. Теперь уже полностью уверенный в своём успехе Нейтон продолжил открывать душу для своей тайной возлюбленной.  

– С тех пор я знаю, что жизнь без тебя будет скучна и бессмысленна. Каждый раз когда ты говоришь: «Нейти» мое сердце замирает. Когда мы гуляем я снова и снова надеюсь, что вечером ты позволишь, держа за руку, отвести тебя домой. Черт, я весь последний год ревную тебя ко всем, хоть мы и не встречаемся, а когда ты с кем-то расстаёшься, я утешаю тебя, а в глубине души радуюсь. – Последние слова Нэйтон еле выдавил из себя — он никогда не говорил этого в присутсвии Лизы. Но это не мешало ему продолжать начатое, от волнения, что вдруг все пойдет наперекосяк, треся ногой.  

Лиз внимательно слушала его, и, волнуясь при каждом слове юноши, тряслась, вовсе не от холода или сильного ветра. Нейтон, заметив это, решил прерваться и дать ей свою джинсовку. Он, боясь что больше никогда не возьмет её руку, как можно быстрее нащупал у себя в рюкзаке куртку и протянул Лизе.  

– Спасибо Нейти, – дрожащим голосом от такого откровения сказала Лиза, накинув джинсовку и укутываясь в неё. А Нэйтон, уже сам взял «Венеру», выдохнув, что не потерял её раз и навсегда. Лиза устроилась поудобнее, и продолжила смотреть на океан, чувствуя, что куртка, уже не совсем друга.  

Нейтону нравилось, когда девушки одевали его одежду. Он не мог это никак объяснить, но парень не мог насмотреться на девочку, в его одежде. Нэйтон, переключая энергичную «Submarines» на спокойную «Life in the City», продолжил.  

– Помнишь, ты спрашивала, кто та девочка, которая вдохновила меня написать «Not mine. Unfortunately yours»? А я отвечал что, когда придет время, я расскажу, – в предвкушении раскрытия сокровенной тайны, сказал Нейтон.  

– Помню, так понимаю это…  

– Да, – не дав закончить Лизе, Нейтон продолжил – Это именно ты, та девочка, которая целуется со мной, а потом, уехав, все ночь ласкается с другим. Я написал её когда ты встречалась с Фрэнком, все таки – он мой лучший друг, и хоть я был искренне рад за него, я чувствовал боль от того, что это было не со мной.  

Это была любимая песня Лизы, написанная Нейтоном, и она никогда не думала, что она и есть муза, именно о ней он написал такую потрясающую песню. Лизе было приятно, но почему-то она не могла расплыться в улыбке и одарить Нейти поцелуем, хоть были парни, которые делали для неё меньше, чем Нейтон, но получали больше от неё, как от женщины.  

Нейтон, раскрыв одну из своих тайн, готовился открыть и остальные, он понимал – настало время развязки, и ничья его совсем не устраивала. Он продолжил:  

– Да, ты моя муза, Лиз. Этот месяц выдался для меня особенно сложным. Весь месяц я думал о тебе, читая Мартина Идена» и представляя что ты — Руфь, ты — моя мечта. Думал и раньше, но не так много, как сейчас. Мне было так обидно, когда у вас с Мэйсоном зарождалась симпатия друг к другу. Я не мог за этим наблюдать, поэтому так рано и уходил домой, а последнюю неделю вообще с тобой не общался из-за этого. И вот я созрел на этот разговор.  

Лиза уже понимала к чему это все ведет. Она боялась именно этого – влюбить в себя лучшего друга. И сейчас он поставит её между двух пропастей, а мост обратно, был до основания сломлен.  

– Я устал мучать себя и хочу знать ответ: у меня есть шанс на такую небесную красоту, нет, не совсем так. Я тебе нравлюсь, как парень, как твой парень? Хочешь ли ты, как сегодня, проводить вечера со мной?  

Нейтон замолчал, ожидая ответа, как ожидает студент оценку после экзамена, весь дрожа, сидя будто на иголках.  

Лиза отстранилась, отпустив его руку, Нэйтон этому не противился, он повернулся к ней, ожидая что сейчас их губы захлестнутся в поцелуе, но этого не произошло. Лиза выпрямилась оставляя горячий след на груди Нейтона, который скоро станет холодным, будто там никогда не лежала девчонка, в которую он был влюблён.  

Опьяненени от романтики подошло к концу. Лиза любила его, но толька как друга. Ей нравилось как Нейтон одевался, ей нравилось гладить его волосы, ей нравилось как он четко выражал свои мысли, не прибегая к ругательствам. Любая другая растаила бы от Нейтона, привлекательного солиста набирающей популярность рок-группы, но толька не Лиза. Эта девушка не могла позволить ему любить её, даже если он был готов пойти на за ней край света, она не могла ответить ему взаимностью, а только делала бы ему больно. Она была счастлива иметь такого друга, но не парня. И как ножом по сердцу Нейтона прозвучали следующие слова:  

– Нейти, пойми, – уже после этих слов Нейтон понял – эта партия в шахматы была с треском проиграна. Он раз и навсегда отпустил руку, которую не должен был отпускать ни при каких обстоятельствах.  

– Я люблю тебя как друга, ты мне и вправду нравишься, но только как друг. Я знаю, сейчас я делаю тебе больно. Но…  

– Просто скажи прямо и все. » – перебил Нейтон, принимая свой проигрыш.  

– Нет, Нейтон, у нас ничего не получится, извини.  

Мир надежд Нейтона обрушился прямо у него на глазах. Ещё полчаса они провели говоря о других темах, уже без каких-либо прикосновений. Но Нейтон думал только об одном: когда же она уйдет раз и навсегда.  

– «Ладно пойдем, слишком уже час поздний, Нейти.  

Лиза, прихватив свою сумочку, грациозно зашагала по песку. Нейтон не сдвинулся с лавочки, не отводя взгляд от океана, ищя в нем покой. Лиза увидев это крикнула ему.  

– Нейти ты идёшь?  

Ветер донес до Лизы: «Нет, я здесь ещё по буду»  

Лиза махнула головой и спросила:  

– Джинсовку отдавать?  

– Потом заберу.  

Нейтон знал: это были последние слова сказанные ей, и последний раз когда он увидел свою джинсовку.  

Лиза крикнула ему «пока», а Нейтон просто помахал ладошкой, которую недавно сжимала её руку. Это был первый раз за эти два года, когда он не обнял её, прощаясь. Её белые волосы, нежно развиваемые ветром, канули в темноте. Он остался один, как час назад, только уже без каких-либо надежд…  

Уэсли пропел строчку «Лучше чувствовать боль, чем совсем ничего». Нейтон с ней согласился, а глаза стали мокрыми, но уже не из-за ветра. (Мошелю благодарность за помощь)