Вечер.

Вечер. Первозданно светят звëзды.  

По правую руку от меня, лежит Марианна Борисовна Шрус. Женщина необыкновенного телосложения, единение плеч, талии и места не столь отдалëнного от ног.  

Мы смотрим на звëзды, мило беседуем о теории наличия куринного мяса в шаверме на Малой Бронной.  

‌  

На секунду, Марианна Борисовна замолкает и чудовищно зевает. Кашалоты аплодируют ей стоя.  

‌  

Она снова начинает что-то говорить, но я уже далеко в своих мыслях и слышу лишь отдельные слова:  

– С. ка.... -  

–.. хрен -  

– Мордой в грязь... -  

‌  

В ней определëнно, есть что-то от тех светских дам, которые крутятся в высшем обществе, посещают модные приëмы и ведут бесконечные заумные беседы.  

‌  

– С. ка.... -  

–.. хрен -  

– Мордой в грязь... -  

‌  

Как она вообще меня выбрала?  

Кто я, а кто ОНА!  

Тот бар, я пьян, она пьяна вдвойне, развалилась на барной стойке и храпит как бенгальский тигр. Я кричу ей в ухо, что она страшно прекрасна.  

Еë пробуждение подобно Визувию.  

Я кидаю в раскалëнное сопло строчки Пришвина, Чащина, Чаадаева, щепотку Брульманского и пару своих матерных частушек. Она тухнет, но успевает дать мне крепкий подзатыльник и свой телефон впридачу...  

‌  

– С. ка.... -  

–.. хрен -  

– Мордой в грязь... -  

‌  

Я выхожу из своих мыслей. Марианна Борисовна по прежнему, справа. Она улыбается, еë шикарные усы вторят ей.  

Наша идиллия длится вечно!  

‌  

Везение – штука капризная!  

Мне повезло. Повезло как никогда.  

Хорошая женщина, яркие звëзды, томный вечер.  

‌  

– С. ка.... -  

–.. хрен -  

– Мордой в грязь... -  

‌  

Превосходно! Великолепно!  

‌