Воображение разыгралось?

Капал мелкий дождик, я шел со своей до ужаса скучной работы. Она у меня незамысловатая, просто целыми днями стоять на заводе и ждать пока что-нибудь сломается, чтобы потом это починить, и так по кругу. Когда я дошел до подъезда было темнее обычного, странно, ведь обычно к моему приходу сумерки только начинаются. Списав все на свою медлительность я стал подниматься по лестнице... Вдруг я услышал странные звуки под ней, там были расположены трубы для воды и всегда было слышно когда кто-то спускал ее, но эти звуки были иные... Шорх, Шорх.... Послышалось из темного угла проема. Я смотрел фильмы ужасов, поэтому и не думал о том, чтобы спуститься обратно, поднявшись на свой этаж, я зашёл в квартиру. Она была староватая, с облезлыми в разных местах обоями, но зато моя. Когда я лег на свою поскрипывающую кровать, то Морфей сразу же забрал меня в свое царство.  

***  

Первые солнечные лучи упавшие на мое лицо резко пробудили меня, вдруг у меня появилось стойкое ощущение, что что-то явно не так. Не было привычных мне звуков машин, птицы не пели, а сосед наконец-то перестал ронять свою мебель(или что он там делал). В общем не важно, в квартире просто было тихо, слишком тихо...  

Но вдруг негромкий, но отчётливо слышный, в этом, казалось бы застывшем мире звук, прервал тишину. Шорх, шорх.... Доносилось с кухни. Да уж, а ведь именно так и начинаются все заурядные и давно надоевшие фильмы ужасов. Вот сейчас я пойду проверить, а там меня уже будет поджидать чудище с острыми, как бритва, зубами или маньяк с огромной бензопилой. Немного поразмыслив я все же решил сходить на кухню, ведь это мой дом и другого выхода у меня всеравно нет...  

Взяв биту я начал медленно подходить к двери кухни. План был прост, резко вбежать и ударить то, что издает эти звуки... Но когда я вбежал в дверь, резко задев плечом острый косяк, то ничего не увидел, зато на плече явно останется большой и фиолетовый, точно спелая слива, синяк. Надо переставать смотреть фильмы ужасов, подытожил я и начал собираться на работу.  

***  

И только глаза, смотревшие ему в спину из трещины в потолке, знали, на работу он уже не попадет...