как это «не имеет смысла»?

Она неподвижно стояла в дверях. Лишь дыхание заставляло грудь слегка приподниматься, а затем опускаться. Одними глазами, не поворачивая головы, она осматривала комнату, взглядом пытаясь как бы ухватить какой-нибудь предмет и сконцентрироваться на нём, но ничего не получалось. Внимание в ту же секунду рассеивалось, разбивалось, а на глаза наворачивались слёзы, после чего зрение ухудшалось не меньше, чем вдвое: всё становилось размытым, плывущим, дрожащим и совершенно не имеющим смысла. Последнее, вероятнее всего, не зависело от остроты зрения.  

В комнате было сыро и холодно. Сгнившие ещё несколько зим тому назад деревянные рамы окон и битые стёкла, заклеенные скотчем, пропускали уличный холод. Тепла, исходящего от чугунной батареи, расположенной под сгнившим и размякшим от сырости подоконником, не хватало, чтобы обогреть даже небольшую комнату. Находиться здесь даже в тёплом свитере было невозможно: холод пробирался, казалось, и под него, и под кожу, достигая самых костей.  

Холодный, потрескавшийся от времени линолеум так же не был наделен способностью согреть: он был ледяным, а потому стоять на нём голыми ногами или же в носках было невозможно. Проще было оставаться в грубых ботинках. Они, хоть и были изношены и потрёпаны жизнью, но имели свои плюс: в них даже при сильном холоде не немели ноги.  

Паутина по углам комнаты. Трещины. Дыры. Выцветшие, скрученные и сырые, слезающие, как и побелка с потолка, куски обоев.  

Койка. Железные, ледяные пружины, на которые брошен тонкий «лист» матраса. Тяжёлое ватное одеяло, поверх которого лежит клетчатый плед. Неюольшая, плохо набитая перьями подушка. И потрёпанный, застиранный плюшевый медведь.  

Тумба. Шкаф, в котором заняты лишь две полки.  

Рюкзак, брошенный у ножки кровати.  

Вдох. Выдох. Вдох.  

Из переполненных слезами глаз на выдохе срываются две капли. Они летят вниз и разбиваются о ледяной линолеум. Ещё капля. Капля. Капля.  

Тело немеет. Даже сложно поднять руку, чтобы вытереть слёзы. Сложно повернуть голову в сторону. Сложно дёрнуть уголком губ. Сложно лишний раз моргнуть.  

Вдруг что-то тёплое и мягкое касается левой ноги. Мимо проходит кот. Белый, с пятнами песочного цвета. Он мяукает, трётся о ногу, пытаясь хоть как-то получить тепло. Своим касанием он заставляет её тело снова обрести чувствительность. Благодаря ему же она присядет и погладит его холодную шерсть холодной ладонью, возьмёт на руки, усядется с ним на холодный линолеум.  

Она перестанет плакать, но почему-то слёзы продолжат падать и разбиваться о пол.