Одуванчик

" Никто не хочет быть чьей–то ошибкой"  

Мне было лет двенадцать, когда я впервые оказался в родной деревне моей мамы. Она была небольшой, я бы даже сказал крохотной. Маленькие со временем сгнившие от излишней влаги деревянные дома, их прохудившиеся крыши и покосившиеся заборы создавали впечатление давно брошенного людьми местечка. Жителями деревни были пожилые люди, которые отказались бросить свои дома, где прошла вся их жизнь, и переехать в город.  

Мама свою бабушку не принуждала уезжать с нами. Помнится, я тогда спросил у неё, почему мы не заберём мою прабабушку к себе? Мама сказала, что пожилые люди умирают быстрее, если разлучить их с родным домом. Я не понимал, почему она заговорила о смерти, если перед тем, как приехать сюда, маме позвонили и сообщили, что её бабушка просто сильно заболела. Прабабушку я не помню толком. Видеться с ней мне разрешали редко, а потом и вовсе перестали к ней подпускать, постоянно отправляли меня куда–нибудь погулять. Но куда бы я пошёл, не зная деревню? Никого это не волновало, у всех были другие заботы.  

Проходя мимо домов, я увидел один, стоящий поодаль от всех остальных. Но привлёк меня не сам дом, а жёлтая поляна возле него. Я побежал к ней, чтобы взглянуть поближе, что это такое цветёт. Это были одуванчики. Справа от меня стояла самодельная лавочка, покрывшаяся мхом за многие годы. Сделана она была весьма просто: две чурки, поставленные параллельно друг другу, и сверху к ним была прибита толстая доска. Сорвав один одуванчик, я присел на эту лавочку.  

В воздухе витал сладкий запах цветов, на который слетались пчёлы, отчего со всех сторон было слышно их жужжание. Где–то в траве стрекотали кузнечики, мимо меня пролетали бабочки, а я сидел и наслаждался солнечными лучами, что ласкали меня своим жаром. Время словно остановилось, и наступило умиротворение. Вдруг я почувствовал, как кто–то присел на лавочку рядом со мной.  

– Нравится? – тут же спросил этот человек.  

Открыв глаза и повернув голову в его сторону, я увидел старика. Глаза его излучали тепла не меньше, чем солнце, и были похожи на ясное небо.  

– Цветок в твоей руке тебе нравится больше, чем те, что растут у тебя под ногами? – задал он новый вопрос.  

– Нет, – ответил я, покачав головой, – я ведь сорвал одуванчик, и рядом их много растёт.  

– Почему тогда ты его сорвал? Тебе его не жаль?  

– Не знаю, когда мы были на даче, мама говорила, что одуванчики не надо жалеть, потому что это сорняк. Но они мне нравятся: они красивые, и варенье из них вкусное.  

– Сорняк или нет, в первую очередь одуванчик – это цветок. И сейчас ты сорвал его с моей полянки.  

– Вашей? – удивился я. – Вы специально выращиваете сорняки?  

– Не сорняки, а цветы, – словно обижаясь, сказал он.  

– А зачем? – я впервые видел, чтобы человек в старости разводил одуванчики.  

– Нравится мне, – скзал он, срывая один.  

– А вы зачем тогда сорвали? – недоумевал я.  

– Мой ведь цветок. Я его вырастил, я и сорвал.  

– И что? Это, получается, неуважение к цветку с вашей стороны. Вы только что защищали его от меня, а теперь поступили с ним так же, как и я.  

– В моих руках одуванчик. О чём ты думаешь, видя его? – игнорируя мои слова, спросил он.  

– Он похож на солнце, – в замешательстве ответил я.  

– Многие, даже правильнее сказать большинство людей, сравнивают с ним одуванчик, потому что он жёлтого цвета, и лишь некоторые в этот момент вспоминают о его особенности становиться белым.  

– Как луна.  

– У меня он ассоциируется с друзьями.  

– И почему?  

Он довольно хмыкнул, будто только и ждал, когда я задам ему этот вопрос, и начал рассказывать:  

– Вначале, когда между двумя людьми только зарождается дружба, они ведут себя друг с другом вежливо, стараются показать свою хорошую сторону. Дружба крепнет, отношения улучшаются, исчезает неловкость, а на её место приходит доверие и уют. Каждый из них, как жёлтый одуванчик, излучает радость и тепло.  

Но затем часто происходит так, что один может почувствовать потерю интереса к человеку, которого называл своим другом, и уйти от него, заменив его кем–то другим. А может и получиться так, что оба решат прекратить дружбу и разойтись в разные стороны, потому что их больше ничего не связывает друг с другом. Есть ещё и третий вариант, наверно, самый печальный – смерть друга.  

И всё это нормально, потому что не бывает ничего вечного. Знаешь, с чем это сравнимо? С тем же самым одуванчиком, но уже в его белом одеянии, когда он настолько хрупкий, что одного резкого движения достаточно для того, чтобы в воздухе медленно парили его семена, унося частичку целого, как люди, расставаясь, забирают с собой воспоминания.  

Когда ты пришёл на поляну, ты сорвал один одуванчик. Я тоже повторил за тобой. Что потом будет с ними? – спросил он, указывая рукой на сорванные цветы.  

– Они завянут и станут белыми.  

– Верно. Так бывает и в дружбе, – со вздохом проговорил он. – Она может прекратиться, если ты причинишь вред другому, независимо от того, специально ли ты это сделал или случайно. А люди, пережившие это и ставшие онажды белыми одуванчиками, когда–нибудь возродятся и зацветут вновь, если отпустят мысли о том, что всё было ошибкой.  

– Но разве дружба, даже самая короткая, может быть ошибкой?  

– Нет, конечно, но некоторых людей не переубедить.  

– А почему вы стали разводить одуванчики? Это ведь так странно, так даже никто не делает.  

– Потому что однажды я потерял друга, которого в шутку называл одуванчиком, а теперь не могу его забыть. Если он не может быть рядом со мной, то пусть хотя бы это делают мои одуванчики.  

Бывает, что человек западает в душу так сильно, что требуется много времени, чтобы забыть его. А иногда люди и не забываются. У меня остались только хорошие воспоминания о друге, но некоторые люди не прощают тех, кто их бросил.  

Главное, ты будь снисходительнее к тем, кто однажды стал частью твоей жизни. Ведь несмотря на то, что все одуванчики на вид кажутся одинаковыми, среди них нет ни одного в точности похожего на остальных. И люди тоже уникальны. Думаю, этого достаточно, чтобы начать уважительнее относиться друг к другу.  

Он закончил свой рассказ, и я удивлённо взглянул на него. Никто мне никогда не рассказывал важные вещи, сравнивая их с цветами. Чуть подумав, я спросил:  

– А если ваш друг однажды вернулся бы к вам, вы были бы рады?  

– Нет.  

22. 09. 20г