Четыре остановки

– Вы на какой выходите?  

Холодно. Идёт третий час, как я сижу на вокзале. За это время уже было объявлено несколько посадок на поезд, но ни на один я не сел. Почему? Сам не до конца понимаю причину. Хочется взять и уехать туда, откуда уже не вернусь, где смогу отдохнуть, но с каждым прибытием нового поезда меня бросает в дрожь. «А стоит ли? » – задумываешься невольно. Желание и страх поочерёдно сменяют друг друга. Желание, как пламя, манит, разливается теплом надежды по всему телу, зовёт идти вперёд; но страх, внезапно появляющийся откуда-то из тёмных глубин души, холодными щупальцами скользит по всему телу, обвивая его со всех сторон, и требует сдаться. Но ни то, ни другое не может повлиять на положение некоторых людей, и тогда единственное, что у них остаётся, – смирение.  

Оглядываюсь по сторонам и замечаю, что, несмотря на ранее время, вокзал полон людей. Среди них есть те, кто улыбаются, смеются и даже о чём-то разговаривают друг с другом; про таких говорят, что они уходят тихо и спокойно, потому что уже были готовы, и называют их счастливчиками. Есть и такие, кто уходить не хотел, а пришлось. Этих людей видно сразу: отрешённые или поникшие, бывают задумчивые и даже хмурые. Таких здесь называют смиренниками. Но и немало тех, кто борется между желанием и страхом. И не удивительно, всем нам порой хочется от чего-то сбежать, но не каждый решается. В отличие от остальных, они могут притворяться как смиренниками, так и счастливчиками. Непредсказуемые люди! Но мне не потребуется много времени, чтобы распознать их.  

Неподалёку от меня сидит юноша, на вид лет двадцати трёх. Из него плохой актёр. Все его движения выдают его с головой, то, как он постоянно посматривает на наручные часы, поправляет пальто, шаркает ногами, громко вздыхает и вертит в разные стороны головой, переставляет с места на место свой багаж. Такие люди постоянно куда-то торопятся, боясь опоздать. Они спешат-спешат, а потом, в самый последний момент, понимают, что многое упустили, пока бежали. Но понимают ли они, что, убегая от одного страха, они приближаются к другому, к страху не вернуться назад? И мне становится страшно, когда я осознаю, что между ними и мной есть сходство.  

Погрузившись в свои размышления, я совсем не заметил тишину, парящую в этом огромном помещении. Она обычно наступает перед тем, как прибудет поезд и на него объявят посадку. Все молчат, посматривая друг на друга; и я не первый раз ловлю на себе взгляды, отчего начинает казаться, что избыток моих мыслей кричит так, будто меня все слышат.  

Как и ожидалось, по всему вокзалу громом раздался женский голос, передающий о начале посадки на только что прибывший поезд. По окончании сообщения вокзальная тишина в одно мгновение превратилась в гомон: люди вокруг меня засуетились, что-то обсуждая и направляясь к выходу на перрон. С ужасом замечаю, что мои руки дрожат. Захотелось вдруг бросить всё и уйти, но что меня ждёт, если я вернусь? Собравшись с духом, решаю, что момента, кроме как сейчас, уже не будет, и иду вслед за остальными, волоча за собой свой багаж.  

Удивительно, что, учитывая большое количество людей, приходящих на этот вокзал, ни разу не было идентичных друг другу багажей. У каждого он свой за плечами, особенный и неповторимый.  

Подходя к перрону, замечаю того неугомонного юношу, что сидел неподалёку от меня. Парень торопливо обгоняет людей, одного за другим, а теперь его быстрый шаг сменяется на бег, и вот он уже поднимается по небольшой лестнице, ведущей в тамбур поезда.  

– Вам сюда нельзя! – раздался крик проводницы, на который прибежала охрана и, схватив парня, начала его уводить на вокзал.  

– Ну и ладно! – отбиваясь от мужчин, надрывно прокричал юноша. – Пусть этот поезд уходит без меня, я сяду на другой!  

– Так и торопятся! Так и торопятся доехать до конечной остановки! Кого-то силой затаскивают в поезд, а кто-то сломя голову бежит чужое место занять! – наперебой начали кричать люди. – Бессовестный! О других бы подумал, а не только о себе!  

« Не готовился парень», – решил я.  

Сливаясь с толпой, чтобы и меня не поймали, я, неторопясь, поднялся в тамбур. В вагон я зашёл последним и от удивления застыл на месте. Всё оказалось не так, как я представлял. По обе стороны от прохода размещены двусторонние трёхместные диваны, обитые искусственной коричневой кожей. На всех диванах сидело лишь по одному пассажиру, каждый из которых положил свой багаж на полочку, расположенную над окном. На самом же окне загадочным образом поочерёдно появляются и исчезают различные картинки. Так завораживает, но как это возможно? Эта странность полностью завладела моим вниманием, что я и не заметил, как поезд уже начал движение. Увидев в противоположном конце вагона свободное место, я поспешил туда. Мой багаж мне не мешал, но чтобы не отличаться от других, я положил его на такую же, как и у остальных, полочку над окном и, уже заняв место, обратил внимание на своего соседа, чей пристальный взгляд сопровождал каждое моё движение. Меня это насторожило.  

– Аркадий, – неожиданно представился он. Немного растерявшись, я представился в ответ. – По тебе видно, что ты не один из тех, кто должен ехать в этом поезде.  

«Он всё понял! Но как? » – подумал я.  

– И что меня выдаёт? – отступать уже некуда.  

– Любопытный взгляд и нерешительность.  

– Неправда, – фыркнул я.  

– Правда, но по большей части выдало тебя не это, а ты сам. Я только сказал, а ты сразу принял тот факт, что тебя уличили в обмане. Плохо готовился, однако.  

«Он что, смеётся надо мной? »  

– И откуда такая проницательность? – ответил я, скрестив руки перед собой.  

– Сам такой был, – больше всего меня ошеломило не то, что сказал Аркадий, а то, как он это сделал. Эти слова были так легко брошены, будто это какая–то обыденная и слегка поднадоевшая вещь. От безысходности я замолчал, но он продолжил: – Ты разве не хотел узнать, что за картинки видишь на окнах.  

– Да, хотел.  

– Так спрашивай.  

–Но.. и что это за картинки?  

« А сам сразу сказать не может, к чему это всё? »  

– Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ?  

– Что? – моему возмущению нет предела. – К чему этот спектакль? Не знаю я, что это!  

– Глупость какая. Ну ладно, как думаешь, что становится самым ценным для человека перед лицом смерти без шанса на жизнь? – с азартом спросил он.  

«Издевается, наверно»  

– Воспоминания? – предположил я.  

– А говорил, что не знаешь.  

– Я угадал? Я видел на окнах воспоминания людей? Но как?  

– Посмотри внимательнее туда, – указал он рукой в сторону окна, рядом с которым сидел какой-то парень. – Что видишь над ним?  

– Чемодан на полочке.  

– А ты умнее, чем кажешься. Подумай теперь, что это?  

– Там жизненный опыт человека.  

– Ты всё–таки готовился, похвально. Ещё в нём хранятся воспоминания, которые и проектируются на окно, когда чемодан оказывается на специально отведённой для него полочке.  

– Каждый, уходя, забирает всё это с собой…да?  

– Конечно, мы можем только поделиться, но не отдать.  

Наш диалог прервал стук раздвижных дверей в другом конце вагона. Обернувшись, вижу, как в салон заходит девушка–проводник, с улыбкой здороваясь со всеми. Первым, к кому она обратилась, был мальчик лет шести, сидевший к ней ближе всех.  

– Ваш билет, пожалуйста, – прозвучал её голос.  

Меня охватила паника, но я старался не показывать этого. Страх, как ремни безопасности, удерживает меня на месте, не позволяя пошевелиться. Только я совсем не чувствую себя защищённым.  

Мальчик перевёл взгляд с окна на девушку. Картинки мгновенно исчезли, и за окном теперь можно было увидеть тот же пейзаж, что и у меня. Отыскав в кармане брюк билет, мальчик подаёт его проводнице и слышит:  

– Следующая остановка ваша. Жаль, что вы так рано выходите.  

Вернув ребёнку его билет, она направилась к следующим пассажирам, сообщая каждому из них, когда будут их остановки. Я только и слышал, как её голос повторял одну и ту же фразу «счастливого пути», пока очередь не дошла до человека, сидящего позади меня.  

Появилось желание спрятаться или вовсе сбежать.  

– Что, билета нет? – посмеиваясь, спросил Аркадий. Только и успев кивнуть ему в знак согласия головой, в ужасе понимаю, что теперь и к нам подошла девушка. Проверив билет моего соседа, она повернулась с этой же целью ко мне.  

– Ваш билет, пожалуйста? – раздались слова, которые я не хотел услышать. Пытаюсь придумать, что сказать, но выходит только набор каких-то букв.  

– Он со мной, – быстро произнёс Аркадий.  

– Но вы же знаете правила! Можно забирать только кого–то из родных.  

– Куда забирать? – не понял я.  

На меня никто не обратил внимания. Они продолжали беседовать о чём–то своём и непонятном для меня.  

– И вы тоже знаете, что, несмотря на множество правил, их всё равно нарушают. Стоит только вспомнить утренний инцидент при посадке, о котором уже все говорят.  

– Так и быть, забирайте его, но учтите, все обязанности и ответственность за него вы берёте на себя.  

– Конечно, не переживайте, с ним проблем–то уж точно не будет.  

– Очень на это надеюсь, – сказала девушка и обратилась уже ко мне: – Счастливого пути!  

С громким друг о друга стуком хлопнули раздвижные двери, указывая на то, что проводница только что ушла. В вагоне вновь стало тихо.  

Я поблагодарил Аркадия за помощь и решил задать интересующий меня вопрос.  

– Что за утренний инцидент? Вы говорили о том парне, которого уводила охрана?  

– Да.  

– А откуда вы знаете про него?  

– Про него все знают: он здесь частый гость. К тому же, людям не нужно много времени, чтобы разнести сплетни. Ты лучше скажи, как много сочувствующих взглядов ты видел в его сторону? Когда его уводили, ему кто–нибудь сочувствовал?  

– Не знаю, я не заметил.  

– Вот как.  

– Может, они и были, но я, правда, не заметил.  

– Конечно, ты не заметил, их было очень мало. Люди не пытаются даже понять других, потому что это сложно, да им это и не надо вовсе. Легче всего человека сначала обсудить, а потом осудить, – немного помолчав, он продолжил. – Вот скажи мне, почему ты сейчас сидишь в этом поезде, если сам этого не хочешь?  

– Почему вы так решили?  

– Я сразу это понял. Неуверенная походка, тоскливый взгляд. Ты боялся, что тебя поймают, постоянно оглядывался. Но в отличие от того парня, ты более сдержанный, стараешься скрывать свои эмоции и чувства, но у тебя не очень получается, если честно. Потому что страх всё равно выдаёт тебя, ведь где–то в глубине души ты сомневаешься, стоит или нет. Тебе хочется, чтобы кто–то тебя заметил и помог тебе. Разве не так?  

– Как вы это поняли?  

– Я же говорил тебе, что сам когда–то таким был, – ответил Аркадий и отвернулся к окну.  

Через какое–то время стук колёс прекратился – поезд остановился. Как я понял, это была первая остановка. Я увидел высокую и широкую арку, наверху которой была яркая неоновая вывеска белого цвета. «Детство» – гласила она. Заметив сбоку какое–то движение, я перевёл туда взгляд. Дети сходили с поезда и направлялись в сторону этой арки. Малюток несли на руках молодые парни и девушки в белых классических костюмах.  

« Интересно, кто это? »  

Проходя через арку, все они исчезали. Когда исчез последний ребёнок, поезд тронулся.  

В сердце странным образом поселилась грусть и обида за детей.  

«Разве это честно, чтобы они уходили вот так? Что за остановка такая «Детство»? Будто оно у них было…»  

Невольно я вспомнил свои детские годы и понял, что не заметил, как стал взрослым. Не помню, как мама перестала меня одевать в садик или на прогулку, говоря при этом «подними ногу», «суй сюда руку» или «не крутись», и я слушался. Не помню, как начал заботиться о себе сам, если заболел; как перестал смотреть мультики по утрам; как перестал помогать папе что–нибудь чинить, подавая инструменты, а начал делать всё сам; когда в последний раз бабушка завязывала мне шарфик, а я ворчал «не закрывай мне нос».  

От воспоминаний меня отвлекла следующая остановка. Она была похожа на предыдущую. Такая же арка, только неоновая надпись уже была желтого цвета. «Молодость» – прочитал я про себя. И точно так же, как и дети, молодые парни и девушки проходили через арку, исчезая.  

«Моя молодость ещё не исчезла, наверно, потому что я потеряю её раньше, чем она сделает это. »  

Воспоминания вновь нахлынули, будто отговаривая меня выходить на какой–либо из остановок. Я вспомнил свою первую зарплату, полученную за участие в театральной постановке; когда впервые покрасил волосы в синий цвет; когда отец разрешил сесть за руль его автомобиля; когда начал сам себе покупать одежду и обувь; когда впервые поцеловался и нашёл свою любовь…  

Мне уже не хотелось видеть следующие остановки, но после «Молодости» была «Зрелость» с одноимённой неоновой табличкой из букв зелёного цвета.  

«И правда, уходят в самом расцвете сил, – подумал я, глядя на скрывающихся за аркой людей. »  

Я даже не представляю, что меня могло бы ждать в жизни, если бы я не сел на этот поезд? Может, я бы создал семью?  

Поезд, словно жизнь, проходит так быстро, а ты и не замечаешь. Я оглядел вагон, он заметно опустел. По-прежнему сидели лишь пожилые люди и я один. Наверно, не возьми меня Аркадий с собой, я уже давно вышел бы на второй остановке.  

Смотря на всех этих уходящих людей, всё больше и больше думаю о том, что я не должен быть здесь, что я ещё не готов исчезнуть, оставив после себя лишь имя и воспоминания.  

Поезд вновь остановился, и я увидел последнюю из четырёх остановок, надпись серого цвета на арке гласила «Старость». Все оставшиеся пассажиры поднялись со своих мест и, забрав свои чемоданы, направились в сторону выхода. Аркадий посмотрел на меня и сказал:  

– Ну, я пошёл, а ты сиди. Следующая остановка твоя.  

– Следующая? – повторил я удивлённо. – А эта разве не последняя?  

– Нет, есть ещё одна, но о ней знают лишь те, кому удалось однажды там побывать.  

Попрощавшись с Аркадием и увидев, как он скрывается за аркой, я понял, что остался в вагоне один.  

Знаете, какой была следующая остановка?  

Вокзал.