02. Boulaie. Тени прошлого

О последних днях жизни Екатерины II можно прочитать в мемуарах одной из её фрейлин. Согласно записям, незадолго до своей смерти, войдя в тронный зал, императрица увидела призрака. Тот, как ни в чём не бывало восседал на её троне.  

– Вот и настал конец моему царствованию, – прошептала она. Поразительно, но слова громким эхом прокатились по огромному залу, чем вызвали ропот у находящейся в соседнем помещении прислуги. Призрака никто, кроме государыни не видел, но спорить с ней по этому поводу не стали, зная суровый нрав самодержицы. Как показали следующие события, она, по всей видимости, действительно видела реального человека, успевшего скрыться до появления прислуги. Во всяком случае, уже на следующий день, через несколько часов после того, как императрица отправилась в мир иной, придворные обнаружили труп мужчины среднего возраста в одной из комнат, прилегающих к тронному залу. Покойник, словно живой, вальяжно раскинулся в кресле, и, судя по богатому убранству, представлял собой знатную особу. Причина смерти так и осталась загадкой, а вот личность человека установили: им оказался никто иной, как пропавший тридцать четыре года назад император Пётр Фёдорович.  

Будущий царь Павел I, обладающий феноменальной памятью, без сомнения признал в покойнике своего отца, хотя в своё время и редко виделся с ним. Павла ещё в младенчестве отлучила от родителей царствующая Елизавета. Впрочем, личность мужчины также подтвердил и бессменный камердинер Екатерины – Захар Зотов. Интересно, но Пётр III выглядел именно так, как и много лет назад, перед тем как исчез из Ропши. Он совсем не состарился. В наши годы это посчитали бы невероятным, но тогда данному факту нашли вполне логическое объяснение.  

Дело в том, что эпоха правления Екатерины стала в России Золотым веком для пришедшего с запада масонства. Императрица к нему относилась благосклонно и, кроме всего прочего, считала себя защитником ордена в государстве. На этот счёт имелся ряд причин. Во-первых, будущая правительница Российской империи родилась и провела детство в Померании, где в те годы масонство было достаточно сильно распространено и не представлялось вредным явлением. Во-вторых, государыня приблизила ко двору многих литераторов и философов своего времени, а они, в большинстве своем, являлись масонами. И, наконец, она взошла на престол благодаря поддержке группы офицеров, присягнувших ей на верность ещё при жизни мужа. Многие из военных, в том числе и граф Орлов, тоже входили в орден.  

Однако далеко не вся российская знать относилось к вольным каменщикам с симпатией. Многие полагали, что эта эзотерическая организация несёт антихристианскую сущность и своими корнями восходит к древним оккультным учениям, а значит и воскресить человека из мёртвых, и переместить его во времени ордену подвластно. По крайне мере, именно так думал будущий царь Павел Петрович, который, как известно, при жизни своей матушки не очень с ней ладил. Екатерина почти не принимала участия в воспитании и образовании сына и вообще всякий раз старалась отдалить его от двора. Вдобавок она не сдержала обещание передать ему корону при достижении совершеннолетия.  

Павлу требовалось принимать решение, как поступить, с покойником, которого он при жизни уважал в отличие от матери. Но поступить так, чтобы это не вызвало нареканий со стороны. Не хотелось предавать огласки, что в могиле Петра III лежит другой человек, поэтому о том, что тело бывшего императора обнаружено в Зимнем дворце решили сохранить в тайне. Выход нашёлся: похороны состоялись в Петропавловской крепости, в соборе Святых Петра и Павла. Рядом с Екатериной положили гроб с телом нелюбимого мужа, а общественности объявили о якобы его перезахоронении. Дату погребения супругов на надгробье поставили одинаковую.  

По этому поводу русский писатель Н. И. Греч ехидно высказался: «Подумаешь, что эти супруги провели всю жизнь вместе на троне, умерли и погребены в один день».  

Через несколько месяцев после захоронения, одним ранним весенним утром из столицы выехал экипаж в направлении Иваново-Вознесенска (ныне Иваново). Экипаж принадлежал графу Николаю Петровичу Шереметьеву. Он увозил из Санкт-Петербурга в своё поместье живописную картину, полученную в подарок от самого императора. В правом нижнем углу полотна отчётливо выделялась надпись «Boulaie».  

Среди историков бытует версия, что каким-то таинственным образом именно картина повлияла на Шереметьева, заставив его дать вольную своей крепостной актрисе Прасковье Ивановне Жемчуговой-Ковалёвой, а затем и жениться на ней. Но это всего лишь предположение.