БАЛЛАДА О ЧЕМОДАНЕ

БАЛЛАДА О ЧЕМОДАНЕ  

Все события и персонажи являются выдуманными, любые совпадения с реально существующими людьми абсолютно случайны.  

Давным-давно, однажды в России...  

Эта история произошла в веселые ельцинские годы, когда дуайен отечественного гроссмейстерского корпуса Александр Валерьевич Факов еще только готовился к покорению мировой шахматной вершины.  

После победы на новогоднем турнире в Гастингсе Александр Валерьевич направился домой в Питер. Упаковал он в чемодан фунты стерлингов и компьютер и отправился в аэропорт «Хитроу».  

В баре аэропорта, куда перед полетом вошел Факов, было тихо, мирно дремали мухи, и казалось, сам бармен, похожий в своем черно-белом одеянии на разморенного пингвина, вскоре раскинется на стойке и засопит. Народу практически не было.  

Факов заскучал.  

Ему представлялось, что с его появлением все взоры устремляются на него, женщины бросают призывные взгляды, а мужчины начинают неловко суетиться, пытаясь вернуть утраченную на фоне Александра привлекательность в глазах своих дам. Однако его встретили только невыспавшиеся пассажиры, коротавшие время в ожидании своих рейсов.  

– Кружку эля, пожалуйста! – резко, по-ковбойски, бросил Факов бармену и в нетерпении постучал портмоне по стойке.  

– Мы спиртное до двенадцати не наливаем, сэр. – деланно вежливо ответил бармен.  

– Не валяйте мне тут дурачка! – мгновенно вскипел Факов. – Я хочу выпить кружку вашего фирменного эля!  

Бармен пожал плечами и молча показал пальцем на часы.  

– Сейчас одиннадцать пятьдесят семь. – наконец вымолвил он.  

– Ну и хуле! – рявкнул Факов. − Наливайте, дайте пене  

отстояться.  

В общении с обслуживающим персоналом он считал правильным вести себя жестко, не подозревая, что путает умение держать дистанцию с элементарным хамством. Ну, а алкогольная зависимость была вообще слабым местом "великого шахматиста".  

– Наливайте уже, я сказал!  

– Нет, до двенадцати даже наливать нельзя. – возразил бармен.  

– Что вы мне мозги вкручиваете! Я что, по-вашему, похож на человека, не знающего, что где положено? Наливайте, если клиент требует! Учить меня еще будет!  

Пара немцев отложили журналы и с интересом энтомологов посмотрели на скандалиста. Бармен, дождавшись, когда стрелки достигнут двенадцати, брезгливо стал наполнять кружку.  

– "Кент" есть? – поинтересовался Факов, шаря глазами по полке с выставленными сигаретными пачками.  

– Десять фунтов, – отреагировал бармен. – Пепельницу дать?  

– Не нужно, – отказался бизнесмен, демонстрируя свою независимость от "жалкого халдея".  

– С вас тринадцать фунтов.  

Александр достал новенькую двадцатифунтовую купюру, хотел со щелчком, взявшись за углы, расправить ее и красиво бросить на стойку. Действо вышло только до половины – он не рассчитал усилие и порвал купюру пополам прямо перед носом изумленного бармена.  

Взбешенный Факов попытался выдернуть из бумажника еще одну купюру, раздался треск, и рядом с половинками двадцатки на черную поверхность стойки лег грязноватый уголок червонца. Бармен и шахматист несколько секунд тупо рассматривали скрутившийся спиралью обрывок.  

– Такие тоже не берем, – осторожно заметил бармен.  

Багровый Факов аккуратно расстегнул портмоне и припечатал к стойке аж полтинник. Бармен бережно взял его двумя пальцами и переложил к кассе. Товарно-денежные отношения близились к финалу. Отсчитав сдачу и выставив на стойку заказ, работник аэропорта удалился в подсобные помещения, где он мог дать волю эмоциям. Общаться с финансовым Геростратом ему более не хотелось.  

Изрядно накачавшись пивком, Александр Валерьевич прилетел в «Шереметьево».  

– Ваш билет в Петербург не годится, – заявила миловидная девушка на стойке регистрации ошеломленному Факову.  

– То есть как не годится?! – оторопел Александр. – Это же стыковочный рейс.  

– Ваш рейс отменен, – парировала девушка. – мы вам можем поменять дату вылета на следующее утро без доплаты.  

– А на сегодняшнее число рейсов нет?  

– К сожалению, нет. Будете брать билет на завтрашний рейс?  

– Буду, – вздохнул Факов.  

Ну и хуле теперь делать, подумал он. В аэропорту ночь тусоваться как-то совершенно не в тему, решил Факов и поплелся к телефон-автомату. Да, у лучшего питерского шахматиста не было мобилы. Вот в таких непростых условиях Александр Валерьевич решил позвонить одному элитному гроссмейстеру, носившему в среде коллег прозвище «Вова-карманник».  

– Володя, привет, – начал он дружелюбно. – я тут застрял в столице, рейсов на Питер сегодня больше нет. Нельзя ли кинуть у тебя кости на одну ночь – рано утром съебусь в родные пенаты.  

– Да без проблем, – последовал быстрый ответ, – только бухло по дороге надыбай, а то мы с секундантом тут вроде как собрались режимить,  

поэтому в холодильнике только закусон.  

– Это я мигом, – обрадовался Факов. – да и режим штука сложная.  

– Но, – многозначительно произнес Володя, – когда начинать этот самый режим, мы к единому мнению не пришли, поэтому твой звонок это как бы знак судьбы. Стало быть, режимить начнём с завтрашнего дня. Ну или с послезавтрашнего, хуй его знает. Только вот что, ты же из Англии прилетел?!  

– Ну да, – подтвердил Факов. – именно оттуда.  

– А вискентия не привёз? – строго спросил Владимир.  

Вот уж попал, огорчился Александр.  

– Да нет, ничего такого не брал, не очень уважаю этот напиток. – откровенно признался он.  

– Это правильно, полное говно этот вискас, – обрадовался Владимир, – короче, покупай водки и винца побольше, дуй сюда, благо от Шереметьева недалеко. Адрес мой еще помнишь? Или тебе продиктовать?  

– Конечно помню! – облегченно выдохнул Факов. – За мной не заржавеет!  

Коллеги-гроссмейстеры бухали целую ночь. Но без фанатизма, так, с весёлым пиздежом между тостами, даже успели изучить шахматное творчество Факова на прошедшем турнире.  

Владимир Борисович, чей шахматный авторитет для Факова всегда был очень высоким, весьма критически отнёсся к игре питерского гостя, но напоследок приободрил:  

– Наверное, с мудаками типа Аталюка, Людера и Ронквиста только так и надо.  

Пришёл час расставания.  

Факов вместе с секундантом «Вовы-карманника» Сергеем Долматовским вышли на ближайший пятак, Александр взял тачку вонюче-зелёного цвета и отправился в аэропорт.  

По прибытии в родной город Александра Валерьевича посетило ощущение редкой, даже фантастической лёгкости. «Как хорошо-то, вроде как будто и не бухал вечер и ночь подряд. » подумал он.  

Факов прекрасно улетел без всяких задержек рейса, мягко приземлился и только в этот самый момент понял причину обманчивой лёгкости. Сумка с грязными трусами, носками и прочей хуйнёй по-прежнему висела на плече, а вот чемоданчик с тысячами фунтов и ноутбуком исчез.  

«Блядь ебена мать гори весь алкоголь ясным ебическим пламенем!!! », мысленно заорал Факов. «Испарился чемоданчик, блядь! Позор на мою лысую башку! Что теперь делать? Как кормить семью? »  

Подавив нервный тик в коленях, Александр присел на подвернувшуюся кстати скамейку и начал анализировать ситуацию.  

«Так, к Володе я точно доехал с чемоданчиком, поскольку именно в него я складывал вино и водку. Значит, либо у него на фазенде, либо... о ебёна мать возница!!! Либо в тачке! Вот тогда-то плакали мои денежки и комп в особенности. »  

У Александра в принципе было невысокое мнение о морально-этическом уровне извозчиков, чему по жизни у него было немало подтверждений. Итак, надо было действовать.  

Факов прошёл к телефонному автомату и в смешанных чувствах набрал московский телефон.  

Владимир Борисович ответил очень недовольным голосом.  

Факов, безусловно, его понял. Всю ночь бухали, надо бы и поспать. Он путано, но подробно изложил ситуацию.  

Наступила пауза.  

– Фазенда обшарена от и до, и никаких признаков присутствия чемодана типа дипломат не обнаружено. – наконец отозвался элитный гроссмейстер. – похоже, что это пиздец.  

Александр решил бороться до конца.  

Для начала он зашел в бар и выпил 50 грамм виски, но затем вернулся  

к телефонному автомату.  

Как мог, Факов объяснил Владимиру Борисовичу, что даже если пиздец настал, ему необходима справка, что пиздец полный и окончательный. Вскоре секундант «Вовы – карманника» Сергей Долматовский отправился на пятак в поисках салатного извозчика.  

А дальше – почти Голливуд.  

Практически классический хэппи-энд.  

Естественно, машинка такого цвета дежурила только одна.  

Естественно, на просьбу секунданта, который, сажал в такси неудачливого Факова, водила сказал:  

– Отъебись. Никто ничо у меня не оставлял.  

– Вот смотри, – без рассусоливаний перешел к делу Долматовский. – я сейчас звоню на свой выбор мусорам или братве, – он вытащил мобильный, – и за небольшой процент от заныканной тобой суммы они выжимают у тебя этот чемодан вместе с дерьмом. Усек, фраер? Так какой разбор хочешь – мусорской или бандитский?  

Очень быстро под коленями водилы перед пассажирским сидением обнаружился маленький чемоданчик Александра. Который типа дипломат.  

Это вроде бы и немного времени заняло. Но Александр Валерьевич страдал. Он страдал и рыдал в каком-то борделе, замаскированном под массажный салон в районе метро «Пионерская». У него не было сил доехать домой и доложить семье: "Здрасьте, вот ваш папа – мудак и пьяница, он отлично поработал, а потом просрал все денье. Чисто по собственной глупости. " поэтому он трахался и страдал.  

Когда наконец он нетвердой рукой позвонил своему приятелю «Вове-карманнику», тот сказал Факову, что тот реально заебал, чемодан лежит у дверей, и они с секундантом уже жестко договорились режимить с завтрашнего дня, вот только по причине долбоебизма Александра не могут договориться, кто щас пойдёт за пивом. Вроде как по статусу секундант должен, но он уже занимался всякой хуетой с такси и чемоданом.  

– Поэтому, похоже что это пиздец. – сообщил Владимир неумолимо.  

Однако Факов уже вернулся к жизни.  

Он позвонил Виталию Горшкевичу из Таллина, опытному контрабандисту, «решале», поставлявшему «девочек в номера» именитым участникам ежегодных таллинских турниров.  

– В общем летишь в Москау и обратно, – бодро заявил Факов. – забираешь чемодан и всё в до-мажоре.  

– А кто там на фазенде мне дверь откроет? – попытался уточнить Горшкевич.  

– А тебя это ебет? Главное чтоб чемодан отдали.  

– Ну а всё же? Чисто для контроля.  

– Шахматист такой, в очочках. Чемодан дадут, вези обратно. В Питере встретят.  

– Что все-таки в чемодане?  

– Обижаешь! Факов не наркобарон, а спортсмен. Адрес я тебе дал, встретит шахматист в очках, даст чемодан. Лавэ фактически дармовое. В дорогу, Витя!  

Когда Горшкевич приехал по указанному Факовым адресу, ему открыл массивный ухарь ростом этак за 190 и без очков к тому же.  

– Ты не ахуел часом звонить мне когда я отдыхаю?! – рявкнул он.  

Даже опытный Горшкевич ойкнул от страха и присел, словно в сортире.  

– Ва-ва-ва, – пробормотал он.  

– Ну чего ты молчишь?! – рассердился невыспавшийся Владимир. – Может, тебе в рот нассать? Говори или проваливай!  

– Саша... чемодан... – Из последних сил пискнул Виталий.  

– Ну хуле, так бы сразу и говорил. – Гоблин улыбнулся. – До аэропорта-то доберёшься?  

— Разумеется... — Белый как снег Горшкевич схватил чемодан и быстро скатился по лестнице.  

Деньги Виталий почти все довёз, по его словам, в аэропорту еще принять пришлось во избежание моральной травмы.  

Только теперь если говорят "шахматист", он как-то нервно реагирует. По его словам, уж лучше шахматистки.  

Добавить, собственно, нечего.