Нулевой контакт

Доктор Станислав Матвеевич сидел за столом в своей каюте и что-то писал в своем компьютере, как вдруг неожиданно к нему ворвался доктор Евгений Николаевич Смолов.  

‒ Станислав Матвеевич, Станислав Матвеевич! Вы обязаны это увидеть! Пойдемте быстрее! ‒ возбужденно чуть ли не кричал гость.  

‒ Что случилось? К чему такая спешка? – спокойно спросил собеседник.  

‒ Там планета! Она… Она… ‒ все никак не мог собраться с мыслями Евгений Николаевич.  

‒ Да, планета. Мы как бы туда и летим. Чему так удивляться?  

‒ Да, планета! Она черная! ‒ уже с восхищением и любопытством в голосе произнес доктор Смолов.  

Станислав Матвеевич приподнял бровь.  

‒ Вот как? Интересно. Что же, пойдемте, посмотрим.  

Станислав Матвеевич вышел из-за стола и направился к выходу из каюты. Выходя из дверей, он обернулся и посмотрел в иллюминатор, в котором, как и в течение последних недель, он видел холодный и мрачный космос.  

Они шли по длинному коридору, освещенному практически белыми и очень яркими светодиодными лентами. Евгений Николаевич слегка подрагивал от прохлады и нервного напряжения. В противовес ему Станислав Матвеевич был спокоен и уверенно шел в сторону капитанского мостика.  

В этот раз тишину прервал Станислав Матвеевич:  

‒ Уже несколько недель летаем от звезды к звезде, от планеты к планете, а Вы так переживаете, с чего вдруг?  

Евгений Николаевич повернул голову и заметил:  

‒ Знаете, за все эти дни нашей экспедиции, планеты, которые мы посещаем – это безжизненные куски камня. Да, на них есть вода, метан, углекислый газ и прочая химия. Но это обычные куски камня и песка. А тут уже что-то необычное, что-то интересное.  

‒ Увидим, ‒ в своей спокойной манере подытожил Станислав Матвеевич.  

Дверь капитанского мостика автоматически открылась. Они вошли на мостик и остановились. Выражение лица Станислава Матвеевича изменилось на удивленное, его рот слегка приоткрылся, брови поднялись, а голова слегка наклонилась. Смолов же улыбался и иногда поглядывал на своего коллегу.  

Их взору предстал серп планеты. Облака, моря и голубоватое свечение, однако примерно половина видимой части материков была совершенно черной. Около полярных зон планета выглядела более светлой, а сами полярные зоны были, как полагается, покрыты ледяными шапками.  

‒ Интересно! ‒ воскликнул доктор, ‒ Капитан, когда мы выйдем на орбиту?  

‒ Примерно через 15 минут, доктор. Я уже дал команду готовить 2 челнока к высадке. Так что вы тоже можете готовиться.  

‒ Хорошо, приготовимся. Евгений Николаевич, должен признать, Вам удалось удивить даже меня.  

‒ Увы, Станислав Матвеевич, это не моя заслуга, а этого небесного тела.  

‒ И Ваша тоже. Если бы не Вы, я бы так и сидел в своем кабинете, а о черноте планеты узнал бы только на поверхности. Ах, да, совсем забыл. Капитан, какой состав атмосферы показывает спектрометр?  

‒ Астрономические наблюдения подтвердились. Водород, азот, метан, кислород. Возможно, еще какие-то примеси есть, но это уже можно узнать только на поверхности.  

‒ Что ж, тогда мы пойдем готовиться к высадке.  

Доктора ушли с мостика. Обратный путь до кают они прошли, молча. Каждый думал о том, что может быть такого необычного на планете, какие опасности их могут поджидать? Если это вулканический пепел, то почему в атмосфере не видно признаков серы, или почему вообще она оптически прозрачная? Эти мысли не давали им покоя.  

‒ Знаете, Станислав Матвеевич, я думаю, лучше всего нам обоим будет сесть в черной зоне, где-нибудь не далеко от берега океана, как думаете?  

‒ Протокол, нам, конечно, велит приземляться в разных местах, желательно за несколько тысяч километров друг от друга, но тут я с вами соглашусь, необходимо провести более тщательное исследование именно черной зоны.  

Доктора разошлись, и каждый принялся составлять план экспериментов. Затем они снова встретились в ангаре, где уже помогали командам с погрузкой необходимого научного оборудования, а так же транспорта.  

‒ Вылетаем через 3 минуты. Пока по плану моя команда берет на себе геологические и гидрологические замеры, а Ваша атмосферные, магнитные и радиационные замеры, ‒ сказал Станислав Матвеевич, застегивая перчатки на скафандре.  

‒ Понял, если ничего необычного там не будет, то мы вылетам ближе к полюсам.  

‒ Именно.  

Они разошлись по челнокам. Протокол обязывал их быть в кабинах пилотов, для первичных наблюдений, контроля посадки и переговоров с другим челноком, и если Евгению Николаевичу нравилось подобное, то Станислава Матвеевича данная обязанность не особо радовала, так как его при посадке постоянно укачивало.  

‒ Не волнуйтесь так, Станислав Матвеевич, ‒ сказал пилот, ‒ приземлимся плавно и без тряски.  

‒ Обнадеживает, ‒ сказал доктор вжимаясь в кресло.  

‒ Шершень-Один, Шершню-Два. Начинаю взлет, ‒ говорил пилот.  

‒ Вас понял, следую за вами, ‒ послышалось из рации.  

Оба челнока вылетели из ангара и, облетев корабль, ринулись спускаться в атмосферу.  

Они спускались, оставляя пламенный след. Шершень-Два входил в атмосферу с тряской, Шершень-Один входил более плавно.  

Из рации послышалось:  

‒ Шершень-Два Шершню-Один, братан, как ты так плавно входить научился? Раньше тебя так же при посадке трясло.  

‒ Да это мы с доктором Лусиным провели кое-какие расчеты и поняли, что элероны нужно выставить под другим углом, чтобы сделать полет более устойчивым.  

‒ Станислав Матвеевич, ‒ из рации послышался голос Евгения Николаевича, ‒ почему Вы не поделились расчетами?  

‒ Я бы может и поделился, но Вы же не жаловались, Евгений Николаевич.  

‒ Теперь буду.  

‒ Хорошо, тогда после возвращения передам Вам расчеты.  

Челноки вошли в плотные слои атмосферы и спустились ниже облаков. Очертания рельефа были ясно видны, реки, озера, горы, все это отчетливо наблюдали исследователи, но все же, главное их внимание привлек другой факт:  

‒ Евгений Николаевич, Вы это видите?  

‒Да, на этой планете есть растительность. И вся эта растительность – черного цвета!  

Шершень-Один, Сверхновой, капитан, это доктор Лусин, на планете обнаружена растительная жизнь. Можете посылать это сообщение на Землю. Более подробные данные будут после посадки.  

‒ Хорошо, Шершень-Один, передадим.  

Челноки приземлились на поляне, рядом протекала река, а через 500 метров, сквозь заросли находилось побережье океана.  

Пилот сказал:  

‒ Судя по датчикам, в атмосфере присутствует аммиак, хоть и в очень малом количестве. Кислорода 24%, азота 74%, я бы не рекомендовал снимать шлем. Масса планеты примерно 0. 97 земной, так что вам будет чуточку легче, но вы это и так должны знать, просто напоминаю.  

‒ Хорошо, ‒сказал Станислав Матвеевич, ‒ Шершень-Два, слышали?  

‒ Да! ‒ донеслось из рации.  

‒ Теперь приступаем к разгрузке оборудования. Не забывайте про индивидуальные рации.  

Доктор Лусин вышел на поверхность планеты. Его взору пристал черный лес, медленно переходящий в черную траву.  

‒ Евгений Николаевич, Вы поглядите, эта трава похожа на земной хвощ и местами на плауны. Явная трубчатая структура. О, а что это там ниже? Что-то похожее на мох, эх, но опять же черный.  

‒ Да, Станислав Матвеевич, действительно, похоже, не думал, что эволюция растений на разных планетах может быть такой схожей.  

‒Значит, можно предположить, что данная форма достаточно эффективна, интересно, почему так, почему нет такого же разнообразия?  

‒ Станислав Матвеевич, мы с Вами практически на экваторе, а температура тут около 11 градусов. Думаю, им тут явно не достает энергии, хотя бы потому, что черный цвет свидетельствует, что растения поглощают весь спектр звезды.  

‒ В ваших суждениях есть доля правды, включите тепловизор, видите?  

‒ Ого!  

‒Ага, растения излучают тепло. Они теплее, чем местный воздух. Интересно, как они не вымерли при охлаждении планеты? Тут достаточно большое содержание кислорода, чтобы поддерживать парниковый эффект на метане.  

‒ Сейчас измерим... Ага… Вот. Растения испускают метан. Удивительно. Они запасают солнечное тепло в метан, чтобы поддерживать теплую атмосферу.  

‒ Ладно, это конечно хорошо, но надо осмотреться и приготовить все оборудование. Пойду, помогу команде.  

‒ Ай! Станислав Матвеевич! Они жгутся!  

‒ Что? Как?  

‒ Я снял перчатку, чтобы проверить и… оно ужалило меня!  

‒ Как Вам вообще в голову пришло снять перчатку? Вы не на Земле! Наденьте обратно и идите на челнок. Вам теперь надо сдать кровь на анализ, не подцепили ли Вы чего.  

‒ Засада. Ладно, заодно захвачу бинокль, надо посмотреть хоть издали, что там, в лесах творится.  

Пока доктор Лусин запускал вездеход, чтобы немного прокатится по округе, доктор Смолов осматривал местность.  

‒ Станислав Матвеевич, Вам надо это увидеть.  

‒ Что там?  

‒ Строение.  

‒ Что?  

‒ Здание. Строение. Постройка. Конструкция. Точнее то, что от нее осталось.  

‒ Что?  

Станислав Матвеевич быстро подбежал и схватил бинокль:  

‒Куда смотреть?  

‒ Азимут 173.  

‒ Ого, вижу! Быстро в вездеход, едем туда.  

Станислав Матвеевич завел вездеход, сел за руль и крикнул:  

‒ Нам нужно еще 2-е. Так, на всякий случай. И захватите с собой камеры.  

Вездеход ехал неспешно, неизвестно, что было впереди. Примерно через 10 минут они остановились у чего-то, напоминающего остатки башни.  

‒ Похоже на башню, ‒ сказал доктор Лусин, ‒ как мы это с высоты не заметили?  

‒ Непримечательный темно-серый шпиль на фоне таких же темно-серых гор – очень просто. Я и то заметил черное квадратное отверстие, потому и заподозрил.  

‒ Понятно. Что ж, теперь мы стоим у входа. Кстати, заметь, он слегка больше, чем обычно люди делают. Ладно, надой зайти внутрь.  

Внутри было пустое, пыльное помещение. У боковой стены стояло что-то, похожее на шкафы, а у другой нечто, похожее на ножки стола, у дальней боковой стены был проход в другое помещение. В углу находилась обрушенная лестница, ведущая, как на верхние этажи, так и в подвал. Всюду лежали груды камня.  

Станислав Матвеевич сказал:  

‒ Сначала осмотрим, что есть здесь, потом обследуем подвал. Наверх пока нет пути, возможно, в другой раз, когда привезем оборудование.  

Они разделились, обошли весь первый этаж, но ничего, кроме поломанных предметов и груд камня не нашли.  

‒Ну, хотя бы фотографии этих предметов мы сделали. Ладно, идем в подвал.  

Вся группа спустилась вниз по лестнице, вход перегородила ржавая, металлическая дверь.  

‒ Ого! ‒ воскликнул доктор Смолов. ‒ Настоящая металлическая дверь и на другой планете, где еще не было людей.  

‒ Да, не было, да и дверь куда больше. Откройте ее.  

Два других члена команды навалились на дверь и открыли ее. Внутри помещения находился механизм неизвестного назначения, стол, пара стульев и шкафы, все более большие, чем привык видеть обычный человек.  

Станислав Матвеевич приказал:  

‒ Все сфотографируйте, обследуйте шкафы, остальное ни в коем случае не трогать, особенно Вам, Евгений Николаевич. Такое место Вы нашли, снова удивили меня.  

‒ Увы, Станислав Матвеевич, это вновь не моя заслуга, а этого небесного тела.  

Евгений Николаевич подошел к первому шкафу, открыв его, он увидел нечто, похожее на книги, в твердой обложке из неизвестного материала. Он взял один экземпляр и открыл, в нем были коричневые от старости страницы с черными надписями на неизвестном языке.  

‒ Станислав Матвеевич, тут какие-то документы.  

‒ Евгений Николаевич, положите обратно, а то еще уроните.  

Он попытался поставить книгу на место, но пока он это делал, на него вывались все оставшиеся и придавили его.  

‒Евгений Николаевич, ‒ возмущался Станислав Матвеевич, ‒ я прекрасно понимаю, что это первая ваша экспедиция, но мы с Вами побывали уже на нескольких планетах, ведите себя более уравновешенно.  

‒ Хорошо, Станислав Матвеевич, постараюсь быть более аккуратным. А пока, надо все это сфотографировать, в конце концов, это явно следы инопланетной цивилизации!  

‒ Именно, Евгений Николаевич, именно, и это открытие принадлежит нам. Надо вести себя как полагается. Всей наше экспедиции.  

Сфотографировав все, что можно, команда выехала обратно к челнокам. Все молчали. Каждый думал о своем. Кто об эпохальности открытия, кто о том, что неизвестно, как долго придется пробыть на этой мрачной планете с черными как смоль папоротниками, а кому, как Станиславу Матвеевичу о том, что нужно сделать подробный отчет и, желательно, перекусить перед этим.  

Как только они приехали, Евгений Николаевич сразу принялся рассказывать всем коллегам о находке, а Станислав Матвеевич зашел в кабину пилота и связался с капитаном:  

‒ Капитан, мы тут нашли структуры инопланетного происхождения. Высылаю фотографии. Похоже, на этой планете мы задержимся.  

‒ И, правда, Станислав Матвеевич, это похоже на нулевой контакт. Приказывайте пилотам возвращаться за остальным оборудованием. Один вопрос, почему вы так спокойно об этом говорите?  

‒ Я на грани обморока. Еще вчера я проклинал этот космос со всеми вытекающими, а сегодня мы совершили эпохальное открытие.  

В кабину вошел доктор Смолов и сказал:  

‒ Раз уж мы тут задержимся, надо бы человеческое название этой планете дать. Коллеги вот просят. Все ужасно рады, ждут вашей речи.  

‒ Да, неплохо было бы. Предлагаю ее назвать Терра-Реплеантур, как планету, почерневшую от собственного солнца.  

‒ Мне нравится.  

‒ Мне тоже, ‒ донесся голос Капитана из рации.  

Станислав Матвеевич вышел наружу, установил флаг экспедиции и произнес:  

‒ Сегодня Великий день. Мы сделали открытие, которое по своей важности стоит на уровне открытия огня первобытными людьми, изобретения колеса и земледелия, книгопечатания и оптических приборов, открытия строения атома и первого полета в космос. Мы сделали то, о чем писали многие фантасты. Это открытие не только большая радость для всех нас, но и большая опасность, а, следовательно, и ответственность. С этого дня, на этой пока еще безымянной планете мы открываем новую эру в истории человечества. Эру новых открытия и новых загадок. Но все же, нельзя, чтобы данная эра начиналась с места, которое не имеет своего названия, а только серийный номер в каталоге космических объектов. Отныне, решением нашей экспедиции, нами с вами, дорогие коллеги, данная планета будет именоваться Терра-Реплеантур. Ура, товарищи, ура!  

Толпа хором вскрикнула «Ура! » и аплодировала. Сильнее всех хлопал доктор Смолов. Он с трепетом относился к данному открытию и делился им со всеми остальными. А доктор Лусин вернулся на челнок и рухнул в свое кресло. Ему еще много чего нужно было обдумать и много важных решений предстояло принять.