Прожорливые кишки

Мама снова позвала:  

– Бобик! Бобик!  

Потом и сама появилась. Стоит, подперев кулаками бока. Мама явно не в духе. Как бы не попасть под горячую руку.  

– Бобик! Я собиралась варить кашу? Где крупа?  

Ноль внимания.  

– Тебя спрашиваю, несносный мальчишка! Куда крупу дел?  

– Съел.  

– Как "съел"! Всю?  

– Ага.  

– А что, нельзя было дождаться, пока мама кашу не сварит? Чего молчишь? У нас был стратегический запас крупы! Где она?  

– Съел же.  

– Ах ты господи! Ушам своим не верю! А где соль? У нас был стратегический запас соли...  

– Тоже съел.  

– Тоже съел... соль!  

– Ага.  

– А спички?  

– Спички тоже съел, мама.  

– Ах ты otesánek, otesánek! Легче пристрелить, чем прокормить тебя, несчастное ты дитя! – И вдруг как бы вспомнив: – А мыло? Бобик! У нас было три коробки хозяйственного мыла?  

– Щас посплю, а потом снова буду кушать.  

– Ну уж нет! А ну-ка иди сюда, маленький обжора!  

Мама схватила Бобика за руку и потащила его в ту часть комнаты, где на стене, возле двери висело зеркало.  

– Посмотри! Посмотри, на кого ты стал похож!  

Бобик посмотрел. А потом снял зеркало со стены и слопал. Мама закричала, схватившись за голову, что привлекло внимание папы, который находился этажом выше. Пока папа спешил вниз, Бобик ухватил маму за парик и слопал ее вместе с париком, так что крик естественным образом прекратился.  

В этот момент папа уже успел спуститься. И не просто спуститься, а вместе с ружьем спуститься. Да только вот, пока он его заряжал, Бобик выхватил у него ружье и отправил в рот. Сначала съел оба ствола, а потом приклад с ремешком. Тут папа закричал, схватившись за голову, но Бобик ухватил его и съел. В общей возне на пол упали папины очки.  

На иллюстрации: Одарка Дёма, "Чревоугодие", 2018  

Бобик повздыхал еще какое-то время, будто теперь и не знал, что ему делать, а потом пошел в свой уголок, сел на пол, надел папины очки и принялся читать книжку. Вслух, по слогам:  

Робин Бобин Барабек  

Скушал сорок человек,  

И корову, и быка,  

И кривого мясника.  

И телегу, и дугу;  

И метлу, и кочергу.  

Скушал церковь, скушал дом,  

И кузницу с кузнецом,  

А потом и говорит:  

«У меня живот болит».  

От удивления Бобик открыл рот, а потом принялся щупать живот. Тут, там. И опять тут.  

Живот никак не болел, но только урчал от голода.  

Бобик вздохнул, проглотил книжку и принялся за другую. А там опять стишок:  

Торопыжка был голодный,  

Проглотил утюг холодный,  

А потом сказал: «Ну, вот!  

У меня болит живот.  

Вы скажите, где больница,  

Я туда пойду лечиться».  

А в больнице говорят:  

«С утюгом иди назад —  

Мы таких больных не лечим.  

Мы вас только изувечим!  

Если даже ты голодный,  

Не глотай утюг холодный».  

Бобик выбросил книжку и жалобно позвал:  

– Ма-ам! Я кушать хочу! Ма-ам...  

Во всем доме царила тишина.  

Бобик сначала захныкал, а потом уж заревел в голос.  

И действительно, мама с папой – с ними понятно. Мама с папой свое отмучились. Употреблены в пищу.  

А что теперь с Бобиком?  

Как с Бобиком-то быть?  

–-  

Я куплю этот рассказ, если в самом конце появится бабушка и скажет:  

– Сказка ложь,  

Да в ней намек.  

В жопу мне –  

Стафилококк...