Письмо дедушке

Здравствуй, дедушка Мороз. Надеюсь, ты помнишь, как меня зовут, а впрочем, и неважно. Давненько я тебе не писал, то ли забыл, то ли не решался. Ты уж, дедушка, прости, я не хотел. Помню, последний раз просил у тебя какой-то конструктор «Lego». По-моему, это был огромный замок Хогвартс из серии «Гарри Поттер». Правда, сейчас мне не особо нужно что-то материальное. Мне бы нечто иное... Знаешь, надеюсь, я не утомлю тебя своим письмом. Много чего накопилось, сам понимаешь.  

Свою квартирку я не украсил. Елка не стоит, мандарины не куплены. Хреновый новый год будет. Ну что ж, мне не привыкать. Помню, нужно писать о том, как прошел мой год. Что ж, на этом и сосредоточусь. Я обещал себе сделать много всего, измениться, стать полезным для этого чертового общества. Итак, изменился ли я? Да, изменился. Правда, в худшую сторону.  

Пытаясь найти собственное место, я столько дров наломал, дедушка. Я до сих пор занимаюсь тем, чем не хочу, в принципе, как и все мое окружение. В голове у меня полнейший бардак и хаос, сосредоточиться порой невозможно. Год подарил мне отличный, первосортный стресс. Зимой я почти ничем не занимался, только ждал спасения в лице весны. Помню, как я каждый день ходил домой, смотря на алое небо. Кругом сугробы, безнадега и какой-то невыносимый пиздец. Да, дедушка, не удивляйся, я начал ругаться. Ну, а как тут без этого? Я даже не верю, что ты не используешь мата. Столько работы, столько забот, как тебе это вообще удается? Пожалуйста, раскрой свой секрет. Сейчас это было бы как нельзя кстати...  

Я не сдавался. «Мне легко найти счастье» – думал я и продолжал его поиски. Случаются в жизни моменты, когда все резко встает на свои места. Ты знаешь, что делать, куда идти. Я подобное явление называю просветлением.  

Зима, окрестности, все в снегу  

Дома простираются на берегу  

Одинокий поэт, грустя, искал соратников своих  

Дабы потешить свое дитя изнутри,  

Придумал он этот ненужный стих.  

Все меньше сил, хаос меня охватил,  

Нуждаюсь в музе, ищу вдохновения,  

Но каждый день мой полон унижения.  

Жизнь не в плюсе, сплошное разочарование,  

И где же? И где же то очарование?  

Что голову мне вскружило когда-то.  

Я оживу, жизнь станет легче тогда-то,  

Нужна лишь она, прелестная дама,  

С ее приходом уйдет вся жесть и драма,  

Мы вместе с ней улетим,  

Найдя для этого тысячу причин.  

Только созвездие сможет уличить нас в этом,  

Далекий космос, не найдет там никто поэта,  

И пусть пишу я в никуда. Покуда дышу и живу  

Мои слова со мною навсегда!  

Да, стихи были моим настоящим спасением. Правда, их нельзя было назвать шедеврами. Ты создаешь свой мир, погружаешься в него. В такие моменты тебя ничего не заботит, кроме твоих слов.  

Но вот я шел, ища в этом муравейнике тот самый дом. Бордель – вот оно, мое освобождение. Ох, дедушка, знал бы ты, что они там вытворяют. Я бы мог сделать это с брюнеткой, блондинкой, рыжей. В любой позе, с наслаждением отдохнуть, получить разрядку, но тогда мне это не было нужно. У меня было всего 15 минут. Уставший и измотанный вид, прямо как у меня, рыжие волосы и ангельское тело, испорченное в этом аду. Как я и сказал, мне нужно было нечто иное. Именно поэтому я потратил те 15 минут на разговор.  

Она удивилась. Что ж, ее можно понять. Наступила какая-та словесная диарея. Проблемы на работе, проблемы с психикой, с существованием, все это лилось, и ей даже не было противно. Я знал, что такие как она не любят секс. Они ненавидят свою работу, но обожают деньги. Мои слова, будто стали глотком свежего воздуха для нее. Мне так хотелось узнать ее лучше, ее настоящее имя, как до этого дошло? К сожалению, время быстро вышло и мне пришлось уйти. Помню, проверил дома карман, но не обнаружил тот стих про зиму. Правильно понимаешь, дедушка, я потерял свои слова там.  

Я не знал, что заставило меня вернуться туда. То ли мой стих, то ли она? На удивление, его никто не порвал, не выбросил. Та девушка сохранила его и сказала, что не думала увидеть меня здесь вновь. Мы снова перекинулись словами, но тут… ТУК-ТУК! 15 МИНУТ ПРОШЛИ! Я спросил, как ее зовут, но она ответила, что свое настоящее имя она никогда не скажет. Мне не нужен был секс, мне нужен был терапевт. Каждые две недели я видел ее. Она освобождала свой негатив, я делился своим. Духовная поза 69. Примерно так зима у меня и прошла.  

Дана, Вероника, Ксюша, Катя или Вика? Какое у нее имя? Какое? Вопрос, который терзал меня не то что часами, не то днями, а возможно даже и месяцами. Правда, однажды мне удалось его узнать. Это был март, теплый и солнечный день. Мы решили встретиться не в борделе, ведь тогда мне бы пришлось снова платить.  

Наша встреча прошла в кафе, мы как всегда обсуждали насущные вещи. Как прошла неделя? Что нового? Какие мысли на уме? Правда, в один момент мы затронули важную, как мне показалось, тему. А кем мы хотели стать в детстве? Великие мечты, убитые нами самими. Амбиции никуда не привели, слово «Тупик» уже слишком долго вертится в голове. Зачем? Зачем нам это все? Разве мы счастливы? Мы давным-давно перестали жить, вместо этого теперь тупо существуем. Да, все мы лишь цари горы собственного дерьма. Я хотел стать поэтом, а она балериной. В итоге, один – офисный клерк, а другая – проститутка. Причем, у обоих есть сутенер.  

«Ну, у тебя еще не все так запущенно. Ты должен дарить людям своими стихами надежды» – сказала она мне. Мы расплатились, оставив чаевые и уже было хотели разойтись, как тут… она назвала свое имя. Ева. Красивое имя, очень даже подходит ей. Обняв меня, Ева ушла, а я задумался над ее словами. Что мне мешает продолжить писать стихи, выкладывать их и радоваться отзывам с комментариями?  

Все происходило довольно символично, дедушка. В каждое время года происходило определенное событие. Думаю, не надо быть гением, чтобы понять, что летом что-то случилось, но что?  

Как вчера помню, я сидел на работе, думая о том, как было бы классно выспаться этой ночью. Была пятница, многие в этот день отрываются, что есть сил, но у меня сил не было. Порой хочется остаться во сне, заснуть в криокапсуле и проснуться лет так через пять, но мешает работа, ответственность и многое другое, что сделало многих в этом мире несчастными. Звонок от Евы. Ее дрожащий голос просит о том, чтобы я приехал к ней, адрес она продиктовала чуть позже. Приехав, меня снова встретил ее уставший вид.  

Довольно долго Ева ничего не хотела говорить, но в один момент выпалила все, что так ей мешало. Она хотела уйти, покинуть тот бизнес, но ей начали угрожать. Точка, деваться некуда. Тяжелая ситуация, кто бы что ни говорил. «Что мне делать? Я… я так запуталась. Я так устала…». Посмотрев на меня, Ева попросила, что бы я обнял ее. Могу ли я остаться на ночь? Да, могу. Я понимал, что в тот момент ей не нужен был от меня секс. Она приняла горячий душ, смывая всю грязь.  

Мне казалось, что ее комната самое темное место на земле. Ни одного лучика света, ничего, что могло рассеять этот мрак. Обнявшись, мы сливаемся в одно целое. Она устала, устала от работы, устала от секса, от своей жизни, и, возможно, от самой себя.  

Никто никогда не обнимал меня так крепко. Ева начала плакать и у меня возникло ощущение, что все это время она копила слёзы в себе.  

Я и Ева такие жалкие, но что нам с этим делать? Порой уже даже не хватает сил, чтобы принять этот факт. Ева хочет быть другим человеком. Я хочу быть кем-то иным. Мы не хотим быть собой. Кругом какой-то беспорядок. Порой нам казалось, что жизнь – одна сплошная общая могила. Все прекрасно? Ха, знаешь, дедушка, ну в пиздУ эту иллюзорность!  

Меланхоличная осень. Очередной день, я уже даже сбился, какой он по счету. От недосыпа и недоедания мои пальцы перестали меня слушаться. Правда, мне это не мешало. Я находил силы, писал стихи, читал книги, совершенствовал свой стиль.  

Я так давно не видел Еву, она не отвечала на звонки, не отвечала ни на одно сообщение. Где она? Что с ней? Возможно, она все-таки смогла сбежать или она все там же, где и всегда?  

Казалось, что тот осенний дождь мешал всем. В особенности, он мешал мне. Темно, ничего не видно, а я бегу в бордель, продрогнув до нитки. Ева... тогда она не была похожа на себя. Прошло немного времени и вот мы оказываемся одни в комнате. Я говорю, что скучал, а она молчит. Я говорю, что было бы классно поговорить, все обсудить, но не здесь. Правда, она все ещё молчит. Смотря ей в глаза, я вспоминаю о своём последнем стихе. Ведь это она вдохновила меня на него, как и на следующие. Ева – фея, что дарила мне вдохновение. Глаза у неё все также прекрасны. Я смотрю на неё, как будто вижу ее в первый раз. Вроде тот же человек, но уже совершено другой, другие контуры лица, другой вид. Я плюю на все это и закрываю глаза. Пытаясь поцеловать Еву, я слышу: «Эй, не-не, без целовашек, красавчик». Это не ее голос, это не Ева.  

«Можешь называть меня как угодно, хоть Сюзанна». А где Ева? Мне нужна Ева! Мне, блять, нужна Ева! Я перепутал ее, это не она, ведь как мертвец может быть живым? Никак, дедушка... Ева спрыгнула с крыши. Всем было плевать. Умерла очередная шлюха, очередной высер общества. Правда, ни одна сердцеедка из этого борделя не может сравниться с Евой.  

Бог никогда не дарил мне подарки, а ты дарил, дедушка, но к сожалению, ты наше несуществующее чудо. Я могу лишь написать что-то, притворившись, что ты есть.  

Где бы ни была Ева, я хочу, чтобы у неё было все хорошо. Хочу, чтобы у неё были все подарки, которые она только могла пожелать при жизни. Я и она, мы были несчастными мечтателями, застрявшими в собственном несчастье. Наши действия – сизифов труд, наши жизни – кот Шрёдингера. Мертвые души, заключённые в живые оболочки. Ева мотивировала меня своими словами и где она теперь?  

Когда-нибудь умру и я, но это, я надеюсь, случиться не так скоро. Возможно, там я смогу найти Еву. Мы будем бродить по звездам, смотреть на всех сверху вниз, а не наоборот, как при жизни.  

Осенью я вечно проводил время с товарищем Джемесоном в стакане. Правда, зимой мне предложили выступить на поэтическом вечере. Я буду идти, любуясь зимним пейзажем, наступит просветление. Все станет на свои места, паззл сложится. За это можно поблагодарить Еву. Что остается делать? Перечитать стих, дедушка.