Иллюзорное название

Скоростной поезд номер 748 Москва – Санкт-Петербург отбыл с Ленинградского вокзала точно по расписанию. Среди множества его пассажиров находился Василий Бесхребетный, московский бизнесмен средней руки. В северную столицу он направлялся по делам, точнее, по одному, но весьма значимому, делу. Конечно же, в силу важности визита можно было бы полететь на самолёте, ведь известно, что время – деньги, однако с учётом времени на дорогу в аэропорты экономическо-временного эффекта полет не имел. К тому же Василия крайне тяготила процедура прохождения досмотра в аэропорту, и он предпочитал добираться до Питера поездом.  

Компания Бесхребетного занималась строительством автомобильных дорог. Вот и сейчас он ехал по вопросу заключения контракта на строительство нового автобана.  

Миновав черту города, поезд покатил по рельсам практически бесшумно: перестук колес заглушало мерное гудение кондиционера. По давно заведенной традиции бизнесмен заказал чай с лимоном. Когда-то англичане называли такой чай русским, намекая на то, что лишь одни дикари травят желудок кислотой, в то время как истинные леди и джентльмены вкус чая смягчают молоком. Те времена давно позади: сейчас русским чаем называют напиток с полонием...  

Вообще-то Бесхребетный предпочитал кофе, но поездной традиции не изменял. Однажды в одной из поездок, оказавшейся в итоге удачной, он заказал чай с лимоном, и теперь всегда соблюдал ритуал, дабы фортуна не отвернулась. Не стал исключением и нынешний вояж: с удовольствием прихлебывая горячий напиток, Василий думал о предстоящей встрече.  

Внезапно поезд остановился. Остановок в расписании предусмотрено не было, поэтому бизнесмен удивился и немного заволновался: привычный ритуал нарушался.  

Поинтересовавшись у одетого в фирменную форму проводника, разносящего очередную пару чая, он выяснил, что причиной незапланированной стоянки стала сработавшая сигнализация: где-то впереди на переезде застрял грузовик.  

– В Питер не опоздаем? – забеспокоился Василий: его деловой партнёр был весьма пунктуален и терпеть не мог опозданий.  

– Нагоним! – уверенно ответил проводник.  

Шли минуты, а поезд продолжал стоять на безымянном полустанке. Приятный женский голос, прервав музыку, льющуюся из динамика купе, принес пассажирам извинения и заверил, что в самое ближайшее время поезд непременно отправится, и больше ничего не происходило...  

Вместе с локомотивом передышку взял и смартфон, заявивший об отсутствии связи. Не зная, чем себя занять, Василий принялся смотреть в окно.  

Посмотреть было на что: поезд остановился на Валдайской возвышенности. Стройные словно девушки, сидящие на кремлевской диете, березы, усыпанные желтыми листьями, тщетно пытались проткнуть маковками высоченное лазурное небо. Совсем не верилось, что уже через неделю безмятежно голубой небесный взгляд превратится во нахмуренный исподлобья свинцовый взор, деревья, разом как-то огрузнев, потеряют бОльшую часть золотого убранства, лес станет просвечивающим словно рыболовная сеть, и золотая осень плавно перейдет в унылую пору очей очарованья. Впрочем, до очей очарованья была ещё целая неделя, и Василий вовсю любовался природой. В какой-то момент ему, погрузившемуся в созерцание пейзажа среднерусской возвышенности, даже показалось, что сквозь толщу стеклопакетов он различает пение птиц.  

Внезапно Бесхребетный, наблюдавший в небе молочные разводы коктейля, взбиваемого реактивным самолётом, периферийным зрением уловил за окном какое-то движение. Сместив фокус, Вася увидел невесть откуда-то взявшуюся девушку. Она вела под уздцы велосипед: не новомодный с тысячью и одной передачей, не тандем, а самый обыкновенный. Однако причиной пристального внимания бизнесмена стал вовсе не транспортное средство: Бесхребетного поразила удивительная гармония девушки и природы. Жгучая привлекательность южанок вряд ли бы подошла валдайской осени. А незнакомка с васильковыми глазами и волосами цвета спелой соломы была как будто неотделимой ее частью. Фигура девушки не уступала внешности: она была ладной и не имела ничего общего с анорексийными контурами современных моделей. Всё, как говорится, было при ней в пропорциях, не изуродованных впрысками силикона.  

Забыв, что находится в вагоне повышенной комфортности, Василий ринулся открывать окно, но, поймав насмешливый взгляд пассажира напротив, стушевался, выскочил из купе и направился к проводнику. Опережая время, тот ответил на ещё незаданный вопрос: "Через минуту отправляемся! "  

– А станция какая? Как она называется?  

– А кто ее знает? – пожал плечами проводник и, что-то припоминая, добавил:  

– То ли Бестелесово, то ли Бесплотьево...  

В этот момент поезд тронулся, Василий не удержал равновесия и чувствительно ударился лбом о дверь. Потирая ушибленное место, он вернулся на место и попытался найти станцию в гаджете, но смартфон, в отличие от локомотива, ещё как следует не отдохнул: связь по-прежнему отсутствовала.  

Бесхребетный с досадой отложил в сторону бесполезное устройство и начал считать проносящиеся мимо вагона бетонные столбы. Сбившись со счета, не дойдя и до ста, вскоре он отложил и это занятие.  

Проводник не обманул: поезд действительно прибыл в Санкт-Петербург минута в минуту. Деловая встреча в итальянском ресторанчике на улице Рубинштейна прошла на высшем уровне. На удивление быстро уладив спорные вопросы под отличную еду и пару бокалов отменного вина москвич и петербуржец разошлись довольные другом другом. Казалось, всё было на месте, но что-то в душе Василия было не так. Занявшись селфипсихоанализом, он достаточно быстро осознал, что причиной душевного зуда была то ли девочка, то видение...  

Уже в гостинице, найдя в сети карту Тверской области и максимально увеличив масштаб, Бесхребетный пристально вглядывался в нее, но тщетно: никаких населенных пунктов с названиями, упомянутыми проводником, на карте не значилось. Некоторые деревушки названиями отдаленно напоминали искомую, но все они находились далеко от железной дороги. На обратном пути Василий тщательно изучал маршруты пригородных электричек Ленинградского вокзала, но и тут искомого не обнаруживалось...  

Первое время после возвращения Василий порывался поехать на автомобиле и отыскать незнакомку. Он даже придумывал слова, которые скажет девушке с васильковыми глазами, но разве можно поехать туда – не знаю куда? В раздражении он даже пытался ввести в навигатор такой адрес, но тот упорно исправлял адрес, предлагая маршрут до Тулы.  

А потом... Героиню песни "Сплина" закрутили институт, экзамены, сессия, а Бесхребетного закрутили ГИБДД, ФМС, налоговая. Он почти перестал думать о девушке, правда, услышав по радио песню Максима Леонидова, всегда прибавлял громкость приемника...  

С момента той, почти забывшейся поездки, прошел почти год, когда Бесхребетному на подпись принесли ответ на обращение – крик души одного из несчастных сельских жителей, у которых изымалась земля для строительства автобана. Василий хотел уже подмахнуть стандартную отписку о том, что проект строительства дороги согласован с муниципалитетом, а за изымаемую землю собственник получит денежную компенсацию, но в последний момент его что-то остановило. Прочитав бумагу еще раз, он понял причину: адресом отправителя письма значилось село Химерово Тверской области.  

Василий вбил название села в поисковик: выходило, что Химерово давно заброшено, жителей в нем не осталось, а находится оно в десяти километрах от железной дороги. Немного поразмышляв, Василий решил ехать. На границе Московской и Тверской областей он решил, что затея с поездкой глупа, но возвращаться было бы ещё глупее, и надавил педаль акселератора.  

Мерседес Василию пришлось оставить в селе Запазухово. Дальше дороги до Химерово не было. Точнее она была, но, как пояснили местные, для легковушек совсем не предназначенная.  

– Жить у нас тут можно, автолавка раз в неделю бывает, продукты привозит, даже пряники, – местные жители охотно делились с Василием прелестями местного существования.  

– А если забраться вон на ту горку, – они махнули рукой в сторону, – то телефон ловит сеть и можно позвонить.  

Насчёт Химерово запазуховцы пояснили Василию, что там остался один Фомич, живущий с внучкой, а добраться туда можно на буханке Петрухи Красношеева.  

– Тыща рублей! – назначил цену владелец буханки, покосившись на Мерседес.  

– Идёт, – согласился Вася.  

– И бутылка сверху! – видя, что пассажир не торгуется, обнаглел Петька.  

– У меня нет, – развел руками приезжий.  

– Нашел тоже проблему! Залезай давай! – Петька запрыгнул в кабину. Василий уселся в уханку, и УАЗик дал газу. Бутылка отравы у местной реинкарнации Аль Капоне, скрывающейся под прозвищем Спиридониха, стоила сто двадцать рублей.  

– Поехали, что ли? – пряча бутылку куда-то за пазуху, спросил заметно повеселевший Петруха.  

– Поехали! – кивнул головой Василий, не привыкший останавливаться на полпути.  

После получаса вымотавшей всю душу езды по ухабам они въехали в Химерово. Похоже было, что жизнь оставила эту деревушку уже давно, свидетельством чему были просевшие домики, черные провалы окон, заросшие крапивой и борщевиком палисадники. Не слышалось даже собачьего лая, обычного при появлении чужих. Наконец они остановились у домика зелёного цвета, небольшого, но выглядевшего аккуратно по сравнению с соседними.  

– Приехали. Тебя подождать или как? – спросил валдайский Дерсу Узала, всем своим видом показывающий, что ему не терпится продегустировать честно заработанный самогон.  

– Или как... Езжай! – осознав, что ещё полчаса адской тряски он не выдержит, Вася решил возвращаться пешком.  

Постучав и не дождавшись ответа, Бесхребетный вошёл в дом.  

В большой комнате, половину которой занимала русская печь, сидел, оперевшись на палку, седой дед.  

– Герман Фомич?  

– Он самый, а тебе зачем понадобился? – прищурился дед.  

– Я по поводу переселения.  

– Никуда не поеду! – насупился дед. – Здесь родился, здесь и помру! – в доказательство серьезности своих намерений он стукнул палкой о пол.  

– А Вы тут один живёте? – поинтересовался Вася.  

– Чего это один, с внучкой, – сварливо заметил старик.  

В подтверждение его слов входная дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка.  

Василий обомлел: это была Она.  

– Дед, кто это? – не обращая внимания на пришельца, спросила девушка.  

– Из города приехал, – откликнулся дед. – По вопросу переселения душ.  

Девушка пытливо посмотрела на Васю.  

– Нет, я не совсем из города.  

– Вы не из города? – удивилась девушка.  

– Я из Москвы, – приоткрыл карты гость.  

– Ага, значит, дошло письмо мое куда надо! – возликовал дед.  

– Понимаете, я... – Василий начал сбивчиво, перескакивая с пятое на десятое, объяснять, чем занимается его компания.  

– Ну, а сюда-то Вы зачем приехали? – спокойно спросила девушка.  

Бесхребетный подумал, что до сих пор не знает ее имени.  

– Простите, я не представился. Меня зовут Василием, а Вас как?  

– Дарьей, – с достоинством ответила то ли девочка, а то ли видение.  

– Помню, чей-то был тогда день рожденья... – пробормотал Бесхребетный.  

– Чей день рождения? – удивилась Даша.  

– Ваш, да, в общем, это неважно.  

– Да что Вы все стоите? – вспыхнув, вдруг спохватилась девушка.  

– Садитесь, сейчас будем пить чай! Вы варенье брусничное любите?  

– Люблю! – выдохнул Вася, думая совсем о другом.  

Чаем дело не ограничились: сначала дед достал припрятанную бутылочку, потом в ход пошла лечебная настойка зверобоя.  

– А я ведь за тобой приехал! – неожиданно брякнул захмелевший Бесхребетный, любуясь фигурой девушки.  

– За мной? – изумилась Дарья.  

– Я встретил Вас, и все такое... – сымпровизировал Вася.  

– И где же мы могли с Вами встретиться? – насмешливо спросила девушка.  

– Год назад на переезде. Как тебя из окна поезда увидел, так и думаю о тебе. Кстати, ты что тогда на переезде делала?  

– За брусникой ходила, – спокойно пояснила девушка.  

– За десять километров? – удивился Вася.  

– Места за железкой брусничные, а ягод много на зиму нужно, в них витаминов много, к тому же на велике это не так уж и много, – пояснила девушка и он понял, что окончательно влюбился...  

Потом Вася долго и упорно пытался втолковать Фомичу, что равнодушная машина государственных интересов закатает его в асфальт надёжнее тысячи дорожных катков. Пенсионер с ним спорил, стуча палкой, а Дарья молчала и о чем-то думала...  

Отчаявшись объяснять деду очевидные вещи, Вася обратился за поддержкой к Дарье.  

– Без деда никуда не поеду! – решительно отрезала та.  

Поутру Василий направился обратно. Дарья провожала его до околицы.  

– Приедешь ещё? – спросила она, когда они дошли до точки отрыва.  

– Да! На следующих выходных! – пообещал он.  

– Я буду ждать, – тихо ответила Даша, глядя васильками в глаза Василия.  

Ему безумно захотелось ее поцеловать, но так и не решившись, он зашагал по грунтовке. Сделав несколько шагов, Бесхребетный неожиданно обернулся, казалось для того, что броситься назад. Но это лишь казалось: помахав рукой, Вася развернулся и продолжил путь...  

Вся Васина решимость разрулить ситуацию сошла на нет, стоило его питерскому партнеру рявкнуть в трубку:  

– Ты в своем уме?! Это надо же додуматься: проект корректировать! Ты понимаешь, на сколько месяцев придется заморозить стройку?  

Вася, заикаясь, пытался что-то объяснить, но собеседник его прервал:  

– Запомни, Бесхребетный, такими деньгами не шутят! – и обильно сдобрил аксиому отборным матом.  

Обматерив его с ног до головы, партнёр почти успокоился и почти ласково пообещал:  

– Если ещё раз такое услышу, не получишь контракта даже на строительство придорожного туалета! – и, получив заверение Васи, что тот правильно всё понял, отключился.  

С поездкой в Химерово Бесхребетный затянул, надеясь, что дело каким-то образом уладится само собой. И оно уладилось: когда бульдозер в сопровождении полиции и судебных приставов подползал к дому, с Фомичем случился инфаркт. Внучки в тот момент с ним не было: она уехала с Красношеевым в областной центр, чтобы продолжать хлопоты. Кто знает, может, Фомича и удалось бы спасти, прибудь скорая не через шесть часов, а чуть пораньше. Похоронили Фомича на старом химеровском кладбище.  

Дарья вышла замуж за Красношеева. Они живут в Запазухове, у них трое детей. Летом Дарья навещает могилу деда, до кладбища ее на буханке отвозит муж.  

Подвыпив, Петька припоминает Дарье заезжего кавалера, машина которого не может увезти даже восемь мешков картошки. Супруга, обычно не лезущая за словом в карман, эти упрёки почему-то выслушивает молча.  

Василий получил подряд на строительство следующего участка дороги в Новгородской области. В Санкт-Петербург он по-прежнему ездит на поезде. Заняв место у окна, Бесхребетный долго вглядывается в стремительно проносящиеся пейзажи, затем, оторвавшись от созерцания, погружается в глубокую задумчивость. Из этого состояния его выводит проводник, предлагающий чай пассажирам.  

– Будьте добры, мне чёрный с лимоном! – делает заказ пассажир.