А двенадцатого -забыли!

А ДВЕНАДЦАТОГО – ЗАБЫЛИ!  

Новелла  

Одна удивительно тёплая осень середины девяностых годов запомнилась мне надолго. Так как, вопервых: была особенно щедра на урожай фруктов. Крупные, спелые яблоки и груши за ночь так усыпали землю, что казалось, их вообще не собирали целую неделю. Фрукты собирали не в вёдра, а в мешки.  

А о второй причине я расскажу далее.  

И так, в один из ясных, тёплых пятничных вечеров, после трудовой недели моя супруга, Антонина Ивановна, уехала в деревню Большая Иня, где проживала наша дочь Ксения со своей семьёй: мужем Василием и детьми – Эдиком и Аннушкой. В тот вечер я задержался на работе и приехал домой поздно. До этого я предварительно созвонился с женой и сообщил, что завтра утром поеду на дачу и соберу бОльшую часть урожая фруктов. Всё это «богатство» привезу нашим детям в деревню примерно к обеду.  

Субботнее утро было ясным, тихим и тёплым. Весело светило солнышко. Как раз было время «бабьего лета». Быстро, в пределах часа, я управился с фруктами. Багажник машины был до отказа загружен мешками с яблоками и грушами. Два ведра были заполнены последними, поздно поспевшими синими сливами. Фруктов было так много, что мне пришлось несколько мешков поставить на заднее сидение автомобиля. Скоро в салоне установился густой яблочно-грушевый аромат.  

Выбравшись с гравийной дороги на асфальт, я прибавил ходу моему «жигулёнку». Вскоре машина бежала по трассе на скорости девяносто километров в час. Было восемь утра. Выходной день, поэтому многие водители ещё спали. Проехав районный городок Минусинск, через несколько километров машина стала подниматься в гору «Тараска».  

На трассе было по-прежнему пусто. Я прибавил скорость до ста десяти километров в час. «Шестёрка», хоть и была нагружена до предела, всё же выдержала и эту нагрузку, затем начался плавный спуск. Трасса была сухая. Можно было спокойно спускаться с горы. Я включил акустику. Фруктовый аромат дополнился красивой музыкой Эньо Мориконе в исполнении оркестра Поля Мориа.  

С вершины «Тараски» было прекрасно видно деревню Большая Иня. Я вздохнул облегчённо: – Вон виднеется шиферная крыша их большого дома! Почти доехал! Вот все обрадуются! Особенно ребятишки, да и зять – большой любитель яблок.  

Ещё издали, километра за два до деревни, я заметил какое-то скопление людей в ярких одеждах. Подъезжая всё ближе и ближе, когда до людей оставалось около полукилометра, я разглядел, что это цыгане. Здесь, в основном, были дети – один меньше другого. Среди них выделялись фигуры мужчины и женщины, видимо их родителей. Вижу, мужчина что-то сказал, и дети выскочили на проезжую часть дороги, взявшись за руки и образовав живую цепь. На всякий случай я закрыл изнутри все двери. Мне пришлось резко затормозить, чтобы не сбить ребятишек. Примерно с десяток детей разных возрастов мгновенно окружили автомобиль. Я на треть приспустил стекло водительской дверки. Ко мне подошёл, как я догадался, глава многочисленного семейства.  

-Брат, выручай! Подвези жену до Курагино! – попросил цыган.  

-Я не еду до Курагино! Мне нужно в Большую Иню!  

-Ну, брат, выручай! Час останавливаем машины, никто не берёт!  

-Вам нужно ждать рейсовый автобус, чтобы увезти такую ораву детей! Кто же вас возьмёт в легковую машину?! – сказал я.  

-Брат, ну выручай! Век не забуду! Ты только довези мою жену до Курагино! Я хорошо заплачу! Восемьсот рублей!  

И, видя мой недоверчивый взгляд, цыган ловко бросил на приборную панель свёрнутые трубочкой несколько сотенных бумажек. Я понял, что он не отступит от меня.  

–Ладно, поехали! – нехотя согласился я, открывая переднюю пассажирскую дверку. Тут же, не мешкая, в салон впорхнула симпатичная цыганка, тридцати пяти – сорока лет, с ребёнком трёх-четырёх лет на руках.  

Выезжая на трассу, я показал на видневшуюся в двух километрах от нас, деревню.  

– Сейчас мы заедем в Большую Иню, быстро разгрузимся, а потом поедем в Курагино. Кстати, угощайся! Вон в мешках яблоки, груши. Да бери больше! Чего скромничаешь!  

– Спасибо, добрый человек, не знаю вашего имени-отчества. что угощаешь, что согласился довезти до Курагино!  

Женщина замолчала, думая о чём-то своём.  

– Меня зовут Алексей Иванович!  

– Очень приятно! А меня Роза!  

– И мне очень приятно! – сказал я.  

Тем временем мы подъехали к дому моих родственников. Три мощные сторожевые овчарки, заслышав звук мотора моей машины, забегали нетерпеливо и стали повизгивать. Когда я подъехал и вышел из машины, они, радостно повиливая хвостами, бросились ко мне с ласковым тявканьем. О том, что собаки так хорошо отличают звук двинателя, мне с удивлением рассказали внуки.  

Я объяснил родственникам, что нужно отвезти женщину в Курагино.  

– Когда вернусь назад, всё расскажу подробнее! – пояснил я.  

Вскоре мы ехали по трассе в сторону райцентра. Цыганка задумчиво поглядывала в окно и временами чему-то улыбалась. Девочка спокойно спала у неё на руках. Вдруг женщина громко рассмеялась. Я удивлённо посмотрел на неё. Но она быстро успокоилась, стала серьёзной и продолжала задумчиво смотреть в окно. Когда она второй раз рассмеялась, я подумал:  

–Может она тихо помешанная?! И сейчас набросится на меня и станет душить?!  

И когда она в третий раз неожиданно рассмеялась, я не выдержал:  

– Что случилось?! Почему ты всё время смеёшься?!  

– Да мы так торопились удрать из табора, что забыли своего самого маленького сыночка! Ему около трёх годков! – сказала, нисколько не расстраиваясь, мать.  

-А сколько у вас всего-то детей?! – спросил я изумлённо.  

-Всего у нас двенадцать. Вот мы двенадцатого и забыли! – ответила цыганка и вновь звонко рассмеялась.  

Некоторое время мы оба молчали. Потом я спросил:  

–Вы что-то серьёзное натворили, что были вынуждены сбежать из табора?! Если не хочешь говорить, то я больше ни о чем не буду спрашивать! Это твое право! Вы, цыгане, живёте по своим законам! Насколько мне известно, вас могут серьёзно наказать, если вы нарушите свой закон.  

–Мы ничего серьёзного не совершили. Просто мы узнали, что сын нашего барона влюбился в нашу старшую дочь, которой пятнадцать лет и хочет на ней жениться. Она его не любит, даже ненавидит. Он плохой человек. Все в таборе о нём так отзываются, но боятся его отца-барона. Вот и мы тоже, побоялись прямо в глаза отказать барону и его сыну. Поэтому решили, и ничего лучшего не придумали, как сбежать из табора!  

– И куда же вы хотите убежать?! – спросил я.  

– Сейчас под Красноярском стоит мой табор, откуда я родом и откуда меня взяли в жёны. Хочу туда появиться! Упасть в ноги нашему барону и попросить у него защиты. Может бароны как-то и договорятся меж собой?!  

Незаметно мы подъехали к окраине п. Курагино. Перед мостом через речку Туба зеленела ровная, довольно внушительная лужайка. На ней стояли кибитки, пестрели разноцветьем палатки. То там, то здесь паслись стреноженные лошади, догорали костры, на которых, ещё полчаса назад, цыганские женщины готовили завтраки. Вкусные запахи еды ещё разносились вокруг. По табору ходили небольшие группки молодых парней и девушек, что-то говорили на своём языке. Откуда-то из-за кибиток, уже в такую рань, доносилась весёлая цыганская песня.  

– Мил человек, Алексей Иванович, ты меня высади здесь возле деревьев, чтобы меня не увидели! Вот! Вот, здесь как раз хорошо будет, притормози! Спасибо тебе большое! Счастливого пути!  

Я тоже пожелал ей доброго пути. А сам подумал: – Где же она будет искать своего двенадцатого ребёнка?! Интересно, как она убежит с двумя маленькими детьми? Тем более, что её может уже ищут.  

Я поехал на заправку. Машин в этот час возле колонок не было. Я подъехал к нужной мне колонке. Развернул трубочку из завёрнутых сторублёвок. Их оказалось всего шесть, шестьсот рублей, вместо обещанных восьми, восьмисот рублей!  

– Да, цыган есть цыган. У него это уже в крови, кого-нибудь да обмануть! – беззлобно подумал я, хотя и чувствовал себя обманутым.  

( На основе реального события. Имена изменены)