Даже Сталин не ожидал такого!

Даже Сталин не ожидал такого!  

Взволнованный Гитлер зашел к Сталину:  

– Вы не поверите — России конец!  

– Неужели? – недоверчиво хмыкнул «Хозяин», просматривая кипу свежих газет и программ. – Передача основных отраслей промышленности Западу — это раз! Повальное пьянство в связи с безработицей и низкая рождаемость. Упадок малого производства, нищета…  

Коба глубокомысленно качал головой, ведь столько труда псу под хвост. Он никогда ни под кого не прогибался. Если и делал это, то лишь для того, чтобы потом вцепиться в горло мертвой хваткой. Жесткие усы уныло поникли. Давно выцвела старая шинель. Не баловал себя разным гардеробом, на тот свет все равно не возьмешь.  

– А еще полная деградация молодежи, – фашист громко топнул каблуком начищенных ботинок. – Уничтожены: система образования, армия и флот, экономика, сельское хозяйство, культура.  

Синие от удушья лицо, каким застала смерть, не выражало особого восторга. У менее хладнокровного человека вызовет отвращение. Руки нервно теребят козырек фуражки. Невысокого роста, покачивается на носках, стараясь выглядеть внушительнее. Полным диктатором бывшего ефрейтора не назовешь. Как сказал один генерал: плохо иметь англосаксов врагами, но еще хуже — друзьями.  

– А ведь тебя тоже кинули американские банкиры, – ткнул носом Сталин. – Выходит арийская раса выполняла функции полицаев.  

– Яволь, их ферштейн, как жаль, что я понял это слишком поздно, – фюрер зло скрежетал зубами. – Теперь и русское население тоже не нужно. Зачем им содержать пенсионеров и тратить на них триллионы, когда нужен лишь обслуживающий персонал — всего миллионов тридцать.  

Кобе не оставалось ничего другого, как согласиться со столь циничным заявлением. Пока законы составляют западные агенты и четко выполняют план поставленные марионетки, у России нет шансов. Вставшего на колени противника проще добить, здесь и Китай с удовольствием присоединится за компанию. Однако, следует восхититься столь ловко проделанной экспроприацией. На наши же деньги превратить некогда цветущее государство в большой концлагерь.