Рыцари Сантьяго. За Империю.

После разделения церкви и государства, либеральные круги Кастилии были в состоянии легкой апатии — хитрая администрация и кинжал интриг секретаря Мануэля при помощи дубинок карлистов полностью обезглавили антимонархистов и демократов.  

Золото и драгоценности, изъятые у церковников, Дон Карлос приказал направить на развитие науки и промышленности.  

– Пускай так сыграют свою положительную роль сокровища кристиносов! – думал регент, подписывая такое распоряжение.  

– Я бы посоветовал еще пару вкладов сделать на усиление наших войск в алжирских колониях — спокойно сказал Мануэль, принимая правительственный указ.  

– А что не так? Я думал Кадисский Корпус хорошо выполняет эту функцию? – удивленно поднял брови Дон Карлос.  

– Понимаете, регион очень беден для содержания такого профессионального соединения, а тлесменский порт только вчера начал расширяться в плане модернизации и открытия новых причалов, современное снабжение крайне дефицитно сказывается на подготовке и морали Кадисского Корпуса! К тому же столь боеспособное и закаленное соединение нужно держать здесь, на континентальной Испании — Мануэль был прав.  

Держать такие силы не было смысла. К тому же кабильский бей верно присягнул Испанской Короне.  

– Хорошо! Я отзову силы генерала Паскуаля Борбина! НО все же там должен быть колониальный контингент! – решил Дон Карлос и принялся готовить новое распоряжение.  

– Это естественно! Вполне бюджетно можно содержать одну гвардейскую бригаду карабинеров и отряды местных роялистов под командованием авторитетного бывалого капитана! – согласился Мануэль, разглядывая из окна резиденции центральную площадь Мадрида.  

– Бывалый лихой капитан, с характером пирата и который сможет найти общий язык с туземцами? – на секунду задумался Дон Карлос и решительно ответил — Капитан Хуан Батиста! -  

Мануэль неуверенно прошептал — Колумбийский мясник! -  

– Найдите его! Срочно! Хоть из ада воскрешайте! – Карлос давно пытался найти самого ярого реакционера.  

– Хорошо, сеньор регент! Я брошу все силы на его поиски! -  

Пока искали Колумбийского мясника, местные газетчики пытались оправдать церковный террор карлистов.  

Один из реакционерного крыла Генеральных Кортесов, Антонио Кановас, поэт, историк и сенатор внутреннего комитета развития, издал газетную статью, посвященную Позитивной Свободе и Умеренному Детерминизму.  

По его работе, любой испанец, даже из низшей прослойки может добиться любой цели, наличие одинаковых ресурсов и мозгового потенциала, способствует карьерному росту любого кастильца.  

А по философии умеренного детерминизма — что было будет, что произошло — то и произойдет, от судьбы не уйдешь.  

Разумеется сторонники карлистов радостно приняли такую агитацию и обеление власти реакционеров, но некоторые из числа умеренных настороженно отозвались о работе Кановаса — двуличная тирания с уклоном в фанатизм карлистских Бурбонов.  

Вечером секретарь Мануэль зачитал обновленный курс политики карлистов в парламенте, на примере газетных работ Антонио Кановаса.  

Это вызвало легкое недоумение и ропот среди умеренных и абсолютистов.  

То что зачитал секретарь — по сути реализация авторитаризма.  

После заседания большинство депутатов и сенаторов задумчиво терлось за дверями Зала Заседаний.  

Даже некоторые радикальные реакционеры были удивлены таким поворотом от правящей клики.  

Видя все это, Дон Карлос подошел к своему сыну, которому исполнилось как раз 18 лет стукнуло и намечалось 19-летие.  

По сути это означало конец регентству Дона Карлоса.  

Но мы то знаем, что хоть Инфант Карлос Луис Фернандо и стал взрослым и самостоятельным королем, управлял им и Испанией все тот же Дон Карлос.  

Первым крупным решением Карлоса-младшего стал визит на британские острова в июне 1838 года.  

Виновниками этого события стали сами британцы — Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурна, представитель партии Вигов и 30 премьер-министр Великобритании, будучи противником политики Вильгельма IV, короля-моряка, решил налаживать пошатнувшиеся отношения двух держав. А событием стала коронация Королевы Виктории.  

Коронация Королевы Виктории -  

28 июня 1838 года, принцесса Александрина Виктория из  

Ганноверской династии была коронована короной  

Соединенного королевства Великобритании и Ирландии под  

именем Виктория.  

Испанская делегация — Король Карлос Луис де Бурбон, сенатор Дон Карлос и дипломат-карлист Хасо Бенет было очень тепло встречены в Букингемском дворце.  

Сам премьер Уильям Лэм оказал хорошее впечатление на Дона Карлоса.  

– Я понимаю, между нашими странами большое напряжение, историческая конкуренция и гибралтарское яблоко раздора..... Но я хочу вас заверить о нашей помощи друг другу против этого тулонского диктатора Бонапарта, уважаемый сэр Исидро де Бурбон! – вежливо говорил Карлосу виконт Мельбурна, прогуливаясь по лужайкам Букингемского дворца.  

Затем Уильям отлучился на пять минут, оставив в королевском саду Карлоса одного.  

НО одиночество регента-карлиста было прервано коротким кашлем.  

Обернувшись, Дон ожидал увидеть Уильяма, но напротив него стоял кто-то другой.  

– Роберт Пиль — представился незнакомец.  

Не дав заговорить Карлосу, знакомый незнакомец поклонился и снова произнес – 29-й Премьер-министр Великобритании, Роберт Пиль к вашим услугам, сэр Исидро де Бурбон! -  

Дон Карлос ответил — Взаимно! Я кажется слышал о вас, вы из правых центристов! -  

Роберт улыбнулся и сказал — ВЕРНО! Я такой же борец с либерализмом как и вы! К сожалению как видите свою борьбу я пока проигрываю, виконт Мельбурна прогнулся под вигов и привел к власти Викторию, это и сделало его новым премьером! -  

Роберт посмотрел на дворец и повернувшись продолжил разговор — Уважаемый Дон Карлос! Я не советую вам верить этим вигам! Они хуже ваших кристиносов! Плебейская зараза! Мы ее называем чартистами! Уличная чернь! Я хвалю ваши реформы и секуляризацию! По мне это адекватный пинок парижским якобинцам! Но еще интереснее как вы расправились с женой своего покойного брата и его дочерью..... – Роберт растягивая слова замолчал.  

Дон Карлос неожиданно и от удивления округлил глаза и попробовал заговорить, но рот словно онемел.  

Заметив это, Роберт слегка рассмеялся и подойдя вплотную шепотом сказал — Да! Я знаю что это вы и ваши люди устроили взрывы на Ново-Андалуйской железной дороге, смелый ход, но очень богохульный! –  

Карлос глубоко набрав воздуха в легкие, жестко ответил – Что вы хотите этим сказать, сеньор Пиль? Знайте шантажа я не потерплю, рыцарская честь еще жива во мне! –  

– Странно слышать это от человека, который путем интриг и террора удерживает свое место на троне Кастилии, хотя в наш гнилой век нельзя победить врага только благородными поступками, знаете я не представитель типичной прослойки чартистов чтоб вас шантажировать, наоборот, мы с вами братья-крестоносцы, несущие факел традиций во тьме либерализма! –  

Карлос – Если это и так, то чего вы хотите, сеньор Пиль? Вы явно не любите Уильяма Лэма! –  

– Я хочу того же, что и вы, не дать демократам погубить империю! Мы можем очень активно сотрудничать! –  

– И что же вы предлагаете? Явно двухстороннюю сделку не без условий – сказал Дон Карлос.  

– Помогите нам, истинным сынам Британии и мы окажем поддержку вам! Вы все еще хотите вернуть Гибралтар? – тонко и мимолетно подметил Роберт, искусственно сощурив глаза.  

Слово Гибралтар очень чувствительно пронеслось по сердцу Карлоса.  

Он мысленно перенесся в Рим 1819 года, когда на смертном одре, прощаясь с отцом – Карлом IV, дал слово, что вернет Гибралтар обратно в родную гавань.  

– Да я согласен! – сказал он, решительно глядя на Роберта.  

– Отлично! Чуть позже обсудим подробности! А сейчас вынужден отлучиться, ибо сюда идет сэр Уильям Лэм! – притворно поклонившись, правоцентрист поспешил удалиться во дворец.  

Подойдя к Карлосу, Уильям встревоженно сказал – Сэр Исидро де Бурбон! Я заметил уходящего Роберта Пиля, надеюсь он вам не сильно докучал? –  

– Нет! Просто переговорили о погоде, коронации и последствиях Венского Конгресса! – солгал Дон Карлос.  

– А ну если так, то хорошо! Понимаете, сэр Пиль слегка зол из-за своего проигрыша мне в выборах на кресло премьер-министра! И сейчас от него можно ожидать любую подлость! А сейчас пройдемте во дворец! Намечается званый банкет! – Уильям торжественно пригласил Карлоса следовать за ним.  

Несмотря на вкусные закуски и праздничную атмосферу Букингемского дворца, из головы Карлоса не выходил разговор с Робертом Пилем.  

Звучало глупо, но у регента-карлиста появилась безумная мысль через новоявленного союзника протянуть удочку власти к трону британских островов....  

Проплывая Ла-Манш, испанская делегация была в приподнятом настроении – такое потепление отношений с Британией означало начало сильного союза.  

Находясь на флагманском линкоре Эспаньола, Дон Карлос переговорил с своим сыном и дипломатом Бенетом насчет сделки с правоцентристами.  

Карлос Луис горячо поддержал такое решение.  

– Отец! Конечно за! Вернем свои земли и не только! Пора вернуть долги за нашу кровь и свободу, потоптанную парижскими захватчиками! –  

глаза молодого короля горели, в груди бился жаркий огонь рыцаря-конкистадора.  

А вот дипломат Бенет неуверенно пролепетал – ОХ! Прям новая реконкиста назревает!!!!.....  

Вернувшись 10 июля в Мадрид, первую новость которую узнали делегаты – обнаружение бывшего капитана Хуана Батисты.  

Эту новость доложил королю и регенту Рамон Кабрера.  

– Все-таки нашелся наш Колумбийский мясник! – сказал секретарь Мануэль.  

А дело обстояло так.  

Нашли капитана Батисту в Гаване.  

После своей отставки, лихой капитан не прижился в колониальном "отстойнике" в рядах флоридского гарнизона.  

Постоянная ругань и конфликты с местной колониальной администрацией вынудила его отправить на раннюю пенсию.  

Почувствовав себя преданным и брошенным со стороны государства, Хуан Батиста сдает свой чин кадрового офицера и шпагу.  

На остатки жалованья он покупает небольшое бунгало в Гаване, где живет расточительно и пьяно.  

Когда умер Фердинанд и вновь начались восстания против испанского владычества в Южной Америке, Батиста быстро трезвеет и записывается добровольцем для отправки на войну.  

Но Каракаский Мирный Пакт не дал этому сбыться.  

Разочарованный еще больше, буйный карлист продает бунгало и селиться в подсобке местной гаванской церкви, где работает местным сторожем-гуачо.  

По выходным целыми сутками пьет в местной портовой таверне, громко всхлипывая в свой мозолистый кулак. В последнее время Хуан изрядно подобрел.  

Так и нашли его испанские гвардейцы по поручению секретаря Мануэля.  

Опухший, постаревший и растолстевший, Колумбийский мясник поначалу скромно отказывался стать комендантом алжирского колониального гарнизона.  

Но все же гвардейцам удалось призвать к его слегка притупившиеся рыцарской чести.  

Перед отправкой в Мадрид, растроганный Батиста неожиданно разрыдался прямо во время службы в церкви, затем завещал все свои сбережения сиротам и беднякам Гаваны.  

Прибыв в Мадрид, разумеется Батиста принял ванну, посетил цирюльника и купив новый мундир с брюками и фуражкой, предстал перед Рамоном Кабрерой и Доном Карлосом с саблей наголо.  

– Рад вашему возвращению! Капитан Батиста! – приветствовал его Рамон.  

– Готов вновь служить на благо Испанской Империи! – отчеканил Батиста.  

В августе капитан его направили в Тлесмен, где за это время бывшая бейская крепость «Султан-Калесси» стала испанской твердыней "Casa del emperador".  

Кабильский бей встретил очень дружественно нового коменданта.  

Батиста очень быстро нашел общий язык с Али – оба были воинами, любили охоту и питали страсть к вину.  

Также Батисту поприветствовал Ортега Вега (тот самый который захватил Султан-Калесси), будучи колониальным каудильо Испанского Алжира, он предоставил необходимые ресурсы Батисте для создания местного регулярного гарнизона.  

В Нааме, на границе с дикими землями Западной Центральной Сахары, населенной дикими туарегами, была построена пограничная таможня с фортом.  

Там же сделал свою командную ставку Батиста.  

Далее был сформирован колониальный гарнизон Алжира – одна гвардейская бригада ( 1000 испанских карабинеров и 2000 тысячи мадридских жандармов) и две туземные бригады ( 6 тысяч магрибцев).  

За создание туземных бригад отвечал Али, который стал командиром и помощником Батисты.  

В первую очередь в такие бригады набирались происпанские кабилы и те магрибцы, которые быстро освоили испанский язык и приняли католическую веру.  

Не прошло и года, как 6000 магрибцев приняло военную присягу –  

" Я живу под Испанской короной! Я ношу испанскую форму! Я говорю  

на испанском языке! И я умру, защищая Испанскую Корону! "  

Так появились испанские колониальные Аскари – набранные из местных племён войска в Восточной, Северо-Восточной и Центральной Африке и находившихся на службе в армиях европейских колониальных держав.  

Испанские колониальные аскари носили высокие красные фески с цветными кистями, на талии — пояса, которые в каждой части были различны. Первыми военными формированиями испанских аскари были пехотные батальоны, позже были сформированы кавалерийские эскадроны и батареи горной артиллерии, также пустынная конница-бедуинов и верблюжьи кавалерийские части.  

Командовал этими силами бей Али, который подчинялся Батисте.  

Это укрепило влияние Испании в Северной Африке.  

НО, тут же родилась новая проблема – спорные границы с Марокко.  

Испанская крепость и порт Мелилья в Аль-Рифе с его испаноязычным населением фактически был территорией Испании, незаконно захваченный Кордовским Эмиратом в 927 году.  

В 1497 году кастильский губернатор Андалусии Хуан Алонсо де Гусман, третий герцог де Медина-Сидония, узнав, что королевская чета не решается захватить Мелилью, дерзнул взять эту задачу на себя — и получил королевское разрешение. Он начал с того, что поручил оруженосцу Педро Эспиньяну и артиллеристу Франсиско Рамиресу де Мадрид разведать полуостров Трес-Фокас. Согласно Баррантесу, летописцу герцогского дома, герцог повелел собрать – пять тысяч пехотинцев и несколько всадников, и повелел оснастить корабли, на которых они отправлялись, и загрузить их мукой, вином, салом, мясом, оливковым маслом и всеми необходимыми припасами; и пушками, пиками, эспингардами и всеми боеприпасами, также в то путешествие было взято с собой большое количество извести и дерева, чтобы восстановить город. И со всей этой армадой и всеми этими людьми, Педро де Эспиньян, Советник Герцога, по его приказу отправился из порта Сан-Лукар в сентябре 1497 года.  

Город был захвачен 17 сентября 1497 года. В 1509 году были заново определены границы сфер влияния Португалии и Кастилии в Северной Африке (Португалия преобладала на Атлантическом побережье, вплоть до Сеуты, оставляя Средиземноморское побережье Африки за Кастилией).  

В 1774—1775 гг. оборону Мелильи от осаждавших её марокканцев возглавил испанский генерал ирландского происхождения Хуан Шерлок. Марокканского же султана подстрекали против Испании англичане. Комендант Шерлок и маленький гарнизон крепости с честью выдержали испытания. Солдаты отбивали все атаки на город в течение года, пока из Испании не подошёл флот, который снял осаду. Мелилью удалось отстоять.  

И сейчас марвы вновь хотят отбить себе Мелилью.  

На вопрос почему они это не сделали во время Пиренейских войн, когда Испания была раздираема войной с Наполеоном и внутренними конфликтами, ответ тоже прост – Междуцарствие между местными каидами (местными вождями).  

Мулай Абд ар-Рахман, султан Марроко (30 ноября 1822 — 28 августа 1859) в своем султанском дворце отдал приказ о сборе племен и мобилизации всех мавров.  

Но горячого султана остановила мимолетная логика – марокканский корсарский флот в полной негодности, отсутствие модернизации и современной артиллерии намекали на бесславный конец марокканского реваншизма.  

Желая прогнать неверных с побережья Аль-Рифа, султан посылает гонца к Мулей-эль-Аббасу – каиду рифских берберов, которые иногда нападают на пограничные форты испанцев.  

Рифский каид радостно встретил посланника султана и принял его предложение – начать священный джихад против кастильцев.  

Султан начал вооружать рифских берберов всем необходимым – оружием, лошадьми и деньгами, даже несколькими поддержанными кораблями.  

В октябре 1839 года, три тысячи рифских берберов атаковало группу испанских инженеров близ Рифского форта.  

Это означало начало Рифской войны и грядущей Испано-марокканской войны............