Диалог длиною в жизнь

– Здравствуй, отец. Я понимал, что этот разговор должен был состояться, наверное, ещё очень давно, но теперь, хотя бы спустя много лет, мне придётся навёрстывать упущенное. Конечно же, я мог просто проигнорировать такой значимый для меня кусок жизни, часть жизни, но тогда я, уверен в этом, лёг бы в могилу крайне несчастным и неполноценным человеком. Да, многое у нас с тобой не в порядке было в те годы, многое у нас прямо сейчас не в порядке, поэтому я приехал к тебе, чтобы решить, а если не решить, то хотя бы обсудить, наши общие проблемы. Может это кажется тебе слишком грубым – вторгаться столь вероломно в отчий дом впервые за несколько лет, но ведь так оно всё и должно быть, если учитывать наше с тобой минимальное взаимопонимание и отсутствие общих тем для разговора, что, как я искренне считаю, полностью является твоей заслугой и должно грызть именно твою совесть. Ты можешь думать обо мне, как о неблагодарном сыне или, может быть, как о невоспитанном, ты по-своему будешь прав, но также и я по-своему прав. Ты был одним из первых создателей моего мироощущения, ты почти единственный, кто влиял на мои мысли настолько губительным образом. Дед в то время уже был одной ногой в церкви, лежащий перед священником, только что окрестившим его и теперь отпевающим. Мать ко мне всегда была добра, чересчур добра, выше необходимого. Только ты имел вес в моём сознании, но не воспринимай это, словно похвалу или благодарность. Дальше всё становилось хуже. Все детские представления об отце мутировали со временем, я с каждым годом острее ощущал нездоровые отношения между нами, и с каждым годом я всё больше убеждался в твоей психической нестабильности, боюсь назвать это болезнью. И я ни в коем случае не осуждаю тебя, ведь с такой странной по части поведения матерью, говорю я о тех моментах, которые наблюдал лично, ты не мог вырасти абсолютно нормальным человеком, а о твоём отце-тиране я даже заикаться не хочу, во мне только ненависть к тебе. Ты так прогрессивно толерантен к некоторым аспектам жизни, что твоя абсолютно ограниченная консервативная позиция к другим – просто угнетающая странность. Ты, сам того не подозревая, лепил из меня человека, способного быть в двух состояниях: ощущая некое около счастье, нормальность, когда ты крайне добр и заботлив, и ощущая немощность, панику, неспособность сделать что-либо, когда ты в скверном расположении духа, знаменитым постоянным захлопыванием дверей и яростной ходьбой меж комнат, в эти моменты ты находишься в лапах злости или алкогольного опьянения, которые превращали такого доброго отца в бешенного психованного гневного зверя. Но это всё по-большому счёту не является проблемой. Я хочу сказать о главном, как мне кажется. Я никогда не ощущал поддержку, ты был мне и даже сейчас остаёшься врагом. Обсудить что-то с тобой было просто нереально, сама мысль о якобы потенциально возможном общении заставляла испытывать стыд. Просто нелепо! И стыд дополнялся осознанием абсурдности причины стыда. Ты в этом виноват, я так думаю. Более того, я считаю это мнение объективным. Твоё наплевательское отношение, лицемерие, необоснованная злость, паранойя настолько въелись в мой мозг, что я до конца своей жизни должен быть рабом своих терзаний. Ладно! Даже это просто глупая шутка относительно несправедливости, которую я замечал часто. Достаточно часто, чтобы назвать тебя несправедливым человеком! Это ты виноват! Что же тут надумывать? Зачем тут спорить? Это очевидно! Ты мог просто не рожать детей, если понимал своё плачевное состояние, но ты плевать хотел на судьбы людей, хоть и прикрываешься лозунгом "живи ради других"! Ты подарил мне самое худшее, ты накормил меня излишней жалостью, ты сделал меня психом! Я никогда не смогу быть нормальным! Это всё ты виноват! Это всё ты! Ты! Ты! Ты!  

– Я? А может быть ты? Ну, на тебе цветы.