Как я поселился в морге

– Я ебанутый? – спросил я себя, но сам себе не смог ответить.  

Очень непостижимыми казались мысли, такие тяжёлые, инородные. Я ходил, как укушенный кем-то, по холу мед отделения. Всматривался в насилующий свет, бежал от него, заглядывал за двери разных кабинетов. Сумасшедший, я вышел к странному подземному коридору, где обитал запах луж. Было очень мокро. Непонятные потёмки привели меня к холодильным ящикам, там, наверное, и хранились всякие трупы, тела. А ещё казалось, будто я навечно заперт в этих катакомбах, правда это чувство сразу исчезло, когда из ниоткуда вошёл какой-то врач, санитар, он был с кушеткой на колёсиках, на которой, скорее всего, лежало тело. Сразу появился страх быть пойманным, я заметался, как зверь, спрятался под какую-то столешницу, хотя она была полностью открыта и наверняка просматриваема с любого угла.  

– Я ебанутый? – спросил я снова.  

Санитар или врач взвалил как-то по-товарищески мёртвую тушу на столешницу, стал зачем-то подготавливаться к неизвестностям, иногда как бы посматривая на меня, но так, чтобы во мне не возникло чувство, будто он меня видит, заметил, поймает сейчас, схватит и съест. Появилась какая-то игра между нами, отчего стало невыносимо страшно. Мои зубы выстукивали так мощно, что эхо проходило по голым стенам помещения. А санитар, с надменной улыбкой, уже более открыто обращая на меня внимание, что-то там шебуршил в трупе ножичками. Вот! Всё! Сейчас и меня убьёт! Убьёт! Но он неожиданно, словно желал разверзнуть мою психическую цельность, попросил меня о помощи:  

– Тяжёлый какой-то. Давай вместе его положим в полку, а то она достаточно высоко находится. Помоги пожалуйста.  

Я обомлел от этого, но не смел поступить как-либо иначе, взялся за тушу. Попробовали приподнять, но не вышло. Снова – опять не вышло. Санитар, как мне показалось, так усердно тужился, так уставал после каждой попытки рывка трупа наверх, даже наигранно вздыхал. И хотя в моей голове поселилась мысль о том, что его игра – или что вообще он делает – слишком неправдоподобна, тем более, что он ведь до этого с лёгкостью взял труп с кушетки и взвалил на столешницу, тем не менее я не мог вонзить в сознание полностью ужас моего положения. Он как бы разыграл со мной некую ролевую сцену, тем самым вызвав во мне желание продолжать спектакль, нашу игру, поддерживать иллюзию благополучия.  

И всё хитрее, падаль, заглядывался, прямо во внутренности, сука. Я не мог совсем ничего больше сделать. Но всё же он продолжал изображать совместную работу.  

– Давай, может, я открою полку эту холодильную и мы резко его туда, а?  

Я положительно мотнул головой, но резко, отрывисто, так, чтобы не соприкоснуться с ним душами, а он как будто заставлял меня впериться и даже влюбиться в него. В самый пик осознания мне думалось, что санитар жаждет моего вожделения к нему.  

Вдруг он сменил лицо на более испуганное, озабоченное тревогой.  

– Смотри, труп ожил! – сказал санитар также наигранно и, конечно, нелепо, но я обернулся.  

В момент он схватил меня, бросил в холодильную полку, как детский резиновый мяч, и запер.  

Теперь я живу тут.